Тень свободы

Приближение весны сокращало ночь и увеличивало день, оттого солнце, пришедшееся совершенно некстати, принялось вторгаться в окна отгоняя спокойную, уютную темень и вынуждая вспомнить о том, что скоро придется подняться из постели. А там, не под теплым одеялом, все казалось таким непритягательным, словно опусти сейчас ноги на пол, и из блаженного покоя тебя выбросит в ледяную воду одного из грязных каналов города. Леви приоткрыл глаза, уже машинально напрягая руку, чтобы почувствовать на ней тяжесть. Он делал это всякий раз, когда просыпался — раз пять, а может и все десять. Поначалу просто путал сон с реальностью, а затем вдруг стал пробуждаться оттого, что испытывал тревожность. Прежде, засыпая в одиночестве, он плохо высыпался из-за кошмаров. Теперь же, вместо них, сквозь сон он чувствовал тревогу из-за того, что обычно нагоняло его днем, а не ночью. Сам он не знал, что с этим делать, поэтому быстро смирился и, просыпаясь в очередной раз, чуть шевелился, чтобы тело после сна восстановило чувствительность, а затем прислушивался к дыханию. После он вполне себе приятно засыпал вновь. И, говоря честно, он с огромным удовольствием заснул бы опять, если бы не свет, что стал заполонять комнату. Пусть солнце теперь мешало спать, пригревая своими лучами, однако его тепло было совсем ничтожным, по сравнению с тем, как согревало тело под самым боком. Леви хорошо слышал, как громко Кейр сопит из-за того, что воткнулась носом где-то между его грудной клеткой и простыней, может, пряча лицо от света, а может по причине удобства — неужели это могло быть удобно? — однако, несмотря на затрудненность дыхания, продолжала упорно втягивать побольше воздуха, даже инстинктивно, сквозь сон, не пытаясь перевернуться. Кейр не спала всю ночь, но под утро стала отключаться на короткие десять минут. Малейший шорох в темной комнате заставлял ее прислушиваться и внимательно следить, однако, когда она все же проваливалась в сон, то не реагировала ни на одно шевеление от Леви. Должно быть, если бы он случайно придавил её во сне или сжал слишком сильно, то Кейр вряд ли бы проснулась. Поэтому и сейчас, находясь на грани удушья, она не повела и бровью, продолжая умиротворенно дремать. Оттого Леви чуть отклонился, немного отстраняясь, а затем замер, не стал больше двигаться, чтобы не разбудить. Опустил взгляд на темную макушку и почувствовал вдруг как мелко дрожат пальцы её руки, что все еще располагалась на его поясе — словно даже во сне Кейр стеснялась обнимать его нормально. Из-под всклоченных волос смог разглядеть, как кончик ее носа задергался, а дыхание сделалось быстрым и прерывистым, словно она принюхивалась, из-за чего на переносице появилось несколько складочек. Снилось что-то. Леви наблюдал, сонливо моргая, делая над собой усилие, чтобы не уткнуться ей в шею и вновь безмятежно задремать. Кожа у Кейр всегда была прохладная из-за попустительского отношения к своему здоровью, однако сейчас, сильно согревшись под одеялом, ее тело стало приятно теплым, и приобрело такой же приятный, странный запах, как у вспотевшего котенка. Однако, спустя минуту, в тишине послышались далекие шаги из коридора. У Леви был острый слух, чтобы расслышать, к тому же он уже не спал. Кейр же рядом вдруг едва ощутимо вздрогнула и широко раскрыла глаза. Причина ли в звуках, было неизвестно. Оставалось лишь надеяться, что некто проснувшийся просто брел мимо. Она застыла, а затем медленно приподняла голову. В глазах не было и намека на сон. Кейр могла возвращать разуму ясность мгновенно — привычка из-за прошлых лет жизни. Спать в Подземном городе было опасно, особенно с кем-то и особенно находясь под действием приносящих сладкие грезы порошков. По этим причинам, заметив, что Леви уже не спит, вместо доброго утра, она