С чистого листа

      Через пару дней они все же достигли Каэмского мыса, куда изначально держали путь. Отсюда, воспользовавшись яхтой, принадлежавшей королю Регису, отцу Ноктиса, они должны были отплыть в Альтиссию, где Ноктис собирался встретиться со своей невестой леди Лунафрейей.       Обо всем этом Игнис узнал от Гладиолуса, пока «Регалия» пересекала шоссе мимо полей и лесов. Машину вел Ноктис – после потери памяти Игнис не был уверен, что ему стоит садиться за руль. Кое-какие навыки у него остались, но все же Ноктис сейчас был более опытным водителем. Иногда он позволял сесть за руль Промпто, и тот радовался этому, как ребенок. Правда, ехал он слишком медленно, то и дело останавливаясь, чтобы сфотографировать очередное встреченное ими животное, красивый пейзаж, а иногда и просто камень.       Когда Гладиолус впервые упомянул о «невесте принца», Ноктис неловко повернул руль в сторону, и машина слегка вильнула.       – Значит, нас ожидает свадьба? – спросил Игнис, надеясь, что в его голосе не слишком прорезается сарказм.       – Это политический брак, – быстро сказал Ноктис, косясь на него в зеркало заднего вида.       – Что-о?! – протянул Промпто. – Я думал, ты рад, что женишься на леди Лунафрейе!       – Я… я рад, мы ведь с ней друзья детства, – Ноктис крепче сжал руль, глядя перед собой.       – Но вы ведь не просто друзья, вы так долго переписывались, – усмехнулся Промпто. – Да ладно тебе, Нокт, не стесняйся!       – Мы… мы не виделись двенадцать лет, – промямлил Ноктис. – Возможно, мы даже не понравимся друг другу.       – Вы не виделись двенадцать лет? – переспросил Игнис. – Теперь я наконец-то в полной мере осознал тяжесть королевского бремени. Она хоть красивая?       Гладиолус вдруг разразился таким оглушительным хохотом, что Промпто вздрогнул и едва не выронил фотоаппарат.       – Боги, никогда бы не поверил, что Игнис может сказать что-нибудь такое! Так держать, Игги, – он хлопнул Игниса по плечу.       – Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил Игнис, сдержанно улыбаясь.       – У Нокта должно быть ее фото. Правда, Нокт? Признавайся, где ты его носишь? У самого сердца? – подмигнул Промпто.       – Лучше покажи, где ты хранишь фотографии Синди, и в каком они состоянии, – огрызнулся Ноктис. – У меня нет фотографий Луны. Разве что в дневнике, а тот сейчас у нее.       – Да иди ты, – надулся Промпто, пихая его в бок и неистово краснея.       На этом разговор о бракосочетании будущего короля был завершен.       В Каэме их встретили сестра Гладиолуса Ирис и Талкотт – внук его дворецкого. Гладиолус и Промпто коротко пересказали Игнису их предыдущие приключения, и тот знал, что деда Талкотта убили имперские солдаты. Также Гладиолус рассказал Игнису несколько историй из их общего прошлого, и кое-что из этих рассказов вызвало в сознании Игниса неяркие образы и звуки: темные своды огромного мрачного зала, шелест страниц, стук деревянных мечей. Однажды в его сознании всплыл образ юного Ноктиса и его робкая улыбка, но Игнис не мог вспомнить, с чем связан этот образ, и какие эмоции он у него вызывал.       Когда они еще находились в Лесталлуме, Гладиолус – видимо, по просьбе Ноктиса – уговаривал Игниса сходить в больницу на обследование, но тот оказался. Во-первых, он не замечал у себя никаких симптомов какой-либо болезни, связанной с повреждением мозга – у него не было ни головных болей, ни головокружений, ни тошноты, ни обмороков. В библиотеке он просмотрел и несколько книг по медицине, в том числе, посвященных амнезии – во многих из них говорилось, что память либо восстановится постепенно, либо не восстановится никогда. Во-вторых, дело касалось чисто соображений безопасности – в больнице у него обязательно потребовали бы документы, а предъявить что-либо, помимо инсомнийского паспорта и водительских прав, он бы не смог, как и назвать свое имя. Город буквально кишел имперскими солдатами, и светиться королевской свите было ни к чему, если они не хотели разделить участь дворецкого семьи Амицитиев. Когда Игнис выложил им все эти доводы, остальные согласились, хотя Ноктис соглашался явно нехотя.       