Одно задание

       Осеннее солнце припекало из последних сил. Онни затыкал сухим мхом щели между бревнами дома. Папа сказал, надо успеть, пока снова не начались дожди, а мама сказала, надо успеть до обеда. И тут раздался счастливый смех Туури со стороны тропы-лестницы. Ох, не к добру это. Во-первых, это значит, что она сбежала с сухого и чистого крытого крыльца дома. Во-вторых, так бурно она радовалась, когда находила себе неприятности. То поймает шмеля, то залезет в крапиву за ягодкой малины, то застрянет в заборе… Два с половиной года сестренке, говорит уже кое-как, пора бы усвоить, что крапива и пчелы кусаются, рябина горькая, а далеко от дома отбегать нельзя, но нет, Туури по-прежнему с восторгом тянула загребущие ручки ко всему, что могло ее ужалить или запачкать. Ладно, сейчас уже холодно, букашки спят, но все остальные гадости остались. И ведь вечно она выберет время, когда ему совершенно некогда! Родители тоже заняты, помогают дяде Юкке и тете Тууликки готовить праздничный стол, все-таки семейство Хотакайненов стало на одного человека больше. Вернее, двоюродный брат Лалли родился еще весной, но показывать его всем соседям или свозить в столицу на проверку иммунитета можно только после появления луонто, а луонто гулял до праздника урожая. Тетя Тууликки только вчера паромом вернулась с главного острова Саймы — с хорошими новостями. Мальчик оказался иммунным. Это здорово, конечно, только Онни надеялся, что тетя Тууликки не станет просить его приглядывать за очередным младенцем. С одной Туури хлопот не оберешься. Как сейчас. Онни выронил тупой рабочий нож и побежал за угол. Уж лучше бы это была пчела. Пчелы не ругаются, как бабушка Энси. Она перегнулась через низкий забор, чтобы пощекотать нос Туури травяным колоском, и ворковала что-то умиленное. Туури заливисто хохотала. И как обычно, бабушка перестала улыбаться, как только заметила Онни. — Ты что, не видишь, — произнесла она с тяжелым вздохом, — у Туури шапка съехала набок. Простудится еще! — И сама одернула вязаную голубую шапочку на малявке. Туури снова захихикала, помотала головой, сведя на нет все старания бабушки, но та не расстроилась. — Ох, милая, давай-ка еще раз поправим. Онни хотел возразить, что у него и другие дела есть, что Туури слишком шустрая, за ней не уследить, что на крыльце ветра нет, и ей ничего и не грозило… Но бабушка Энси терпеть не могла оправданий, и он молча топтался на месте, не зная, то ли вернуться к стене и мху, то ли оттащить сестренку обратно на крыльцо — хотя нет, для этого придется подойти к бабушке Энси, а это… страшно. Да, конечно, Энси Хотакайнен защищает всю деревню, взрослые ее уважают, слушаются. Даже мама не могла запретить ей забрать Онни, а папа просто сказал, что с бабушкой бояться нечего, но… одно дело знать, а помнится-то совсем другое: лодка, уходящая все дальше от огороженного острова, черные голоса, уродливые черепа трофеев на домах охотников, кошмарные картинки в учебнике, камни на кладбище, иногда с совсем коротенькой разницей между датами, тени и шорохи в кустах, грозящие смертью, что-то непонятно-уродливое выскакивает из травы, прямо на него… Выстрел Онни еще помнит, а вот что сам делал, замер ли, молчал ли? Наверно, нет, потому что после пары таких неудачных вылазок бабушка Энси заявила, что разочарована и отложит тренировки до тех пор, пока внук не подрастет еще. Теперь одного вида бабушки хватало, чтобы в горле вставал ком, а колени слабели. — Нам повезло, — вдруг сказала бабушка Энси, и Онни вздрогнул от неожиданности. Хотя чего тут неожиданного… — что твой кузен иммунный маг. Я очень надеюсь, что он не вырастет таким трусом, как ты. А, да, кузен Лалли. Хорошо, что он маг — нет, не для него самого, ему еще маяться с голосами в голове и кошмарами в мире снов. Но, может, если бабушка Энси выучит его на разведчика и охотника, то передумает вытаскивать в лес Онни, и прекратит… — А мог бы приносить пользу, — добавила она, как обычно. Нет, напоминать ему о его никчемности она не