Свет во мгле

      Размеренное тиканье старинных напольных часов рассекает установившееся молчание, изредка нарушаемое стуком фарфоровой чашки об маленькое блюдце в руках Нарциссы.         Сегодня она была особенно молчалива и задумчива, даже больше, чем в любой другой день, что так же не особо отличался на благоприятные новости.       Порой ему казалось, что он погряз в вязкой насмешке судьбы, проверяющей его год от года на прочность, прощупывая слабые места, а после, разрывая их в рваные дыры.        Вереница событий послевоенного времени не обошла стороной их некогда громкую фамилию, ту, что теперь каждый второй норовил смешать с тошнотворным дополнением — «пожирателей».        В отличии от матери, Драко не таил в себе бессмысленной надежды на смягчение приговора отца. Он знал, что дело не увенчается благоприятным исходом и лучшее на что он может расчитывать — пожизненный срок. Пытаясь отыскать в глубине себя отголосок сожаления, тот, что был бы оправдан родственными связями, он упирался в тысячи цепей опутывающих и удушающих любые попытки испытать к отцу подобные чувства.       Самого Драко оправдали за неимением преступных деяний. Когда все что ему оставалось — это перемирие с мыслью заточения на долгие годы, когда, он принял действительность, как единственную доступную для него реальность. Когда, он мог рассчитывать лишь на редкие свидания с Нарциссой раз в два месяца и скромные обеды отличающиеся от тех, что подавали в Мэноре — помощь пришла оттуда, откуда не ожидалось.       Когда в зале суда, он увидел знакомые лица, теперь же мелькавшие в каждой газете, ему едва удалось сдержать прорывающейся хохот из перечерченной шрамами груди.        Какая ирония, светлые души пытались спасти такого как он, того, кто по мнению многих не должен был даже дышать. Они упорно присутствовали из раза в раз на многочисленных заседаниях, давали показания, облачая перед судьями воспоминания доказывающие его непричастность к смертям. С особой  гордостью упоминая его мать, и ее благородный поступок, перекочевавший со слухов в реальные подкреплённые фактами показания. Они смогли победить. В очередной раз. Давая повод общественности возвести их к пьедесталу.       Пожалуй, в свете последних событий, то освобождение было самым ярким мгновением в беспросветном дерьме его жизни.       — Разве мы могли поступить иначе? Теперь ты должен попробовать начать все с нуля, воспользовавшись предложенным судьбой шансом. — Гордливо вздергивает нос, поправляя несуществующие складки на чопорной юбке.       — Выходит, я не имею права просрать шанс подаренный великой троицей нашего времени? Вы же выступили защитниками моей прогнившей душонки. — Ухмыляется в свойственной ему манере, выказывая крайнюю степень ненужного никому поведения.       — Мог бы просто поблагодарить. — Взмахивает своей неуправляемой шевелюрой и с присущей для неё гордостью уверенной походкой уходит, сжимая на груди кисти рук.       Благородная, настырная с неизменно вздернутым подбородком. Кажется, она не способна была поменяться даже спустя десяток лет, смея оставаться, той, кто всегда будет на защите у брошенных по воле судьбы, у тех, кто будет нуждаться в сочувствии и обнадеживающих фразах, о скором проблеске света, даже если ты обречён видеть чёртову тьму.       Ее слова имели наполненность. Это он понял после трёх месяцев бесцельного существования в стенах Малфой - Мэнора. Напускная дружба, фальшивая любовь и распластанное по внутренностям одиночество — ему стоило предположить, что именно так все и сложится с теми, кто раньше создавал вокруг него лишь иллюзию заинтересованности. Громкие слова, пустые обещания, алкоголь, не понимание куда двигаться дальше и сочувствующие взгляды матери вышибали из него последние жалкие остатки уверенности, что он все ещё может попытать шанс на пути к исправлению.       Состояние Нарциссы в какой - то момент выдернуло из него пробку дрянного существования, откупоривая вместе с тем, бесконечное чувство вины. Только мать являлась единственной, кому была не безразлична его гребанная жизнь. Она любила его, искренне переживала сохраняя непоколебимую материнскую веру в его способность выбраться из бесцельной вереницы дней.       В тот день, он дал себе слово, всеми усилиями попытаться отбелить фамилию Малфоев. Звучало безнадежно, но имело смысл. Свой путь, он начал с попытки устроиться на работу. Только не в отдалённые организации, в которые устраивались многие из его прошлого окружения, только бы запрятать свою фамилию как можно дальше от всеобщих порицаний. Он не желал трусливо прятаться, продолжая позорно нести своё бремя в виде фамилии и прошлых ошибок, ему было важно пройти каждый поворот предписанного пути — и эта дорога напрямую пролегала через двери Министерства.       