Грейнджер серьезно?
Длинный, угловой диван, зелёного цвета с небольшими плюшевыми подушками буквально выбивал из него уверенность, касательно приоритетности, Грейнджер к оттенкам красного, превращая теперь же все в глупые предубеждения былых лет. Длинные полки в зоне для чтения, тянулись вдоль стен, удерживая на себе множественные элементы декора, состоящих из фарфоровых статуэток.Недурно, Грейнджер. Десять очков.
Дурманяший запах типографской краски и сухой древесины ласкал изнутри, подобно бальзаму, стремительно разбегаясь по телу, вынуждая вновь и вновь с шумом втягивать опьяняющие нотки воссоздающие поток тёплых воспоминаний когда-то полученных в компании книг. Отстукивая по полу каблуками начинённых туфель, он уверенно проходит вперёд, расстёгивая на чёрном, прямом пальто пару пуговиц лениво облокачиваясь на небольшую стойку. Недопитая кружка с чаем, раскрытый планёр задач многочисленные бумажные заметки прикреплённые липким краем к столу и пружинистая резинка порождают хаос на рабочем месте, вынуждая брезгливо сморщиться от такой несобранности, что в нем была пресечена с ранних лет. Брошюрки с предстоящими анонсами книг, тех самых, что томили многих людей в ожидании своего выхода, аккуратной стопкой лежали с правого края рядом с небольшим настольный звонком, искажённо отражающий его фигуру в начищенном хромированном металле. Прежде чем, он успевает положить ладонь на агрегат, что должен прозвенеть звонкой трелью, шаркающие, спешные звуки отвлекают его от взгляда на поверхность отпалированного прилавка. Его брови взлетают вверх, а глаза прикипают хмурым взглядом в ноги,что порождают отвратительные звуки по поверхности пола. Пока ее пальцы неуклюже пытаются привести в относительный порядок выбившиеся пряди волос из небрежно собранного пучка его уголки губ привычно тянутся вверх. — Ты? — Грейнджер, — окидывает взглядом, неуместную маггловскую одежду, сканируя правую сторону ее лица. — А я смотрю, ты не сильно радушно приветствуешь посетителей. — Я немного была занята, — уверенно, без колебаний устанавливает зрительный контакт, скрещивая на груди перепачканные кисти рук. — Время идёт, а ничего не меняется. Не правда ли? — Сжимает длинными пальцами переносицу, издавая хриплый смешок. — Малфой, что тебе нужно? — Как грубо. — Цокает языком, явно довольствуясь поджатыми губами и раздражением мелькающим на замаранном лице. — Что с тобой, Грейнджер? Неужели ты всегда в таком неподобающем виде? Не менее грязные ладони припадают к покрасневшим щекам, куда падает его долгий взгляд пронзительных глаз, спешно стараясь стереть засохшую кляксу от краску. — Последние доработки. — Даже не буду спрашивать, почему не магия.— Впрочем…— Мне нужна книга. — О, — как неожиданно. — Фыркает, продолжая растирать покрасневшую кожу. — Нарцисса сказала, что на данный момент только в твой магазин поступила нужная книга. — Последняя часть трилогии Воннегута? Натыкается взглядом на центральный застеклённый стеллаж с необходимой ему книгой на прозрачной подставке. — Как ты обрела подобные связи? Добиться того, чтобы новинки поставляли тебе быстрее, чем в другие магазины задача не из легких, ведь так? — Я никогда не искала легких путей, Малфой. Ей тяжело давалось осознание того разговора, что вполне мог претендовать на звание «обычного диалога», возможно слегка окрашенного былыми отголосками прошлого. С помощью палочки она очистила руки и одежду, чтобы теперь, уверенно пройти к необходимому стеллажу вытаскивая увесистый экземпляр книги. — Пакет? — Не откажусь. Лбом она ощущала его упрямый пристальный взгляд, пока пальцы неуверенно перебирали края упаковочного пакета. Движения выходили неуверенными, хаотичными, от распылённого внутреннего беспокойства. Все внутри клокотало, закапывая ее все глубже и