***
Хонджун шёл знакомыми коридорами, пребывая сознанием в своём внутреннем мире, который в последнее время стал сладостно-тревожным. Но причина тому была совсем не та, на которую можно было подумать. Нет, он по-прежнему хотел ребёнка, но… Не с этим человеком, с которым делил свою жизнь последние годы. Только выбора у него не было: скованный с детства сначала волей отца, а затем и мужа, он не мог ничего изменить по собственному желанию — не на кого было рассчитывать и некому довериться. В глубине души Хонджун надеялся, что с появление ребёнка он будет более свободен в своих действиях и сможет хоть как-то разнообразить существование. На этом тревожная сторона заканчивалась, и в силу вступала сладостная. Хонджун был в восторге от врача. В том самом пищаще-несдержанном детском восторге, когда внутри всё искрится солнечными бликами и заставляет душу танцевать. Когда-то давно папа читал ему на ночь сказки, в которых непременно встречались прекрасные принцы с изысканными манерами и невероятной красоты сердцами. И этот собирательный образ, созданный маленьким Джуном и запрятанный как самое ценное сокровище, нашёл отражение в Сонхва. Трепет в сердце при воспоминании о красивом лице доктора скрашивал однообразные серые дни. Никогда прежде Хонджун не испытывал такого жгучего желания прикоснуться к кому-то, и это очень его смущало. Хорошо, что Сонхва (он надеялся) не замечал жадного взгляда, которым омега ловил любое движение врача, с каким упоением слушал его размеренный глубокий голос, как наслаждался каждой адресованной ему улыбкой. Хонджун осознавал неправильность своего поведения, но иррациональное желание получить от жизни хоть чуточку удовольствия просило не останавливаться. А ещё было нестерпимо любопытно узнать, почему настолько изумительный альфа до сих пор не был связан не только узами брака, но и отношениями вообще. Случайно подслушанный разговор двух сотрудников о личной жизни Сонхва, с одной стороны, невероятно обрадовал Хонджуна фактом одиночества врача, но, с другой, вызвал недоумение. Если бы он был его парой, омега не жалел бы сил и себя, чтобы сделать такого альфу самым счастливым на свете. Грустная усмешка исказила лицо Хонджуна. Если бы.***
— Что там, Уён? — пятый день после помещения биоматериала в инкубатор был решающим. Предстояло узнать, успешно прошли ЭКО и ИКСИ или же нет. — Ничего, безрезультатно, — эмбриолог отодвинулся от микроскопа и печально посмотрел на Сонхва. Из-за перестройки гормонов он стал более чувствительным к неудачам не только из-за профессиональной гордости, испытывая острую жалость к парам, лишившимся шанса получить такое же счастье, как у него. — Что ж, ожидаемо, если честно. Их предыдущие лечащие врачи были профессионалами в своём деле. Только причину так и не нашли, — Сонхва нахмурился. — А генетику проверяли? — Чонхо отъехал на стуле от соседнего стола и развернулся в сторону коллег. — Некоторые анализы точно были, но я бы расширил список. Хонджун как-то упоминал, что его супруг не слишком сговорчив, когда дело касается сдачи крови. Придётся ему потерпеть, если хочет наследника, — альфа убрал руки в карманы форменных штанов и, задумчиво закусив нижнюю губу, направился к себе в кабинет. Найдя в медицинской карте Хонджуна имя последнего лечащего врача, с которым Сонхва был в хороших отношениях, он набрал номер ресепшен клиники и приготовился ждать. Но ему повезло, и уже через пару минут в трубке раздался знакомый голос: — Сонхва, мальчик мой, давненько тебя не слышал! — Здравствуйте, профессор Юн, — даже зная, что собеседник этого не увидит, Сонхва вежливо склонил голову. — Простите, я сразу к делу, вы не против? — Что с тобой поделаешь, знаю, что просто так не позвонишь, — мягко пожурил его врач. — Скажите, вы помните пациента по имени Ким Хонджун? — дождавшись утвердительного ответа, Сонхва продолжил. — Понимаю, что это нарушение врачебной этики, но мне необходимо у вас кое-что уточнить. — Ох, ну зависит от твоего вопроса — не уверен, что смогу