Stepfather

Мир в катастрофе,

Но главное когда есть кому сварить кофе,

Главное, чтобы не фото на память, а спамить…

— Чего? — спустя несколько секунд, наконец произнесла Самойлова. — Нет у меня отца. — Я понимаю, что, наверное, в твоих глазах я тварь, которая бросила своего ребёнка, но, Лиза, я хочу с тобой поговорить, — он сделал шаг к ней, но Елизавета также сделала шаг назад. — А не надо со мной сейчас разговаривать. Где Вы были все эти годы? — достаточно агрессивно проговорила Лиза. — Для чего Вы видитесь с мамой? У нее тоже своя жизнь. — Так ты в курсе? — удивился он и даже потерялся на несколько секунд. — Я видела Вас с ней вчера в парке Горького. Она наврала мне и Лёше, что на работе, — девушка перевела взгляд на Миронова, который вообще ничего не понимал.       Да и сама девушка не особо понимала, что сейчас происходит. Во-первых, она видела на фотографиях отца лишь молодым, поэтому до конца даже не уверена, что это точно он. Во-вторых, он реально думает, что спустя столько лет Самойлова захочет с ним разговаривать? Это он ее бросил, а не она его. Это он оставил молодой ее маму, заставляя практически выживать с маленьким ребёнком на руках. — Мы разговаривали по поводу тебя. — Да? В кафе, мило улыбаясь друг другу, скрывая это? Почему это Лёше не расскажете? Почему это происходит за его спиной, если это касается только меня? Что вообще происходит? — прикрикнула Елизавета. — Я не нуждаюсь в Вас, поэтому не нужно видеться с моей мамой. Ещё раз повторю, у неё своя жизнь, молодой человек, Вам здесь места нет. — Так печешься по поводу этого футболиста? — усмехнулся мужчина. — Уже своим отчимом считаешь? — Это Вас не касается, — тише произнесла Лиза, которая сама начала осознавать, что яро защищает в том числе и Миранчука в этой ситуации. — Егор, прости, что тебе вновь пришлось присутствовать на каких-то моих семейных разборках. Вечером я наберу. Пока.       Девушка спешно чмокнула парня в губы и двинулась в подъезд, открывая железную дверь ключами. Слишком много вопросов роилось в голове, но пока на переднем плане был лишь один — что он делал у них дома? Был ли при этом Алексей, который ни сном ни духом об этой ситуации? И почему она действительно не раз упомянула его имя в разговоре с ним, если в этом случае должна переживать только за свою семью. Вопросов было много, ответа — ни одного.       Поднявшись в квартиру, Самойлова не заметила куртки Миранчука, что говорило о том, что его не было. Опасно мама поступает, приводя домой другого мужчину, пока ее молодой человек не рядом. Скорее всего, сейчас он на тренировке. Самое время все-таки поговорить об этом, ведь теперь девушка столкнулась лицом к лицу с ним. — Мам? — сказала Елизавета и повесила куртку, принимаясь развязывать шнурки на ботинках. — Привет, Лиза, — с улыбкой появилась мама и поцеловала дочь в щеку. — Ты как-то задержалась в универе? — С Егором гуляла, — ее голос дрогнул. — Ответь мне на один вопрос — у тебя есть кто-то помимо Лёши?       Елена застыла на месте, явно не ожидая такого резкого вопроса. Лиза смотрела на нее с таким разочарованием и досадой, что даже слов не находилось. И крутилось много вариантов в голове, почему она решила вообще спросить об этом. — А с чего ты решила, что есть? — тихо спросила она. — Тогда почему вчера ты сидела в кафе с другим мужчиной, а сейчас он вышел из нашего подъезда, представляясь мне моим отцом? — Самойлова отвела взгляд в стену, не решаясь посмотреть на мать. — Значит, увиделись… Лиз, пойдём поговорим. — Это правда мой отец? — Пойдём, говорю.

Реальными кадрами из будней.