глубже перед слишком самодовольным лицом. — Что тебя волнует, Грейнджер? — Что? — Ты мучаешь несчастный пакет уже две минуты. — Все в порядке, — словно трофей, раскрытый пакет появляется перед его носом доказательством ее вымученного успеха. — Что-нибудь ещё? — Пожалуй нет. — Тогда всего хорошего, была рада встрече, — крепко сжатые пальцы протягивают серый пакет в тонкую полоску, выжидая ответного перехвата. В ожидании ответа, он смотрит в растерянное лицо с немым вопросом, едва сдерживаясь от рвущегося смеха, забирая пакет. — Ради всего святого, Грейнджер, где твоя собранность? — Твое чувство такта? — Вопрос на вопрос? В этот момент его будто отбрасывает на много лет назад. Где было детство, кажущаяся важным элементом его натуры, язвительность и неизменный прищур в недовольном взгляде Грейнджер, в сопровождении плотно поджатых губ. — Я только что мог оставить твой магазин без выручки, тебя это совсем не смущает? Осознание отпечатывается на побагровевшем лице, спускаясь красными пятнами вдоль шеи. — Я видимо… — Откровенная насмешка читаемая на бледной лице поднимает в ней колючую злость, вынуждая с силой упереться в столешницу, остервенело сжимая лакированную поверхность.— Послушай, хватит так откровенно издеваться, Малфой, в конце концов это просто человеческий фактор,— судорожно выдыхает, переводя дух,— от этого никто не застрахован. — Разумеется. На монетницу неспешными движениями опускаются купюры, пока внутри вскипает негодование на саму себя и такую глупую реакцию. — Ты теряешь сноровку, Грейнджер. — Отстукивает каблуками по деревянному настилу, останавливаясь практически возле двери. — Поздравляю с открытием. Вальяжно выходит за порог оставляя ее наедине с разодранным в клочья смущением и пылающими жаром щеками.***
— Вина? — Думаю сегодня у меня нет причин отказываться. — Что-то случилось? — Нет, Гарри, все в порядке,— откидывается на спинку дивана, улыбаясь усталой улыбкой, — тяжёлый день выдался. — Снова не прибегала к магии?,— кольцо рук на груди и прямой взгляд, зелёных глаз становятся для неё показательной картиной, негодования. — Ну ты ведь знаешь что… — Знаю и не одобряю подобные действия при твоём, мягко говоря, загруженном графике. — Гарри ее это отвлекает, так ведь?— Понимающая улыбка Джинни придаёт уверенности, снижая лёгкий ореол напряжения в полумраке комнаты. — Почему ты не хочешь принять от нас помощь? — Гарри… — Вместе мы бы в течении нескольких дней все закончили! Мерлин, Гермиона, я не могу тебя понять. — Гарри, у меня есть возможность заниматься ремонтом без вашей помощи и помощи магии, народу, пока что, не много, да и работы осталось совсем немного — ощутимое напряжение пролегает оледеневшим слоем, в небольшой паузе, выражаясь в грубом прикусе губы. — Все в порядке, тебе не о чем переживать. Необходимая поддержка в виде тёплой, мягкой ладошки ложится ей на колено, а огненные пряди волос касаются напряжённых, острых плеч. Джинни. Она и ее, всегда, такая весомая поддержка была для ,Гермионы бесценным подарком за все пройденные трудности в жизни. Кажется, она была способна понять и принять любое из ее неординарных решений. Именно, Джинни была тем человеком, кто позволил прорасти уверенности для расставания с Роном. Тугой, перекрученный обидами канат многолетних стенаний в конечном итоге привнёс в ее жизнь не только крупицы опыта, но и позволил обрести в лице Джинни крепкую поддержку в будущее. Произошедшие перемены между Гермионой и Роном стали потрясением практически для всех, кто знал их пару со времён Хогвартса, а не желание озвучить свои проблемы, в дальнейшем породили весьма логичные вопросы со стороны общества. На людях была красивая картинка содержащая показательные элементы нежности и любви, только за пределами красивого театра был едва