Дракон и его волчица

Дождь за окном становился только сильнее, отчего тоска, уже успевшая заполнить нутро, продолжала расползаться по телу. Вдалеке слышался рев старой драконихи, которая совсем недавно потеряла Лейну Веларион, а теперь чувствует боль и нового наездника. Светловолосый мальчик одиноко прижимался здоровой стороной лица к подушке, бормоча себе под нос дурацкие стишки, которые ему в детстве рассказывала на ночь старшая сестра во время грозы. Эймонд не любил грозу, поэтому сейчас, как и всегда, слегка дрожал под одеялом. А может он дрожал и вовсе не из-за погоды и стен чужого дома. В сердце полыхала обида. На отца, которому всегда было все равно на младшего сына, на племянников, которые лишили его глаза, на мать, которой было все равно на проделки Эйгона и сейчас кричала на Рейниру только потому, что чувствовала свою уязвленность. Но больше всего Эймонд злился на себя. Его давняя детская мечта, которую он так отчаянно прятал ото всех, разрушилась. Он так грезил, что с ним что-то случится, несерьезное, но достаточное, чтобы привлечь внимание отца, матери. И когда это самое случилось, он все равно остался незамеченным и нелюбимым. В мыслях Эймонда все еще стояла картина, как Рейнира прижимает к себе Люцериса, защищая его ото всех, с каким рвением она осматривала как своих дорогих мальчиков, так и дочерей Деймона. Она была чудесной матерью, которой у Эймонда не было. Раньше она была и чудесной сестрой. Из всех детей Алисенты Рейнира привязалась только к нему, она всегда нежно трепала его за волосы и катала несколько раз на Сиракс. Но Эймонд давно не чувствовал от нее поддержки, которая так была нужна. Юный Таргариен еще раз съежился, зажмурившись единственным здоровым глазом. — Нет, так не пойдет, — мальчик привстал и, смотря вперед, начал повторять как мантру, — Я наездник самого большого дракона, я наездник самого…. — как в дверь постучали, — Войдите. В комнату вошла Талия — любимая служанка мамы, которая всегда доносила Алисенте о всех проделках Эймонда, потому мальчик ее не любил — она учтиво поклонилась: — Принц, прошу прощения, к вам просится принцесса Рейнира, пустить ее? — на лице Эймонда проблеснула улыбка, он кивнул. Талия вышла из комнаты и внутрь вбежала, совсем как девчонка, наследница железного трона. — Зачем ты пришла? — Эймонд обратил внимание на обеспокоенное лицо сестры, на ее перемотанную руку, на которой наверняка теперь до конца ее жизни будет красоваться шрам. — Мальчик мой, мне так жаль, — женщина упала на колени возле кровати со стороны, где сидел Эймонд, она положила руку на его щеку и нежно погладила, — Прошу прости Люка, он не хотел этого делать, — Эймонд опустил взгляд и поджал губы, эти извинения нужны были ему раньше, в той комнате, — И прости меня. За то что не сказала ничего в твою защиту, это было нечестно, я…. — девушка улыбнулась сквозь слезы, приподняв брови, — я ужасная сестра для всех вас. И я просто пытаюсь быть хорошей мамой для своих детей. — Я знаю это, — Эймонд посмотрел сестру, — Твое положение шаткое. И я знаю, что ты пойдешь на все ради своей семьи, — девушка улыбнулась, — И я не виню тебя. По крайней мере из всех моих родственников, ты нравишься мне больше остальных, — Эймонд хихикнул и обнял принцессу. Та заплакала ему в плечо. — Я не собираюсь возвращаться в Королевскую Гавань, — мальчик снова поник, это не воссоединение, а прощание, — Но тебе на Драконьем Камне рады всегда, знай это, — Рейнира встала, заправляя за ухо выбившуся прядь, — У меня есть для тебя подарок. Девушка завела руки за шею, сняла ожерелье и протянула его мальчику: — Оно из валирийской стали, — Эймонд взял предмет и начал аккуратно его рассматривать, — Мне подарил его Деймон, когда я еще была совсем девочкой. И на протяжении многих лет я чувствовала его поддержку и силу. Надеюсь теперь ты будешь чувствовать и мою, — Рейнира пошла в сторону двери, обернувшись в последний раз, принцесса замялась, — Спокойной ночи, Эймонд. И не бойся грозы. Ты теперь наездник Вхагар, гроза будет сама бояться тебя, — и она ушла. В ту ночь Эймонд спал спокойно.