***
Не криви улыбку, руки теребя, — Я люблю другую, только не тебя. Ты сама ведь знаешь, знаешь хорошо — Не тебя я вижу, не к тебе пришел. Проходил я мимо, сердцу все равно — Просто захотелось заглянуть в окно. Сергей Александрович Есенин
Она любила его, как девушка мужчину, страстно, искренне и отчаянно. А он её, как сестру, тепло, спокойно и без потаённых умыслов. В общении этих двух всегда пробегали какие-то искры, но он их не замечал, воспринимая подобное за приятное ощущение спокойствия и умиротворения. Она же чувствовала каждую искру, отчаянно ловила их и всё слепо надеялась, что однажды он всё-всё поймёт и крепко-крепко обнимет, прижав к себе, а после поцелует. Тогда жизнь бы немного наладилась, исчезли бы лишние любовные терзания и страдания. Маша мечтала быть с Сашей — самым надёжным и любящим парнем, думающим головой, а не одним местом. Поручик всегда был готов прийти на помощь и защитить от бед. Иногда Маша звонила Поручику поздним вечером и просила забрать её с холодной улицы. Впервые так произошло в шестнадцать, во время первых отношений, построенных не с самым порядочным парнем. Саша с самого начала говорил: «Маша, беги о него! Ваши отношения добром не кончатся!». А Маша не слушала его, за что и поплатилась: её, на тот момент парень, напился, избил и чуть не изнасиловал. Маша чудом смогла сбежать из его квартиры, захватив телефон. Нефёдова добежала непонятно куда и первым делом набрала Саше. Тот мог бы плюнуть и оставить Машу разбираться одну, но Поручик приехал. На дворе стояла поздняя холодная ночь, Саше нужно было рано вставать. Несмотря на всё это, он пришёл на помощь: накинул на плечи Маши свою куртку и отвёз к себе. Утром же Поручик пошёл разбираться с тем парнем и забирать у него вещи Маши. Она долго умоляла Сашу простить за то, что не слушала его. Он в ответ только улыбнулся и попросил быть немного осторожнее, и всегда звонить в случае опасности. Сама Маша не раз помогала Поручику справиться с какими-то трудностями. Одной из них стали слухи о нетрадиционной ориентации Саши, когда тому исполнилось семнадцать. Сплетни достигли такого масштаба, что в них начали верить даже родители. Тогда Маша взяла ситуацию в свои руки и устроила показательный спектакль. Его суть заключалась в том, чтобы везде держаться за ручку, целоваться и обниматься с Сашей. Только благодаря этому все перестали верить в «голубизну» Поручика. Последний долго благодарил, а Маша отмахивалась. Она ещё долго вспоминала те неловкие поцелуи. Они были самыми лучшими и желанными. Вроде бы было всё для более тесного общения, чем дружба. Однако, об отношениях не могло быть и речи, ведь Саша не любил женщин и предпочитал мужчин. Маша не сразу узнала о предпочтениях друга, просто в один момент Саша, напившись, сам во всём признался и отчаянно разрыдался, закрыв глаза ладонями. Ему и Маше тогда было около четырнадцати лет. В тот момент Машу ничего не смутило, она поддержала друга и пообещала всегда быть с ним. Только потом она осознала, что не только для Саши термин «гей» был губительным, но и для неё самой. Маша резко поняла, что ориентация Саши никогда не позволит быть с ним в более близких отношениях, чем дружба. Она была пределом, которого Маша уже давно достигла. Она, несмотря на всю душевную боль, продолжала дружить с Сашей и в двадцать. Он был не против и искренне радовался наличию человека, который всегда-всегда поймёт и никогда не осудит за любовь к мужчинам. Маша физически не могла оскорбить человека, которого она искренне любила. Чувства же всё не могли утихнуть, пусть и ни один раз прозвучали причины невозможности быть вместе, пусть и надоело быть «просто подругой», пусть и были отношения с другими мужчинами. В каждом из них Маша отчаянно искала черты Поручика, но никто более их не имел. Это жутко злило Нефёдову и не позволяло завести долгосрочные отношения. Все они заканчивались спустя несколько месяцев, даже если парень был по-настоящему хорошим. Однако это не Саша, который почти всю жизнь был рядом. Сам Саша