горящий огонёк и множество тлеющих углей. Стереотипы и не признанное, но имеющее для неё вес, общественное мнение, касательно их расставания, не один год терзали заблудшую в бесконечных раздумьях душу, до тех пор пока именно, Джинни не распахнула дверцы все замкнутых мыслей. « Что может быть хуже сковывающего движения льда, Гермиона? Нам ведь всем нужно тепло, ты так не думаешь? » Грейнджер не была дурой и поэтому соотношение этой фразы с другой ситуацией ей казалось абсурдным. Она говорила про нее и про Рона, в этом сомнений не возникало. В конце концов, она была его сестрой и знала те моменты, когда его счастье не было идеальным выступлением вылизанным на ближайшие часы. Это подпитало ее уверенность, позволяя собирать по пазликам в голове необходимые для решающего шага слова. Только вся выдержка, заботливо подобранные слова рассеялись в тумане гнева, выпуская наружу все то, о чем изначально хотелось смолчать. Пикантная подпитка состоящая из горечи предательства смогла обрушить все то, что казалось нерушимым изваянием сотканным из двух переплетённых судеб. Оставляя их без дальнейшего намёка на былые тёплые дружеские связи. По крайней мере не сейчас. — Спасибо, Джинни. Кажется свою благодарность она вытаскивала из сердцевины своей души бесчисленное количество раз, но этот небольшой мизер который она могла ей дать, казался важным элементом в их отношениях. Гарри приносит вино, а плечи наконец расслабляются, когда в комнате воцаряется приятная, охлаждающая тишина. — Гарри? Вопросительный взгляд встречается с ее слегка взволнованным, прежде чем губы размыкаются и она задаёт вопрос который ее интересовал целый день. — Малфой работает в Министерстве? — О,— Драко, да. — Драко? — Да, — прочищает горло, взлохмачивая и без того лохматые волосы, — его повысили и теперь мы вынуждены встречаться с ним чаще. И по итогу… Знаешь, он не такой уж засранец. — Вы общаетесь? — Не думаю, что это можно назвать полноценным общением, Гермиона. Но то, что сейчас воцарилось между нами, значительно отличается от пятилетней давности. Почему ты спрашиваешь? — Он сегодня приходил, — пауза дающая возможность громко и глубоко вдохнуть. — В магазин. За книгой. — Он что - то… — Нет,нет! Все прошло… Хорошо, Гарри. — Он был… Сносен? — Он останется Драко Малфоем не смотря ни на что,— хихикает, внимательно наблюдая как бордовые капельки скатываясь по стенкам бокала растворяются в общей массе вина. — Но в целом,да,он был сносен. — Многие говорят, что он поменялся. — Тебе тоже так кажется? — Я думаю сложно не поменяется когда в жизни идёт череда тучных последствий, от когда то принятых решений. Даже брак,— стаскивает очки, потирая переносицу.— И тот распался, а это… — Что? — Ты не знала? Это было центральной новостью в газете, а после предметом обсуждения практически у каждого сплетника. В бесконечном беличьем круговороте забот, была высока вероятность пропустить выпуск Пророка, где находились пикантные подробности не ускользнувшие от цепких глаз журналистов. — Это случилось пол года назад. Она ему изменила. Разбухший ком в встаёт поперек горла, в то время как глаза от пристального, тяжёлого взгляда в поверхность журнального столика начинают слезиться. — Гермиона, если бы я тебя не знал,я бы подумал,что ты сейчас расплачешься. — Нет, нет что ты, просто это,— совершает неопределённый жест рукой, закусывая губу. — Послушай, милая, Малфой далеко не подарок… — Джинни, в чистокровных семьях это не принято. — …и произошедшее послужило ему жестоким возмездием. — Что между ними произошло? — О,— она ему изменила, та самая хваленная, чистокровная жена. Представляешь? Ты тогда ещё работала в Министерстве, ты разве не слышала? Все только про это и судачили. — Это жестоко даже для него. — Думаю теперь он пересмотрел свои