Ирис Амицития сразу понравилась Игнису своим веселым нравом и открытым характером. Узнав о том, что с ним случилось, она сначала расстроилась, но убедившись, что в остальном с Игнисом все в порядке, улыбнулась и сказала, что, наверное, все происходящее кажется ему еще тем сумасшедшим домом. Игнис улыбнулся ей в ответ и сразу понял, что они поладят.       Ирис и Талкотт жили в деревянном доме рядом с маяком. Во дворе был небольшой огород, где они выращивали морковь и другие овощи. Ирис согласилась показать его Игнису, пока Гладиолус беседовал с Моникой Эльшетт – еще одним членом королевской гвардии, а Ноктис и Промпто ушли в дом с Талкоттом.       – Вот здесь у нас знаменитая на весь континент каэмская морковь, – Ирис показала аккуратные грядки. – Мы договорились с владельцем одного из местных ресторанов, и он покупает ее у нас. Хотелось бы посадить больше, и у нас есть земля, но некому ее перекопать. Для нас с Талкоттом это слишком тяжело, а у Моники и так много дел, она занимается защитой дома от демонов.       – Если хочешь, я могу помочь, – предложил Игнис.       – Правда? – Ирис захлопала в ладоши. – Это было бы очень мило с твоей стороны. Когда начнем?       – Да хоть прямо сейчас, – Игнис закатал рукава рубашки. Пиджак он больше не носил, так же как перчатки и очки. Сейчас его стиль одежды был более неформальным, как и прическа. Растрепанная челка все время падала на глаза, но Игнису это даже нравилось.       Ирис дала ему лопату и показала, где нужно вскопать землю для будущих грядок.       – Может, посадить еще и картошку? – задумчиво произнесла она, наблюдая за работой.       Из дома вышли Ноктис и Промпто и направились к ним.       – Эй, что это вы делаете? – спросил Промпто.       – Копаем огород под будущие посевы, – Игнис оперся на лопату и тряхнул головой, убирая с глаз челку. – Будем сажать здесь очень полезную и вкусную каэмскую морковь.       – Фу, какая гадость, – поморщился Ноктис.       – Почему? – удивился Игнис. – Ты не любишь овощи?       – Терпеть не могу, – Ноктис смотрел куда-то поверх его плеча. После того неловкого поцелуя в Лесталлуме они больше ни разу не оставались наедине и толком не говорили друг с другом. И даже сейчас, отвечая ему, Ноктис делал вид, что говорит в пространство.       – Они ведь полезные, – назидательно произнес Игнис и снова взялся за лопату. – Я приготовлю тебе морковный салат.       Ноктис фыркнул, почему-то густо покраснел и отвернулся. Промпто прыснул.       – Можно лишить Игниса воспоминаний, но нельзя избавить его от желания накормить Нокта овощами, это у него в крови, – сказал он.       – Я делал это и раньше? – поинтересовался Игнис.       – Ты делал это постоянно! – рассмеялся Промпто. – Вы с ним все время спорили из-за этих овощей.       – Я пойду проверю, как там Талкотт, – пробормотал Ноктис, пятясь к дому.       – А я думал, ты поможешь мне сажать морковь! – крикнул ему вслед Игнис. Ноктис ускорил шаг.       Промпто снова прыснул.       – Что опять? – Игнис приподнял бровь.       – Я впервые вижу, чтобы ты так открыто его троллил. Знаешь, а мне даже нравится, каким ты стал.       – Мне тоже, – поддакнула Ирис. – Раньше ты был слишком серьезным и каким-то… правильным, что ли. А сейчас ты даже веселый.       – Жаль, что не все разделяют вашего мнения, – задумчиво произнес Игнис, глядя вслед Ноктису.       Когда с делами в огороде было покончено, он вернулся в дом, чтобы помыть руки, и наткнулся на Талкотта. Тот стоял у стола, рассматривая какие-то фигурки. Игнис заметил, что все они изображают странных существ, по форме напоминающих кактусы.       – Что это такое? – спросил он.       – Кактуары, – ответил Талкотт. – Ты разве никогда их не видел?       Игнис покачал головой, а потом добавил:       – Может, и видел раньше, но не помню.       Талкотт кивнул.       – Принц Ноктис рассказал мне, что ты потерял память. Наверное, это тяжело? Не помнить, кто ты на самом деле.       – В чем-то это даже проще, – усмехнулся Игнис. – Меньше головной боли, как заставить принца есть овощи.       Талкотт усмехнулся, хотя Игнис сомневался, что тот понял его шутку. Он немного помолчал, рассматривая фигурки кактуаров, а затем спросил:       – Ты ведь служишь роду Гладиолуса?       Талкотт кивнул.       – Мой дедушка был дворецким у лорда Кларуса и его семьи. Он… – Талкотт замолчал и всхлипнул.       Игнис неловко потрепал его по плечу.       – Мне очень жаль. Прости, я совсем не хотел напоминать тебе об этом.       Талкотт покачал головой, утирая выступившие слезы рукавом.       – Я должен быть сильным. Дедушка бы этого хотел. Теперь я должен занять его место и помогать принцу Ноктису и остальным.       – И тебе совсем не кажется неправильным, что ты обязан кому-то служить? – осторожно спросил Игнис. – Разве тебе не хотелось бы быть свободным? Делать все что захочется?       Талкотт взглянул на него с удивлением.       – Я и так делаю, что мне хочется. Мне хочется быть полезным для принца и для Гладиолуса с Ирис. Это мой долг, и я горжусь этим. И дело совсем не в том, что я слуга. Я бы и не хотел жить по-другому. Это… не знаю, как объяснить… – он наморщил лоб.       – Смысл твоей жизни? – подсказал Игнис.       – Да, – кивнул Талкотт. – Это смысл моей жизни. Надеюсь, ты тоже когда-нибудь найдешь свой.       Игнис кивнул. Он тоже очень на это надеялся.

****

      Ноктис стоял на верхней площадке маяка и смотрел на звезды. Здесь, не заслоненные небоскребами, пылью и светом прожекторов, они были большими и яркими – он в который раз поражался этому. С площадки открывался чудесный вид на залив – лучше всего было любоваться им на рассвете, но даже сейчас, в свете полной луны, зрелище открывалось довольно впечатляющее. Ноктис надеялся, что созерцание спокойной водной глади поможет привести в порядок мысли, но в голове, как и прежде, царил полнейший хаос.       Он совсем не был уверен, что им стоит сейчас отправляться в Альтиссию. И, конечно же, основной причиной было состояние Игниса. Тот стал совсем другим, словно чужой незнакомый человек, но в то же время Ноктис прекрасно понимал, что это все еще Игнис – тот, каким он мог быть, если бы не вырос при королевском дворе. Его революционные речи по поводу свободы и равенства, непонимание и неприятие понятия долга по происхождению – Ноктис не мог сказать, что он был так уж неправ. Он и сам порой задумывался, на что он и его отец обрекают тех, кто поклялся им служить. И что дают им взамен. Отец Гладио погиб рядом с его отцом – Ноктис слышал, как Кор сухо сообщил об этом Гладио, и тот просто кивнул, словно это было само собой разумеющимся. И для Гладио так действительно было – Щит короля не принадлежал себе, на то он и Щит. И так же сам Гладио, если понадобится, должен пожертвовать собой ради него, не учитывая собственных интересов. Не учитывая, что будет с Ирис и Талкоттом, если он погибнет. «Долг превыше крови» – это им всем втолковывали с ранних лет. И Игнис всегда был самым ярым олицетворением этого девиза. А теперь… теперь он просто стал обычным человеком, непонимающим и не принимающим чуждые для него догмы. И Ноктис не знал, хорошо это или плохо. Это было просто иначе.       