Наверное не стоит говорить, какими взглядами его смиряли все работники, мысленно проклинающие за все существующие и надуманные грехи, когда он уверенным шагом ступал до узким коридорам.       Впрочем, отказать ему не смогли, таково  было постановление, утверждающее об необходимости второго шанса всем оправданным пожирателям. Таковых было не много, но это едва ли было добрым жестом, для таких же отброшенных судьбою как он. Каждому, так или иначе, выбравшемуся из леденящей тьмы предстояло принимать на себя ведро выливаемых помоев изо дня в день; смешки, ухмылки, осуждающие взгляды прожигающие в лопатках невидимую, но ощутимую дыру.        «Бюро по розыску и контролю драконов» именно такую должность ему предложили с испытательным сроком в течении двух лет, и только после этого он мог расчитывать на какое никакое повышение.       За все эти года, он не насылал на себя гневных тирад от начальства. Терпеливо и с выверенной точностью выполнял поставленные перед ним задачи, не теряя выдержки, он игнорировал перешёптывания за спиной, с хладным спокойствием принимая удары. Чтобы через три года время и его покладистый нрав, в конечном итоге сделали своё дело.       Сплетни утихли, интерес поубавился, создавая из его фигуры ничем не примечательную тень. Слухами и фактами из прошлого его облизали на несколько раз, наконец, вдоволь насытившись. А время неспешно идущее своим чередом оказало ему самую ценную услугу —потушило огонь.        Таким образом, он дослужился до повышения и теперь же работал в секторе борьбы с неправомерным использованием магии. В тот день, он впервые за несколько лет почувствовал облегчение внутри себя, мысленно возводя жирный плюс на пути к поставленной цели. О стремительно разлетевшейся новости на следующий день гудело все Министерство в большей части конечно же, не одобряя оказанного ему доверия. Сам Поттер, работающий в отделе тайн, пришел поздравить с новой должностью, с широкой улыбкой на лице и неизменно взлохмаченными волосами.        Удивился. И наверное самую малость смутился. Этого, он явно не ожидал.       С того времени, он пересмотрел свои установки и убеждения продиктованные родным отцом, которому врятли смог бы найти оправдание, расценивая все его поступки как один большой плевок в их сторону с мамой. Он мыслил только служением мерзкому, конченному существу, что мечтал о порабощении мира, в то время как, Нарцисса больше, чем следовало пила успокоительные, а сам, Драко подавлял в себе бесконечный поток эмоций — замораживая ненависть ко всему происходящему.       Его детство едва можно было назвать счастливым. Если бы его спросили, что он никогда не забудет он с готовностью бы сказал, что это вечные попытки завоевать расположение отца. Какая ирония. Завоевывать то, что казалось бы должно быть у тебя по праву. Только он не понимал и изо всех сил старался почувствовать одобрение.       В Хогвартсе всегда старался быть первым, стремился получить высшую оценку только бы увидеть гордость в отцовских глазах. Но ему было плевать. Его интересы стремительно переплывали в другое русло, и планы насчёт сына были очернёнными и не требующими согласия. Так не подобало.       А зачем? Ты ведь сын, Люциуса Малфоя, а потому, обязан беспрекословно выполнять любые приказы, а так же мыслить как отец, живя чертовыми предрассудками.       Он его ненавидел. За сломанную психику матери, за бесконечные слёзы, что она старалась скрыть тогда и те, что она пыталась замаскировать перед ним сейчас. Ненавидел за ту позорную ношу, что теперь они вынуждены нести даже после его кончины.        Малфой не жил. Он обречённо нёс службу, думая лишь о том, как их семья могла докатиться до такого абсурда, принимая, а после и обеспечивая жильем чёртово чудовище промышляющее безумными идеями. Когда на его предплечье появилась вытатуированная метка он кажется и вовсе перестал думать, о лучшем из времён, словно заводная машинка выполняя необходимые указания.       Сейчас от того времени остались только воспоминания, после того, как отец скоропостижно умер в Азкабане, он оставил от себя время от времени всплывающие в памяти малоприятные фрагменты, раздробленные нервы и чертово наследство которое непременно должно было приглянуться какой— нибудь дуре мечтающей выйти замуж за его состояние.        