помочь, — профессор вздохнул. — Всё же спрошу… Вы ограничились лишь некоторыми генетическими анализами, почему не настояли на полном списке? — Я предлагал, вот только безрезультатно. Подозреваю, что у господина О есть какое-то наследственное заболевание, о котором он хочет умолчать — всё же карьера политика накладывает определённые страхи. — Вот как… Хорошо, спасибо, что поделились. Постараюсь уговорить их ещё раз. — Да Хонджуна-то и уговаривать не надо — помню, как он расстроился, услышав отказ мужа от полного обследования. Но ты попытайся, попытайся — есть у тебя дар убеждения, — по голосу врача было понятно, что говорит он это с улыбкой. — Спасибо ещё раз, профессор, всего доброго, — Сонхва положил трубку и упёрся локтями в стол, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Нужно было позвонить Хонджуну и рассказать о результатах. Расстраивать омегу совершенно не хотелось, но было необходимо определить дальнейшие действия. Набрав уже заученные наизусть цифры, Сонхва нервно постукивал ручкой в ожидании ответа. — Доктор Пак, здравствуйте! — трубку подняли буквально через несколько секунд. — Я надеялся сегодня на ваш звонок, — радостный голос Хонджуна заставил сердце Сонхва тоскливо заныть от осознания того, что ему придётся разрушить хорошее настроение омеги. Сжав несчастную ручку до треска пластика, врач глубоко вдохнул. — Добрый день, Хонджун. Да, я к вам с новостями… — не зная, как лучше продолжить, Сонхва запнулся. — Я недалеко от клиники, может быть, лучше заехать, чтобы не обсуждать по телефону? — по голосу Хонджуна было понятно, что он волнуется. Сонхва подвис ещё сильнее, пытаясь сообразить, как поступить правильнее. Увидеть омегу хотелось неимоверно, но сообщать о неудачном ЭКО, глядя ему в глаза, было намного сложнее, чем по телефону. Вот только в последнее время всё чаще действиями врача управляло сердце (при грандиозной поддержке гормонов, чего Сонхва даже не пытался отрицать), так что короткий ответ был однозначным: — Да, пожалуйста. Я дождусь вас в любом случае, — Сонхва поспешил положить трубку. Проведя практически всё время до прихода пациента в нервном хождении по кабинету, альфа сумел взять себя в руки и более-менее продумать предстоящий разговор с возможными ответами Хонджуна на его предложение о дополнительных генетических исследованиях для мужа. Удовлетворённо кивнув самому себе, он наконец-то сел в своё кресло. Практически тут же звонок с ресепшен оповестил его о приходе пациента, а открывшаяся через пару минут дверь явила перед Сонхва как всегда обворожительно улыбающегося Хонджуна. Пройдя к столу, он привычным образом устроился в кресле, чуть ёрзая от нетерпения. — Хонджун, вынужден сообщить, что оплодотворение не увенчалось успехом. Мы провели его сразу же двумя способами, ни один не дал хоть какого-нибудь результата, — Сонхва старался говорить официальным твёрдым тоном, не допуская печальных ноток в своем голосе. Нужно было сохранить Хонджуна в деловом настрое, а не вывести на эмоции своей жалостью. Омега, на удивление, не выглядел слишком расстроенным, но улыбка всё же пропала с его лица. — Если честно, я был к этому готов. Ну, процентов на 60, — нервно усмехнувшись, он выжидающе посмотрел в глаза Сонхва, который от такого прямого пронзительного взгляда нервно сглотнул и коротко кашлянул в кулак, чувствуя, как пересохло в горле. «Надо уже обзавестись в кабинете собственным кулером», — мелькнула быстрая мысль в голове врача. — К сожалению, я тоже склонялся к такому результату с самого начала. Но отчаиваться ещё рано. Кое-что, способное прояснить ситуацию и дать новую информацию, всё же есть. Но мне понадобится ваше содействие. — Кажется, я догадываюсь, что вы имеете в виду, — Хонджун задумчиво закусил губу, а Сонхва изо всех сил старался держать себя в узде, чтобы смотреть куда угодно, но не на действие омеги, заставившее вспотеть ладони. Тем временем тот сосредоточенно продолжил. — Дополнительные генетические анализы, верно? — дождавшись от врача утвердительного