У Игниса наблюдались и другие странности, и Ноктис не знал, как ему следует трактовать их. Например, он наотрез отказался обедать в «Вороньем гнезде», когда впервые услышал по радио рекламу от Кенни Кроу. Когда Промпто спросил его, в чем проблема, Игнис, немного помявшись, рассказал:       – После того как я сбежал от вас, я провел ночь на заброшенной ферме и встретил там одного человека. Его не пугали демоны, и сидел он в малой дощатой архитектурной форме типа... – он запнулся, словно подбирая слова.       – Сортир! – рявкнул Гладио. – Это Дейв, и он сидит в толчке.       – Я его помню! – даже как-то обрадовался Промпто. – Его Синди искала, а он в сарае засел, с дыркой в полу. Мы ему бумагу носили…       – Э-эм, ясно, – кивнул Игнис. – Кажется, теперь я понял, в чем заключается истинное королевское призвание.       Это была всего лишь шутка, и остальные рассмеялись, но Ноктис знал, что Игнис никогда не пошутил бы так раньше.       О том, что произошло в Лесталлуме, Ноктис предпочитал бы не думать, но по закону подлости мог думать только об этом. Он успел уже сотню раз пожалеть о своем порыве – и как ему только могло прийти в голову поцеловать Игниса? к тому же Игниса, который его не помнит? – и даже хотел тайком вырвать те злосчастные страницы из блокнота, где Игнис раскрывал свои истинные чувства, но все же не смог. Он надеялся – нет, на самом деле он втайне даже верил в это – что прочтя те строки, Игнис вспомнит. Вспомнит и снова полюбит его, как любил прежде, и все снова будет как раньше, а может, даже лучше.       Двери лифта за его спиной неожиданно открылись, и на площадку, словно призванный его отчаянными надеждами и мечтами, поднялся Игнис.       – Не спится, ваше величество? – с легкой иронией спросил он. Ноктис заметил, что в последнее время Игнис постоянно обращается к нему в подобном тоне.       – Хотел побыть в одиночестве, – пробормотал Ноктис, в очередной раз непроизвольно краснея. Раньше он бы и подумать не мог, что будет так смущаться в присутствии Игниса. Но этот Игнис не был его Игнисом, которого он знал с детства, это был совершенно другой человек – умный, эрудированный, ироничный, самоуверенный. И совершенно к нему равнодушный. Может быть, именно поэтому Ноктис был так одержим желанием вернуть все обратно.       – Я не помешаю? – Игнис подошел и бесцеремонно оперся о перила рядом с ним, становясь, как показалось Ноктису, слишком близко, едва не касаясь локтем его руки. Ноктис подавил желание отодвинуться и отвернулся, уставившись на спокойную гладь океана невидящим взглядом.       – Красиво здесь, – сказал Игнис, глядя в небо. – Мне кажется, я раньше никогда не видел таких ярких звезд, хотя на самом деле я действительно не помню, видел ли их раньше.       – Тебе… тебе раньше нравилось смотреть на звезды, – еле слышно выдохнул Ноктис.       – Правда? – Игнис повернулся к нему. – Наконец-то я услышал хоть какую-то полезную информацию. До этого все говорили только о том, как мне нравилось ухаживать за тобой.       – Все не совсем так… – Ноктис покраснел с новой силой, радуясь, что в темноте это не будет так заметно. – Тебя никто не заставлял делать все это, ты делал это только потому, что сам хотел…       – И ты в это веришь? – с легким смешком спросил Игнис. – Неужели вы настолько наивны, ваше величество? Я поступал так только потому, что меня научили. Научили быть хорошим и преданным слугой. Страшно представить, что случилось бы, если бы я не захотел этому учиться.       От его слов по коже Ноктиса пробежали мурашки. Он никогда не думал о том, что было бы, если бы Игнис по каким-то причинам не подошел ему в качестве камердинера. Оказался менее преданным или слишком свободолюбивым. Но раньше ему и не нужно было думать об этом. Игнис просто был с ним и все, как аксиома, не требующая никаких доказательств.       – Я же уже говорил, что ни к чему тебя не принуждаю, – прошептал Ноктис, опуская голову и стискивая кулаки. – Если ты захочешь уйти…       – Нет, я не хочу уходить, – так же тихо произнес Игнис, придвигаясь еще ближе. – Я хочу… – он не договорил, неожиданно притянув Ноктиса к себе.       