потянулась за объятиями, тыкаясь лицом в его шею с большой надеждой получить немного ответного тепла и убедиться в том, что находится не в одном из своих давних снов. И настроение сразу пошло в гору, когда Леви ласково обнял ее, склоняя голову и прижимаясь щекой к ее виску, чувствуя, как обжигает металл серьги, когда его пальцы утонули в темных растрепанных волосах. Кейр мгновенно расслабилась. Она ничего не могла поделать с этим огромным, неуправляемым чувством, которому было тесно внутри груди — будь такое возможно, то она, ведомая этим самым чувством, не отлипала бы от капитана ни на миг. — Кто-то ходит, — после сна ее голос сделался еще более хриплым, нежели обычно. Уши четко улавливали приближение и отдаление шагов. Кто-то словно бродил из угла в угол. Леви медленно закручивал из прядки ее волос маленький жгутик, то наматывая на палец, то расслабляя. Ответил негромко: — Коридор общий. Ходить никто не запрещал. — Затем же добавил, скорее для того, чтобы предотвратить беспокойство: — никто заходить не станет. Кейр частенько, будучи рядом с Леви, на многие вещи реагировать переставала. Поэтому мгновенно отбросила ненужные мысли куда подальше и вернулась к своему, ныне уже излюбленному занятию — прижалась к капитану. С тех пор как делать ей это разрешилось, то множество проблем имели свойство теряться где-то на фоне, пока внутри все нежно трепетало. — Я скучаю по некоторым вещам из Подземного города, — сказала вдруг Кейр. Пальцы капитана опустились с волос на бледное островатое ухо, подцепив серьгу так, как он делал это обычно. Слова осели чем-то тяжелым в груди и Леви поинтересовался спустя паузу: — Каким вещам? Под самым его подбородком раздалось злобное: — Там не было солнца. Леви скривил губы в усмешке. Он помнил каково это жить без солнца, а затем привыкать к нему, однако, в отличие от Кейр, он провел в Подземном городе восемнадцать лет, а не двадцать шесть. Ей куда сложнее, полагал он. — Скоро привыкнешь, — сказал Леви в попытке поддержать, однако вышло, как и обычно, скупо. — Привыкну, — сразу же согласилась Кейр, приподнимая голову и сильно щурясь — белки ее глаз уже покраснели, а зрачки сузились. Она потерла глаза, чтобы спастись от раздражения. — Но без солнца лучше. Даже титаны без солнца спят. Ханджи мне говорила, — сказала Кейр, продолжая с силой давить на свои глазные яблоки и дергать бровями от подступающих слез и чувства, словно в глаза попало мыло. — Вот и… не будь солнца, то не было бы и титанов. Ведь много людей живет под землей и о титанах даже не знает. Кейр не видела лица Леви, однако уловила в его голосе насмешку: — Люди не из-за титанов под землей оказались. — Оказались? Я думала они всегда там жили, — удивилась Кейр, приоткрывая глаза. Все вокруг сделалось расплывчатым из-за раздражения слизистой. Леви вдруг улыбнулся, чувствуя, что уже не удивлен широтой мысли Кейр, однако она произнесла эту глупость слишком уж серьезно. — Не думай так много, — посоветовал он, ласково трепыхнув ее по волосам. Кейр проморгалась посильнее, расплылась в глуповатой улыбке. Леви был куда умнее, чем она, и Кейр совершенно точно нравилось знать об этом, как и о том, что разница между ними ощутима во всем. — Я куплю шторы поплотнее, — затем пообещал капитан. Потянулся рукой, касаясь спины, между лопаток, и притягивая ее еще ближе, чтобы прижать к себе сильнее, слегка вдавливая в матрас. Леви не умел просить о заботе в отношении себя, поэтому если ему хотелось, то он делал все сам. Вот и сейчас прикрывая глаза, чувствуя новый прилив дремоты, Леви, сжимая Кейр в объятиях, коснулся кончиком носа шеи в том месте, где проходила граница темных волос. Кейр вмиг раскраснелась и лицо ее вытянулось, когда она вдруг смущенно и не вслух опомнилась, сама себе недоумевая от того, кто ее сейчас