Мать тосковала, и как бы не пыталась держаться напускным спокойствием рядом с сыном, он слишком хорошо ее знал, чтобы не разглядеть за этой маской жужжащую боль.       — Видел свежий выпуск пророка?        — Наша семья вновь заняла первый разворот? Что на этот раз?        — Перестань,— укоризненно поджимает губы, аккуратно опуская на стол фарфоровую пару. Мисс Грейнджер открыла свой книжный магазин, с заманчивым наполнением эксклюзивных изданий.       — Грейнджер и книги. Не удивлён.        — Не хотел бы ознакомиться с ассортиментом?        — Мне казалось в нашей библиотеке достаточно литературы, а так же коллекционных изданий.       — Но не из современников. Промакивает губы салфеткой, обнажая безукоризненные манеры. — Ты в ближайшие дни не планировал поход в косой переулок?        — Даже если мне что то нужно,я предпочитаю доставку. — Мысленно он понимал к чему приведёт этот разговор, а от того устремил глаза в потолок, мысленно ведя обратный отсчёт.        — Тебе бы не помешало почаще выбираться из дома, Драко помимо работы. Я…       — Я знаю,что ты хочешь мне сказать, мама. Но это не имеет смысла.       —Драко,ты ни с кем не общаешься, не посещаешь приёмы наших друзей и знакомых, я понимаю, что расторжение брака… — Давай не будем. Я не хочу обсуждать ее. Тем более, уже все оговорено, ты ведь знаешь,— пальцы с силой впиваются в подкладку в кармане дорогих брюк, рискуя разорвать ту в клочья.       Громкий развод единственного сына, выходца из чистокровного рода, стал для Нарциссы ещё одной болезненной мазолью в душе.        Их предполагаемый союз изначально не был построен на взаимной любви. Основу составляла выгода и малая часть взаимной симпатии. Для него, она была красивой покладистой и сдержанной и в этом были необходимые качества для той, что должна была стать, Леди Малфой.        Кажется больше всех предстоящему браку, была рада его мать — которая находила в лице Астории и Драко идеальную партию для укрепления их фамилии в обществе.        В таких семьях как у него, браки редко заключались по любви и в лучшем из случаев, обручённые держали нейтралитет, чтобы после рождения наследника вовсе забыть о том, что они нечто большее, чем красивая картинка для показательных приемов.        В родовой книге Малфоев так же был описан не один случай неприкрытой вражды между супругами, на протяжении мучительно долгих лет. Жили по разным стороны, расценивая общества друг друга как непосильную ношу. Тешили себя мечтами, о том как все могло бы сложиться, если бы не обстоятельства, после вновь возвращаясь в омраченную реальность, где сделать они — ничего не могли.       Более редкие случаи были как у его родителей. Не смотря на то, что Люциус затравливал их жизни, упорно продолжая идти неверной дорогой много лет подряд, Нарциссу он всегда старался оберегать, удерживая ее от принятия метки. И за это — он был ему благодарен.        Брак с Асторией был перетаптываем на двух гранях. На одной было отсутсвие ненависти, а на другой слабая доля симпатии.       Торжество вышло таким, какое предполагается семьям аристократов. Помпезно и совершенно безвкусно на его взгляд. И как ему казалось через чур громко для той ситуации, что было в недавнем прошлом.       Впрочем… Какой бы не была свадьба их браку не суждено было продержаться дольше трёх лет. Их отношения изначально не были преисполненны окрыляющем чувством любви и страсти. Он бы соврал, если бы сказал, что внешне она его не привлекала. Высокий рост, длинные ноги, выразительные глаза и подобающие манеры. Этакая фарфоровая кукла, без напористого нрава и возмущений. Все понимает и учтиво улыбается одаряя ленивыми, безвкусными поцелуями.       Размеренное течение жизни поглотило его на три года, все приняло должный вид. Работа с раннего утра до позднего вечера, одинокие ужины и холодная половина постели, не смотря на присутствие супруги рядом.       Секс стал безвкусным, стены дома узкими и давящими, а работа приобрела статус отвлечения от мыслей которые так и вились в его голове назойливой мухой. «Все не должно быть так»       Нарцисса опасливо подглядывала на сухие отношения сына с невесткой и сдержанно молчала, осознавая какая пробоина между теми, кто скрепил себя узами брака.        В последний год, Астория все чаще отсутствовала в доме. Объясняла это рабочими делами и частыми визитами к родителям. И на самом деле, по большей части, ему было плевать. С ней или без неё он одинаково ощущал скребущее одиночество, проползающее по спине строем мурашек. Для него она была красивым приложением на приемах, наверняка как и он для неё, но думать о ней в неподобающем смысле все же, совсем не хотелось. Когда напускное тепло и вовсе сошло на нет, а отсутствие в доме стало превышать допустимую норму, он решил попробовать прощупать точки соприкосновения. Наивно полагая, что не возгоревшаяся изначально свеча сможет разгореться позднее.       