Академия вампиров. История Дмитрия

      – Не позволяйте им разговаривать друг с другом, – предупредил я коллег, едва мы взошли на борт самолета. Юные леди использовали каждую свободную минуту, чтобы пошептаться между собой. – Пять минут вместе, и они разработают план бегства.       Роуз обожгла меня взглядом, и я понял, что не ошибся. К счастью, как только мы поднялись в воздух, их шансы на побег превратились из призрачных в нулевые. Как бы там ни было, если держать девушек порознь, у них будет меньше поводов создавать проблемы. И хотя мы с группой по-прежнему оставались начеку, тридцатичасовое бодрствование давало о себе знать, так что короткое – около двух часов – время перелета до Монтаны с ее бескрайними просторами всё же разумнее потратить на отдых.       Я сидел рядом с принцессой. Ее страх был почти осязаем. Она вцепилась в бутылку с водой, как в спасательный круг. Обрывки этикетки усеивали ее напряженные колени, пока взгляд метался по салону. Всем своим видом я стремился показать ей, что никакой опасности нет, но не слишком в этом преуспел и в итоге потянулся за потрепанным вестерном в мягкой обложке. Конечно, я отдавал себе отчет в том, что присутствие стража, особенно рослого стража-незнакомца, может причинять дискомфорт, но принцесса Драгомир наверняка росла в окружении таких как я. Поэтому никак не удавалось взять в толк, чего же она так боится.       Убедившись, что принцесса Василиса не собирается успокаиваться, я решил дать ей немного личного пространства и направился туда, где сидела Роуз. Та демонстративно проигнорировала меня, когда я занял соседнее кресло, и продолжала упрямо смотреть в иллюминатор.       – Ты в самом деле собиралась напасть на всех нас? – нарушил я молчание.       Она не ответила.       – Этот поступок... то, как ты ее защищала... Очень храбро с твоей стороны. Глупо, но храбро. Почему ты решила попытаться?       Вряд ли стоило вслух одобрять ее сумасбродство и уж тем более интересоваться мотивами такого поступка (довольно непрофессионально для стража), но любопытство взяло надо мной вверх.       Роуз разглядывала меня сквозь завесу темных волос, затем отвела их в сторону и решительно посмотрела в упор. Какая неожиданная уверенность в себе, особенно с учетом сложившейся ситуации. От удивления мое сердце забилось быстрее, а после ее ответа и вовсе пустилось вскачь.       – Потому что я ее страж.       Она вновь отвернулась к окну, успев на мгновение встретиться взглядом с принцессой. Я же продолжал смотреть на нее. Слова Роуз были полны такой самоотверженности и преданности, что им невозможно было не поверить. Потому что она сама верила в то, что говорит, каждой частицей своего существа.       Уже почти год как я работаю и общаюсь со студентами-дампирами. Их миром правят гормоны, танцы, драмы и домашние задания. Это не эгоизм в чистом виде, но к самоотречению и преданности, без которой не обойтись в их будущей профессии, они пока не пришли. А вот Роуз... пришла. Она понимала. Более того – она, казалось, принимает свою судьбу и отвечает на любой брошенный ею вызов. Прежде я не встречал ни одной женщины, тем более такой юной, которая целиком и полностью разделяла бы мое отношение к делу всей жизни. Это интриговало. Она меня интриговала. Ее удивительный потенциал был очевиден. Заверши Роуз свое обучение, и я бы с радостью работал с ней в паре. Пускай сейчас этой девушке, мягко говоря, недостает самоконтроля, мне хотелось удостовериться, что Роуз Хэзевей окончит школу и вступит в наши ряды.       Однако я не знал, как правильно отреагировать на ее ответ, не находил нужных слов, поэтому вернулся в переднюю часть самолета, который тем временем уже начал снижаться. Мы обсудили план действий после прибытия в Академию. Учитывая, что мы прибудем к закату, то есть в начале моройского дня, лишних свидетелей не избежать. Откладывать завершение миссии впрочем не было никакого смысла.       