Один и тот же разговор с небольшими перерывами продолжался уже целый день. Совсем не так Айрис планировала провести первые совместные выходное. Дазай медленно, но верно испытывал ее нервы на прочность. И те уже давали слабину. Голова кипела от напряжения, а Миура изо всех сил пыталась подавить в себе деструктивные эмоции, чтобы просто не сорваться, поддавшись накатывающей истерике. Это было невероятно сложно. Она могла, положив руку на сердце, похвастаться своей поистине стальной выдержкой. Но когда дело касалось Дазая, у нее напрочь срывало крышу. Айрис едва ли удерживала над собой контроль.
Сейчас она занималась тем, что всеми способами пыталась уйти от неизбежного разговора. Миура спокойно приняла тот факт, что Огай решил рискнуть ее жизнью в угоду своим интересам. Но вызвало ли это хоть малейшее удивление? Нет. Риски подобного рода имелись всегда, и сей факт не неожиданностью не стал. Мори платил ей такие суммы отнюдь не за красивые глаза и стройные ноги, что Айрис прекрасно понимала. Более того, ее все устраивало. А вот Дазай этим доволен не был. И, безусловно, она могла его понять.
Миура распахнула окно на кухне и забралась с ногами на подоконник, притягивая к себе чашку, адаптированную под пепельницу. Она чиркнула спичкой о спичечный коробок и прикурила сигарету, нервно втягивая табачный дым в свои легкие.
— Чего ты от меня хочешь? — уставшим голосом прохрипела Миура, стряхивая пепел дрожащими пальцами.
— Чтобы ты ушла из Мафии, — парировал Дазай. — Разве это не очевидно?
— Почему я должна что-то менять в своей жизни только лишь потому, что ты переоценил свои возможности? — огрызнулась Айрис. — Если тебя так угнетает моя работа, зачем вообще было все это начинать? — Она посмотрела вниз и на долю секунды захотела просто сигануть из окна, лишь бы уже закончить этот разговор. Но второй этаж общежития нанес бы ей в лучшем случае пару переломов.
— Я уже сказал, что не хочу еще раз переживать смерть дорогого мне человека по вине этого ублюдка.
— Да ты, блять, издеваешься? — взорвалась Миура. — Ты сейчас на полном серьезе предлагаешь бросить все, что у меня есть: друзей, работу и дом, ссылаясь на твой печальный опыт? И как мне в таком случае жить дальше?
— Устроишься к нам в агентство. — Он говорил абсолютно уверенно. И это пугало.
— Ты хочешь, чтобы я их всех бросила? — прошипела Айрис, переходя на повышенные тона. — Чтобы я предала их так же, как это сделал ты?
— Я никого не предавал. — Дазай закрыл глаза и откинул голову назад, запуская руку в волосы. Ему этот разговор тоже давался непросто.
— Они мне как семья, неужели ты не понимаешь? — воскликнула Айрис. — Да срать я хотела на Мори! Я давно его сущность раскусила и приняла. И твое, блять, расследование ни капли не удивило меня. Мафия не ограничивается одним лишь Огаем, чтоб ты понимал! — Она судорожно вдохнула воздух. — Рюноске два года был на тебе буквально помешан… Ты сломал ему психику, но он все равно видел в тебе своего спасителя и друга. Он нуждался в твоем признании. — Айрис помнила, в каком состоянии находился Акутагава, когда она только пришла в Мафию, и ей было больно говорить о нем теперь, когда она узнала причину его поведения. — Ты бросил тех, кому был важен, только потому, что для тебя эти люди ценности не имели, а теперь притворяешься белым и пушистым? Но я не такая, как ты. Я люблю их.
— Ты сделаешь это или нет? — будто не услышав предыдущих слов, переспросил Дазай.
— Нет! — Губы задрожали, а по щекам ручьями хлынули слезы. — Я не стану ничего менять и никуда не уйду.
— Тогда уйду я, — после небольшой паузы ответил Дазай.
Он снял с настенной вешалки свой плащ и направился к выходу.
— В смысле, блять, уйдешь? — Айрис отрицающе замотала головой, вытирая бегущие слезы. Соленая влага щипала глаза и размывала фокусировку. — Ты меня бросаешь, что ли?