Ты хочешь быть первой, так будь ей,

Попробуй пожить безрассудней…

— Мы увиделись первый раз спустя, получается, 16 лет примерно около двух недель назад на одной из защиты проектов. Я, если честно, даже не узнала его по началу. Только потом уже он подошёл и сказал, что я ни сколько не изменилась, — усмехнулась Елена, крутя в руках стакан с соком. — Конечно, Андрей с самого начала пытался узнать про тебя, но я долго не говорила ему ничего. И вот вчера мы снова увиделись, я переборола себя и смогла хоть немного рассказать о тебе. — Почему ты была вчера такая… даже не знаю, как правильно сказать. У тебя был такой подъем духа, и ты списала все на работу. Это так разговор с ним на тебя повлиял? — Возможно, — скромно улыбнулась мама. — Ты любишь Лёшу? — неожиданно спросила Елизавета, чем вновь ввела в ступор мать. — Только честно. — К чему этот вопрос? — уже нахмурилась она. — Просто я тогда не понимаю, почему другой мужчина вызывает у тебя такое состояние! Если ты любишь Лёшу, то бы и не начинала даже общаться с ним. Он ведь не в курсе? — Не в курсе, — тяжело вздохнула Елена и опустила голову на руку. — Я понимаю, какая у него будет реакция на это. Лиз, и ты не подумай, между нами с Андреем нет ничего, я не изменяла Лёше. И… Мне казалось, что ты против него, а сейчас ты будто отстаиваешь его. Что происходит? — Ничего, — тихо произнесла Лиза, опустив глаза на свои руки. — Просто у нас начали налаживаться отношения, и я начинаю привыкать к нему. И если у тебя есть другой, то, пожалуйста, скажи ему, не делай больно, когда он узнает потом случайным образом, — пыталась оправдаться девушка.       Но и не только оправдаться, но и донести, что Миранчук — такой же человек, которому потом будет больно. Ну и, возможно, Алексей и правда начал проникать в ее сердце, но она боялась, что это приведёт именно к влюблённости. Начало положено, и это для неё страшно. А ещё страшнее осознавать, что даже сделаны конкретные шаги в сторону влюблённости, ведь поцелуи, по крайней мере лично для нее, не являются пустыми действиями.       И, наверное, все таки, в первую очередь, Елизавета должна была спросить по поводу отца, все таки она не видела его 16 лет, и вот сейчас он так резко появился в ее жизни. Но ее опять же волнует другое. Тоже своего рода звоночек.       Сквозь тишину, повисшую между ними, раздался резкий хлопок двери. Все происходило слишком быстро — на кухню зашёл Миранчук, который явно был в хорошем настроении, но настороженные лица девушек изменили и его настрой. — Что-то случилось? — тихо спросил Алексей, стоя за спиной Самойловой. — Все нормально, — достаточно резко произнесла Лиза и, подскочив со своего места, быстрым шагом двинулась в сторону ванной.       Закрыв дверь на щеколду, девушка оперлась руками о раковину и смотрела на него в зеркало. Из нее выходили тяжёлые вздохи, внутри все тряслось, глаза бегали по собственному лицу, губы вмиг стали сухими, сердце бешено билось. Ужасное состояние, сравнимое с тем, когда ты стоишь на краю обрыва и не знаешь, как сделать правильный выбор. Мечешься в своих мыслях, но не можешь найти выхода.       Даже слез не было. Была лишь дрожь в теле, которая не давала нормально соображать. И Лиза понимала, что уже достаточно долго стоит так, пытаясь успокоиться, и планировала уже выйти, но послышался тихий стук в дверь. Девушка замерла и пыталась прислушаться, чтобы понять, кто там. — Малая, выходи, — услышала она тихий голос Миранчука и сщурилась, стараясь совладать с собой.       «Малая» - как мило это звучало. Впервые он вообще назвал ее так.       Запуталась. Просто запуталась в себе, своих чувствах и мыслях. Только сегодня пыталась сохранить отношения с Мироновым, поверив ему в его верности, а сама сейчас думает о том, чтобы рядом остался Алексей. Она слишком начала переживать, что парень уйдёт из ее жизни, если у них с матерью разойдутся пути. Еще месяц назад Самойлова так желала этого, а сейчас не понимает, что будет испытывать, если его больше не будет рядом. — Надо поговорить, Лиз, — вновь послышался голос футболиста.       Глубоко вдохнув и набравшись смелости, Самойлова подошла к двери и коснулась металлической ручки. Но вот смелости уже выйти из своего маленького убежища не совсем хватало. Но, досчитав до трех, все-таки открыла щеколду и распахнула дверь. Перед ней стоял Миранчук, внимательно смотря на ее лицо. — О чем поговорить? — без каких-либо эмоций произнесла Елизавета. — Где мама? — Мы поругались, Лена психанула и ушла. При чем у нас с самого начала разговор не пошёл, она нервная была. Я так понимаю, между вами что-то случилось? — И ты решил выступить в роли психолога и разобраться в этой проблеме? — огрызнулась Лиза. — Тебя кто-то просит об этом? — Ты когда-нибудь поймёшь, что мне не все равно на тебя? — прошипел Алексей, грубо схватив ее за предплечье и дернув на себя. — Не все равно на твою маму. Не все равно на ваши с ней отношения. — А почему в этом списке ты выделил меня первой? — практически прошептала девушка, смотря в его карие глаза. — Ты, наверное, должен в первую очередь переживать за мою маму.       Вопрос, загнавший футболиста в тупик. Он сам не может объяснить, почему он неосознанно сказал сначала именно про неё. Только вот для Самойловой все начало складываться — тот самый страх наяву.       Чтобы ещё больше убедиться в своих мыслях, Елизавета кладет свою ладонь на небритую щеку Миранчука и следит за реакцией. Его глаза бегают по ее лицу, точно ждёт ее дальнейших действий, ведь впервые Лиза сама проявляет инициативу. — Поцелуешь меня? — прошептала девушка, не убирая с него своей руки, и наоборот кладя вторую на его шею.       Долго Алексей не думал и, притянув к себе еще ближе Лизу, только уже за талию, впился в ее губы. Самое жуткое для Самойловой - это осознавать, что она правда этого хотела. Между ними был такой зрительный контакт, что невозможно было сохранять спокойствие.