Академия Святого Владимира была одним из крупнейших учебных заведений для живых вампиров-мороев и для дампиров вроде меня – наполовину вампиров, наполовину людей. Она определенно больше Академии Святого Василия, которую я окончил. Обе были построены по образцу средневековых школ, хотя величественный готический стиль, на мой взгляд, куда лучше подходил собору или университету, чем средней школе, пусть даже частной.       Мы направлялись к административному зданию, минуя студентов, которые как раз вышли во двор и успели заметить наш конвой. Студенты-морои шли из одного корпуса, дампиры – из другого. Собравшихся было не так уж много, и они дали нам спокойно пройти, но открыто пялились на моих невольных подопечных. Часть меня прониклась сочувствием к девушкам: за их спинам открыто шептались, а некоторые и вовсе показывали пальцем. Я оглянулся.       Принцесса Василиса шла опустив голову и стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Высокая, с бледной кожей и платиновыми волосами, она была тоненькой и хрупкой, как все морои. Большинство людей считали подобную внешность эталоном красоты. Моройские парни и девушки, окажись они в человеческом мире, могли бы сделать головокружительную карьеру в модельном бизнесе или в кино. И хотя я признавал их неоспоримые достоинства, такие черты всё же казались мне... почти детскими. Моройским красавицам не хватало женственных изгибов, а их мужчины практически не набирали мышечную массу.       Другое дело Роуз, вот уж кого точно не назовешь хрупкой. Она была сильной и пристальные взгляды одноклассников встречала с гордо поднятой головой. Разительный контраст с принцессой во многих отношениях: смуглая кожа, длинные темные волосы в лучах закатного солнца слегка подсвечивались красным. Несмотря на то что Роуз была значительно ниже Василисы, для дампирки ее рост считался стандартным. Стройная фигура ухитрялась сочетать в себе лепные, лишенные жира мышцы, плавную линию бедер и ярко выраженную грудь. Живое воплощение опасности. Даже в том, как она шагала по двору, ощущались красота и уверенность.       Роуз окинула взглядом периметр, а затем сосредоточилась на мне. Я поспешил отвернуться.       – Эй, товарищ!       Это обращение слегка позабавило, но не заставило замедлить шаг. Тогда она поравнялась со мной.       – Хочешь поговорить прямо сейчас?       – Вы ведете нас к Кировой?       Кое-кто явно не испытывал священного трепета перед титулами и чинами.       – К директрисе Кировой, – поправил я, глядя на нее сверху вниз.       Принцесса бросила на подругу умоляющий взгляд, без слов прося ее не усугублять. Бессмысленный жест, если честно: та стояла лицом ко мне и видеть Василису явно не могла. Но внезапно Роуз обернулась, словно в ответ на невысказанную просьбу. Будто принцессе и не нужно было прибегать к словам.       Как странно, уже не в первый раз я замечаю безмолвные переговоры между этими двумя. И я невольно задавался вопросом, результат ли это долгой крепкой дружбы... или нечто иное.       – Пусть директриса. Плевать. Она всё та же самодовольная, старая су...       Ее гневная вспышка мигом погасла, стоило нам войти в столовую. Оказалось, что толпа снаружи не идет ни в какое сравнение с толпой, что собралась тут. Сейчас как раз время завтрака, а значит, здесь присутствовала едва ли не вся старшая школа. Довольно жестоко с нашей стороны, но это самый короткий путь к месту назначения. Принцесса еще сильнее замкнулась, а вот Роуз, напротив, быстро вернула самообладание и принялась рассматривать студентов с тем же интересом, как они глазели на ее подругу и на нее саму.       Наша недолгая прогулка окончилась на пороге офиса директрисы Кировой. Присутствие этой немолодой моройки пугало не меньше, чем присутствие любого стража. Ее глаза без интереса скользнули по большей части моей группы, прежде чем остановиться на двух провинившихся девушках. Вскоре из всех стражей в комнате остались только Альберта, капитан школьных стражей, и я. Мы заняли наблюдательные позиции у стены, и я кивнул пожилому морою, сидящему чуть в стороне.       – Василиса, – негромко окликнул он в знак приветствия.       