***
За окном звучала монотонная мелодия дождя. Было утро. Лионель сидела на подоконнике, натянув на колени простое платье сапфирового оттенка, и смотрела на пустую улицу — ни парижан, ни машин. Бальтазара по обыкновению тоже не было. — Дождливым вечером внезапно, — водя пальцем по стеклу и очерчивая контур печального дерева, растущего за кованым забором, стала напевать она. — Я проскользну в объятия к тебе, И, улыбнувшись лучезарно, Начну шалить, как в самом сладком сне. Сводя с ума безумным ритмом… Закончить «Симфонию дождя» она уже не успела. Секунда, и кто-то её куда-то перенёс. — Не опять, а снова, — пробормотала девушка, осматривая безлюдный переулок, надёжно скрытый от любопытных глаз стенами серых невысоких домов. Гавриил, насвистывая весёлую мелодию, вышел откуда-то из-за угла. — Bonjour, Лео, — молвил он, и лицо его озарилось приветливой улыбкой. — Архангел Гавриил? — она многозначительно выгнула бровь, спросив: — Зачем вы меня опять перенесли? Это Греция? Если Греция, то она какая-то грязная… Встреча у моря была более… приятной. Там было живописно. — Мне понравилась твоя компания в прошлый раз, — невозмутимо пожал плечами архангел, намереваясь утаить правду о том, что теперь он жаждал сблизиться с брошенной взрослой дочерью и хоть немного расположить её к себе. Если это было вообще возможно спустя столько лет. — Лазурный берег, чайки, прибой, — добавил он. — Нет, на этот раз мы в Америке. Это Су-Фолс, Южная Дакота. — Ещё несколько стран и я буду считать себя заядлым путешественником. Вы не сидите на одном месте. Архангел запихнул за щёку шоколадную конфету-трюфель, вызвав у Лионель ещё один немой вопрос относительно его любви к сладостям, и ответил: — Мир разнообразен и уникален настолько, что нет двух одинаковых снежинок среди миллиардов. И его надо открывать для себя. Обязательно. Быть может, зайдём куда-нибудь перекусить? Что-то мне подсказывает, что ты проголодалась, — предложил он и галантно подал девушке руку. Доверительная атмосфера и непринуждённая беседа между ними создавались непроизвольно — сами собой. — Не отказалась бы, — ответила она, вложив руку в его ладонь. — В Париже не завтракала. — Вот и чудненько. До пиццерии они дошли быстро, ведь та находилась через дорогу. Мелкий холодный дождь моросил с серого неба и избавлял унылые улицы Су-Фолса от людей. — Что будешь пить? — спросил Гавриил, занимая очередь к кассе. — Пока думаю. А вы? — Хм, наверное, не откажусь от виски, — задумчиво произнёс архангел. — Если хочешь, можешь обращаться ко мне на «ты». Мы уже познакомились. — Что, виски с пиццей? — усмехнулась Лионель. — Вы… Ты явно любишь экспериментировать. Может, как я, сок или там колу? «Мохито» — беспроигрышный вариант. — Думаю, неплохая идея, — Гавриил почесал подбородок. — Будешь салат? — М-м-м… Можно. — Иди, занимай место. Я скоро буду, — архангел кивнул на свободные места, которых в помещении можно было пересчитать по пальцам. Лионель молча пошла в указанном направлении и села за деревянный стол с удобными красно-зелёными диванчиками. «Диваны у них что надо, пицца, наверняка, вкусная, нет бы, ещё официантов нанять, чтобы людям не приходилось стоять у касс в очереди», — про себя возмутилась девушка, не спуская глаз с отца. Тот, в свою очередь, уже шёл к ней с переполненным подносом. — Мадемуазель, кушать подано, — улыбнулся Гавриил, поставив поднос на стол и присев напротив. — Пахнет вкусно! На белой тарелке лежали четыре куска сочной и горячей пиццы, салат с курицей, кисло-сладкий соус для него, полулитровая кола и две маленькие коробочки мультивитаминного сока. — Как твоя «дружба», — архангел выразительно изобразил руками кавычки, — с Бальтазаром? Придёт время, и я тоже с ним встречусь. Но пока мне важно знать. — Там всё сложно, — прожёвывая кусок пиццы и запивая его колой, ответила Лео. Гавриил глубоко вздохнул. Очевидно, что от его друга дочери грозила вполне реальная опасность. Ведь Бальтазар способен был разбить ей сердце. Влюбится Лионель в него ненароком, не приведи Чак, а дальше что? Ангел наиграется, как малыш с новой игрушкой, а потом, когда надоест, выбросит? А ему, Гавриилу, потом испытывать угрызения совести? И так душа не на месте, что когда-то подкинул собственного ребёнка чужим людям. «Я не мог поступить иначе! Бланка умерла родами, а Михаил… Михаил, узнав о рождении Лео, наверняка бы приказал своим крылатым шлемазлам убить её. Жестоко расправиться. Нефилимы считались и считаются позором для Небес, чёрным пятном, а ещё реальной угрозой из-за их силы, превосходящей способности отца. Я так поступил ради Лионель! И сверхъестественные способности её заблокировал тоже ради её блага. Нет благодати — нет опасностей. И нет ангельского контроля»! — все эти оправдания пронеслись стремительно, как комета. — А что интересного творил Бальтазар в Раю? — глаза Лео зажглись неподдельным интересом, и она добавила: — Если уж мы о нём заговорили. — Можно написать и опубликовать книгу о его приключениях, — решив отложить горестные мысли на потом, ответил