убеждения. Удивительно, что ты узнала только сейчас. — В то время, Джинни, я была безбожно влюбленна в работу и в саму мысль, о повышении. — Стирает с уголка губ красную каплю вина, обещая себе не показывать то, о чем никто не доказывался все это время. Прокручивает в руке бокал вина ,переводя дыхание. — Лучше расскажите, что насчёт вашей свадьбы? Приготовления начали? Весь следующий час проходит под восторженные рассказы Джинни, о начавшихся приготовлениях и под тихое возмущение Гарри насчёт необъятного списка гостей, приглашённых на празднество. Гермиона даёт себе право расслабиться и впервые за долгие пять лет отдалённо зайти в пучину своих детских, неразумных симпатий, к тому, на кого ей следовало обращать внимание только в ключе высокопарных споров и язвительных комментариев и тогда и сейчас. Спину пронизывают тысячи мелких иголочек, когда неожиданно для самой себя приходится столкнуться с волной осознания, бьющей под рёбра, в виде громкого сердечного стука поднимающегося по гортани — ничего не забыто.***
Влажный, густой воздух теплицы заполняет легкие, оседая внутри тяжестью. Пиджак ложится на согнутую руку в локте, напротив той за которую держится Нарцисса вышагивая по длинной дорожке, вдоль различных саженцев ее любимых цветов. — Как твое посещение магазина? — Ты ведь видела книгу — удачно. — Я не о том, Драко. — Ты стала интересоваться делами Грейнджер? — Обыкновенное любопытство,— придерживает тонкой рукой длинную ткань синего платья, разглядывая заострённые черты лица сына. — Я хотела бы услышать твое мнение касательно магазина. — Он… Неплох. Надо отдать ей должное, она и в правду постаралась. — Мисс Грейнджер, насколько я помню, всегда обладала упорством в достижении своих целей, ведь именно она была той первой, перед тобой по успеваемости? — Подавляет лёгкий смешок с осторожностью поглаживая костяшки его пальцев. — Откуда такая осведомлённость? — О,— дорогой, я общалась со многими учителями, имея возможность контролировать твое обучение и слышала информацию из первых уст. — Прокашливается в кулак, оправляя несуществующие складки,— и ко всему прочему, когда ты был младше ты очень часто рассказывал мне, о раздражающей девочке с бешено вьющимися волосами. — Детство. — Разумеется, милый. — Останавливается возле кустовых роз, наколдовывая резервуар с водой. — Ты помнишь тот сорт пионовидных роз, что тебе приглянулся на нашей недавней прогулке в саду мистера Джона? — Да. — Мистер Джон был добр ко мне, и прислал росток от того чудесного, пышущего цветом куста. — Поливает стоящие в ряд цветы, замечая как сын припал взглядом к хрупким стебелькам. — Терпения дорогой, уже совсем скоро он окрепнет и будет радовать нас долгие годы. Машет головой, переключая внимание на пронзительные голубые глаза, что стали так похожие на его собственные с течением лет. — Посетителей много? — У Грейнджер? — Дорогой, не вежливо, у неё ведь есть имя. — Для меня она неизменно, Грейнджер, мам. Поджимает губы , сводя брови на переносице. — Я был единственным и не уверен, что после меня туда заходили. — Она не пользуется своей фамилией как карт- бланшем? — Брось, это не про нее. — Ты так хорошо ее знаешь? — Мне достаточно знать ее факультет, мам. — Однако…Гарри Поттер и Рон Уизли другого мнения на этот счёт, разве нет? Холодный стальной и небесно голубые цвета встречаются в ярком заходящем свете ломаных лучей солнца. Ведя немой разговор, обнажая друг другу повисшие не высказанные вопросы, сомнения и смятения. — Поможешь?,— протягивает пару перчаток, леветируя на соседний стол десяток требующих пересадки цветков. — Разумеется. Хмурится,не до конца осознавая такое пристальное внимание матери к тем, кто раньше его был не достоен, а затем шумно выдыхает выуживая саженец из маленького по размерам кашпо.