обнимал. Нет-нет, Кейр уж точно не маялась провалами в памяти, несколько секунд назад болтая с Леви и еще раньше прижимаясь к нему ночь напролет. Но, уж поймите, когда на протяжении тринадцати лет страдаешь навязчивыми мыслями о человеке, а затем в одно утро оказываешься в его любовных объятиях, то переосмысливаешь всю жизнь в одно мгновение. — Шторы, угу, — промямлила она несвязно, от нахлынувших чувств с трудом вспоминая, что это вообще такое. Может, от страха, что пребывал с ней всю ночь, а затем от легкого испуга утром, Кейр совсем упустила тот факт, что на ней не было одежды. Вот те раз! В Подземном городе Кейр почти не раздевалась, так как мыться было негде, да и, по правде говоря, незачем — она образцом чистоты не была по причине частого уныния. Здесь же, на поверхности, приоритеты изменились, но и в этом случае Кейр настолько привыкла за всю жизнь к своему облачению, что обнаружила нехватку лишь когда Леви обнял ее. Ко всему прочему, он и сам вообще-то был раздет. Какая удача! Он так основательно прижимал ее к своей крепкой груди, что Кейр ощущала размеренное биение сердца, которое эхом прокатывалось у нее внутри. Ощущала его мирное дыхание, которое задевало часть ее шеи, и теплые, грубые ладони на спине. Но стоило только ушам Кейр зашевелиться от гаденьких мыслей, как в дверь неожиданно постучали. Леви распахнул глаза, сразу же приподнимаясь, чтобы встать, но Кейр уже сместилась к краю кровати. На мгновение показалось, что лицо ее исказилось от злости, однако настроение сегодня у нее было слишком хорошим, чтобы омрачиться такой раздражающей мелочью. Впрочем, что-то в глазах все же мелькнуло, когда она сказала: — Я открою. За запястье ее вдруг схватили и Кейр посмотрела на Леви большими глазами, не понимая в чем дело. Даже несмотря на то, что он смотрел на нее с некоторым сомнением, в голове у нее не промелькнуло сторонней мысли. Тогда же он сказал ей: — Оденься. Это прозвучало как напоминание, но Кейр и впрямь вновь забыла о такой небольшой детали. Потому, выскользнув из-под одеяла и схватив с пола штаны, она принялась наспех в них влезать. Но в дверь постучали вновь — уже более настойчиво. Кейр рыскала в поисках рубашки, позабыв, что та так и осталась за столом. И, страшась, что после нескольких безрезультатных попыток дозваться, этот некто просто войдет, чтобы проверить все ли в порядке, она прекратила поиски. Впрочем, какой глупец стал бы врываться в кабинет капитана? Кейр понятия не имела, однако все же стремительно направилась к двери, оставаясь позади нее таким образом, что выглядывала только ее голова. И лицо ее удивленно вытянулось, когда она обнаружила по ту сторону Ханджи, которая собиралась вот-вот ретироваться. Зое не успела и развернуться, когда услышала скрип двери — повернулась с поникшим выражением лица, словно в чем-то провинилась. Однако, когда увидела не Леви, то все эмоции с нее сошли, словно водой смыло, и на место им пришла гримаса отрешения. В купе с покрасневшими глазами и залегшими тенями на веках она выглядела как умалишенная. — Ты почему здесь? — Спросила Ханджи бесцветно. Кейр несколько растерялась, подмечая, что с капитаном что-то не так. — А ты? — Неловко спросила она. Ханджи вдруг дернулась в ее сторону с видом таким, словно хотела хорошенько настучать — а может все из-за того, что она выглядела пугающе — и Кейр попятилась назад. Стоит отметить, что на вид Зое была и впрямь как не в себе. — Ты где всю ночь была? — Голос у Ханджи гремел низким басом. — Я и Дирк до самого рассвета караулили тебя на посту. Я думала мне придется выискивать тебя по городу! Кейр вообще не понимала, о чем шла речь. Ее бледное лицо побледнело еще сильнее, пока она неловко остановилась посреди комнаты, сложив руки по швам и слушая, как ее отчитывают. Когда Кейр