Мирабель спрыгнула на землю и тут же прислушалась. Тишина. Она плотнее запахнула накидку, пряча лицо под капюшоном. Для надежности (и в дар грядущему балу) на лице была черная полумаска с золотистыми узорами. Но осторожность никогда не помешает. Мирабель сделала несколько торопливых шагов, а потом, отбежав на приличное расстояние, все-таки вскинула голову. Из окна ее комнаты помахал Камило. Точнее, она сама в ночной рубашке. Канат из связанных друг с другом простыней послушно втягивался в окно, словно язык змеи.
Полная, как сеньора Пелле, Луна так и норовила подсветить путь, так что Мирабель приходилось петлять из стороны в сторону, отчаянно надеясь, что она не попадется на свет. Темно-синяя, почти черная, накидка должна была скрыть беглянку, неумолимо стремящуюся к высокой остроконечной башне, маячившей впереди. Близилась Ночь Желаний, и никак нельзя было ее пропустить.
Никто не знает, когда это началось, но каждый год лишь на одну ночь на рубеже октября и ноября двери старой башни распахивались, впуская тех, кто получил приглашение. Гости пили и ели, танцевали и пытались угадать, кто под маской собеседника. Но самое главное — у каждого был шанс исполнить свою заветную мечту. Говорили, хозяин башни, которого никто никогда не видел, бродит среди приглашенных и выбирает, чье бы желание исполнить.
Желания исполнялись самые разные. Жена сеньора Ривера выздоровела на следующий же день после загадочной ночи. Она долго и мучительно болела, и даже арепы Джульетты Мадригаль не могли ей помочь. Старый знахарь — единственный на весь Энканто — разводил руками, и всем оставалось только наблюдать, как угасает некогда красивая сеньора Ривера. Но стоило ее мужу попасть в таинственную башню — и болезни как не бывало! Сеньора Ривера вновь располнела, округлилась в нужных местах и стала еще краше, чем прежде.
Сеньора Рубиос впервые вышла замуж, посетив волшебный бал. И это в сорок-то лет! А сын сеньоров Домингес вдруг сколотил на своих ювелирных украшениях такое состояние, что их дом уступал вилле семьи Мадригаль лишь по наличию в ней волшебства.
Платье шуршало в ночной тиши. Мирабель казалось, что слишком громко, но за ней, по счастью, так никто и не погнался. Она сжимала в руках чуть измятый зеленый конверт с золотыми вензелями, которые складывались в ее имя.
Было до жути обидно увидеть этот конверт в руках бабушки нынешним утром.
— Никаких. Желаний, — отчеканила абуэла, разрывая приглашение на мелкие кусочки. Мирабель лишь успела дернуться вперед, когда клочки бумаги легли им под ноги. — Ты никуда не пойдешь.
— Почему, абуэла? — от набегающих слез спирало дыхание, но Мирабель держалась. — Почему? Уже все в се… — Камило за спиной бабушки сделал большие глаза, — …в городе там побывали! Я что, какая-то особенная? — с губ сорвался нервный смешок. Подумать только,
особенная.
— Не особенная. Но никто в этом доме не посетит башню, пока я жива.
Знала бы абуэла, что все старшие внучки и старший внук уже побывали в таинственном месте, несмотря на запреты взрослых. Исабелла, Луиза, Долорес — всем удавалось выбраться на бал. Год за годом Камило проворачивал своеобразную сделку, помогая сестрам сбежать, и сам веселился в башне до утра. Словно ему в эту ночь особенно сопутствовала удача. Мирабель не знала, сбывались ли желания сестер и брата, но они все равно возвращались довольными.
В этом году подошел черед шестнадцатилетней Мирабель. У нее даже было заготовлено новенькое зеленое платье и черная полумаска. Не то, чтобы она сильно рассчитывала на успех, но за неделю до волшебной ночи ей начали сниться сны, в каждом из которых она кружилась на балу и ни о чем не думала. Она сочла это хорошим знаком.
Даже разорванное приглашение не стало препятствием. Потому что всего через пару часов, Камило, прямо в коридоре, сунул Мирабель в руки новый конверт.
— Кажется, тебя там очень ждут, hermanita.
Правда, после ужина ждало новое испытание — абуэла не преминула возможностью запереть Мирабель в комнате. Будто знала, что внучка собирается бежать. Может быть, углядела это в ее глазах. В любом случае, времени оставалось все меньше, а желание попасть в башню становилось лишь сильнее.