Принц Виктор Дашков выглядел намного старше, чем был на самом деле, виной всему – изнуряющая неизлечимая болезнь. Он мог бы встать во главе моройского сообщества, но теперь состояние здоровья лишило его такой возможности. Я почувствовал укол жалости: этот морой казался добрым и кротким, но вместе с тем благородным пожилым джентльменом.       При виде Виктора Роуз изумленно напряглась, Василиса же бросилась к нему с объятиями, пробормотав: «Дядя». Было очевидно, что обе девушки обескуражены его присутствием, но еще больше – плачевным обликом. В конце концов, они не виделись довольно давно, а здоровье Виктора ухудшалось с каждым днем.       Принц Дашков мягко высвободился из объятий и с улыбкой сказал, обращаясь к принцессе:       – Не представляешь, как я рад, что ты в безопасности, Василиса. – Он перевел взгляд на Роуз, которая по-прежнему стояла в нескольких шагах от него. – И ты тоже, Роуз.       Та уважительно кивнула в ответ. На моей памяти это было первое проявление пиетета с ее стороны. Она размышляла о чем-то, опустив глаза в пол, пока Василиса разговаривала с дядей. Хотя формально они не являлись родственниками, среди королевских особ принято обращаться друг к другу подобным образом.       Директриса Кирова вскоре призвала всех к порядку. Виктор вновь опустился в свое кресло в углу комнаты, девушки заняли стулья напротив директорского стола, а сама госпожа Кирова заняла место во главе. Страж Петрова и я по обыкновению подпирали стены, вытянувшись по стойке «смирно». Лекция началась.       Василису отчитали первой. При каждом упоминании о своей безответственности, безрассудном поведении и эгоизме принцесса всё сильнее вжималась в кресло. Никаких сомнений: она в самом деле стыдилась того, что подвергла свою жизнь – жизнь последней из рода Драгомиров – смертельной опасности.       Роуз же, казалось, откровенно скучала. Ее взгляд то блуждал по комнате, то устремлялся к окну. Если бы я не успел немного ее узнать, то поставил бы на разработку какого-нибудь безумного плана побега.       – Вы, мисс Хэзевей, – заговорила директриса еще более ядовито, чем прежде. Роуз ответила ей пристальным взглядом. Очевидно, эти двое питали друг к другу не самые теплые чувства. – Вы нарушили нашу самую священную клятву: клятву стража защищать мороя. Это величайшее доверие. Доверие, которое вы попрали, из эгоизма увезя принцессу отсюда. Стригои будут несказанно счастливы уничтожить род Драгомиров, а вы своим поступком практически благословили их на это.       Я мысленно поморщился. Стригои – наш общий враг, та сила, с которой нельзя не считаться. Ими пугали не только детей, но и взрослых. Вампиры в худшем смысле этого слова, нежить – могущественная, бессмертная и бездушная. Они убивали без раздумий. Их число постоянно росло, и со временем они начали смелеть. Стригоям неважно, кого убивать: мороев, дампиров, людей. Хотя больше всего им нравилось охотиться на своих смертных собратьев, особенно если морой был из королевских.       Мой разум перенесся в ту ночь, когда я нашел своего подопечного, Ивана Зеклоса, лежащим лицом вниз в луже собственной крови. Рядом в неловкой позе лежал мой напарник, страж Уиллис – со сломанной шеей и остекленевшим взглядом, устремленным в мою сторону. Я отпросился всего на несколько часов, чтобы уладить незначительный личный вопрос, но мое отсутствие стоило обоим ребятам жизни. Мой эгоизм убил моих друзей. С тех пор прошло уже восемнадцать месяцев, а кажется, что всё случилось только вчера.       Голос принцессы прервал поток воспоминаний.       – Роуз меня не похищала, – она говорила настойчиво, но удивительно спокойно. – Я сама хотела уйти. Не вините ее.       Госпожа Кирова прошлась по комнате, недоверчиво и раздраженно пощелкивая языком.       – Насколько я вас знаю, мисс Драгомир, вы вполне могли придумать весь план, но ее прямой обязанностью было помешать вам воплотить его в жизнь. – Она положила руки на стол, практически вынуждая Роуз подняться с места. – Если бы мисс Хэзевей выполнила свой долг, вы оставались бы в безопасности, вы обе.       