Глава 1. Небесный гость
5 января 2023 г. в 09:52
Сен-Поль-де-Ванс, Прованс, Франция.
В прозрачном голубом небе с раннего утра разносился колокольный звон с городской башни. Пели птицы, расцветали деревья, открывались ставни и двери лавок. Через дворы и худосочные коридоры в магазины начинал из рук в руки передаваться товар — сетки со свежим звенящим уловом ракушек, паллеты с дрожащими водянистыми кальмарами и осьминогами; в другую дверь устремлялись покрытые испариной бутылки со свежим молоком; из многочисленных фургонов появлялись лотки с овощами, ароматными фруктами, пряными прованскими травами… Так начиналась торговля на местном рынке. Сонные, но уже заинтересованные в новом дне и несуществующих новостях французы тянулись через пекарни и газетные лотки за столики кафе. Аромат свежей выпечки и кофе смешивался с ароматами цветов и трав и ощутимо уплотнялся в воздухе.
Лионель непроизвольно посмотрела на худенького, бледного и слегка растерянного мальчика, который сидел рядом с ней за кухонным столом и нехотя жевал картофельную лепёшку.
Шарль был славным мальчишкой девяти лет, два последних года которого прошли в постоянном страхе родителей за его жизнь. До семи лет он был обычным ребёнком и вёл привычный образ жизни, пока внезапно не обнаружился врождённый порок сердца — дефект межпредсердной перегородки. Врачи успокоили родителей, что это просто небольшая «дырочка», за которой надо просто понаблюдать. Но через год размер дефекта увеличился уже почти в два раза, и появились признаки перегрузки правых отделов сердца. Встал вопрос о дорогостоящей операции. Помимо Шарля в семействе Эрмье было ещё трое детей, и супруги, конечно, не имели достаточно средств. Доктора пугали возможным образованием ещё одного отверстия и тяжёлыми исходами этой болезни. Шарля перевели на домашнее обучение и стали искать деньги. Во избежание нагрузок ему ограничили общение со сверстниками и оберегали от привычных мальчишеских развлечений.
— Лео, ты всё-таки решила ехать в столицу? — вздохнув, мадам Эрмье налила жасминовый чай в цветастые чашки и тоже присела за стол.
— А у меня есть выбор, мама? — риторически переспросила Лионель, намазывая варенье на маленький кусочек хлеба и отправляя его в рот. — Я должна хотя бы попытаться заработать. Ты ведь слышала мсье Лабринеля: у Шарля осталось мало времени. Нам нужны средства. А в Париже работы больше, чем в нашем городишке.
— Прости меня, дочка, — отхлебнув глоток чая, виновато пробормотала женщина. — Я возложила на твои плечи слишком много. Ты не обязана нести такую ответственность за брата. Ты должна закончить институт. Да и двадцать пять это… Первая пора молодости.
— Не говори глупостей, мама, — отмахнулась Лионель и ласково потрепала мальчонку по волосам. — Я люблю этого чертёнка. Каждая копейка это шанс… Шанс на его выздоровление.
— Средства на операцию для Шарля нашлись, — мсье Эрмье быстро вошёл на кухню и швырнул прямо на стол несколько солидных пачек денег. — Потому, оставайся с нами, дочка. Париж обождёт.
— Как? — подозрительно спросила мадам Эрмье и, встав из-за стола, подошла к мужу. Всматриваясь в его уставшие глаза, она с опаской констатировала: — Опять ввязался в какую-то авантюру.
В отличие от взволнованной матери Шарль оживился, заулыбался во весь рот и по-ребячески беззаботно закричал:
— Значит, скоро я смогу с пацанами мяч гонять? Футбол это же мальчачья игра!
— Маль…чачья? — с любопытством разглядывая пачки купюр и пытаясь прикинуть, какая это примерно сумма, хихикнула Лео.
— Феб, не молчи, — настаивала на своём мадам.
— Никакого преступления я не совершал, Марселина, — забирая у дочери деньги, ответил мсье Эрмье. Спрятав их во внутренний карман потрёпанного пиджака, он объяснил: — Эту неприлично большую сумму я выиграл в казино. Плюс тотализатор.
