143

      Когда ты молодой и вступаешь в первые в своей жизни серьёзные отношения, ты ожидаемо совершаешь много ошибок и наступаешь на множество грабель. Иногда сам обижаешь своего партнера, хотя и не специально, а иногда, по глупости, обижаешься сам. Хотя в тот момент эта глупость таковой не кажется, конечно. Эта парочка не стала исключением. Слишком много недомолвок было между ними. Феликс, который рос в семье, где не принято было открыто любить или проявлять свою привязанность, не умел говорить о своих чувствах. Джинни, слишком долго находящийся в «третьей» группе считал, что любовь можно только заслужить, подобно зарабатыванию денег. И казалось бы — совершенно разные, но всё же нашедшие друг друга. И какое счастье, что они оба умеют учиться на своих ошибках.       Или не умеют?       — Что ты ему ответил? — воскликнул Чан, выронив изо рта трубочку от коктейля. Она покатилась куда-то под стол, но парню было как-то всё равно. Он был в шоке.       — Ээээ… Я ответил «ладно»? А что не так? — спрашивает Джинни, недоумённо поглядывая на своих друзей.       Чан с Сынмином переглянулись и отвесили каждый себе смачный фейспалм. Их друг — идиотина. Непроходимая и гремучая идиотина. И не то, чтобы это было новостью.       — Он ответил «ладно». — шепчет Крис, хватаясь за волосы. — ОН ОТВЕТИЛ «ЛАДНО»! — он ушам своим не верит, тормоша рядом сидящего Минни.       Сынмин только головой качал и тихо смеялся. Идиотизм не лечился, подумалось ему. Особенно на такой запущенной стадии.       — Там булочки привезли. — внезапно говорит он, отодвигая от себя руки друга. — Пойду куплю, пока всё не растащили. — и встает со своего места.       Сейчас был обеденный перерыв, и они втроём сидели в университетской столовой. И Джинни решил поделиться с друзьями о том, как прошли его выходные на прошлой неделе, когда они наконец с Феликсом помирились.       В ту пятницу на ночь они остались у Феликса в комнате. На памяти Джинни это была самая потрясная ночь из всех, что у них когда-либо были. Они целовались, обнимались и говорили практически до самого утра. Обсудили все свои конфликты друг с другом, договорились больше никаких подлянок, вроде тех слабительных в напитках, не устраивать, а если устраивать, то хотя бы предупреждать другого. И гадостей, конечно, никогда не говорить. Это Ликс пообещал, хотя Джинни уже не особо обижался. И недомолвки с тайнами — тоже стали табу.       В субботу, прямо с утра, Джинни взял с младшего ещё одно обещание — он попробует поладить со своей семьей. На самом деле, ослеплённый обидой Феликс не видел в них ничего хорошего, не пытался их понять. Ведь Анастейша, она почему была так обеспокоена своей внешностью? Да просто её, забеременевшую Лукасом, совсем молодую девушку, её же парень и отец её сына, променял на другую, более подходящую и идеальную. Вот ей и запомнилось, что не нужна она никому такая некрасивая. В её понимании, конечно.       А Лукас? Бедный недолюбленный ребёнок. Он хотел, чтобы его просто любили и заботились. Ему просто нужна была мама, а мать только и делала, что искала мужчин. Почему-то любви одного только сына ей всегда недоставало. И это обижало мальчика. Если не взяться за ребёнка сейчас, не дать желаемой поддержки и заботы, то он рисковал превратиться во второго Феликса, в худшую его версию.       Ли-младший от просьбы впал в ступор сначала. Потом хорошенько обдумал это условие и ответил, что вряд ли сможет когда-то с ними поладить. Ведь не только от него это зависит. Но он обязательно попробует, и Джинни, лучезарно улыбнувшись, поцеловал любимого в губы.              