В ответ — тишина. Дазай ничего не ответил. Молча открыл дверь и вышел на лестницу.
В голове творился полнейший хаос и непонимание. Руки дрожали, сердце бешено колотилось, готовое в любую минуту выпрыгнуть, а грудную клетку сдавливал невидимый груз, лишающий возможности нормально дышать. Это был первый раз за всю жизнь, когда Айрис испытала настоящий страх. Глаза в дикой панике метались по комнате, пытаясь за что-нибудь зацепиться вниманием и успокоиться. К ужасу, взгляд невольно приковал пистолет, виднеющийся под накинутым сверху пиджаком. Руки сами к нему потянулись. Сами перезарядили оружие и сами сняли его с предохранителя.
Айрис казалось, если Дазай бросит ее, то эта никчемная жизнь оборвется в ту же секунду. И она сейчас была готова сделать все, что угодно, лишь бы не переживать это убийственное для нее состояние.
Земля уходила из-под ног, а весь их хрупкий мир в один момент разрушался, с болью врезаясь в сердце разлетевшимися по нему осколками. Айрис никогда не думала, что Дазай может уйти от нее. Она не могла себе этого представить даже в самом страшном сне. И происходящее сейчас казалось настоящим кошмаром.
— Осаму! Остановись! — закричала Айрис, на ватных ногах выбегая за ним во двор. — Ты не можешь меня бросить… — заскулила девушка, до крови кусая нижнюю губу. Дазай проигнорировал ее и продолжил шагать вперед, отдаляясь с каждым шагом. — Дазай! — Голос сорвался, сменяясь хрипом, и Айрис упала на колени, разбивая их о мелкую щебенку.
Сознание на мгновение помутилось, и Айрис зажала пистолет между двух рук, целясь ему в ногу. Глаза застилала пелена слез, затрудняя прицел, но Айрис все равно спустила курок — пуля угодила ему в ногу чуть выше колена. Дазай пошатнулся, хватаясь за стену забора, но равновесие сохранил. Светлая штанина окрасилась расползающимся по ткани багровым пятном. Все происходило как в замедленной съемке, объекты перед глазами расплывались, а в ушах стоял непрекращающийся шум.
Хромая и хватаясь за металлическую дверцу ворот, Дазай успел совершить еще несколько шагов, прежде чем Айрис прострелила ему вторую ногу. Он повалился на землю.
— Ваш врач вылечит тебя за пару секунд! — Крик был полон отчаяния и боли. — А кто залечит блядскую дыру в моем сердце, которую ты оставил? — Айрис перезарядила пистолет и приставила его к своему виску. — Ответишь мне, а? — Она продолжала рыдать, дрожащей рукой удерживая оружие впритык к голове.
Это произошло слишком быстро. В глазах Дазая отразилось сожаление вперемешку со страхом, и он замер. Айрис не знала, хотела себя убить или нет. Она совсем ничего не соображала. В голове сидела лишь одна навязчивая мысль, что жизнь без Дазая ей не нужна. Да, она помешалась на нем. Да, она уже это проходила. Переживать расставание еще раз Айрис была не готова. Неадекватно? Возможно. Но как есть.
На два предыдущих выстрела стремительно отреагировали остальные жители общежития, и во двор выбежали Танизаки с Ацуши. Увидев их, Айрис испугалась, занервничав еще сильнее, и палец ненароком соскользнул на курок, зажимая его.
Мгновение.
Судорожный вдох и резкий выдох.
Холостой выстрел в висок.
Секундой позже пистолет из ее рук был выбит, а сама Айрис — повалена на землю с приставленными к горлу когтями человека-тигра.
Непроизвольные превращения случались у нее дважды в жизни — сейчас был тот самый второй. Обезумев от шока, волчица сразу же скрылась из виду, унося ноги прочь.
Не останавливаясь, она пробежала несколько десятков километров, ничего перед собой не видя и не слыша. Несколько раз Айрис чуть не угодила под колеса автомобиля, оказавшись на дороге. Застыв перед слепящими фарами от несущегося навстречу грузовика, она успела отскочить на обочину лишь в последний момент, когда до неизбежного столкновения оставалось одно мгновение.