То, что он откровенно врал, лишь прикрываясь азартными играми и ставками, было очевидным. Всё происходило иначе. Но семье об этом знать не обязательно. Ради их же блага.
Марселина, не оценив признание мужа, огорчённо всплеснула руками и тут же запричитала:
— Азартные игры это так опасно! Ты ведь божился, Феб, обещал завязать с ними! Или тот проигрыш в букмекерской конторе, после которого мы влезли в огромные долги, тебя так ничему и не научил?
— Мама, как бы там ни было, но папа старался для Шарля, — вмешалась в спор родителей Лионель. — Пожалуйста, давай не будем его упрекать? В конце концов, он же эти деньги не украл, а выиграл!
Мадам Эрмье невольно бросила взор на сына, лицо которого вновь побледнело, приняв неестественный серый оттенок, и обречённо вздохнула. Казалось, ещё немного и маленькое, хрупкое тельце Шарля пронзит неимоверная боль. А дальше инъекции, лекарства и её материнские слёзы…
— Быть может, ты и права, Лео, — таки сдавшись, тихо сказала женщина.
Феб благодарно улыбнулся дочери и только хотел расспросить её о двух других детях — близнецах Жюльетт и Дезири, гостивших у его сестры в Бордо, как наверху, в их с Марселиной спальне, раздался грохот.
— Что происходит, Феб? — взволнованно спросила мадам Эрмье и инстинктивно прижала сына к себе в надежде защитить от всего и всех.
— Пойду гляну, — сообщил мсье Эрмье.
Смутная тревога закралась в его сердце и не отпускала. Лионель же, ничего не объясняя, увязалась за отцом.
И каково было её изумление, когда девушка увидела в спальне незнакомого мужчину. Гость вальяжно развалился в старом, но любимом, кресле Феба и, взирая на семью с невинностью кошки, умявшей целую кринку сметаны, потягивал коньяк.
— Приветики, дружок, — с глумливой усмешкой проговорил мужчина. — Скучал по мне?
— Бальтазар, — отозвался Феб и поднял с пола крупный керамический кусок от вазы. — Какая встреча.
Под его ногами валялись разных размеров осколки, цветы были рассыпаны по шахматному полу по всей комнате.
— Да-да-да, — звонко пропел Бальтазар, обведя взглядом помещение, — прости за бардачок. Прибирёшься. Надо же было мне как-то внимание привлечь. Как там твой малец? Ты получил бабосики на его лечение. Сейчас у тебя на руках козырные тузы. Пользуйся на здоровье.
— Что ты тут забыл?
Мужчина осушил до дна стакан с коньяком и, отставив его на подоконник, ответил:
— Крылышки поблизости разминал. Дай, думаю, и к тебе заскочу, поинтересуюсь, как живётся тебе без души.
— Папа, может объяснишь? — с вызовом проговорила молчавшая до этого Лео, скрестив руки у груди. — Кто это вообще? О чём он говорит?
Мсье Эрмье ответить не успел. Гость в одно мгновение появился перед Лионель и, игриво подмигнув, воскликнул:
— Мадемуазель, разрешите повторно представиться: Бальтазар. Собственной персоной, — с этими словами он проворно поцеловал руку девушки, к явному её неудовольствию.
— Лионель Сюзанна Эрмье, — официально и с гордостью представилась она.
— Я как бы в курсе, дорогуша, — мужчина рассмеялся.
Внезапно Лионель осенило: этот Бальтазар сказал «Без души»? Ей не послышалось?
Феб прошёл к окну и открыл его настежь. Свежий воздух наполнил комнату, лёгкий ветерок зашевелил узорчатый белоснежный тюль.
— Разреши закурить, доця? — спросил он.
— Кури, — ответила девушка и умастилась на кровать, ведь разговор предстоял нелёгкий.