К несчастью абуэлы, Мирабель читала много книжек. И отлично знала, что из заточения, при желании, можно сбежать, связав между собой несколько больших кусков ткани. Когда она уже содрала с постели простынь и пододеяльник, в открытое окно влетел бумажный самолетик.
“Что принести? Я помогу”
“Постельное белье и старую штору”
Через полчаса на подоконнике лежал кулек ткани.
Камило подставил к окну лестницу, чтобы забраться в детскую. Но это было слишком заметно с улицы, так что пришлось втащить ее в комнату и спрятать за шкафом.
— В этот раз придется тебе самой, вдруг абуэла вздумает проверить комнату. Странно, что она так на тебя взъелась. Прости, что не успел перехватить приглашение.
— Все хорошо. Это же я, — хмыкнула Мирабель, связывая между собой штору и простыню Камило. — Вечно со мной что-то не так.
Когда из-за облаков выглянула Луна, Мирабель была уже обряжена в новое платье с пышными оборками на груди и золотой нитью по краям. Камило, перевоплотившись в нее, выдавал последние наставления.
— До полуночи надо успеть. В полночь двери башни закроются до самого утра. На входе ты получишь номер — сохрани его. Так хозяин башни узнает, сколько человек на балу и сможет выбрать достойного.
— Ты видел его?... — отчего-то у Мирабель засосало под ложечкой, когда Камило накинул на нее капюшон.
— Видел, — вдруг усмехнулся братец. Хищный оскал на собственном лице показался пугающим. — Тебе повезет — и ты увидишь. Желание-то придумала?
— Нет.
Она и сама толком не знала, чего хочет. Кроме, разве только самого завалящего дара, но дары в их семье выдавала свеча, вряд ли какой-то чужак способен это изменить. Больше всего ей хотелось почувствовать себя
особенно-обыкновенной. Как все жители, и не как все Мадригали. От этой ночи веяло дикой свободой, и Мирабель хотела вкусить ее, насколько ей будет позволено.
Толпа ряженых маячила впереди, “затапливая” черную, слегка замшелую башню. Вблизи она выглядела еще мрачнее и суровее. Мирабель удивленно моргнула, а потом прищурилась.
У больших дверей стоял Камило.
Правда, чем ближе она подходила, тем яснее видела, что это кто-то сильно
похожий на Камило, но не Камило. Незнакомец был в красном плаще, и лицо у него было чуть злее. Словно он был темной версией ее кузена.
— Ночь Желаний распахивает двери! Добро пожаловать, миледи, — парень растянул губы в улыбке, глядя из-под копны кудрей одним глазом. — Меня зовут Карлос, и сегодня я буду вашим проводником в мир грез и мечтаний. Прошу, — он сунул в руки Мирабель деревянный кругляш на веревочке с вырезанным числом “12” и тут же переключился на следующего гостя. — А, сеньор Луис! Пришли попытать счастья в третий раз?
Мирабель с трепетом вступила в огромный зал, полный свечей и стекла. Внутри башня оказалась настоящим дворцом с высокими потолками и натертыми полами. Она слышала от восхищенного Камило, что каждый год башня меняет свой облик. В прошлый раз тут были жаркие джунгли, как в комнате Антонио. А до этого — охотничий домик с головами животных по стенам. А еще раньше — райский сад, старый склеп и берег реки, которая текла не только по полу, но и по потолку.
Вокруг сновали такие же пораженные гости. Мирабель отчаянно вглядывалась в масочные лица, надеясь разглядеть в них хозяина башни. Но тщетно. За масками то и дело угадывались жители городка и ни одного незнакомца. Она встряхнула, чувствуя ползущие по позвоночнику мурашки. Разве она здесь за тем, чтобы выслеживать хозяина?
Посреди зала высился деревянный куб с прорезями по четырем сторонам. Рядом лежали стопки листов и много-много карандашей. Из втекающей в залу толпы слоями отделялись желающие написать о своей мечте.
Теперь Мирабель догадалась, зачем нужны были эти номерки. Каждый, кто писал желание, после подкладывал под лист свою деревяшку и так “отпечатывал” номер. Непонятно, правда, зачем это было нужно, ведь можно было вписать свои числа просто карандашом. Но так делали те, кто был тут не в первый раз, и за ними повторяли все остальные.