Не буди меня, если мы

Приземляемся не в Париж,

Если вместе лишь до зимы,

Если ты со мной не паришь…

      Лёша достаточно грубо прижимает Елизавету к стене, практически терзая ее губы. Все происходило быстро, с небольшой грубостью. Становилось жарко. Руки футболиста уже приподнимают футболку девушки, касаясь нежной кожи спины, от чего она покрывается мурашками от приятных прикосновений.       Футболист чувствовал, как накатывает волна возбуждения, но старался себя контролировать и сдерживать. Такую ошибку никто ему не простит, в том числе и сама Лиза. Он не может даже предположить, было ли у нее что-то с Егором, не девочка ли она. Поэтому на такой шаг Миранчук чисто из моральных установок пойти не сможет.       Поцелуй долго не продлился, потому как Самойлова с громким чмоком отдаляется от Алексея и утыкается лбом в его плечо. Они стоят обнявшись, не решаясь прервать эту атмосферу близости тел. — Господи, что мы творим, — проговорила Елизавета куда-то в грудь парня. — Так нельзя… У меня Егор, у тебя мама… — Я пока не знаю, к чему это приведёт, но… Мне кажется, я начал сходить с ума по тебе…       Первое признание. Ко всему Лиза была готова, но не к тому, что футболист прямо скажет о том, что с ним происходит по отношению к ней. А с другой стороны, она же хотела конкретики. Вот она. Но к такому себя невозможно подготовить. — А как же мама? — нахмурилась девушка и наконец подняла свой взгляд на него. — А Егор? Я его обвиняю в измене, когда сама не лучше… — Вы поговорили об этом? — Поговорили. И я ему поверила, что у него никого больше нет. Поэтому я не знаю, что делать. Ты соврал, чтобы мы с ним расстались? Только честно. — Ты глупая? Ты думаешь, что я способен на такое? — Самойлова смотрела на него и молчала. — Ладно. Это твоё право.       Миранчук выпустил Лизу из объятий и двинулся в сторону спальни. Задела своим недоверием, хотя он никогда не подрывал отношения с ней. Получается, хотел как лучше, а по итогу остался крайним. — Лёш, ты серьёзно сейчас? — прикрикнула девушка, которая возомнилась его действиями. — Ты не можешь мне ответить нормально на вопрос? — Я не наврал, ясно?! Это твоё дело жить в обмане и верить этому мудаку. Только потом не надо плакаться, когда узнаешь всю правду! — крикнул футболист, размахивая руками. — За то теперь я узнал твое истинное отношение к себе.       Парень скрылся, громко хлопнув дверью. Остался неприятный осадок от этого разговора. Он был краткий, но максимально негативный. Во всех его аспектах.