покидала разведкорпус никто ничего не спрашивал, кроме случаев с поручениями. — Почему ты не сообщила, что вернулась? Как ты мимо патруля прошла? — Продолжала Зое и сейчас можно было заметить, что от недосыпа у нее дрожали руки. Со смесью непонимания она вопросила: — Ты почему голая?! Кейр не смогла ответить ни на один вопрос, с трудом выдерживая взгляд покрасневших карих глаз. Рядом возник вдруг Леви — уже успел одеться, но не застегнул рубашку. — Она была здесь, — ответил он, а затем потянул Кейр за плечо, разворачивая на сто восемьдесят градусов и подталкивая в спину с немым приказом поискать свою одежду. Вновь вернулся взглядом к Ханджи: — что это с тобой? И без того большие глаза Зое сейчас были как два блюдца. — Как это «здесь»? — Спросила она. Леви быстро понял в чем дело. Знал, что Кейр все равно услышит, поэтому произнёс: — Ты сама мне сказала, что она вернется. Вот она и вернулась. Конечно, Ханджи так сказала! Ханджи хотела успокоить Леви, чтобы затем всю ночь беспокоиться самой! Она шла сюда думая, как сказать ему о том, что никто так и не вернулся. Со скрипящим сердцем бродила вокруг двери минут десять, не решаясь зайти. И все это отразилось на ее лице совершенно беспомощным выражением. Леви заметил. — Мне стоило тебя предупредить, — сказал он тогда. — Не подумал об этом. Был… занят. Извини. Ханджи мгновенно переменилась. Она была человеком отходчивым, а к Леви отходчивой вдвойне — уж слишком долго и хорошо они друг друга знали. И, несмотря на то, что капитанское «извини» было таким же сухим, как и любое повседневное слово, Ханджи все же знала, что это было искренне. — А, ну и ладно, — отмахнулась она сразу же, чувствуя облегчение оттого, что все разрешилось. Мигом забыла, как носилась между постами, донимая полусонных патрульных и обливаясь холодным потом. Из-за бессонной ночи ее мозг работал медленно, а глаза устало зацикливались на одной точке, оттого Зое заглянула за спину Леви с задумчивым лицом. Капитан тогда не грубо потянул ее в сторону двери — голова Ханджи вывернулась с все еще очень непонимающим видом. Почти на пороге она сказала: — ты мне три вечера подряд заливал, что никого за рога не брал, а я-то тебе про Шадиса честно говорила… Дверь захлопнулась, едва не прищемив Зое нос. Леви обернулся, чтобы проверить многое ли слышала Кейр, но та, как и всегда, делала вид, что ничего не заметила. Просто все этим утром было хорошо. Кейр не сможет перечислить конкретно, да и общих слов не подберет, однако у нее все было замечательно. Солнце светило ярко, солдаты все так же сновали вокруг, в животе урчало, но все это было частью того самого «хорошо», в которое она попала впервые за всю жизнь и которое теперь уже никогда не забудет. И она слышала, как запели птицы — щебетали что-то, пытаясь перепеть звон капель воды, что стекали с крыши. С приближением весны и мир становился красочнее и даже воздух, казалось, легче проникал в грудь — так думала Кейр, пропуская одну из разведчиц на лестнице. Та скромно улыбнулась в знак благодарности и проскочила мимо, куда-то торопясь. А чуть позднее, спустя недолгий путь до столовой, Кейр любезно распахнула дверь для Эрена, когда они столкнулись у порога. Следом за ним брела Микаса, однако не сказала и слова, когда рука Кейр легким движением встретилась с плечом Йегера. Тот пошатнулся. — Ты чего? — Насупился разведчик. Кейр отвела взгляд куда-то в даль и протянула раскрытую ладонь в качестве примирения. Эрен, вообще-то, был обижен на нее за то, что в прошлый раз она влезла в их перепалку. От Жана оскорбления он слышать привык, с Микасой у него было все сложно, а вот Кейр, совсем ничего не зная, заняла не его сторону, оттого Эрен вполне серьезно затаил на нее обиду за то, что она не попыталась его понять. Все это так несправедливо! Но