Потолкавшись у столов, Мирабель так ничего и не оставила в деревянном кубе. Ей нечего было пожелать, да и шанс, что исполнится именно ее желание, был чрезвычайно мал. Зачем же тешить себя надеждами?
Она кружила по залу, подходя то к замшелому фонтанчику, то к столику с закусками, то к маленьким скульптурам, когда вдруг раздался грохот, содрогнувший залу. Испуганно задребезжали стекла, и многократно усиленный голос Карлоса возвестил:
— Ворота закрыты. Полночь, господа!
И тут же забили большие часы, висящие над высокой лестницей, уводящей куда-то вглубь башни.
Бам-бам-бам… И так двенадцать раз, пока каждому не стало ясно, что наступила Ночь Желаний.
Едва стих бой часов, как сразу заиграла веселая музыка, и гости заметно расслабились, напуганные стоявшим грохотом. Карлоса, чей голос был слышен сразу везде, видно не было. Устав крутить головой и не желая, чтобы ее смела танцующая толпа, Мирабель отошла в сторонку к витражу, на котором были выложены желтые бабочки.
— Вы ничего не положили в коробку, — раздался вкрадчивый голос. Мирабель вздрогнула, инстинктивно пригибая голову, и тут же обернулась. Рядом высился незнакомец в зеленом плаще, обшитом золотистыми нитями. На голове у него, как и у Мирабель, был глубокий капюшон, скрывающий лицо. — Я наблюдал за вами издалека, — заметив ее недоверчивый взгляд, пояснил мужчина. — Простите, если напугал, — прошелестел он, понижая голос.
Мирабель повела плечами, ощущая жгучее смущение, подкатывающее к щекам. На поясе мужчины болталась деревяшка с номером “1”.
— Что же, вы пришли сюда первым? — вздернула она нос, борясь с волнением.
— Нет, — незнакомец тихо рассмеялся, как будто рядом просыпался песок. — Далеко не первым. Просто Карлос выдает номера так, как ему вздумается. Я бы сказал, что он шут в услужении короля. И ему дозволено многое.
Незнакомец двинулся вперед, разглядывая длинный витраж, и Мирабель, как на веревочке, потянуло за ним.
— Вы тут не в первый раз, да? Многое знаете… — осторожно начала она, идя за ним. На глаза попался какой-то высокий господин с такой выправкой, словно проглотил палку. На нем была синяя полумаска, открывающая крепкий подбородок. Он оглядывался по сторонам, словно кого-то искал.
— Можно сказать, что не в первый, — отозвался незнакомец, беря со столика тонкий бокал с шампанским. — А что?
— Может быть, и хозяина башни знаете? — Мирабель внимательно приглядывалась к высокому мужчине, плывущему в толпе.
— Может и знаю.
— Какой он? — Мирабель глянула так внимательно, как будто попыталась влезть взглядом под темный капюшон. Она и сама толком не понимала, зачем ей какой-то там хозяин, но любопытство вдруг настигло ее, пронзая сердце.
Раздался тихий смешок. Мурашки пробежали по плечам от скользнувшей в нем теплоты. Незнакомец повел длинными тонкими пальцами, словно щупая воздух.
— Ну-у-у… не мне судить, но я бы сказал, что он… справедливый. Может быть, иногда даже добрый. Верит в судьбу и знаки, — Мирабель показалось, что он посмотрел прямо на нее из глубины капюшона.
— И он сейчас среди нас? — она перешла на шепот вслед за понизившимся голосом.
— Да… — растаяло в воздухе тонким шлейфом.
— А вдруг это Карлос… — шепнула Мирабель, наклоняясь ближе. В нос проник запах старых книг, жженого дерева и свежей воды. — Все думают, что хозяин кто-то другой, а на самом деле это Карлос…
— Все может быть, — также тихо произнес ей незнакомец, и их капюшоны почти слились воедино. Губы задел невесомый выдох. Мирабель показалось, что она почти увидела блеснувший в глубине взгляд. — А зачем вам знать, кто он? Хотите высказать свое желание вслух?
— У меня нет желаний, — Мирабель словно окатили холодной водой. Она быстро отстранилась, чувствуя, как подрагивают пальцы. Незнакомец выпрямился, и она явно почувствовала его тихую усмешку.
— А как же любовь? Юные девушки, вроде вас, обычно об этом и мечтают.