Общение было пресным, похожим на взаимоотношения двух разочаровавшихся в браке людей, что жили под одной крышей только лишь из-за обязательств и каких - то вымученных убеждений.       Но он попытался, искренне надеясь разглядеть в ней что-то помимо красивого личика и утончённого воспитания, только каждая попытка вывести ее на расслабленный диалог, оказывалась мучением. Она была холодна, отстраненна и до тошноты сдержана тогда, когда следовало обрушаться на него гневными тирадами за невозможность сдержать громких криков. Она была едва живой в проявлении эмоций. И это раздражало в ней больше всего остального.       Только спустя три года наконец для него открылись чертовы причины пропасти между ними.       И если бы, он узнал про это при иных обстоятельствах, к слову, не обратил бы на это внимания, наверняка, после, пустился бы в мимолетные связи, на людях продолжая играть роль примерного семьянина.       Но только узнать это из еженедельного пророка с кричащим заголовком «ЖЕНА БЫВШЕГО ПОЖИРАТЕЛЯ СМЕРТИ ДРАКО МАЛФОЯ НЕ СМОГЛА ВЫДЕРЖАТЬ ЕГО ТЁМНУЮ СТОРОНУ! АСТОРИЯ МАЛФОЙ НАШЛА УТЕШЕНИЕ НА СТОРОНЕ!» было ударом под дых. Пикантная колдофотография возле обшарпанной стены, где она подобна проститутке в подворотне прижималась к смазливому пареньку добавила горечи и отвращения.         Ранее замаранная репутация, его попытки оттереться от чертовой грязи, сдержанность, терпение и вера в возможность однажды произнести свою фамилию без щемящего стыдливого чувства внутри, все теперь же обернулось будто бы вспять. Эта чертова сука выставила его рогатым оленем. А он вновь стал тем, от кого по мнению обществе в ужасе убегают люди. Даже жена.        Блядская сука.       Так и вышло, что теперь он предпочитал пребывать в стенах работы и дома отмахивая от себя любые предложения встреч, будто назойливых насекомых.        Нарцисса хмурилась и подолгу молчала, будто обдумывала как она бы могла заинтересовать сына, вернув ему интерес к жизни. Только о главном, она забывала, интерес у него пропал не в последние месяца, а сразу после мрачной черты невозврата, за которую он заступил под страхом потери. Волондеморт не был глупцом, а от того, почти сразу распознал слабую сторону Драко и Люциуса и умело помыкал ими, дергая за ниточки.        — Ты ведь знаешь, что,мисс Грейнджер заимела возможность получать новинки в свой магазин на несколько дней раньше, чем в других точках?       — Допустим.        — Мне нужна книга. И немного спокойствия за твое состояние.        — При чем тут Грейнджер и мое спокойствие?        — Милый, смена обстановки тебе не помешает.       Надо отдать ей должное, она прекрасно знала его слабости и умело манипулировала им будто марионеткой. Хитра и прозорлива — черты мудрой женщины, умеющей тактично запрятать тайный посыл.       — С чего ты взяла, что посещение магазина, Грейнджер для меня является желательной сменой? Пара дней не большой срок, можно подождать, пока нужная для тебя книга не появится на других прилавках.       — Ты питаешь любовь к книгам, Драко. Тебя так же может заинтересовать прибывание в этих стенах.       — Наша библиотека меня устраивает.       Нарцисса плотно сжала губы, отстукивая по столу длинными пальцами.       — Что в последнее время происходит?        — Ты о чем?        — Ты в последнее время пытаешься затащить меня в те места, где мне точно не суждено найти покой.       — Ты про чудесный сад, мистера Джона?        — Именно, мама. Если ты думала, что мне смогут помочь нудные разговоры, о силе вечной любви от пожилого садовника, то спешу тебя огорчить — меня не тронуло.       — Твое сердце, Драко покрывается льдом, я беспокоюсь.       — Возможно я открою тебе секрет, но оно всегда было таким и брак с Асторией ничего не менял, разве что в дальнейшем, добавил пересудов к нашей фамилии. — Цепляется глазами за часовую стрелку часов, вторя движениям Нарциссы, беспокойно отстукивая беспокойный ритм, на стеклянном столе.        — Ты ещё так молод…       — Перестань. Я не желаю слышать монологи, об необходимости продолжения рода Малфоев. Хватило.       — Ты несносный упрямец.       — И это не мешает тебе любить меня. В уголках материнских глаз собираются слезы, а его хрупкая выдержка перед ней рушится подобно карточному домику.       — Я схожу в этот магазин,мам. Только ради тебя.