Этим же вечером у Феликса выдалась возможность на примирение с семьёй. Хёнджин решил сыграть с Лукасом в мяч. А то он последние два месяца только пустые обещания давал. Мальчишка был вне себя от радости. А Ликс наблюдал за этим со стороны, наблюдал… И тоже решил присоединиться. Лукас тогда сразу же взвыл, что Феликс якобы, как и все предыдущие разы, опять всё испортит и, что он просто пришёл поиздеваться над ним. Мячом, например, в голову запульнуть или вообще не давать его мальчику, но Феликс на это спокойно ответил:       — Мне просто скучно, Лукас. И я просто хочу с вами поиграть.       Мальчишка тогда замер. Впервые сводный старший брат назвал его по имени, безо всяких коверканий, вроде «Люси», «Лютика» и других обидных прозвищ. Мальчик был очень недоверчив и хотел было начать возмущаться, но увидел, как Джинни ему подмигнул, и растаял. Лукас решил в этот раз поверить старшему сводному брату, потому что за него дал слово любимый папин секретарь, а Хёнджин широко улыбнулся Феликсу, введя того в краску.        Они хорошо провели время втроём. Много смеялись и валялись в траве. Всё и правда обошлось без подколок и издевательств. И Феликс даже позволил себе проиграть Лукасу. Просто чтобы брата порадовать немного. А за ужином Ббоки совершил и вовсе невозможное: сначала оделся прилично, без рваных джинс и поношенных маек, а потом пожелал приятного аппетита всем за столом, тем самым проявляя свои манеры и воспитание, которые так уважала Анастейша Вуд. Она тогда чуть бокал из рук не выронила, а Лукас и вовсе поперхнулся.       Когда отец Феликса вернулся с бизнес-встречи, он как раз и застал эту картину. А ближе к ночи, словив в коридорах Джинни, перед тем, как тот скрылся в спальне своего парня, поделился с ним маленькой тайной:       — Знаешь, почему я тебя особенно ценю? Помимо того, что ты очень ответственный, трудолюбивый и находчивый, конечно.       Джинни помотал головой. Нет, он не знал ответа на этот вопрос.       — Потому что ты заставляешь людей вокруг себя желать становиться лучше. — ответил ему с улыбкой Джихо, скрываясь в своем кабинете. Хёнджин смущённо улыбнулся.       А в воскресение, на день рождения Феликса, они пошли в ресторан, места в котором им заранее забронировал босс. О том, что это именно Ли Джихо устроил им ужин, Джинни предпочёл… Всё-таки рассказать, хотя и сам мужчина просил умолчать. Но они же договорились с Феликсом не утаивать друг от друга ничего? Договорились.       Правда, тайну Джинни открыл только в конце вечера, чтобы в самом начале ничего не портить. Феликс был в шоке, это если мягко выражаться, когда узнал, на чьи деньги и с чьей подачи они сейчас отдохнули и вкусно покушали. А ещё его мировоззрение перевернулось вверх дном. Выходит, что на счёт отца Ликс заблуждался? Его папа не гомофоб вовсе? Как он так взял и одобрил отношения с парнем? Да ещё и со своим личным секретарём!       Ёнбок совсем потерялся. А чего же отец тогда всегда был против его отношений? Чего устраивал ему разносы в прошлом? А об этом Джинни, набравшись храбрости, и сам спросил накануне лично у Ли Джихо. Оказывается, боссу не нравился не сам факт, что его сын гей и предпочитает девочкам мальчиков, а не устраивали его конкретно сами парни! Потому что один другого был краше! Что неудивительно, ведь Феликс, дабы насолить отцу, специально выбирал самых отбитых и морально уродливых плохишей. Отбросы общества, половина которых, в своём молодом возрасте, уже либо сидели, либо целенаправленно к этому шли.       А ночью, после ресторана, лёжа в объятиях друг друга, в квартире Джинни, она была ближе, чем особняк, Феликс долго смотрел в любимые глаза и, кажется, не решался что-то сказать. Джинни поиграл бровями, игриво подталкивая к действию.       «Ну скажи ты уже!».       Потому что это желание со стороны младшего о чём-то сообщить ощущал на себе весь вечер. И в ресторане, и пока добирались до него, и около подъезда своей квартиры.       И Феликс, набрав воздуха в грудь, вдруг решился. Он выпалил:       — 143! — и спрятался под одеялом.       Джинни завис на добрые пять минут.       — Что «143»? — не понял он.       Ликс молчит некоторое время, не вылезая из своего укрытия, а затем из-под складок одеяла, доносится его глухой низкий голос:       — Извиняюсь. 143 раза.       Джинни рассмеялся и обнял этот маленький «кокон». Они же уже извинились предостаточно, зачем снова об этом вспоминать? Или это аванс? На будущее? Парень сам же со своей шутки посмеялся, а затем ответил младшему:       — Ладно.       И вот тут мы возвращаемся в настоящее. К шокированному Чану и закатывающему глаза Сынмину, которые оба покрутив пальцем у виска, пошли за булочками, так и не пояснив другу на сколько по десяти бальной шкале он — придурок последний. А Джинни только глупо хлопал глазами, провожая их спины. И обиделся ещё.       Ему кто-нибудь пояснит в чём и где он опять облажался?       Хван заметил на входе в столовую Ликси. И немножко завис: ему можно его позвать? Или они всё ещё скрываются ото всех и изображают, что Хёнджин всего лишь секретарь отца Феликса?       Так же завис и Ббоки. Он стоял на настоящем перепутье. По левую сторону его привычный круг общения — богатые мудаки. Он, к слову, с ними почти совсем прекратил разговаривать и хоть как-то контактировать, поэтому в основном на занятиях проводил время в одиночестве. Не так легко среди богатых мудаков найти кого-то хорошего. А учился парень, увы, только с такими на курсе. Хотя на его потоке вроде появился какой-то новенький недавно. Довольно приятным казался с виду. Кажется, его Ян Чонином звали?       А с правой стороны перепутья — сидел Джинни. А за ним была его армада из друзей, «третья группа», которая не очень-то желала видеть в своём окружении таких, как Ли Феликс. И если Хёнджин младшего принимает с распростёртыми объятиями, то как его друзья отнесутся к «богатому мудаку»? Особенно тот пугающий — Ким Сынмин? Но его сейчас, слава богам, не было, поэтому Ликс сделал окончательный выбор и уверенно направился в сторону Джинни. Старший заулыбался.       — Я могу тут сесть? — робко интересуется Ликси.       — Конечно! Зачем спрашиваешь? — отвечает заметно повеселевший Хёнджин и двигается, чтобы освободить место Ёнбоки. Его парень выбрал его! Сел с ним!       Вокруг слышится типичное шушуканье, которое начинается сразу же, как только происходит нечто из ряда вон выходящее.       «С каких пор богатые мальчики сидят за столами «отстоя»?» — что-то такое можно было услышать в перешёптывании.        Но Феликса они более не волнуют. Да и Хёнджин сказал, что ему всё равно кто и что говорит о нём или о Феликсе. Главное, что они оба знают, что из этого правда, а что вымысел, и им двоим этого достаточно. Остальные — идут лесом.       — Хочешь? — Джинни протягивает свои остатки от обеда. Нераспечатанный батончик и такую же пачку сока. Он знал, что Ликси был жутким сладкоежкой.       — Неа, спасибо.       — А что ты будешь кушать тогда?       Младший не пошёл к раздаче, но ведь в столовую он пришел всё-таки поесть, а не около Джинни посидеть? Так ведь? Ему надо кушать. Он сильно похудел.       — Я кое-что принёс из дома. — отвечает ему Феликс.       Парень полез в свой рюкзак и достал оттуда небольшой контейнер. Открыл коробочку, и рецепторы Хвана уловили потрясный запах.       — Вкусно пахнет! — похвалил он. Всё-таки повара в доме семейства Ли-Вуд готовят отменно.       Феликс на такое замечание слегка замер и очаровательно порозовел:       — Правда? Думаешь вкусно?       Хван утвердительно кивал.       — Хочешь попробовать?       — Да я наелся уже… — начал Джинни, но увидел, как Ликси слегка погрустнел, и быстро передумал. — Попробовать? Ладно, давай! — и открыл рот, намекая, чтобы Феликс его сам угостил.       А что? Они же парочка? Парочка. И Хёнджин хотел переделать всё то, что парочки обычно делают. Раньше-то такой возможности не было.       