— Ну-у-у… — так некстати потеплели уши. Хорошо, что волосы и капюшон их надежно скрывали. Взгляд прицепился к квадратикам зеркального пола. — Вдруг это обернется чем-то нехорошим? Может, лучше, когда все добровольно?
— Может.
— А чего хотите вы? — в груди шевельнулось укоризненное “о таком не спрашивают”, но Мирабель и не подумала отступать. Все равно ночь растает с наступлением утра, и все канет в лету.
— Даже не знаю. Может быть, родственную душу.
Мирабель проглотила тихий вскрик. На мгновение ей показалось, что в зеркальном полу вместо темного капюшона отразилось призрачное лицо. Но морок пропал, и послышалось заботливое:
— Все в порядке? — на плече сжались теплые пальцы.
— М-м… да, — Мирабель шумно выпустила воздух, рискнув поднять голову. Внимательный взгляд пробивался сквозь темноту капюшона. — Обман зрения, наверное.
— Наверное.
Они помолчали, глядя, как скользят вокруг пары. Тихо пела скрипка, и свечи дрожали в такт.
— А как вас зовут? — слегка прищурилась Мирабель, охватывая взглядом стройную фигуру в бордовых брюках и рубашке.
— Допустим, что Оскар, — хмыкнул незнакомец. — А вас?
— Ми… Мариана, — Мирабель вложила похолодевшие пальцы в протянутую ладонь. Оскар прижался к ним сухими губами, и по затылку проскакали мурашки, несущие странный трепет в груди.
— Здесь все не то, чем кажется, но вы… очаровательны,
Мариана, — заметил он, взмахнув плащом и отвесив глубокий поклон.
— Благодарю… — обескураженная Мирабель нашла в себе силы соблюсти приличия и опустилась в реверансе.
Оскар выпрямился, и от очередного взмаха плаща погас стоящий рядом канделябр.
— Вальс, господа! — ворвался в уши бодрый голос Карлоса, и толпа засуетилась, разделяясь на пары.
— Потанцуем?
Мирабель не смогла отказать. Зазвучавшая музыка так и манила выйти на центр зала и бежать в танце куда-то далеко, двигаясь по кругу. Твердая рука, нырнувшая под плащ на поясницу, не давала отклониться, крепко прижимая Мирабель к теплому телу. Вторая — сжала в тисках маленькую ладонь. Но Мирабель отчего-то это нравилось. Утешало ли ее, что Оскар так уверенно ведет в танце или нравилось тяжелое дыхание, которым они обменивались. Но хотелось двигаться бесконечно. Продолжать. Еще. И еще.
Рядом мелькали огоньки свечей, множащиеся во всех стеклянных стенах. Мирабель на мгновение запрокинула голову. Потолок отразил ее разметавшиеся волосы, больше не удерживаемые капюшоном. Она вцепилась в острое плечо, вдавливая ногти, чтобы не упасть. Ветер донес короткий смешок, и рука на талии только сильнее сжалась.
Они неслись по залу, странным образом не задевая другие пары. Оскар контролировал их движения до малейшего поворота. Мирабель и сама ни разу не наступила никому на ногу, прикованная взглядом к темному кругу капюшона, нависшему над ней. Из него вырывалось горячее дыхание, которое сплеталось с ее шумными выдохами. По спине в который раз бежали капельки пота, которым, пожалуй, стоило тут же испариться от объявшего их жара.
Она подчинялась уверенным рукам Оскара, его шагам; послушно крутилась вокруг себя; наклонялась, цепляясь за крепкое плечо; и дышала, дышала, дышала. Однажды он даже поднял Мирабель за талию, и на мгновение огоньки свечей наполнили ее глаза, глядя с потолка. Дыхание сбивалось, но Мирабель остановилась лишь когда стихла музыка.
Она хотела что-то сказать, может, даже поблагодарить Оскара за этот безумный танец, но он вдруг выпустил ее руку и заскользил между людей рассыпанных по зале людей.
— Эй, ты куда? — Мирабель подхватила полы платья, и, активно работая локтями, пыталась угнаться за зеленой накидкой. Не упустить его из виду. Добраться. Поймать.
Гости мало обращали на нее внимания, даже не думая уворачиваться. Вдруг показалось, что их стало вдвое больше. Мирабель кто-то толкнул, и она случайно посмотрела на незнакомца. Вместо маски показалась страшная зубастая рожа.