прекратит. — Один маг-разведчик хорошо, а два — еще лучше. Ладно, иди сюда. И он поплелся к тропе, на ходу отряхивая крошки мха, чтобы потянуть время. — Онни твусишка! — пищала Туури. — Бабушка подем в лес, Туви офотник! — Нет, золотце, тебе еще рано, да и мама тебя не отпустит, — бабушка Энси погладила ее по макушке, потом дотянулась до Онни, подтащила его за плечо поближе. Он съежился. — А теперь слушай, — голос у нее был сухой и жесткий, как и рука. Онни не осмеливался смотреть ей в глаза. — Даже если из тебя не выйдет разведчика или охотника, одно задание я тебе все равно дам. Раз уж сидишь в деревне, то присматривай за своей сестрой, понял? — Да, — кое-как выдавил он. В глазах щипало. Он очень хотел не плакать, но куда там. Дверь дома скрипнула позади, и Онни опять чуть не подскочил. Но это всего лишь мама, в припорошенном мукой фартуке, вышла на крыльцо. — День добрый, Энси! Я думала, вы сразу из дома отправитесь к Юкке, — приветливо улыбнулась она, но потом пригляделась к Онни, перевела взгляд на бабушку и тут же нахмурилась. — Вы что, опять запугиваете Онни? Ну сколько можно? — И она бросилась к ним, встопорщенная, как сердитая кошка. Бабушка Энси даже отшатнулась, хоть и была выше ее. — Я не позволю вам больше подвергать моих детей опасности. Обоих! И Онни спрятался за мамину спину. Не дело это для большого человека почти девяти лет от роду, но… Так он хотя бы мог незаметно вытереть глаза и нос. Еще бы не слышать пререканий взрослых. Он уже почти наизусть знал, кто что скажет. — Да ладно тебе, Анне-Мари, его любой пустяк пугает. Ты его испортила своей опекой. Какая еще опасность, он же маг! Хилья вон тоже не имеет иммунитета, а дожила до шестидесяти и еще до ста протянет. Или Тапса, он и неиммунный, и не маг, но обходится одной только кошкой и винтовкой. — Не всем же расчищать леса, кто-то должен выращивать для вас хлеб насущный! И в деревне маг тоже пригодится, — мама потянулась было обнять Онни, но отдернула запачканную тестом руку. — Не слушай ее, воробушек, она умеет общаться только с монстрами, а с детьми — нет. Ну как всегда. Сейчас бабушка Энси ответит, что двух сыновей таки вырастила, а мама возразит, что воспитывали их всей деревней, пока их мать пропадала в лесах, уничтожая троллей. Но сегодня бабушка вдруг не стала сердиться. — Да успокойся, выключи режим наседки. Праздник у нас, или как? И, к слову о хлебе насущном, — она с шумом втянула воздух, — что это так аппетитно начинает подгорать? — Ой, — мама всплеснула руками, — пирожки! И убежала обратно в дом. От дверей напахнуло печеным тестом. Бабушка Энси покачала головой и молча ушла в сторону дома дяди Юкки. Туури посмотрела ей вслед, а потом вдруг бросилась вдогонку. Онни еле успел поймать ее за шиворот, и она, разумеется, начала хныкать и вцепилась в планки заборчика. Он оглянулся — чем бы таким ее отвлечь, но рядом ни красивого желтого листа, ни цветка засохшего, а репьем ее не удивишь… Скрипнула форточка, снова запахло выпечкой, но и правда чуть-чуть горелой. — Онни! — крикнула мама из дома. — Веди Туури умываться и переодень ее в новый синий комбинезон, будем выходить через полчаса! Он замер. Так ведь было всегда. Онни, смотри, чтобы Туури не упала с мостков. Онни, докорми сестре кашу. Онни, спой ей заклинание от обморожения. Мама и бабушка Энси много о чем спорили, но раз они обе считают, что он должен заботиться о сестре, то так оно и есть, ни на что другое он не годится. И то если справится. Туури все еще цеплялась за забор. По опыту Онни знал, что если ее отрывать силой, она будет верещать, как чайка. Пришлось пообещать ей, что бабушку они еще увидят на празднике, совсем скоро, и бабушка будет довольна, если Туури придет чистенькая и аккуратная. В грязные лапки пирожок не выдадут. Услышав про вкуснятину, Туури неохотно отлипла от ограды и поковыляла за братом домой. Может, если не дать ей перемазаться до обеда, мама их обоих обнимет и скажет, что любит своих воробушков. Может, даже бабушка Энси скажет, что он молодец.