кивка, Хонджун вздохнул. — Боюсь, мне не удастся уговорить на это мужа, все предыдущие мои просьбы он даже не дослушивал до конца. Сонхва выдохнул. Предстояло озвучить свою мысль, и он откровенно боялся реакции Хонджуна на подобное предложение. Впрочем, без результата этого анализа смысла продолжать попытки ЭКО просто-напросто не было. — У меня есть одна идея, но, боюсь, она вам не понравится, — Хонджун заинтересованно приподнял бровь, ожидая продолжения. — Мы можем провести нужный анализ крови, не уведомляя об этом вашего супруга, — Сонхва напряжённо посмотрел в сторону омеги, который нахмурившись уставился в стол перед собой, переваривая информацию. — Это можно было бы сделать, не изучай Хондо досконально каждое информационное соглашение перед любым анализом, — Хонджун разочарованно поджал губы, всё так же смотря в стол. Его плечи поникли, и Сонхва до зуда в костях захотелось обнять омегу, о чём он предпочёл сразу же забыть — только мимолётная фантазия о том, каким хрупким Хонджун выглядел бы в его руках, могла разрушить всё его самообладание. — В наших документах есть один нюанс, который может помочь провернуть это, в общем-то, незаконное действие без каких-либо последствий, — Хонджун поднял взгляд, в котором сквозило недоверие пополам с безумной искрой надежды. — В соглашении на проведение генетических анализов нашей клиники нет поля для указания их наименований, так что провести дополнительный не составит труда, не прописывая его в документе. Тем более что исследование делается прямо здесь, — Сонхва обеспокоенно ожидал ответа — несмотря на очень даже доверительные отношения между ними, Хонджун мог заявить в полицию за подобное предложение, и тогда прости-прощай лицензия врача, здравствуй тюрьма. — Это может сработать, я думаю. Только напишите, пожалуйста, название этого анализа для меня и отдельно направление с какими-нибудь другими, не вызывающими подозрений, — на щеках Хонджуна появился румянец, вызванный перевозбуждением нервной системы, но выглядящий настолько очаровательно, что Сонхва мысленно запищал от восторга и умиления, стараясь сохранить невозмутимое выражение на своём лице. — Безусловно. Вам, кстати, тоже необходимо будет сдать кровь, — он вытащил из верхнего ящика стола небольшой листок, что-то быстро на нём написал и передал Хонджуну, после проделывая то же самое с бланком направления. Омега вслух прочитал название анализа: — HLA-типирование… Что это? — Хонджуну действительно было любопытно. Ему казалось, что он сдал уже как минимум две трети всех существующих в мире анализов, но об этом слышал впервые. — Этот анализ назначают для определения наличия схожести HLA-антигенов — белков, расположенных на поверхности большинства клеток и выполняющих роль своеобразных «антенн», позволяющих организму распознавать собственные и чужие клетки, при необходимости запускать иммунный ответ, обеспечивающий выработку специфических антител и удаление чужеродного агента из организма. Проще говоря — тест на генетическую совместимость, — Сонхва стушевался, наблюдая, как всё сильнее вытягивается лицо омеги с каждым новым словом от начала пояснения. Хонджун улыбнулся, прекрасно понимая, что для врача все эти термины и понятия являются привычными и уже давно простыми для понимания. — Надеюсь, Хондо не станет рыться в моей сумке, и всё пройдет успешно. — Что ж, тогда постарайтесь сдать кровь в ближайшие пару дней — и тогда результаты будут известны практически сразу же после нового года. В случае обнаружения причины неудачи мы разработаем дальнейший план действий, если таковой будет. Или же узнаем, что ваши с супругом генотипы несовместимы — такое исключать тоже нельзя, — на последних словах Хонджун вздрогнул — несовместимость будет означать то, что детей у них с мужем не может быть в принципе. Понимание этой информации словно отбойным молотком ударило по сознанию омеги, и на его глаза навернулись слезы. Заметив это, Сонхва не выдержал — протянул свою руку через стол и осторожно прикоснулся к