тоже терпел неудачи на личном фронте. На то имелось множество причин, начиная с банальной непохожести характерами, заканчивая проблемами с ориентацией. Последняя сильно ограничивала всякие возможности завести отношения. «Плюсом» к этому служила любовь Саши к игре на барабанах в рок-группе. К ней только-только всерьёз стали относиться. Вряд ли кто-то из слушателей оценит «голубизну» Саши. Вот и приходилось ему искать отношения через знакомых, но никак не с помощью приложений для знакомств, ведь они увеличивали шанс раскрытия тайны. О последней знала только Маша и никто более, потому что Поручик доверял все свои секреты исключительно подруге, которая и под дулом пистолета молчала бы. Маша ненавидела каждого Сашиного парня, даже если тот был «божьим одуванчиком» и невероятно заботливым. Нефёдова всегда злилась и пыталась найти любые недостатки, над которыми можно было бы насмехаться. Больнее становилось от вида улыбающегося и жутко счастливого Саши, с нежностью рассказывающего о последнем свидании. Как хорошая подруга, Маша всё слушала и поддерживала, а внутри и по ночам она рыдала в подушку, проклиная всё на свете. Однако, отношения Саши не держались долго, и вскоре он вновь оставался один. Рядом по-прежнему была Маша, «самая лучшая подруга» и «любимая младшая сестра». Эти прозвища ранили измученное сердце Маши. Правда, она не могла винить никого в своём бесконечном несчастье. Она сама была виновата в бесконечных страданиях. Их можно относительно легко прекратить — просто оборвать всякое общение с Сашей, тогда чувства со временем утихнут и сойдут на нет. Маша часто думала о том, чтобы отдалиться от Саши и начать спокойно строить личную жизнь. Подобные мысли посещали ночью, когда рядом никого не находилось и в особенно грустные минуты. Они, чаще всего, приходились на те моменты, когда Маша гостила у Саши, и между ними повисала тишина. Последняя вынуждала задуматься, начать копаться во внутренних переживаниях. От подобных люди бежали днём, заваливая себя рутиной, а ночью старались игнорировать. Однажды, именно в такое молчание, Маша невольно пришла к мысли о разрыве многолетней дружбы. Она сопровождала Нефёдову и Сашу почти десять с лишним лет, и разрушать эту связь было бы верхом кощунства. Однако, иначе Маша не сможет завести отношения и полюбить кого-то, кроме «лучшего друга», ласково зовущего её «любимой младшей сестрёнкой». — Вот бы мне такого парня, как ты, — неожиданно, даже для самой себя, проговорила Маша, лёжа на ковре. — Ты такой хороший парень, а вокруг либо мудаки, либо геи… либо геи-мудаки. Маша лениво приоткрыла глаза. Из проигрывателя доносилась музыка группы «Кино». Это была новая Сашина виниловая пластинка. Правда, Маша догадывалась, что Поручику подарили пластинку, это становилось ясно благодаря его чересчур бодрому настроению и мечтательной улыбке. Она возникала на лице Саши только в те моменты, когда он влюблялся в кого-то. — Ты обязательно встретишь своего человека, солнышко, — ответил тоже лежащий на ковре Поручик, откладывая книгу Стивена Кинга (наверняка, это тоже было подарком от нового поклонника). — Нужно только немного подождать и потерпеть. Тебе даже двадцати пяти нет! Вся жизнь впереди! Маша тихо посмеялась, прикрыв ладонью рот. Это был не радостный смех, а глубоко печальный. Ведь даже в столь «интимный» момент Маша не могла произнести три заветных слова. Это бы разрушило дружбу, что и нужно Нефёдовой. Она же, несмотря на здравый смысл, не желала уходить, ведь слепо и наивно верила в возможную взаимность. В конце концов, столько книг, фильмов и постановок существовало об этом. Не могли же они так нагло врать? — Я верю тебе, Саш, ты не можешь врать, — тяжело вздохнула Маша и коснулась чужой щеки. — любовь моя — тяжкая гиря ведь — висит на тебе, куда ни бежал б, — добавила она цитату из стихотворения, надеясь, что Саша всё-всё поймёт, забудет про любовь к мужчинам и сделает предложение. Саша ничего не понял и спросил что-то про творчество Маяковского, но не про чувства Маши.***