Мирабель вскрикнула, отшатываясь и врезаясь в какую-то женщину. Маска стремительно таяла, показывая костяное лицо без кожи. Толстый господин — с червями во рту. Молодой парень — с кровавыми ранами вместо глаз. Мирабель словно зажало в круг, полный не то мертвецов, не то нечисти. Боль сжималась обручем на голове. Мирабель старалась не плакать, но кажется, слезы все-таки струились по лицу.
Дыхание спирало, когда вдруг на запястье сжались крепкие пальцы и кто-то выдернул ее из толпы. Карлос.
— Порядок? — вопреки струящемуся по ее венам страху, он широко улыбался, зло кривя брови. Мирабель затрясла головой, не в силах ответить. — За мной!
Он вдруг побежал, да так быстро, что Мирабель едва не путалась в своем длинном платье. Один рукав сползал с плеча, и не было времени его поправить. Карлос легко, как птица, летел по лестнице, утягивая Мирабель за собой. Ее ноги едва касались скользких ступеней. Свечи дрожали в глазах, срываясь редкими слезами. Но она бежала, боясь отстать. Словно остановится — и упадет в круг неживых, чтобы самой стать такой.
Мелькнул темная галерея, залитая лунным светом. А в следующее мгновение Карлос впихнул Мирабель в какую-то комнату, напоследок растянув губы в улыбке. На плечах сжались крепкие руки.
— Ш-ш-ш… — успокаивающий шепот потек по внутренностям, обволакивая, как жидкий мед. — Ты в порядке?
— Оскар… — Мирабель была не из тех, кто привык жаловаться первому встречному, но страх все еще заставлял ее сердце загнанно биться. Она прижалась спиной к теплой груди. — Я погналась за тобой. А там эти люди…
— Со страшными лицами вместо масок? — по плечам перекатились длинные пальцы.
— Да…
— Это неизбежно. Они здесь каждый год. Просто не все их видят.
— Страшно… — выдохнула Мирабель, глядя на полоску лунного света под дверью.
— Нечего бояться. Они никому не причиняют зла, — Оскар развернул Мирабель и скользнул ладонями по ее рукам. — Только раздают подарки, — в голосе снова послышалась усмешка. Шторы в комнате были плотно задернуты, и Мирабель не видела ничего, кроме копны волос. Оскар коснулся ее головы и показал венок из белых цветов.
Она несмело коснулась бархатистых лепестков. Странно, даже не чувствовала его на своей голове…
— Красиво. Тебе идет. Ты будто невеста, — он, словно корону, опустил венок на ее волосы. Боль еще раз сжалась и отпустила голову. Мирабель расслабленно выдохнула, прикрывая глаза. — Тебе понравился бал?
— Да… Особенно… — она помедлила, решая, стоит ли признавать этот смущающий факт, — … особенно танцевать с тобой.
— Взаимно.
Оскар снова поднес к губам ее пальцы. Она не видела его глаз, но была уверена, что он смотрит прямо на нее. Щеки опалило жаром, поднимающимся откуда-то из груди.
— Хотела бы остаться здесь еще?
— Не знаю, может быть… — Мирабель задумалась, отводя взгляд. Оскар поглаживал ее пальцы, и это мешало как следует подумать. — Здесь… необычно.
— Те люди… они не тронут тебя. Если не думать о них, то хотела бы вернуться сюда снова?
“Возможно, хотела бы увидеть тебя еще раз…” — подумала Мирабель, радуясь, что Оскар не слышит ее мыслей.
— А говорила, у тебя нет желаний, — тихо заметил Оскар, снова целуя тыльную сторону ее ладони. — Ты могла бы пожелать что угодно. Я знаю Бруно, как себя. Я попрошу.
— Хочу увидеть тебя снова, — честно призналась Мирабель. Слова как-то сами соскользнули с ее языка. В груди шевельнулось беспокойство от излишней откровенности, но все померкло вслед за вкрадчивым шепотом:
— Замечательно, mi reina…
***
— Ну как? — сонный Камило встречал Мирабель в комнате с первыми лучами солнца. — Выглядишь неважно… Устала? Ты в порядке? Почему такая бледная? Мирабель?...
***
— Мама, я так больше не могу. Эти жадные, никчемные крысы только просят и просят. Это не дар, а какое-то проклятие, — Бруно устало повалился на стул, заворачиваясь в старое пончо.
— Бруно, мы должны быть благодарны… — завела свою шарманку Альма, но Бруно ее перебил.