Роуз вскочила со стула и оказалась лицом к лицу с директрисой. Альберта и я, не сговариваясь, сменили позу, готовые оттащить дикарку, если она вдруг вздумает прибегнуть к физическому насилию.       – Я выполнила свой долг! – Похоже, словесная баталия переходит на новый уровень. Теперь они будут состязаться, кто кого перекричит. – Я защищала ее! Защищала, когда никто из вас... – Она широким жестом обвела всех присутствующих. – Ничего для этого не делал. Да вы и не собирались! Я увезла ее, чтобы уберечь. Сделала то, что должна была сделать. – Сердитый взгляд обжег директрису. – В отличие от вас.       Директриса Кирова и глазом не моргнула. Битва криков обернулась игрой в гляделки.       – Прошу прощения, мисс Хэзевей, – медленно и тихо заговорила она, – но я не вижу логики в том, почему увезти принцессу из тщательно охраняемого, магически защищенного места значит уберечь ее. – Последние слова директриса буквально выплюнула, словно бы те разъедали ей язык. – Либо вы что-то от нас скрываете.       Роуз прикусила губу и отступила, признавая поражение. Я едва знал ее, ее характер, но даже мне было ясно, что дело тут нечисто. Она не сдалась, а намеренно о чем-то умалчивала.       Госпожа Кирова вновь обрела уверенность в победе, продолжая расхаживать у окна.       – Ясно. Что ж, тогда... По моему мнению, единственная причина вашего бегства (не считая, конечно, тяги к новизне) – стремление избежать последствий того ужасного, разрушительного трюка, который вы выкинули перед своим исчезновением.       – Нет, это не...       Ее отчаянная попытка защититься была безжалостно прервана.       – И это лишь облегчает мне принятие решения. Принцесса – морой и должна оставаться здесь, в Академии, ради собственной безопасности. – Директриса умолкла и посмотрела на Роуз в упор. На ее лице возникла едва заметная улыбочка. – Однако перед вами у нас таких обязательств нет. Поэтому вас немедленно исключат и вышлют отсюда как можно скорее.       В офисе повисла тишина. Мы с Альбертой перестали дышать, наши сердца не бились. Роуз застыла.       – Меня... что?       Ореол стойкости и внутренней силы, окружавший ее с момента нашей встречи, померк и исчез. Она стала действительно хрупкой и похожей на ребенка.       Со своего места внезапно вскочила принцесса. Покинувшее Роуз мужество, казалось, теперь наполняет ее.       – Вы не можете так поступить! Она мой страж!       – Ничего подобного, – парировала госпожа Кирова. – Начнем с того, что она вообще не страж. Она еще новичок.       – Но мои родители...       – Я знаю, чего хотели ваши родители, да упокой Господь их души. Но обстоятельства изменились. Мисс Хэзевей мы легко можем пожертвовать. – Некоторые из нас вздрогнули при этих словах. – Она недостойна быть стражем, и поэтому она уедет.       Роуз уставилась на судью, который только что огласил ей приговор. Девушка выглядела потерянной, однако стоило ей заговорить, как замешательство вновь сменилось гневом:       – И куда, интересно, вы меня отошлете? К матери в Непал? Сомневаюсь, что она вообще заметила мое исчезновение. Или, может быть, отправите меня к отцу? – Последнее слово резало, как лед. Большинство дампиров не знали, кто их отец, а те немногие, кто все-таки знал, не могли похвастаться хорошими с ним отношениями. Когда Роуз заговорила снова, ее голос было трудно узнать: – Или, может, сразу к «кровавым шлюхам»? – Негромкий вздох Альберты слился с почти беззвучным вздохом принцессы, но это всё равно прозвучало чересчур громко в тишине помещения. – Что ж, рискните, и к концу дня нас обеих тут не будет.       – Мисс Хэзевей, – прошипела Кирова, – вы переходите все границы.       Честно говоря, «все границы» уже давно перешли они обе. Рассуждать на эту тему не мое дело, но у Роуз, по крайней мере, было оправдание: страх и молодость. Директриса же, очевидно, была готова ухватиться за любой предлог, чтобы избавиться от девушки, а сейчас ей представилась для этого отличная возможность. Как бы там ни было, я должен найти другую, еще более вескую причину, чтобы ее оставили. Ведь Роуз, какой бы дикой и вспыльчивой она ни была, потенциально замечательный страж. Учитывая наш извечный дефицит кадров, разбрасываться такими талантами, мягко говоря, неразумно. Но я понимал, что эта девушка обладает чем-то гораздо большим, чем обычный талант...       – Они связаны.       Мой голос разрушил скопившееся в воздухе напряжение. Я не сделал ни шагу, но, когда взгляды всех присутствующих устремились ко мне, окончательно взял себя в руки и полностью сосредоточился на Роуз, надеясь – нет, желая, – чтобы мое предположение оказалось правдой.       – Роуз знает, что чувствует Василиса. Ведь так?       Директриса Кирова была застигнута врасплох, и пока ее взгляд метался между девушками и мной, я почувствовал прилив радости от этой крошечной победы.       – Нет... – неуверенно начала она, но было заметно, как ее окрыляет подобная перспектива. – Это невозможно. Такого не случалось на протяжении столетий.       – Это очевидно, – сказал я, придав своему голосу гораздо больше уверенности, чем было во мне на самом деле. Однако ни Роуз, ни Василиса не попытались возразить, поэтому я продолжил: – Как только я начал за ними наблюдать, то сразу заподозрил именно это.       Роуз отвернулась. Их тайну раскрыли. Я все-таки был прав.       – Это дар, – удивленно пробормотал принц Дашков. – Редкий, замечательный дар.       – Согласно историческим хроникам, такого рода связь имели лучшие стражи, – я говорил невозмутимо, с достоинством, но внутренне умолял сварливую директрису разглядеть наконец потенциал этой девочки.       Вместо этого она предпочла отбросить даже малейшую вероятность чего-то «редкого и замечательного», продолжая упорно гнуть свою узколобую директорскую линию:       – Хроники, которым сотни лет! – с вызовом воскликнула она, вскидывая руки к потолку. – Вы же не думаете, что мы позволим ей остаться в Академии после всего, что она натворила?       Я пожал плечами, пытаясь обуздать чужую ярость спокойным движением.       – Возможно, она необузданная и проявляющая мало уважения, но ее потенциал...       Вместо темно-каштановой макушки я увидел еще одну пару яростных глаз.       – Проявляющая мало уважения? – Отлично, я обезвредил одну бомбу только чтобы взорвать другую. – А вы, черт бы вас побрал, вообще кто такой? Иностранная рабочая сила?       – Страж Беликов теперь страж принцессы, – заявила Кирова, явно довольная тем, что рычание Роуз изменило свой вектор, найдя другого козла отпущения. – Ее утвержденный страж.       – И что, какой-то дешевый наемник будет защищать Лиссу?       Этот комментарий был призван уязвить, но прозвучал ребячески для любого, кто был лично со мной знаком.       Терпению директрисы Кировой меж тем наступал конец.       – Видите? Совершенно недисциплинированная девица! Все психические связи, весь редчайший потенциал мира не смогут этого изменить. Страж без дисциплины хуже, чем никакого стража.       Возможно, в этом я готов был с ней согласиться, но это всё равно не оправдывало нелепого отчисления, особенно зная, что более выгодное для всех сторон решение лежало прямо у нас под носом.       – Так научите ее. Занятия только начались, верните Роуз к тренировкам – пусть занимается вместе со всеми.       – Невозможно. Она безнадежно отстала от сверстников.       Что, опять же, правда, но эти трудности вполне преодолимы.       – Эй, ничего я не отстала! – выпад Роуз мы дружно проигнорировали.       Сейчас ее дальнейшая судьба зависит от меня, так что в ее интересах помолчать и позволить мне спасти положение. К счастью, Роуз быстро сообразила, что к чему. Я продолжил парировать откровенно слабые аргументы противника до тех пор, пока директриса внезапно не прижала меня к метафорической стенке.       – И кто же возьмется тренировать ее дополнительно? Вы?       – Ну, необязательно я...       Неприкрытое удовлетворение на лице Кировой причинило гадкую боль.       – Да-да, именно так я и думала.       