Ноктис поднял на него распахнутые в удивлении глаза, и в этот момент Игнис поцеловал его – сам, по-настоящему. Этот поцелуй был совершенно не похож на неуклюжее прикосновение, которое Ноктис подарил ему в Лесталлуме. Игнис накрыл его губы своими, тут же раздвигая их языком. Ноктис тихо ахнул, непроизвольно впиваясь в его плечи, ощущая, как пол уходит из-под ног, когда Игнис принялся ласкать его язык своим. Сразу же перестало хватать дыхания, тело охватила мелкая дрожь, голова закружилась. Он попытался ответить на поцелуй, но Игнис уже отстранился, одаривая его непроницаемым взглядом.       – Ему нравилось это? Прежнему мне? – спросил он после небольшой паузы.       – Это и есть ты, – смущенно ответил Ноктис, пытаясь перевести дыхание и восстановить контроль над собственным телом, которое совсем не хотело слушаться.       – Ладно, – кивнул Игнис. – Мне раньше нравилось целоваться с тобой?       – Я… я не знаю. Мы не успели, точнее, я знал, что он… что ты… испытываешь ко мне определенные чувства, но я узнал об этом слишком поздно, когда ты… уже забыл меня.       – Я прочитал, что было написано в том блокноте, – сказал Игнис. – И не понимаю, почему не признался тебе, раз был так сильно влюблен.       Ноктис вспыхнул с новой силой, услышав его слова. Игнис по-прежнему прижимал его к себе, и Ноктис чувствовал, как что-то твердое упирается в бедро. Если это был не телефон в кармане, значит, Игнис хотел его. Но говорил абсолютно спокойным и невозмутимым тоном, ничем не выдавая своего желания. У него даже дыхание не сбилось, хотя сам Ноктис едва не терял сознание от возбуждения.       – Ты… ты бы никогда не стал навязывать мне свои чувства, – подбирать слова сейчас было очень сложно, – потому что решил бы, что мне это не нужно, и что у меня и так слишком много проблем и обязанностей…       – У тебя слишком много обязанностей? – уточнил Игнис.       – Прости, я тогда не понимал…       – Мне кажется, ты и сейчас не понимаешь. И снова думаешь только о себе. Почему весь мир должен крутиться только вокруг тебя? Только потому, что ты принц? Я не понимаю его… то есть себя. Почему я не попытался иметь и что-то свое, не связанное с тобой?       – Потому что тебе это было не нужно? – с надеждой спросил Ноктис.       – Значит, я был полным дураком.       Его слова ранили Ноктиса, но он все еще не оставлял надежды.       – Может, ты и был дураком, но… ты был моим дураком. Я… любил тебя.       Игнис пристально посмотрел ему в глаза. Без очков они казались очень яркими, даже в полутьме.       – А сейчас ты во мне разочарован?       Ноктис глубоко вздохнул, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.       – Нет. Я никогда не разочаруюсь в тебе, что бы ты ни сделал. Я всегда… Я люблю тебя. Даже сейчас. Особенно сейчас.       Игнис едва заметно кивнул, словно сам себе, а затем снова поцеловал его – так же чувственно и страстно. Ноктис никогда бы не подумал, что Игнис может целоваться так – но все его предположения касались прошлого Игниса, а этот был уже другим. Его руки скользнули по бокам Ноктиса, оглаживая их, а потом он легко подхватил его под мышки, усаживая на невысокие перила. Ноктис тут же обвил его ногами за талию. Игнис просунул руки под его футболку, касаясь обнаженной кожи кончиками пальцев, а затем разорвал поцелуй, чтобы снять футболку с Ноктиса. По голой спине тут же пробежал легкий ветерок, заставляя кожу покрыться мурашками – Ноктис только сейчас понял, что сидит практически без всякой поддержки на высоте в несколько десятков футов, и за его спиной – лишь крутой обрыв и океан. Если он случайно упадет, вряд ли даже успеет найти точку для телепортации. Но осознание всего этого совсем не напугало его – наоборот, лишь подстегнуло разгорающееся возбуждение, придавая ему остроты. Сейчас ему хотелось балансировать на грани.       