Если бы волки умели плакать, она бы уже сотню раз утопилась в океане собственных слез. Но сейчас Айрис переживала все внутри своего израненного сердца, которое щемящей болью разрывалось на части. На бессознательном автопилоте Миура добрела до апартаментов Мафии и поднялась на нужный ей этаж.
Дрожащие от усталости лапы болели, отзываясь резью в мышцах, пока она волокла свое изможденное тело к двери Акутагавы. Айрис поскреблась в его дверь. Ответа не последовало — Рюноске дома не было. Не было и возможности превратиться обратно в человека. Не получалось. Разум и физическая оболочка существовали теперь не вместе, а порознь. Айрис едва ли отдавала отчет происходящему. Ей было просто плохо — во всех смыслах этого понимания.
Волчица свернулась калачиком, поджав под себя уставшие лапы, и осталась дожидаться — чего именно, сама не знала. Может, своей смерти. А может, очередного пробуждения в голышом, что было наиболее вероятно, несмотря на желание первого. Сколько раз она просыпалась обнаженной в общественных местах, уже не сосчитать. Теперь Айрис это не волновало.
В одиноком пустом коридоре волчица пролежала до самого утра. Она не спала и не бодрствовала, находясь в полнейшей прострации. В какой-то момент и вовсе показалось, что рассудок и здравый смысл покинули ее навсегда.
***
Рюноске обнаружил ее на рассвете. Вероятно, он, как и все остальные, был уже в курсе случившегося. Фукудзава явно не оставил бы без внимания открытое нападение на своего сотрудника. Последствия и без того непростых отношений Детективов и Мафии были неизбежны.
Акутагава опустился на пол и положил свою ладонь на холку волчицы, запуская пальцы в черную мягкую шерсть. От неожиданного прикосновения к себе, Айрис вздрогнула и оскалилась.
— Тише, — прошептал он. — Это я. — Парень поднес руку к мокрому холодному носу, позволяя ей ощутить свой запах.
Айрис перевела на него затуманенный взгляд, но силуэт его тела едва ли различался с остальным фоном. Миура видела лишь черное двоящееся пятно перед глазами. Акутагава вставил ключ в замочную скважину и повернул его несколько раз.
— Заходи, — сухо произнес он, придерживая дверь.
Волчица покорно поднялась и проследовала внутрь. Прошла в дальнюю комнату и, точно так же, как пролежала всю ночь в коридоре, свернулась, поджимая под себя лапы. Рюноске молча снял свой плащ и небрежно кинул его на комод. Он больше не трогал Айрис и не подходил к ней. Принял душ, задернул все шторы в комнатах и, закрыв за собой дверь, скрылся в спальне.
***
Акутагава проснулся ближе к обеду. Он всегда спал подолгу, если на то были время и возможность. Выйдя из комнаты, он увидел все так же лежащую Айрис. За все время она не сдвинулась с места. Бока волчицы едва заметно вздымались, а стеклянный взгляд неподвижно направлялся в одну точку. Рюноске подошел ближе и опустился на пол рядом с ней, облокотившись о стену. Осторожно приподнял ее голову и положил себе на колени.
— Айрис, — почти шепотом произнес он, касаясь мохнатого уха. — Почему не превращаешься?
Вопрос, на который она и сама хотела бы получить ответ — если бы ее это волновало. Однако сейчас Айрис не было никакого дела ни до себя, ни до чего-либо в принципе. Совершенное безразличие.
— Не получается? — вновь спросил Рюноске и аккуратно развернул к себе ее морду, встречаясь с опустошенным и потерянным взглядом.
Айрис кивнула и, тяжело вздохнув, снова легла к нему на колени.
***
Так, в волчьем обличии, прошла целая неделя. И уже близилась к концу вторая. Первые несколько дней Айрис провела как в бреду. Она отказывалась от пищи и почти не притрагивалась к воде. Потом и вовсе забралась к Рюноске под кровать, скрываясь от солнечного света и чьего-либо внимания. Ни с кем на контакт волчица идти не хотела, что заставляло волноваться ее немногочисленное количество друзей. Коё то и дело появлялась на пороге Акутагавы в надежде увидеть Айрис, но та ни в какую не хотела вылезать из-под кровати. Гин регулярно приходила и соблазняла волчицу стейками из мраморной говядины, а Рюноске просто был рядом. Он никак не пытался ее растормошить и вернуть к жизни, понимая, что Айрис просто нужно время. Когда он возвращался домой, то просто желал Миуре спокойной ночи и тяжело вздыхал, опуская руку с кровати. Нащупывал ее мохнатый бок и гладил, пока не уснет.
