Жаль, что лишь пролитая кровь обретает голос – она требует отмщения.
Станислав Ежи Лец
Холодное солнце рассеивает предрассветный сумрак, рдеющими лучами пленяя в объятия дремлющий город. Влажный предутренний воздух исключительно чист и приятен, наполнен кристальной свежестью, без приглашения проникающей в открытые окна. После ночной дремы возрождаются безликие тени, падают на темные асфальтированные дороги, обрамленные рубиновыми кленами и ореховыми деревьями. В их огнегривых кронах, шелестя увядающими листьями, играется осенний ветерок, мчась вдоль пустых улиц, утопающих в кроваво-хладном блеске восходящего светила. С отпечатком сладкого, а у кого-то тревожного сна на лицах, люди начинают покидать квартиры и дома, по пути на работу обыденно заглядывают в открывающиеся кафе за очередной порцией кофеина, наполняя свежий воздух вокруг себя терпким бодрящим ароматом. Через какое-то время улицы гулко оживятся, но сейчас — перед началом бурного и насыщенного дня, — тишина и спокойствие. За городом, что лениво ускользает из плена дремы, с высоты птичьего полета, наблюдает безмятежный взор черных, как мрачная глубина, глаз, отражающих сияние сумеречного умиротворения, в утреннюю суету переходящего. Мужчина, облаченный во все черное, в небрежно накинутом на плечи длинном пальто, сидит на краю крыши одного из зданий телевещания, беззаботно болтая ногами над пропастью и куря сигарету. До жгучего насыщения легких никотином втягивает сигаретный дым и медленно выдыхает, следя за извивающимися клубами, играющими в переливах рубинового света. Перед ним, восставая из пепла, точно воочию представая, расцветают насыщенные картины: город, что сейчас под его подошвой, Сеулом названый, был когда-то столицей земли мертвых — могущественного царства Танталион, принадлежавшего живым мертвецам — вампирам. В самом сердце этого многомиллионного города шестью столетиями назад горели океаны неукротимых костров, без разбора превращая на своем пути все в прах и пепел. Огонь чудовищной силы, смертоносно набрасывающийся, как изголодавшееся животное, был низвергнут на землю безумным Создателем неукротимой магии — самой могущественной и свирепой во всем живом мире. Его экспериментальное оружие — разноцветное пламя танцующих драконов, — без сожаления, без пощады, без боли крошило в пыль царство мертвых. В том числе и народ людской, что научился жить среди вампиров, взаимно помогая им: и те и другие дарили друг другу кровь, чтобы жить. Кровь вампирская для человеческого организма бесценный дар — живительный эликсир, что исцеляет абсолютно любую болезнь. И было много людей, кто из земель соседних — Кореи — мира живых, — приезжали за таким лекарством в Танталион, а по прошествии некоторого времени оставались там жить навсегда. Гармония и понимание царили между вампирами и людьми, пока не наступил огненный Армагеддон… Неестественно бледное, молодое и гладкое — почти что юношеское, — лицо поднимается к бесконечному небосклону. Расслабленными губами единственный наблюдатель на крыше неторопливо выпускает сигаретный дым, невзрачно теряющийся на фоне небесной лазури и облаков. Свободной рукой мужчина тянется к белоснежной пелене, точно достать горазд, и сжимает вытянутую кисть в жилистый кулак. Облака — те, что прямо перед ним, — в мгновение темнеют, будто начинают наполняться чернильной тушью, в раз омрачая округу. Прохладный ветерок играется с блестящими смоляными волосами, возвращающимися разрозненными прядями на гладкий лоб. Как и воспоминания в думы, что алыми, словно яркий барбарис, нитями плетут картины прошлого. За последние столетия многое изменилось в отношениях между людьми и вампирами. Против живых мертвецов развязалась полномасштабная война, начатая магами — исключительно талантливыми волшебниками, способными управлять не только колдовскими чарами, но и стихиями. Вмешавшись в содружественные отношения живых и мертвых, они категорично считали: то, что мертво — не должно возвращаться. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Но все стало гораздо хуже. Выжившие под гнетом разноцветного пламени вампиры после потери родного крова свирепо обезумели. Местью ведомые, они убивали даже людей, наплевав на некогда содружественные отношения, упиваясь человеческой кровью и устраивая пиршества на костях покорных. Этот кровавый отрезок истории, поистине инфернальный для людского народа, получил название "Ecce mors". Защитники природного баланса — волшебники и зачинщики войны — маги, — с трудом могли остановить тех, кто с остервенением захватывал жилые территории, стремглав пополняя свои ряды и захватывая местную власть. Настала генетическая аномалия — кровосмешение. Казалось, что никакая магия, никакая стихия не могла противостоять перерожденным волшебникам и магам с вампирской кровью в венах, но их по-прежнему оставалось в меньшинстве, а новообращенные и вовсе не видели смысла в отмщении. Вернуть столицу вампирам так и не удалось. Массовые кровопролития по трагической цепочке событий привели к тому, что насильственно расширившая свои границы земля живых — Корея, — превратилась в страну людей запуганных, опасающихся в любой момент тьмы и смерти, находящих свою надежду лишь в одном — в вере в Бога людского. Несмотря на проходящие столетия, развивавшуюся, пусть и медленно, инфраструктуру — даже в крупнейших городах в приоритете строилось бесчисленное количество церквей, в которых одним из обязательных учений было о сущности вампирской и как от нее защититься посредством молитв. Однако со временем безумством застланный фанатичный страх, имеющий свое начало из кошмарных истоков, расступился перед современной мыслью. Нынешнее поколение в отличие от своих родителей начинает мыслить иначе. Перед такими, как вампиры, святой водицей не откупиться на смертном одре. А вот Танталион, которому так и не удалось вернуть свою столицу обратно благодаря упорному противостоянию магов, расширялся за счет других, неосвоенных никем ранее земель. В конечном итоге государство вампиров превратилось в страну передовых технологий и научных возможностей, несмотря на кровавое прошлое сейчас пытающееся наладить отношения с затравленной Кореей. Однако даже развитая столица той не спешит доверять вампирам, соглашаясь лишь на что-то отдаленно напоминающее деловые отношения: закупку необходимого специализированного оборудования и автомобилей, нередкими экземплярами которых сейчас заполняются ее пустые дороги… Приятная тишина ночного города смиренно и окончательно отступила перед оживленным утром. Яркие лучи равномерным свечением ложатся на поверхность старинного здания департамента, единственного уцелевшего под гнетом того самого убийственного пламени, который, едва коснувшись его стен, был остановлен и наконец повержен совместными усилиями независимых магов-старейшин из Виспирана. Невидимого людскому и вампирскому взору света, что является отдельным государством — миром волшебников и магов. Наравне с порядком и гармонией в идеальном Виспиране правит беспощадность и жестокость, так как выживают в нем лишь те, в чьих жилах кипит чистокровная древняя магия. Рожденных полукровок там уничтожают, некоторым из них удается бежать в Корею, над которой Виспиран до сих пор держит незримый контроль, преследуя на ее территориях лишь живых мертвецов. Теневая власть — единственная причина, по которой люди, держа в сердце тлетворный страх перед вампирами, не возвращают им по праву принадлежавшие земли. Быть точнее, не возвращают их маги… Солнце стремительно меркнет. Взор умиротворенных темных глаз плавно скользит по улицам, заполняемым людьми и автомобилями, а затем — по приближающимся тучам, испитым тьмой, застилающим собой уже совсем блеклые солнечные лучи. Гремит отдаленный гром. Уголки выразительных, с алым отливом, губ все того мрачного наблюдателя в усмешке тянутся вверх, что-то недоброе суля. Город погружается в густую мглу. Сырая антрацитовая пелена грозится обрушиться на него непроглядным ливнем. Сегодня Сеулу, ныне столице Кореи, мира людей, больше не увидеть солнца. Он пришел на людскую землю, но по праву вернулся домой.