— За что? За подарки свечи? Да я даже своим даром воспользоваться не могу! Джули может вылечить себя, Пепа… ну я даже не знаю, тоже мало полезного… Но одно желание раз в десять лет! Разве я не заслужил чуточку больше? Почему чужие желания я должен исполнять пачками, а по мою душу — какие-то огрызки?
Мать устало вздохнула, опускаясь на стул по соседству. Они не в первый раз вели такие разговоры. Уже в десять он понял, что ничем хорошим его дар не обернется. Жители, прознав, что он исполняет желания, превратились в вереницу требовательных сволочей. Любовь, богатство, новые платья и табуны — потоки желаний не иссякали. Люди становились все мелочнее. Вместо того, чтобы самим следить за своими огородами, они “заказывали” Бруно хорошие урожаи. Вместо завоеваний возлюбленных — просили о любви без усилий. Вместо попыток накопить состояние — загадывали много денег.
И никакой благодарности. Эти же жители потом прибегали с жалобами, что их урожаи гниют, возлюбленные — поднимают на них руку, а деньги — украдены. Бруно не нес ответственности за последствия. Но все винили его.
— Мама, я устал. Загадай, чтобы обо мне все забыли, и я уйду. Мне тридцать пять, еще пять лет я не выдержу.
— Бруно…
— Мама.
Альма глядела на него несколько долгих тягучих минут. Иногда Бруно казалось, что было бы легче, если бы он мог видеть будущее. Так бы хотя бы знал, что его ждет. Каким будет ответ матери. Впрочем, он все прочел в ее глазах.
— И небольшое состояние.
***
Перманентное состояние тревоги усиливалось.
Альма не знала, чем ее так пугала та башня на окраине города. Но ей очень не нравился какой-то загадочный волшебник, который исполнял чужие желания. Но если бы жители города присмотрелись, они бы увидели истинную суть.
Сеньора Ривера, конечно, поправилась, но ее муж вдруг начал быстро стареть. Сеньора Рубиос, конечно, вышла замуж, но нет-нет, да муж прикладывался к ней кулаками. Диего Домингес, конечно, сколотил состояние, но денег стало так много, что он пристрастился к азартным играм и выпивке.
Что-то было не так с Ночью Желаний, и потому-то Альма хотела уберечь хотя бы внуков. Ни к чему легко исполнимые мечты, к которым ты не приложил усилий. Всего нужно добиваться своим трудом, осознавая последствия.
***
По башне бродили призраки тех, чьи желания зашли слишком далеко. Бруно растянул губы в усмешке. Ноги его покоились на одном из подлокотников любимого кресла. На коленях “развернула душу” старая книга. Но перед глазами все равно стояла Мирабель. Ее волосы. Запах. Вкус дрожащих губ.
— Прошу, хозяин, — Карлос, как всегда неслышно, возник рядом, протягивая стакан с красным соком. Гомункул, так похожий на его племянника, не отличался манерами, потому отпустил стакан почти сразу. Благо, Бруно уже привык.
— Крысеныш, — без злобы буркнул он.
— Спасибо, хозяин, — Карлос плюхнулся рядом, прямо на пол, вытягивая длинные ноги. — Хозяин, зачем вам Мирабель?
— Хочу. Нравится.
— Она вроде бы ваша племянница.
— Мне все равно. Мне кажется, за столько лет я тоже заслужил счастья, м? К тому же, я всего лишь выполнил ее желание.
— Камило будет не в восторге.
— Его это не касается.
— Расскажет другим? Когда она будет пропадать каждую ночь.
— Значит, заставим его замолчать, — Бруно отсалютовал стаканом и отхлбенул томатного сока. — Приготовь отдельную комнату для нашей гостьи, — он глянул на часы. — До полуночи шесть часов. И в башне надо навести уюта.
Карлос кивнул и тотчас испарился.
Бруно потянулся, прикрывая глаза. Наконец-то придуманная им же Ночь Желаний начала работать на него. Без особых усилий. Не пришлось тратить свое желание, чтобы влюбить в себя Мирабель. Она и сама раскрывалась, как редкий цветок. Такая невинная, такая…
жаждущая. Он лелеял свою любовь два года. И вот-вот собирался коснуться ее пальцами, чтобы сжать в руке эту маленькую красивую бабочку. И никогда больше не отпустить.
Да будет так. И да поможет ему проклятый дар.