Вот оно. Нужно принять решение: взять на себя ответственность или оставить ее справляться со всем в одиночку. Едва ли такой выбор можно назвать решением. Меня учили защищать мороев, однако не в моем характере оставлять кого-то в беде, кем бы этот человек ни был. Я посмотрел на Василису. Наставничество не для меня. Моя роль в Академии сводилась к тупому убийству времени до выпуска принцессы, пока я не смогу приступить к своим непосредственным обязанностям ее стража. Хотя шефство над Роуз никоим образом не помешает моей карьере, быть ее частью оно тоже не должно. Или я ошибаюсь?       Мой взгляд сам собой переместился на Роуз. В глубине ее карих глаз теплилась последняя надежда. Я знал, что к Василисе в конце концов приставят второго стража, в дополнение ко мне. Роуз Хэзевей – идеальная кандидатура, если ее правильно обучить. Став ее наставником, я бы мог гарантировать результат этого обучения. Но стоит ли оно того? Или бешеная девчонка однажды станет причиной моей гибели? Я размышлял еще мгновение, прежде чем перед внутренним взором промелькнули лица моих сестер. Я бы сделал что угодно ради их безопасности. А теперь готов пойти на всё, чтобы обезопасить ее.       – Да, – сказал я решительно. – Дополнительно тренировать Роуз буду я. Можно расширить ее расписание.       – И что дальше? – окончательно проигранная битва наполнила голос директрисы злобой. – Она так и останется безнаказанной? Так не пойдет.       – Найдите какой-нибудь другой способ наказать ее. Численность стражей и так падает слишком быстро, чтобы рисковать еще одним. В особенности девушкой.       И снова я подумал о семье: о матери, о сестрах.       Воздух в помещении тревожно сгустился. Директриса подыскивала еще один аргумент, но ее усилия были напрасны. Из другого конца комнаты донесся ласковый, но твердый голос Виктора Дашкова:       – Я склонен присоединиться к мнению стража Беликова. Отослать Роуз – это позор, напрасная трата дара.       Я слегка наклонил голову в знак признательности за поддержку.       Директриса Кирова смерила взглядом каждого из присутствующих, всё еще надеясь избавить свою школу от присутствия Роуз. Она смотрела в глаза Василисе едва ли больше пары секунд, но молодой моройке с лихвой хватило этого времени, чтобы озвучить просьбу:       – Пожалуйста, госпожа Кирова, позвольте Роуз остаться.       После этих слов плечи директрисы расслабленно опустились, а взгляд утратил цепкость. Она смирилась.       – Если мисс Хэзевей останется, то на следующих условиях. – Она посмотрела на Роуз. – Ваше обучение в Академии Святого Владимира продолжится в рамках испытательного срока. Перешагнете черту еще раз, и вас здесь не будет. Вы будете посещать все занятия и тренировки, необходимые новичкам вашего возраста. Кроме того, все свободное время вы будете тренироваться под руководством стража Беликова – до и после занятий. Помимо этого, вам запрещается принимать участие во всех общественных мероприятиях. Социальные контакты так же под запретом. За исключением приема пищи, вы будете оставаться в своей комнате. Нарушите хотя бы что-нибудь из перечисленного, и вас... исключат.       Роуз засмеялась, видимо, расстроенная грядущим отсутствием светской жизни.       – Общественные мероприятия и социальные контакты? Боитесь, что мы снова сбежим?       Лично я боялся, что этот аттракцион невиданной щедрости закончится, толком не начавшись.       – Я принимаю меры предосторожности. Вы, разумеется, помните, что так и не были должным образом наказаны за порчу академической собственности. Придется потрудиться, чтобы возместить этот ущерб. Вам предлагают выгодную сделку, и в ваших интересах не дать ей сорваться, пойдя на поводу... эмоций.       Роуз готовилась снова открыть рот, озираясь в поисках моральной поддержки, но наткнулась на меня. Я был наготове, постаравшись согнать с лица любые эмоции и придать ему нейтральное выражение, но надеялся, что она сумеет понять без слов. Роуз, пожалуйста, перестань брыкаться и просто согласись. Я подозревал, что зеркальное отражение моих мыслей прямо сейчас через связь стремится донести и Василиса.       Розмари Хэзевей на миг опустила голову, но затем открыто посмотрела на директрису.       – Ладно. Я принимаю ваше предложение.