Истории, рассказанные фанатам перед сном

«Ты опять грустишь». У него была отличная комната — светлая, просторная, с витражными высокими окнами и старинной крепкой мебелью. Для последней это стало очевидным плюсом, потому что в первые несколько лет своего заточения он не выдерживал и просто руками пытался уничтожить эту тюрьму. Жаль, что из затеи ничего не вышло, а защита стояла нерушимо как извне, так и внутри. В окно светило яркое солнце, по-весеннему тёплое и осторожное, но его лучи не затрагивали бога ветра; он ненавидел эту иллюзию. Прекрасная картинка, продуманный обман, ничего больше. Как и фальшивые крики птиц, как и чересчур громкие потоки воды где-то в отдалении. Бросив взгляд на серебряный подсвечник, подпирающий собой стопку бумаг на столе, Фуджин прикрыл глаза и постарался вернуть себе свободу мыслей. Наверное, он никогда не сможет смириться с тем, что коварный колдун обрёл власть и над ментальным пространством своих самых близких слуг. Да, слуг. Весь план, на ходу придуманный Лю Каном, ничего не стоил. Они совершили несколько фатальных ошибок и поплатились, став безвольными марионетками в руках Шанг Цунга. Все. Кроме него. — Тебе не надоело держать меня здесь, будто принцессу, запертую на вершине башни? — он даже не вскочил с места, чтобы поприветствовать спокойно миновавшего свои же охранные заклинания колдуна. Да он даже не повернулся к нему, продолжая лежать с закрытыми глазами. Только новый клёкот за окном ударил по слуху своей искусственностью. — Мне не только не надоело, Фуджин, — мягко прошептал Шанг Цунг и усмехнулся. — Я с удовольствием могу продолжать делать это. Впрочем, ты и так знаешь, что у моих сил буквально нет предела, — колдун, хранитель времени и просто главная мерзость Новой Эры присел к нему и осторожно дотронулся до ледяной ладони, лежавшей на недвижимой груди бога. — Могу поставить на твою охрану одного из драконов, организовать полк таркатанов для того, чтобы они крошили любого, кто окажется к тебе ближе, чем миль на десять, могу в мгновение взрастить лес, в котором не окажется выхода. Могу уничтожить твоего брата. Что же. Он знал, на что давить. Лишних смертей ему не хотелось, ещё больнее было бы потерять родное существо, точно также пленённое и страдающее. Они не виделись с Реем четыре года, двести три дня, сорок пять минут и шестнадцать секунд. — Ты мог бы избавиться от меня и не иметь никаких проблем, — равнодушно бросил бог ветра, не желая открывать глаза и видеть рядом Шан Цунга. Четыре года, двести три дня, сорок пять минут и семнадцать секунд. — Фуджин, я в порыве проявления милости сохранил тебе сознание и волю. Четыре года, двести три дня, сорок пять минут и восемнадцать секунд. — Милость? — усмехнулся он и всё же взглянул на колдуна. — Нет. Это было лишь твоё желание, а не, как ты подумал, что-то похожее на доброту. — он не сдержался и фыркнул. — Я даже примерно понимаю… Ты хотел увидеть, что я одинок, безоружен и безопасен. Что я сдамся тебе. Вот для чего тебе было необходимо оставить мне хотя бы шанс на сохранение собственного сознания, собственной воли. Четыре года, двести три дня, сорок шесть минут и три секунды. Несмотря на находящиеся в каждой комнате камины, заклинания утепления, ковры и тёплые одеяла, Фуджину постоянно было здесь холодно. Порой он зябко укутывался в парочку одеял, садился возле камина и долго так сидел, испытывая внутри себя пустоту. Ни о чём не думал, ничего не хотел. Ну, кроме как сбежать отсюда вместе с Рейденом и вернуть управление Песками Времени Кронике. Она была права, а они упустили… Нельзя было даже оставлять условия для возможности обретения контроля над Временем именно этим колдуном. — Мне отправить тебя в темницы? — равнодушно спросил Шанг Цунг. И его голосу не верилось от слова совсем. Его напряжённая поза, его цепкий взгляд свидетельствовали только о страхе перед тем, что Фуджин согласится. — Делай, как хочешь. Он здесь находился в качестве напоминания, только и всего. Он не был нужен Шанг Цунгу ни как преданный исполнитель его воли (тот попробовал один раз отправить бога ветра на зачистку сопротивления в одном из миров, так сопротивление и оставалось там до прихода других слуг), ни как объект для исследований или разнообразных трансформаций, ни как тот, на чью психику тот воздействовал бы со всем упорством в желании сломать и раздавить. Нет. Он