пальцам Хонджуна, всё ещё сжимавшим листки. Омега удивлённо посмотрел на врача, но не отстранился, а, наоборот, — выпустил бумажки из руки и практически вцепился в ладонь Сонхва, с силой сжимая её в своей, как будто это действие могло бы удержать его от накатившего отчаяния и тёмной тоски. Сонхва на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь теплом кожи под своими пальцами, стараясь унять глубоким дыханием участившееся в разы сердцебиение, низким гулом отдающее в уши. Ласково проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони Хонджуна, он с разъедающим сожалением отпустил его руку и пододвинул к себе клавиатуру, делая вид, что заносит данные в электронную карту, на самом деле пытаясь справиться с нахлынувшими цунами эмоциями после такого безобидного действия. Омега молчал, и это заставляло Сонхва нервничать, думая, что он переступил границу и допустил непозволительное для врача действие. Хонджун же пытался осознать действительность, в которой произошло нечто из ряда вон выходящее, но такое желанное — пусть эта мечта и была скрыта под семью замками от самого себя же в самой глубине подсознания. Ему безумно хотелось плюнуть на всё, сбежать из дома и попытаться добиться внимания врача, вот только реальность такова, что осуществить это не было ни малейшей возможности. Чувствуя, что молчание затягивается и из неловкого перерастает в напряженное, Хонджун тихим голосом произнёс: — Вы обещали сделать всё, что в ваших силах. Изменение генетики неподвластно никому, так что если дело в ней — что ж, так тому и быть. Мы придём завтра же, — поднявшись из-за стола, Хонджун попрощался и вышел в коридор, а Сонхва в тот же самый миг, как за омегой закрылась дверь, со стоном рухнул на сложенные на столе руки, довольно чувствительно ударившись о них лбом. «Что же ты творишь, идиот, это уже смахивает на домогательство», — резко выпрямившись, Сонхва пообещал себе в ближайшие выходные записаться на прием к психологу или вытянуть к себе в гости Сана с Уёном для задушевной беседы и получения хорошей такой дружеской взбучки.***
Как Хонджун и предполагал, уговорить мужа на это исследование удалось не сразу. Только после того, как Хондо позвонил знакомому врачу и практически полчаса пытал его вопросами обо всех указанных в направлении анализах, он с неохотой согласился, чем несказанно обрадовал Хонджуна. После сдачи крови оставалось только набраться терпения и ждать результатов. За всеми волнениями Хонджун совершенно не заметил, как мимо пронеслось Рождество и подкрался Новый год. Стоя у окна в своей комнате за пару десятков минут до полуночи, Хонджун с тоской ощущал накатывающую слабость начинающейся течки, которую ему в очередной раз предстояло провести в компании блокаторов и прочей химии, снимающей сильные боли. На приёме у доктора Пака он умолчал о том, что после начала попыток ЭКО муж практически перестал появляться в спальне омеги, находясь в постоянных разъездах по стране и за её пределами, а когда всё же оказывался дома во время начала цикла, не слишком-то охотно помогал своему супругу в этот период. Хонджуна это откровенно огорчало и даже оскорбляло — он начал сомневаться в себе и своей привлекательности, стал подозревать мужа в изменах, но ни разу не смог учуять на нём чужой запах или подловить каким-либо образом. Да и заботливое отношение никуда не исчезло, так что недоумение со временем только росло. Попытки вывести Хондо на откровенный разговор проваливались, каждый раз заканчиваясь неизменным ласковым поцелуем в лоб и заверением в том, что всё по-прежнему хорошо, а Хонджун только зря забивает свою голову разными мыслями. Наблюдая через стекло за тем, как оставшиеся в особняке слуги радостно выходят во двор с бутылкой шампанского и бокалами, готовясь встретить новый год, Хонджун почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Почему-то вспомнилось, как Сонхва неделю назад взял его за руку, и вот одинокая капля превратилась в два ручейка. Не так Хонджун хотел бы проводить эту ночь…