Кольцанутые, или сверхтолерантная пьеса в трёх актах

Акт третий, сцена вторая

— Ну и как тебе Галя?

— Ты же на ней женишься, а не я.

— Но ведь ты же моя мама!

— Главное, чтобы ты это помнил после женитьбы.

«Ирония судьбы»

      Занавес открывается.       Звуковым фоном – тема из к/ф «Служебный роман».       На сцене – башня Келембримбора, уютный захламлённый кабинет Людмилы Прокофьевны Галадриэль, когда-то выдвинутой на общественную работу по поимке главного злодея Средиземья, и так и не задвинутой обратно.       С робким стуком пяткой в дверь, в фартуке кузнеца и очках а-ля товарищ Новосельцев, входит Халбранд.       Халбранд – Галадриэль, незаметно наколдовывая за спиной два бокала вина – красного или белого, белого, но можно и красного:       — Вызывали, Галина Финарфиновна?       Галабриэль – Халбранду, грозно потрясая свитком с только что изученной родословной королей Южных земель:       — Вызывала, товарищ Саурон!       Разоблачённый Саурон – Гале:       — Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел! Мозги эльфам не до конца запудрены, колечки недовыкованы, процент от прокрутки сериального толерастического мракобесия недополучен…       Галадриэль – Саре:       — Подождёт ваша куча. Отвечайте: вы – Саурон? Я так и знала, с самого начала, что вы – бывший двое… Гортаур!       Саурон, незаметно за спиной переколдовывая бокалы вина в рюмки водки и хмыкая «Знала она!» – Галадриэль:       — Оставим в покое моё тёмное прошлое. Вы, Галина Эндорфиновна… грибы собирать любите?       На слове «грибы» из-за кулисы высовывается обгаженная синичками борода Радагаста:       — Грибами, молодой человек, интересовались?       Игнорируя Радагаста, Галадриэль, переигрывая и строя рожи, которые должны, по мнению американской поклонницы школы Станиславского, сойти за душевные страдания (ужасная мимика!), хватается за сердце:       — Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и Саурон!       Саурон, довольно лыбясь:       — Да, я крепкий орешек! Будьте моей королевой, а?       Радагаст из-за своей кулисы настаивает:       — Так что там по грибам? Мухоморы? Бледные поганки? Возьмём, к примеру, опята. Они растут на пнях. Если придёшь в лес и тебе повезёт с пнём, то можно набрать целую гору… пней… ой, опят… Короче, брать будем?       Из-за шторы высовывается рука Гэндальфа, тянет Радагаста за бороду:       — Пойдём-ка, опятовед, со мной в Лихолесье! Там как раз кусты конопляные закончились, а авторы никак второй сезон сериала не допишут!       Оба волшебника исчезают за кулисой.       Галадриэль, тем временем, подбирается поближе к Саурону, доставая из-за спины любимую маникюрную пилочку брата:       — Вы утверждали, что я чёрствая!       Саурон, растерянно:       — Почему? Мягкая!       Галя:       — Бесчеловечная!       Саурон:       — Человечная! Тьфу ты! Эльфичная!       Галя:       — Сухая!       Саря, теряя терпение:       — Мокрая!       На этих словах, не сдержав чёрного юмора, тёмный майя наколдовывает ушат морской воды с парой рыб, который и переворачивается на Галадриэль.       Получившая «лещей» от карасей Галя кашляет, шипит, как мокрая кошка (опять эта ужасная мимика!), сквозь слёзы обиженно выдавливает, швыряя рыбину высунувшемуся из-за кулисы Голлуму:       — Ничего не скажешь, вы – настоящий современный мужчина!       Саурон – Галадриэль, негодуя:       — Какое вы право имеете меня так оскорблять?!              Галадриэль, в очередной раз переигрывая (эх, Станиславского на неё нет!), переживает острейший момент душевного терзания (а по внешнему виду – приступ острой зубной боли), мечется по сцене, думая думу: колечко-то хочется, чего уж!       Саурон, понимая, что тут ему ничего не светит, запевая «Моей душе покоя нет...» исчезает за кулисой, бросив на прощание:       — Самодура!              Свет гаснет. Занавес.

      Конец второй сцены