Феликс не стал отказываться и с удовольствием угостил своего парня. Перешёптываний стало ещё больше.       — Ну как? — интересуется Ликс, когда кусочек мяса исчез во рту у Хёнджина.       Парень жует его, медленно смакуя, а затем выносит вердикт:              — Вкуснятина! — одобряет он, довольно облизываясь. Джинни не голоден, но слопал бы ещё парочку кусочков — слишком вкусно. Однако это был обед Феликса, так что свои порывы старший решил придержать. Солнечный мальчик и так сильно схуднул за месяцы их разлуки.       Ёнбоки рдеет и расплывается в улыбке ещё сильнее. Хочет ещё пару кусочков скормить Хвану, как идиллию прерывает довольный возглас:       — Ну, надо же! «Агрессивный разбиватель телефонов» решил перейти на нашу сторону! Одобряю! — Сынмин плюхается обратно на своё место, напротив Хёнликсов, с рук вываливая целую кипу булочек.       «Агрессивным разбивателем» прозвали Ликса СМИ и интернет. Кто бы мог подумать, что та его выходка с Ю Сынсоком останется никем незамеченной? Вопрос был риторическим.       Феликс немного вздрогнул и сразу же спрятался за спину своего парня. Он то думал, что Джинни один сидит и только поэтому решил присоединится. А тут вот, внезапно его жутковатый друг нарисовался.       — Зачем тебе столько булочек? — удивляется Джинни и тут замечает испуганного Феликса. Он смотрит на младшего, который прячется, и на Минни, а затем задаёт другу вполне резонный вопрос. — А это что за херня?       Чан, что тоже присел напротив парочки, рядом с Кимом, прячет свой взгляд и почёсывает голову. Он ни при чём и ничего не знает.       — Ты о чём? — отыгрывает искреннее недоумение Сынмин, открывая мучное изделие.       — Какого чёрта Ббоки тебя боится? Что ты сделал?       — «Ббоки»? Пффф… — усмехается этому прозвищу Минни. — Не понимаю о чём ты… — жмёт плечами он, засовывая в рот первый кусок, оторванный от булочки.       — Что происходит? — обращается Хёнджин теперь к прятавшему свой взгляд Бан Чану. Он точно что-то знает, раз так шкерится. Тот только плечами пожимает. Мол «я — не я и хата не моя» и вообще он «мимокрокодил».       — Ты меня боишься? — наклоняет свою голову Сынмин, ища глазами взгляд Феликса, который всё ещё жался трогательным комочком поближе к своему бойфренду, лицо пряча у него за плечом.       — Да, он тебя боится! — ответил за младшего возмущенный Джинни.       — Если меня боится сам «агрессивный разбиватель телефонов»… — задумался Минни. — Наверное, я самый крутой? Да, Чани? — и тыкает локтем рядом сидящего Бана.       Ответить Чану не дают, потому что опять возмущается Хёнджин:       — Не смешно, блин! — и для эффекта одну из булочек Кима в него же и пуляет.       Минни прекрасно был осведомлён, как Хван ненавидит все эти слухи, распускаемые СМИ и в интернете. Весь этот бред, что выходит из-под их пера — яйца выеденного не стоит!       А Сынмин лишь головой качает. Кажется у Джинни мало того, что чувства юмора нет, так ещё и включился режим какого-то «папаши», который в своём бедном и несчастном «ребёночке» не видит давно взрослого и адекватного парня, который прекрасно и сам умеет за себя постоять.       Мимо их столика проходит Ю Сынсок и, видя своего бывшего друга, не может удержаться от ехидной реплики:       — И давно ты с «отстоем» общаешься?       Хёнджин и Чан смеряют придурка ненавидящим взглядом. А Сынмин откровенно смеётся. Его всегда забавляли эти попытки таких идиотов самоутвердиться за счёт таких вот «слабых», вроде Сынмина и его компании. Слабые — это не богатые и без связей ребята.        На придурков даже обижаться не хочется. Природа и так мозгом обделила, поэтому никто уже давно из их группы не отвечает обычно на нападки таким, как этот мудак, предпочитая игнорировать. Но вот Ликси в их компании сидит впервые, поэтому от ответа не сдерживается:       — Да вот, прекратил общаться. Недавно. Ещё в прошлом месяце. Когда у одного такого телефон об пол разбил. — и средний палец ещё показал, скривив лицо в отвращении, чем вызвал просто бурный и неконтролируемый смех у Сынмина (он аж чуть на пол не упал), шок у Чана и умиление у Джинни. Последний обожал открывать новые грани личности своего парня.       