Игнис провел руками по его груди, слегка задевая затвердевшие от возбуждения и прохлады соски. Ноктис выгнулся, цепляясь за его плечи, и тихо застонал. Игнис потянулся к нему, касаясь сосков губами и языком, и Ноктис едва подавил крик. Все его тело пылало и горело от неистового желания – он раньше и не думал, что может так кого-то хотеть. Он потянулся к пуговицам на рубашке Игниса, но запутался в них, и Игнису пришлось расстегнуть ее самому. Ноктис коснулся его груди, очерчивая пальцами твердые мышцы, чувствуя, насколько горячая его кожа, и как сильно колотится его сердце. Игнис снова поцеловал его, прижимая к себе. Он подхватил его под ягодицы, снимая с перил, и поставил на пол, а потом вдруг резко развернул, заставляя склониться над перилами, упираясь в них руками.       Перед размытым взглядом Ноктиса промелькнула посеребренная луной водная гладь и край скалы. Игнис целовал его в шею, слегка прикусывая нежную кожу, его руки обвили Ноктиса за талию, принимаясь расстегивать бриджи. Ноктис задрожал от очередной волны возбуждения и внезапно накатившего смущения – все происходило как-то слишком быстро. Игнис стащил его бриджи и трусы до лодыжек и довольно грубо обхватил рукой его член, сразу же принимаясь двигать ей быстро и резко. Ноктис вскрикнул, кусая губы, и вцепился пальцами в перила, пытаясь удержаться на ногах. Наслаждение накрыло его с головой, он боялся, что продержится совсем недолго.       – Игнис, стой… не так быстро… – пробормотал он, все же неистово краснея, несмотря на возбуждение.       Игнис слегка сбавил темп, теперь лаская его более плавно. Ноктис услышал тихий звук расстегиваемой «молнии» и шорох одежды, и через несколько мгновений почувствовал, как между его ягодиц тычется что-то твердое, горячее и влажное. Он вспыхнул с новой силой, понимая, что Игнис хочет с ним сделать, боясь и желая этого одновременно. Член Игниса скользил между его ягодиц, потираясь о ложбинку между ними, в то время как его рука продолжала ласкать Ноктиса, поглаживая влажную головку члена. Ноктис всхлипнул, прикусывая губу и слегка прогибая спину, и почувствовал, как Игнис осторожно касается его влажными пальцами, пытаясь проникнуть внутрь его тела. Ноктис заставил себя расслабиться, принимая их, и тут же вздрогнул, сжимаясь, когда пальцы принялись двигаться внутри. Игнис снова провел языком по его шее и быстрее задвигал рукой на члене, заставляя его поддаться. Ноктис расслабился, разрешая ему исследовать себя внутри. Игнис слегка развел пальцы, растягивая неподатливые мышцы, и Ноктис рвано выдохнул от непривычных ощущений. Странно, но ему совсем не было больно, только как-то необычно. Он знал о том, как занимаются сексом мужчины – еще в Инсомнии он иногда смотрел гей-порно, не признаваясь даже себе, что оно возбуждает его гораздо больше гетеросексуального. И теперь старался вспомнить, сравнить и наложить увиденное на происходящее в реальности, но оно все как-то не накладывалось, потому что теперь он не был сторонним наблюдателем.       Игнис просунул пальцы немного глубже, задевая простату, и Ноктис громко застонал, подаваясь навстречу движениям его руки. Кончить захотелось еще сильнее, и он коснулся запястья Игниса, убирая его руку со своего члена.       – Я… я так долго не выдержу, – смущенно пробормотал он.       