Из кармана Феб достал сигару, зажал её зубами и на секунду задумался. Чиркнув спичкой, он подождал, когда разгорится огонёк, поднёс его к концу тонкой и длинной сигары, скосив глаза на дочь. И разоткровенничался:
— Я солгал твоей матери: никакое казино я не посещал и никакие деньги не выигрывал. Я продал свою душу ангелу — Бальтазару.
Тот самодовольно ухмыльнулся: спектакль обещал быть занимательным. В жанре трагикомедии.
— Я заключил с ним сделку, — Феб сделал глубокую затяжку и выпустил облако ядовитого дыма, продолжив: — я ему душу, он мне необходимую сумму для спасения Шарля.
Бальтазар, уже по-хозяйски, вновь налил коньяк в стакан и опрокинул его в себя.
— И всем хорошо, — подхватил он. — Все в выгоде — я стал сильнее, пацанёнок здоровее. Будет. Когда проведут операцию.
Лионель сидела, оцепенело глядя на отца, который небрежно стряхивал пепел в треснутую пепельницу. Это откровение шокировало её больше, чем лишение стипендии на третьем курсе. И сложно было поверить в действительность происходящего: сверхъестественное, какая-то магия. Если продать душу Дьяволу ещё звучало более-менее реалистично, то ангелу… Это было что-то из ряда вон выходящее.
— Мне надо выпить, — пробормотала она, запустив руку в волосы и закрыв ими лицо. — Ангелы существуют? Серьёзно? И с какой радости они коллекционируют человеческие души?
— И что здесь такого, дорогая? — безразлично повёл плечами Бальтазар, добавив: — Мир поменялся: новая эра. Никаких тебе правил и предопределённостей: только полная и абсолютная свобода. А ещё при нынешней экономике души только и в цене. Представляешь, сколько они стоят? Какой силой обладают?
— Какое-то сумасшествие, — Лео тряхнула головой и томно выдохнула. Потом неожиданно поинтересовалась: — И все ангелы выглядят вот так? Где нимб, крылья?
И действительно внешний вид Бальтазара явно не выдавал в нём ангелочка из Библии: серая футболка с глубоким декольте, чёрный стильный пиджак, такие же джинсы, цепочка на шее и… хитрющие, очень хитрющие голубые глаза.
— Нет, только я, — горделиво произнёс ангел, выпячивая грудь вперёд. — Ну ещё был архангел Гавриил. Что же до нимба и крыльев… Всё это есть. Но скрыто. Люди их не видят.
— Понятно, — с усталым вздохом Лионель провела ладонью по раскрасневшимся щекам.
— Дочь, я осознаю, — заговорил мсье Эрмье, и какое-то виноватое выражение образовалось на его уже морщинистом лице, — что риск…
— Достаточно, папа! — резко оборвала его девушка. И добавила с абсолютной, неподдельной уверенностью: — Бальтазар, я хочу изменить условия контракта.
— Прости, дорогуша? — ангел выжидающе вскинул брови.
— Как насчёт того, чтобы вернуть отцу его душу, но взамен забрать мою?
Феб вздрогнул. Каждая клеточка в нём тотчас же стала сжиматься от переживаний за дочь. Почему дети испокон веков расплачивались за грехи родителей? И почему в голову Лионель закралась именно эта безумнейшая идея?
— Лео, не надо! — мсье сжал и разжал кулаки, задаваясь ещё одним вопросом: когда дочка успела вырасти?
— Папа, я уже приняла решение. Роковое, — непреклонно возразила девушка. — Ты нужен Шарлю, близняшкам и матери. А обо мне не беспокойся. Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, родная.
— Так что, Бальтазар?
— Благородно, — с нотками сарказма и озорства ответил ангел. — Сейчас я разревусь. Но хорошо, ma chérie. Обмен так обмен. Только не забывайте, мадемуазель, что после продажи души ваша жизнь будет принадлежать мне.
Огромный сгусток эмоций заставил Лионель прикусить губу до крови и безмолвно закричать. Но отступать было поздно. Она сама затеяла эту фатальную игру. Игру, в которой правила диктовал он — Бальтазар, и в которой был лишь один победитель.