Сынсок покраснел от ярости, фыркнул и, пробурчав что-то о том, что Феликс ещё пожалеет, удалился.       — А ты хорош! — похвалил младшего Минни, и даже потянулся, чтобы по голове потрепать, но был ревностно остановлен Джинни. — Видишь? Твоё «дитятко» не такое уж беззащитное! — обратился он к другу, на что тот глаза закатил, а Феликсу прошептал, что сейчас они уйдут отсюда.       А пока Хёнджин собирает посуду, чтобы свалить от друзей-абьюзеров и спасти своё солнышко, Сынмин, незаметно для друга, одними жестами показывает Феликсу:       «Пока одобряю. Занёс твоё имя в список друзей. Но пока что простым карандашом. Но я слежу за тобой. Только попробуй Джинни ещё раз обидеть!»       Ликс, поняв прекрасно посыл, кивает и немного расслабляется. Наверное, ему всё-таки удастся подружиться с такой желанной третьей группой? Ещё придётся поработать много над чем, но путь уже проложен, а назад дорогу он стёр и мосты сжёг.       Хёнджин, отнеся поднос на мойку, по возвращению желает закрыть Гештальт, поэтому не удерживается и задаёт вопрос напрямую:       — Так в чём прикол с этим числом «143»?       Феликс моментально багровеет и прячет своё лицо в ладонях, Чан пробивает себе фейспалм — он так скоро без лица останется. Сынмин вновь взрывается смехом и, покидав недоеденные булочки в сумку, удаляется из столовой первым. Сквозь смех можно было расслышать такие слова, как: «вот придурок», «идиотина безмозглая» и «мне теперь Ббоки реально жаль».       Чан же сочувствующе смотрит на покрасневшего младшего и ободряюще говорит ему:       — Ты пока прямо этому идиоту не скажешь, он же не поймёт. — идиотом он назвал, конечно же, Джинни. А затем, пожелав удачи и терпения, тоже отчаливает вслед за Минни. — Пока! Буду рад повидаться снова! — махает он.       Феликс машет ему в ответ одной рукой, еле отлепив её от краснющего лица.       Хёнджин всё ещё недоумевает, провожая своих друзей взглядами.       — Ликси, что такое это «143»?       — Это код. Раньше использовался в пейджерах. Одна буква, четыре буквы, три буквы. «I love you». — приходит ответ, откуда не ждали. Хёнджин оборачивается назад и видит парня с розовыми волосами и лисьим прищуром, что остановился около их столика, случайно услышав разговор.       Феликс теперь от позора совсем скатывается под стол. Перед новеньким, с которым хотел познакомится, стало совсем стыдно. Он теперь точно к нему не подойдёт. Доучится как-нибудь в одиночестве. Два года всего лишь осталось.       Джинни смотрит на этого младшего паренька, бесцеремонно влезшего в разговор, недоумевающим взглядом. Он новенький? Раньше Хёнджин его не видел.       — Извиняюсь, что влез. Подумал, тут помощь требуется. Я уже ушёл. — просто говорит парень, отсалютовав, и удаляется. Как пришёл внезапно, так и свалил.       Хёнджин так и провожает его офигевшим взглядом: это что ещё за розовый перец был? А затем, как шок спадает, до него резко доходит.       Что он ответил на признание в любви той ночью? Он ответил: «ладно».       «ЛАДНО»?       Какой кошмар!       Осознав весь ужас этой ситуации, парень хватается сначала за голову, затем падает на пол, чтобы под столом найти багряного, как солнце на закате, Феликса и чтобы, наконец, дать правильный ответ:       — Я тоже тебя люблю! — кричит он на всю столовую под завывания смущённого Ли, — Сильно-сильно!

***

      Эта парочка наделает ещё ошибок в будущем. Обязательно. Но благо у них есть умные друзья, которые направят в случае чего в правильное русло. И пнут, если того будет требовать ситуация.