Tragedy (18+)

…Макао милый. Окружающие сосредоточены на обсуждении какого-то дела. Порче висками и затылком ощущает оценивающие взгляды, вспарывающие рассудок. От излишнего внимания поднимается тревожность, из-за которой подросток сжимает штаны на коленях в кулаках. Макао спокойно сидит напротив него за столом в наушниках и играет в какую-то игру на реакцию. Возможно, это стрелялка. Возможно, что-то другое. Сам Порче в последнее время может играть только на гитаре и то только потому, что психолог уверила его в том, что он может позволить себе это сделать. Конечно, они ещё не проработали ситуацию с Кимом, но… Макао шумный. Вероятно, он проигрывает, из-за чего шипит ругательства и выразительно кривит лицо. Скорее всего, парень слишком заведён, чтобы осознать громкость своей речи. Он привлекает к ним внимание. Порче ненавидит внимание. Он с трудом выдыхает и опускает голову, немного отворачивая в сторону. В этой комнате лежит мраморная плитка, на ней графический узорчатый рисунок, который можно проследить. Че опускает на него взгляд и с трудом сглатывает слюну, закрывая глаза и отворачивая голову в другую сторону. Всё, что имеет намёки на идеальность, вызывает в нём плохо контролируемую реакцию. Вокруг столько грязи и он сам грязный, а Макао всё ещё шумный, но удивительно способный вернуть его в сознание шумным шлепком по столу.       — Братец, ты выйдешь нахрен, если не угомонишься, — говорит Вегас, когда подросток снимает наушники. Парень слушается: складывает наушники в небольшую связку и кладёт вместе с телефоном в карман. В ожидании уставившись на притихших взрослых, он замечает Порче, проводит между братьями линию и делает свои выводы. Макао кажется мягче, моложе, спокойнее и неувереннее. Но Макао опасный. Возможно, у них с братом это семейное. …Бывают моменты, когда Порче кажется, что над ним надругались. Или в принципе произошло что-то такое, из-за чего он не может… вдохнуть. Голова словно отдельная часть тела: думает себе что-то, закручивает его мысли в плотные жгуты и всё время давит. В груди одновременно и пусто, и тяжело. Кажется, будто сейчас, вот-вот, совсем скоро отпустит это напряженное ощущение неизбежности чего-то страшного и опасного, но не отпускает — хлынет, словно прилив и отлив. Мракобесие. Он накрывает глаза ладонью и упирается локтем в стол. На мгновение в голове становится тихо. Темнота сгущается перед глазами, на голову опускается лёгкость, а между ним и сознанием будто вырастает стена.       — Порче… Разговаривать не хочется. Слушать не хочется. Прикосновений не хочется. Че хмурится и притягивает к себе ноги. Ладони тянутся к голове. Пальцы зарываются в волосы. Лоб упирается в колени. Как так получается, что всякий раз руки неосознанно тянутся к голове? Вся ли проблема в ней?.. Только ли там происходят катастрофы и бедствия?.. Только ли там суровые войны и беспощадные поединки?.. Может, стоит разбить её, чтобы не мешала?       — Че… Касание к руке словно чистый импульс в нерв. Словно обезболивающее не подействовало, и вытягивают нервы из зуба на живую. Словно кость ломается и пробивает кожу с мясом. Словно пуля прошивает тело насквозь. Словно… тысячи словно. Иногда Порче беспричинно плохо. Иногда так сильно болит в груди и голове, что хочется умереть. Иногда он думает, что готов это сделать, лишь бы больше не чувствовать себя так плохо. …Таблетки делают его состояние лучше, но бесчувственнее. Подросток чувствует себя каменным и расслабленным. Та пустота, до которой он долгое время не мог дотянуться, вошла в его жизнь легко и плавно. Порче принимает их не так долго, как хотелось бы, но эффект напоминает пробуждение: он будто бы открыл глаза и стал правильным. Таким, каким должен быть всегда. Из-за постоянного спокойствия внутри Порче начинает замечать очень многое. С глаз будто спадает пелена. Охраны в доме стало больше и они постоянно находятся в движении. На входе поставили арки металлоискателей. Вегас и Пит стали жить в особняке. Макао ходит веселый, несколько напряженный, но в достаточно благоприятном положении духа, чтобы это было заметно даже отсутствующему взгляду Че. Сквозь таблетки трудно испытывать эмоции, но в голове Порче понимает, что злится. У него не напрягается тело, не горит голова, не болит в груди — внутри всё в порядке, никакой реакции тела или сознания. Но он понимает, что ему неприятно, что где-то глубоко внутри себя он злится, глядя на Макао.       — Чего-то хочешь? — спрашивает парень, подняв взгляд от телефона. Че моргает и осознаёт, что стоит недалеко от него, вцепившись побелевшими пальцами в спинку дивана. Вокруг собралась почти вся семья. Боковым зрением Че видит, как Порш поворачивается к ним всем корпусом, намереваясь подняться из-за стола.       — Я жду.       — Чего ждёшь? — Макао поднимает взгляд лишь на секунду, снова утыкаясь в телефон.       — Когда ты спустишься в ад. Может, тогда ты перестанешь быть таким жизнерадостным?.. Подросток расслабляет закаменевшие пальцы и опускает руки вдоль тела. С боку слышится тихое «Боже мой» — вероятно, он сказал что-то не то. Порче слишком пуст, чтобы задумываться над сказанным, стыд не сворачивает желудок и совсем не беспокоит сознание. Ничего не было. Ничего нет.       — Ты псих, что ли?       — Макао, — звучит предупреждающий голос Вегаса.       — Мне тяжело думать, — говорит Порче. — В последнее время. Или давно. Но я смотрю на тебя и не понимаю. Макао со вздохом спускает ногу с колена, с недовольным видом поднимаясь с места.       — Чего не понимаешь?       — Почему ты оказался здесь, а я всё ещё там. …Объятья брата совсем не похожи на объятья Кима. Больше его никто не обнимает, даже Танкхуна героически удерживают от объятий — то есть сравнивать не с чем. Но Порш всегда обнимает как в последний раз: твёрдо, настойчиво, крепко, будто пытается слиться с ним и забрать всю боль себе. Че не просто так строит такие догадки в голове — он знает своего брата лучше всех. Раньше Порче был очень тактильным. Прикосновения были нужны. Требовались. Это была неотъемлемая часть его жизни, потому что так он чувствовал себя нужным и живым. Сейчас он уже не тот парень: забыл о потребности, забыл о нужде, забыл о том, что было в прошлом, и что связывало с этой жизнью прошлого Порче. О чувствах брата, увы, тоже. Поэтому, когда брат склоняется над ним, трясущимся в припадке на полу, он может попросить только об одном:       — Не спасай. Шум вокруг нарастал с геометрической прогрессией. Перед глазами всё так сильно кружилось, что поднималась паника. Ему некогда было думать о том, что будет дальше: жар охватил тело, зрение помутилось, внутри головы было сумасшедшее давление и такая чёткая боль в затылке… Голову словно сдавило обручем. От дрожи в конечностях невозможно было абстрагироваться. Брат пытался ему помочь, с паникой и ужасом на лице заглядывал в глаза, а Порче, стиснув зубы, дрожал и думал одно и то же: «не спасай, братик, не спасай». …После констатированной передозировки Порче меняют схему лечения. Они долго выясняют, что и в какой дозе принимал подросток в тот вечер, но даже камеры подтвердили, что парень выпил всё по плану. Всего четыре недели приёма, а какой эффект! Врач раз за разом объясняет Поршу и Киму, что это индивидуальная несовместимость, что такое бывает, что всего лишь нужно скорректировать лечение и ни в коем случае не отказываться от таблеток. Порче всё равно. Внутри словно что-то отпустило, будто бы Господь позволил ему ощутить своё присутствие и тут же вернул на землю, мол, поживи ещё, будет праздник и на твоей улице. Танкхун спускается к нему в сад и оказывается достаточно сдержан. Это первый раз, когда они остаются наедине. Даже охранников не видно. Че сидит на подушке около пруда с рыбками и даже не замечает, что к нему кто-то присоединился.       — Тебе станет лучше, — говорит Танкхун. — Поверь мне. Че садится по-турецки и опирается локтями на колени. Голова будто сама по себе опускается на ладони. Вот так, горбясь, он сидит с молчащим старшим до тех пор, пока не начинает темнеть. В груди ничего не тянет. На душе хорошо. …Кошмары приходят реже, но приходят. Ким спит чутко, поэтому всегда будит его раньше, чем ужас накроет его с головой. В разные дни это разные картинки. Чаще всего из ямы высовывают голову пытки — их было много, их было трудно пережить и замкнуть на замок в голове… До сих пор трудно. Но Порче пытается: он прорабатывает случившееся с многопрофильной командой и правда пытается дать себе понять, что произошедшее не его вина. Они добираются до всех его проблем: с братом, с мамой, с друзьями, с социумом. Эти люди заставляют его много думать, вести дневник, чувствовать, описывать… Это вызывает трудности с общением, но под действием таблеток всё смазывается в ничто. Порче и правда начинает чувствовать себя лучше. Словно освободился от беспробудного сна. Врачи говорят про серотонин, про усвоение компонентов, а Че просто вдыхает воздух и радуется тому, что не винит себя за это. Он понемногу приходит в себя, и ему нравится, что психозы постепенно уменьшаются. …      — Так что у тебя с Кимом, я так и не понял. Макао слишком прямолинейный и любознательный. Порш говорил, что в нём ещё не проявились семейные качества хитрости и аккуратности, как в Вегасе.       — Или у вас всё мм… — парень закатывает глаза, — всё сложно? На самом деле Порче и правда не знает, что у него с Кимом. Не только потому, что не заговаривал с ним об этом, но и потому что банально об этом не думал. Рядом с ним он чувствует себя в безопасности, он единственный, кто на сто процентов понимает его состояние и заботится двадцать четыре часа в сутки.       — У нас всё хорошо. Порче и правда так думает. Терапевты спрашивали его об этом, но подросток ещё не пытался раскрывать душу. Возможно, им стоило бы поговорить об этом?. Ким практически всегда находится рядом с ним, но бывают моменты, когда собрания и перестрелки оказываются важнее его. Че это принимает. Он знает, что семья объединилась для поимки монстров, которые удерживали парня в плену. Прошло около двух месяцев с тех пор, как Порче освободили, но людей всё ещё не нашли. Несмотря на абсолютную отстранённость касательно этой темы Че знает, что Вегас поднял все свои связи и ищет в подполье, Кинн действует открыто — напрямую, но все имеющиеся зацепки никакого эффекта не дают. Ким отмалчивается, не отвечает на вопросы, но Порче удаётся заметить складку между бровями и постоянный контроль телефона.       — Пи’Ким. Че не перестаёт перебирать струны на гитаре. Всё его внимание сосредоточено на собственных пальцах, но он знает, что Ким поднял голову и ожидает продолжения.       — Что у нас с тобой? — Че знает, что этот вопрос может вогнать в ступор, потому что между ними практически ничего нет. Не считая всепоглощающей Кима вины. Она его когда-нибудь сожрёт, честное слово…       — Что ты…       — Послезавтра у меня сеанс. Терапевт сказал: пришло время проработать обиду и разобраться в ситуации с возлюбленным, — пальцы замирают. Порче поднимает на парня взгляд и замечает привычную каменную маску. — Ты мне нужен. Пожалуйста, приходи и поговори со мной о том, что между нами случилось. …Порче узнаёт о ловушке случайно. Он шёл к Киму, чтобы, наконец, сказать ему, что не винит его ни в чём и понимает его намерение защитить ценой всего, как неожиданно услышал доносящиеся из кабинета голоса. Охранники переглянулись, но ничего не сказали и не воспротивились, когда Порче стал перед дверью, вслушиваясь в едва слышимый разговор. Макао тоже там был, его было слышно лучше всех. Они собирались спровоцировать нападение. Хотели словить монстров на наживку, коей должен стать брат Вегаса. Порче долго не стоял: понял суть и пошёл дальше, зная, что сейчас не сможет оторвать Кима от обсуждения важного дела. Они поговорят, обязательно поговорят, но чуть позже после того, как Порче поговорит с Макао.       — Почему ты согласился?       — Не из-за меня это началось, но на мне это закончится.       — Поеду с тобой.       — Если сможешь пробраться в машину сам, то пожалуйста, — пожал плечами Макао, откладывая телефон на стол. Подросток спокойно подвигает к себе миску с хлопьями и кивает на завтрак Порче. — Приятного аппетита.       — Приятного и тебе. …Безоговорочная вера Макао в охранников двух семей дала сбой чётко в момент нападения. Они следовали за машинами на отдалении, поэтому застряли в потоке гражданских авто. В этот раз Порче был готов. Или думал, что готов. Двери мгновенно оказались заблокированными. Порче достал из кармана складной нож и немного сместился в бок, в то время как Макао полностью развернулся ногами к двери.       — Лежи! — крикнул он раненному в грудь водителю. Парень, не послушавшись, завалился на бок и закряхтел в попытке достать из-за пояса пистолет. Макао щёлкнул предохранителем и вытянул руки вперед. Че выдохнул, осознавая: если не сможет стать сильнее своего страха — подвергнет брата Вегаса опасности. Выбраться из ада в этот раз будет ещё сложнее, чем в прошлый. Когда пассажирские двери автомобиля раскрыли, Порче сделал глубокий вдох и после первого же выстрела Макао ринулся вперед, пробивая чужой живот ножом раз за разом, раз за разом, раз за разом… За плечо ухватились, пытаясь оттащить назад. Че зарычал и вывернулся, ударяя мужчину прямо в шею. Выстрелы оглушали, создавая плотное ощущение опасности. Напряжение и ярость, бурлящие в венах, вынуждали его двигаться быстрее, чётче и резче. Все были врагами. Все хотели забрать Макао из его рук. Порче признал Кима не сразу. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем понять, почему всё вокруг ускорилось в бешеном ритме и одновременно замерло между ними двумя.       — Че, это я, — спокойно произнёс Ким. — Раскрой ладонь. Напряжение во взгляде напротив было осязаемым. Порче сделал глубокий вдох и выдохнул, с трудом отпуская рукоять ножа. Каменные пальцы покалывало.       — Это ты.       — Ты ранен? — вопросил он, неожиданно высоко поднимая его голову за подбородок.       — В порядке, — нахмурился Че. — Что ты делаешь?       — Не смотри вниз. Иди к Макао и не смотри вниз.       — Не смотреть вниз, — согласно произнёс Че, — как скажешь. Ты не пойдёшь со мной?       — Нужно кое-что доделать. Я вернусь к тебе, обещаю, а сейчас иди к Макао и не смотри вниз. Ким говорил не смотреть вниз, и Порче сделал, как просили. Ким не говорил, что нельзя оборачиваться, поэтому Порче обернулся, чтобы увидеть, как Ким опёрся ладонью на машину, зажимая живот, из которого торчала рукоять складного ножа. Макао втянул его в машину и скомандовал водителю ехать домой. Порче сделал вдох и опустил взгляд на окровавленные руки. …В особняке ещё долго было полупусто и тихо. Макао и Танкхун были единственными, кто составил ему компанию. Впрочем, вряд ли это можно назвать компанией. Им пришлось вымывать его и приводить в чувства вместе с врачами. Вероятно, их напугал его отсутствующий взгляд, но он был так напуган тем, что сделал. Терапевты сказали: «аффект». Дрожащий Танкхун уточнил: «он в порядке, собирается ехать домой». Макао подбодрил: «ну вот, ранил, но не убил!». Ким так и не приехал домой. Вернулась большая часть охраны, вернулся ближний круг глав особняка, вернулся даже Пит, чтобы проверить их, но Кима не было. В горло ничего не лезло, поднялось беспокойство и тошнота. Порче закрылся в комнате парня и зарыдал, игнорируя просьбы открыть дверь. Истерию и бесконтрольное «что я наделал?» остановили одним уколом сильного успокоительного. Руки перестали зажимать одеяло, тело расслабилось. Его аккуратно уложили в постель на подушку и накрыли одеялом.       — Я присмотрю за ним, — тихо пообещал Макао. — Если что-то случится, я позову. Мы пока поспим. Порче не заметил, кому он это говорил. Пустой взгляд прикипел к плотно задвинутым занавескам. Вечерняя темнота плавно сгустилась перед глазами, вынуждая его забыть о похитителях, о Киме, брате, Макао… Он ощутил, как одеяло приподняли и поправили, натягивая на шею чуть выше. Слезы полились из глаз, пришлось поддаться лекарству и заснуть, оставляя переживания на следующий день. Ким вернулся ранним утром. Порче не спал, но с трудом пытался отвязаться от навалившейся из-за лекарства сонливости. Он услышал, как щёлкнула дверь, и на входе резко прекратились шаги. Че не мог даже двинуть головой, не говоря о том, чтобы повернуться. Ким обошёл постель сам, заметил, что он не спит и присел перед ним, немного скривившись.       — Ты…       — Сейчас буду говорить я, а ты слушать, — тихо, но серьёзно произнёс парень. — Твоей вины в моём ранении нет, потому что ты защищался. Я очень зол на тебя за то, что ты оказался в машине и подверг себя в опасности. Со мной всё в порядке: пара недель без напряжения — и я буду как новенький, — заверяет парень, взяв его за ладонь. — И последнее: Макао спит в нашей постели в последний раз. Я в последний раз вижу его в этой комнате, понятно?       — Понятно, — шепнул Порче. — Прости меня.       — Прощаю. Легонько коснувшись его лба губами, Ким поднимается с места, берет вещи из шкафа и выходит из комнаты. Порче с облегчением закрывает глаза, чувствуя, как слёзы скатываются по щеке и тут же впитываются в подушку. На грудь опускается облегчение. На душе становится хорошо.