архангел. — Например? — Он пытался изобрести идеальное пойло, — сказал Гавриил и принялся потягивать сок через соломинку. — И его эксперимент почти удался. Почти. — Прямо в Эдеме? — поинтересовалась девушка и взяла третий кусок пиццы. Параллельно она за обе щёки уплетала салат и изумлялась самой себе: сколько в неё влазило? — Да. На тайной поляне. Скрытое от любопытных пернатых за высоченной травой и колючими кустарниками местечко. Но потом на эту самую Бальтазарову поляну забрёл серафим Захария. Серафимы это высшие ангелы. Совсем случайно забрёл. И совсем случайно выпил содержимое чаши… — архангел захохотал. Максимально полно представив картинку из прошлого, Лионель искренне рассмеялась в ответ и спросила: — А что стало дальше с этим серафимом? — Он доказывал своим дружкам ангелам Уриилу и Варфоломею, что с ним разговаривают деревья. И что за фруктами в Эдемском Саду охотятся огромные агрессивные черви с глазищами с блюдце, — вытерев слёзы от смеха и допив сок, архангел дополнил: — Короче, вставило Захарию не по-детски. Архистратиг Михаил, правящий Небесами, приказал запереть его в райской темнице. Пока не отпустит. — Забавная, но в то же время нелепая история. Но было весело, — подвела итоги девушка и, встав, вышла из-за стола. — Я отлучусь в дамскую комнату, — сообщила она. — Хорошо, а потом переместимся во Францию, — ответил Гейб и, проводив взглядом Лео, уже тише добавил: — Осторожнее, дочь. «Дочь»? — успел выхватить последнее слово из предложения ангел Вирджил и неверяще замер. Что делал помощник Рафаила в этой пиццерии? Он, по приказу архангела, должен был готовить ловушку-засаду для Винчестеров и Кастиила. «Дитя… Мало того, что Гавриил выжил, так ещё и нефилима породил. Вот это новости! Информация бесценна для Рафаила. И, наверняка, меня будет ожидать хорошенькая награда за неё. Надо доложить начальнику». Чтобы не прерывать операцию Вирджил связался с Рафаилом по ангельскому радио. Сюжет этой трагикомедии быстро закручивался в спираль.***
Сквозь тяжёлые тучи, залепившие небо над Парижем, с трудом пробивалось бледное солнце. Бальтазар, как арабский шейх, вальяжно сидел на бархатном вишнёвом диване, глядя куда-то вглубь гостиной, и потягивал коньяк из пузатого стакана. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошла Лионель. При виде её ангел насмешливо улыбнулся и коротко отсалютовал стаканом. — О, ma belle, — молвил он. — Где была? — Гуляла по окрестностям, наслаждалась запахом дождя, — и глазом не моргнув солгала девушка, не давая ангелу и секунды для сомнения. — Очешуенно, как выражается один лысый макака, — Бальтазар отхлебнул большой глоток Реми Мартэн и, отставив стакан, спонтанно предложил: — Может потанцуем? — Что? — Потанцуем? — переспросил ангел и, поднявшись, щёлкнул пальцами. Заиграла музыка, и гостиная будто превратилась в танцевальный зал. Электрический свет заменило множество свечей в старинных канделябрах с хрустальными подвесками. — Попробуем, — она присела в реверансе. Музыка была приятной, а партнёр импозантным и непредсказуемым. Как и этот день. Только Бальтазар мог так неожиданно устроить настоящий праздник и разукрасить её жизнь. — Ты слышала что-нибудь о Розовом острове, дорогуша? — через минуту поинтересовался он, глядя в её глаза. — Нет, — её глаза расширились, а бриллиантовая серёжка сверкнула при свете свечей. Их ладони встретились, и по телу обоих пробежала дрожь. — Это очень романтичная легенда, — начал ангел. — Когда-то Розовым островом правил император Алистер. Он был весьма мудрым, умным, молодым, красивым и справедливым правителем. Его подданные восславляли в песнях своего правителя. Да к тому же и место это было райским. Весь остров утопал в урожайных садах и цветах. Однажды солнечным днём молодой император гулял у моря и заметил девушку. Она лежала на песке с окровавленным плечом. Её выкинуло волнами на берег после шторма. Молодой император выходил девушку и полюбил её. Звали её Сирена. Она плыла на Ямайку к своим родственникам, но её корабль потерпел кораблекрушение. Они полюбили друг друга. Их взаимные чувства были чистыми и светлыми. Они стали самыми счастливыми мужем и женой. Многие верят, что если двое влюблённых побывают на этом острове, то они никогда не расстанутся. Всегда вместе будут. — Никогда-никогда? — уточнила Лионель, когда Бальтазар закончил свой рассказ. — Но есть один нюанс. — И в чём же он заключается? — Согласно легенде Розовый остров находится возле того самого места, где погибают корабли. Танец уже закончился. Они стояли и смотрели друг на друга. Казалось, что время остановило свой бег и для них нет ничего важнее, чем этот миг, подаренный самой Атропос. Лишь одно сладкое мгновение. Их губы слились в долгом, чувственном и очень нежном поцелуе, оставляя обжигающее сладковатое ощущение. — С тобой я опьянела без вина, Бальтазар… — прошептала Лионель с придыханием. Но продолжить не смогла — ощутила, что омут страсти и чувств затягивал её в свои владения. А как превратить нежность в страсть Бальтазар уж знал… и воспользовался этим умением.