просто был здесь. Только и всего. Как редкий собеседник, как некий трофей, быть может. Шанг Цунг не давал кому-либо причинить вред пленному богу ветра, вообще вскоре запретил оказываться где-то рядом с ним. А ведь Фуджин ждал долгих пыток и ещё более долгой мучительной смерти, но колдун иногда только прокрадывался в его мысли и хихикал, подслушивая наивные рассуждения. — Я всегда делал то, что мне хочется, наивный бог ветра. Есть ли что-то, чего хочешь ты? Кроме побега со своим безрассудным братцем, разумеется. Вопрос поставил его в тупик. А чего он хотел кроме этого? Других собеседников, кроме Шанг Цунга, ему не положено. Он даже сел, медленно скрестил руки на коленях и как-то глухо спросил: — Здесь где-нибудь есть библиотека? Человек, ставший выше Титанов, рассмеялся. — Я открою тебе доступ. Но будь аккуратнее, некоторые книги отхватят тебе не палец, а целую руку. Выйдешь из своих покоев и направишься вниз, там сразу за лестницей дверь, за ней лестница в подземелья. Там и найдёшь местную библиотеку, — и резко встал с постели, чтобы окинуть его взглядом. — Увидимся ещё, Фуджин. Напоследок Шанг Цунг всегда, словно издеваясь, хватал его за волосы и осторожно целовал. Никакие усилия не позволяли Фуджину сбросить эту неподвижность, пока во всех смыслах чужой человек ломал его остатки веры хотя бы в любовь. Уже в библиотеке Фуджин, перебрав несколько книг, понял, что здесь все труды либо о жертвоприношениях, либо посвящены основам хирургии, либо настолько фонят тёмными, по-настоящему тёмными знаниями, растерялся. Даже прикасаться к ним было неприятно, а читать… Он решил начать с хирургии. Когда-то он занимался подобным, но с тех пор минули столетия, а прогресс неумолимо бежал вперёд. Книги эти были из прошлых реальностей, он увидел несколько знакомых фамилий. Были и откровенно жестокие жизнеописания тех, кто занимался медицинскими исследованиями в условиях масштабных военных конфликтов, были и вполне мирные, вроде учебников для студентов академий. — Привет, — прозвучал знакомый голос. Сидевший прямо на полу бог ветра оторвался от одного из пособий и с настороженностью взглянул на прислонившуюся к дверному косяку Цетрион. Старшая Богиня выглядела… скверно. Почему-то она даже не исцелила свои ссадины и синяки, выглядела изрядно исхудавшей и пребывала в своей воинственной форме. Взгляд её красных глаз был поразительно пустым. — Цетрион, — удивлённо прошептал он, и в порыве жалости подумал было о том, чтобы помочь ей. Но потом вспомнил, что именно по вине этой исхудавшей девушки, разменявшей не одну тысячу лет, погибли многие люди, хорошие люди, защищающие свои миры люди. Он начал задыхаться, но быстро взял себя в руки. — Он начал выпускать тебя, — озвучила она очевидное и прошла до книжных стеллажей, чтобы понять сферу интересов бога ветра. — Хм, врачевательство, значит… Тебе и правда интересно? — она обернулась, смерив его недовольным взглядом. — Допустим. Что тебе здесь нужно? — Ох, какой строгий тон, Фуджин, — Цетрион присела рядом и осторожно дотянулась до его волос. — Здесь совсем не с кем пообщаться, понимаешь? — сквозь красноту в её глазах прорезался зелёный свет жизни. — Я никогда себя не прощу за все эти злодеяния. — Этим ты не вернёшь павших, Цетрион. Этим ты не остановишь колдуна от разрушений, от всемирного насаждения его ядовитых взглядов. Он даже не повысил голоса, хотя очень хотелось. Говорил спокойно, но внутри разгорался полузабытый огонь жажды справедливости. — Как и ты не сделаешь всего этого, зарывшись в книжки. Она вздохнула, хлопнула его по плечу и поднялась с пола. — Мы бессильны что-либо изменить, Фуджин. Просто… Постарайся жить, а не скатывайся в одно лишь существование. Мы здесь навечно заперты, смирись. И не вини себя, ты делал то, что должен был делать, — с этими словами она ушла, мягко прикрыв за собой дверь. Через несколько секунд он услышал женский крик, стук об камень, пустой голос Рейдена, помогающего Цетрион встать на ноги и затем наступила тишина. В ней послышались знакомые шаги колдуна. — Фуджин. Я решил, что читать ты будешь только в моём присутствии, — услышал он настойчивый и мягкий голос Шанг Цунга из-за двери. Отбросив книгу в сторону, Фуджин сжал голову руками. Стиснул зубы, но сквозь них прорвался сдавленный, едва слышный скулёж. Стукнулся головой о книжную полку и еле-еле сдержал злые слёзы.