Игнис обхватил его за бедро, продолжая разрабатывать его второй рукой. Наконец он осторожно достал пальцы и тут же вновь прижался к анусу влажной головкой члена. Ноктис крепко вцепился в перила, заставляя себя не зажиматься, даже если будет больно. Игнис проникал в него плавно и осторожно, но все же его член был гораздо толще двух пальцев. Ноктис прикусил губу, тяжело дыша. Ощущение наполненности было странным и необычным, и каждый раз, когда ему казалось, что он не сможет принять в себя больше, Игнис входил в него еще немного глубже. Наконец его член уперся в простату, слегка потерев ее, и Ноктис не выдержал и застонал. Игнис принялся двигаться чуть быстрее, и Ноктис невольно двинул бедрами, подстраиваясь под его движения. Ладонь Игниса вновь обхватила его член, принимаясь надрачивать его. Ноктис потерялся в ощущениях, кусая губы и подаваясь ему навстречу. Игнис склонился над ним, хватаясь за перила рядом с его рукой, чтобы найти точку опоры, и снова принялся целовать его шею. Он шумно дышал, но больше не издавал ни звука. Ноктис пытался не стонать, краем сознания понимая, что их могут услышать, но ничего не мог с собой поделать – протяжные стоны то и дело вырывались из его горла. Игнис прижал его к перилам, быстрее двигая рукой на его члене, и у Ноктиса сильнее закружилась голова. Он чувствовал, как судорожно сокращаются его мышцы внутри, ритмично сжимая член Игниса, чувствовал, какой тот большой и горячий, и больше просто не мог сдерживаться.       – А-ах! – вскрикнул он, содрогаясь в сладостном спазме и выплескиваясь Игнису в ладонь. Тот продолжал ласкать его член, размазывая по нему сперму. Его собственный член, казалось, еще больше увеличился в размерах в заднем проходе Ноктиса, а потом Ноктис почувствовал сильную пульсацию и влагу – Игнис кончил прямо внутрь него.       Они еще некоторое время постояли, не разъединяясь, пытаясь перевести дыхание. Наконец Игнис отстранился, вытирая влажную ладонь о бедро Ноктиса, и осторожно достал свой член.       – Ну вот, теперь можно и на свадьбу ехать, – хрипло произнес он.       – Что? – Ноктис, еще не совсем пришедший в себя, попытался повернуться и едва не упал, запутавшись в своих бриджах, все еще болтающихся на лодыжках. Он поспешно подтянул их вместе с трусами и застегнул, чувствуя, как на трусах сзади расплывается мокрое пятно. Это заставило его снова покраснеть.       Наконец он поднял на Игниса смущенный взгляд. Тот неторопливо застегивал рубашку и выглядел вполне обычно, разве что и так в последнее время растрепанная челка растрепалась еще сильнее.       – На какую свадьбу? – переспросил Ноктис, все еще не до конца понимая, на каком свете находится.       – На вашу, ваше величество, – усмехнулся Игнис. – С леди Лунафрейей.       Ноктис моргнул, пытаясь прийти в себя и понять, что он имеет в виду.       – Я же говорил, что свадьба – простая формальность. И вообще мне не хотелось бы говорить об этом… в такой момент.       – А что особенного в этом моменте? – спросил Игнис, приподнимая бровь. – Довольно бездарные, – он все же достал из кармана брюк телефон и посмотрел на экран, – двадцать минут. Надеюсь, с будущей супругой ты сможешь лучше. Надо же, человек, который писал в том блокноте, так мечтал об этом. Что ж, как лицо незаинтересованное, могу сказать, что его ожидания бы не оправдались.       Ноктис ошарашенно смотрел на него, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. В груди разливалась вязкая тянущая боль, словно кто-то очень медленно проворачивал кинжал, воткнутый прямо в сердце. Губы задрожали, в горле застыл горький комок, в глазах защипало. Ноктис сглотнул, пытаясь придумать, что сказать в ответ – и стоит ли вообще что-то говорить? – но в голове было пусто и гулко.       – Ты настолько сильно меня ненавидишь? – наконец смог выдавить он.       – Ненависть – это эмоция, а я вообще ничего к тебе не чувствую, – равнодушно произнес Игнис. – Все справедливо, ваше величество. Я просто получил плату за все те шестнадцать лет, что служил тебе абсолютно безвозмездно, хотя не совсем уверен, что плата равноценна затраченным усилиям. Прости, если разочаровал. Хотя мне плевать, даже если не простишь.       Он развернулся и ушел, оставляя Ноктиса в одиночестве. Ноктис медленно сполз на пол, упершись спиной в металлическую решетку заграждения, закрыл ладонями лицо и наконец-то дал волю слезам.