Существование казалось совсем невыносимым, и подсознание отчаянно искало зацепки к разрешению проблемы. Пусть даже ложные. Так Айрис обзавелась мнимой надеждой поскорее проверить свой мобильник, когда станет человеком. Хотя бы один пропущенный вызов или короткое сообщение от Дазая исправили бы ситуацию. Дали бы сил. Позволили бы поверить в лучшее. Но в то же время Миура понимала, что если бы Дазай действительно хотел с ней связаться, он бы сделал это — игнор на телефоне его бы не остановил. После подобных размышлений Айрис выбрасывало в суровую реальность: Дазай не звонил ей и не писал. Это было очевидно. И чтобы в этом убедиться, проверять телефон было ни к чему. Она прострелила ему обе ноги. О чем вообще могла идти речь?
Как бы Айрис ни хотелось себе навредить, дальше так продолжаться не уже могло. Природа брала верх и требовала того, чтобы владелица, наконец, вспомнила о своей физической оболочке и начала о ней заботиться. По собственному желанию или против воли — не важно. Таким образом, Айрис пришлось возвращать себя к жизни и начинать хотя бы питаться.
Без особого на то желания волчица запихивала в себя еду, которую ей готовил Акутагава. Спустя неделю он все же уговорил ее показаться Мори. Огай, в общем-то, ситуацию понял и претензий особых не имел. Безусловно, ее нападение на Дазая без внимания никто не оставил, и это вновь возобновило открытую вражду двух организаций. Но подобные стычки между членами Мафии и сотрудниками Агентства случались и ранее, поэтому из ряда вон выходящей проблемой это не стало.
***
По прошествии еще нескольких дней, общими уговорами Гин и Рюноске, волчица решилась выйти с ними на улицу. Айрис пала настолько низко, что даже позволила нацепить на себя ошейник с поводком, чтобы не шокировать жителей Йокогамы, прогуливаясь по парку в таком обличии.
Вместо волка с гордо поднятой головой, она теперь больше походила на старую, потрепанную жизнью собаку, которая с трудом волочила ноги и поджимала хвост. Обычно, когда они выбирались куда-то втроем, все их общение держалось на Айрис. Но поскольку теперь девушка утратила возможность к человеческой речи, развлекать друг друга им приходилось самим.
Погода стояла теплая и приятная, но, несмотря на это, хмурое небо было затянуто густыми тучами, предвещая скорое появление дождя. Свежесть ветра приятно обдувала тело и трепала черную шелковую шерсть, поблескивающую в редких солнечных лучах, иногда просачивающихся сквозь тучи.
— Может, по мороженому, пока не ливануло? — предложила Гин, кивая в сторону палатки с едой.
— Мне шоколадное, Айрис клубничное. — Рюноске достал кошелек и протянул сестре несколько зеленых купюр.
Купив мороженое, они вернулись на скамейку. Айрис уже собиралась запрыгнуть на нее, усаживаясь рядом, как увидела, что в их сторону подбежал маленький мальчик, отбившийся от идущих позади родителей.
— Какая большая собака! — вытаращив глаза, восхитился ребенок. — На волчка похожа! — Он заулыбался и перевел взгляд на Рюноске. — А погладить можно? — И, не дожидаясь ответа, протянул свою маленькую ладонь к мохнатому носу.
Айрис любила детей. И почему-то ей захотелось порадовать этого мальчишку. Она наигранно завиляла хвостом и лизнула ему ладонь.
— Красавица! — не отрывая от нее глаз, причитал ребенок. — Такая большая и добрая. — Он повернулся к Рюноске. — Спасибо, дядя! — поблагодарил мальчик и побежал обратно к родителям.
— А что? — Гин улыбнулась и потрепала Айрис по голове. — Мы с Рюноске всегда собаку хотели. — Ее интонация помрачнела, а голос дрогнул. — Только вот сами, как собаки жили.