Не буди меня, я не сплю,

Я боюсь что-то не успеть.

Я же так тороплюсь,

Чтобы молча тебе пропеть…

      Два дня, в течение которых Самойлова провела будто в прострации. Это было такое странное ощущение для неё. С Миранчуком не пересекались почти, с мамой никаких разговоров не было, лишь перекинулись парой слов. Елена не знала, как найти подход к дочери, чтобы вновь все не закончилось ссорой, а Лиза просто старалась не особо вливаться в разговор. С Егором тоже стало не то, потому что она стала слишком присматриваться к нему. Миронов и сам заметил, что что-то поменялось, но не решался спросить об этом. Все пустилось в свое течение.       Через неделю Самойловы с Алексеем должны были улетать в Дубай. Благо сессия у Елизаветы была в январе, поэтому ничего особо и не упустит. Но само взаимодействие с семьёй на отдыхе напрягало Лизу, ведь там уже не уйдёшь гулять, не уедешь на пары и не закроешься в комнате. Поэтому девушка уже начала думать о том, что, наверное, нужно немного отступить. Все же она уже знала, что именно попросит у мамы вечером, чтобы точно решить этот конфликт. Ей сейчас это было необходимо.       После пар Егор вызвался проводить Самойлову. Лиза уже сказала ему о том, что ей нужно быть дома, чтобы решить один вопрос, поэтому погулять не получится. — Может все-таки расскажешь, что за вопрос такой серьёзный? — спросил парень, когда они шли от остановки к ее дому. — Да там небольшая проблема в семье есть, поэтому надо с мамой поговорить, — не с особым желанием ответила Елизавета. — Миранчук что ли стоит? — спросил он, всматриваясь вдаль. — Похоже, — недовольно ответила Лиза, узнавая в молодом человеке, что стоял около её подъезда и что-то печатал в своем телефоне, знакомые черты лица. — На тренировку может уезжает.       Когда пара подошла ближе, девушка решила, что надо хотя бы что-нибудь спросить у Алексея, чтобы не вызвать лишних подозрений у Егора. — Привет. А ты куда? — спросила она, подойдя к парню. — Привет. А мы знакомы? — нахмурился футболист, но это выглядело вполне искренне. — Лёш, ты че прикалываешься? — возмутилась Самойлова, смотря на него. — А, понятно. Я Антон, — улыбнулся Миранчук. — Ой, — неловко усмехнулась девушка. — Я Лиза, дочь девушки Лёши. Вы такие похожие, это просто невозможно. — Я уже привык к этому. За то познакомились, — Антон пожал ей руку. — Лёша уже на тренировку уехал, домой за вещами не заезжал, пришлось мне это сделать. — Да я ничего не говорю. Приятно было познакомиться, но я хочу домой, — Лиза повернулась к Миронову. — До завтра.       Под взгляд младшего Миранчука Елизавета скромно поцеловала Егора в щеку и, достав ключи, двинулась в подъезд. Ещё одна проблема — не дай бог увидеть братьев вместе, не отличит ведь.       Дома Самойлова ещё минут 20 не решалась пойти к матери, чтобы наконец сказать о том, чем думала весь день. Но понимала, что чем больше тянет, тем больше загружает сама себя. Поэтому, собравшись с мыслями, девушка наконец направилась в комнату Елены. — Мам, можно? — спросила Елизавета и заглянула к ней. — Я к тебе поговорить. — О чем? — чуть улыбнулась она, смотря на дочь. — Дай мне номер отца. Мне нужно с ним увидеться.

Я хочу с тобою быть, любить, болеть,

Жить и не стареть вопреки погоде,

Чтобы мы могли гореть, гулять и петь,

До утра смотреть, как всё не проходит…