руку пожал, все же принимая тот факт, что Кейр подошла к нему первая, потому как сам он бы не решился. Сразу же за этим она прихлопнула его по плечу, в которое немедленно вступило спазмом, в знак того, что все обиды позабыты, и быстренько пошагала в сторону стола, незамедлительно отодвигая Конни в бок и занимая место рядом с Леви. — Доброе утро! — Спрингер широко улыбнулся, несмотря на то, что его насильно заставили проехаться по скамейке. Он продолжал говорить с Кейр, вопреки тому, что та была усердно занята подпиранием капитана Леви с боку: — а меня сегодня выписали! Пошли на плац после завтрака! Вместо Кейр ему вдруг ответил капитан: — Тебе не нужно напрягаться еще дня три. Кейр знает, поэтому никуда вы не пойдете. Кейр, конечно, ничего такого не знала, но мгновенно кивнула с серьезным видом, поддерживая слова Леви и находя поддакивание особенно приятным занятием. — Да мы просто поболтать, — пообещал Конни совершенно честно. — Здесь поболтай, — отрезал капитан. Конни был недоволен таким раскладом. Сначала Кейр солгала ему, что вернётся в госпиталь, Кейр на самом деле забыла о том, что обещала, а теперь капитан Леви не разрешает им пойти погулять — Леви был уверен в том, что Конни еще был слаб после ранения, а Кейр могла не рассчитать силы, и сердце Спрингера разрывалось на части от этой несправедливости. Он хотел хотя бы немного времени провести с Кейр, потому что считал ее «крутой». Нет, конечно, капитан Леви тоже был «крутым», но Кейр была «крутой» по-особенному — она уделяла ему внимание. Не так уж и сильно, если говорить по правде, но этого хватило, чтобы Конни нежно и трепетно, каждую ночь перед сном представлял, как сильно он хочет быть… похожим на нее. Ведь каждый раз, когда Кейр смотрела на него сверху вниз, Конни мечтал о том, что тоже вырастет и будет смотреть на всех сверху вниз. И он обязательно станет таким же крепким… Конни, вообще-то, уже был крепок, но всегда с воздыханием глядел на внушительную, высокую фигуру Кейр, находясь в полном восторге. Он тоже так хотел! Не понимал, правда, что Кейр большую часть жизни скреблась по Подземному городу, подтягивая на руках все свое тело, потому и выглядела как несколько Конни сложенных вместе. Да и ко всему прочему, они ведь были друзьями! Но об этом знал только Конни. Спрингер все еще находился на пике возмущения, однако возразить начальству не мог. Кейр тогда была слишком увлечена Леви — как и всегда — оттого беззаботно интересовалась: — Что сегодня будешь делать? — Нужно начать подготовку к отправке в столицу. — А я уйду только вечером, — поведала Кейр за между прочим. Ей тоже нужно было в столицу. Заполнить карту. Конни сбоку зашевелил ушами. — Можно мне с тобой? Леви не был против, оттого кивнул в знак согласия и Кейр потянулась к нему, пару раз ласково елозя щекой по капитанскому плечу. Сидящая рядом Микаса не повела и бровью, предпочитая слушать Эрена, а Конни выронил ложку: — А вы чего!.. Предотвращая последующие вопросы капитанская рука вытянулась за спиной Кейр, а затем с щелчком прилетела Спрингеру по затылку. — Кашу ешь, — велел ему Леви. Тогда Конни окончательно скис, сгорбившись над своей тарелкой, и все, что ему оставалось, так это покорно засунуть ложку в рот. Минутой позже в столовую стал стекаться народ. Неизменно подходящие к их столу, чтобы отдельно поприветствовать капитана Леви, разведчики все мельтешили и мельтешили. Светлые головы Армина и Жана мелькнули в том потоке, а затем поспешили занять место на лавочке. — Доброе утро! — Незамедлительно сказали парни. Сашу все еще не выписали из больницы, оттого ее место пустовало и Конни жалобно на него глядел. — Доброе, — откликнулась им вдруг впервые Кейр. Рядом с ней стояли две пустые тарелки, одна из них принадлежала Эрену, у которого пропал аппетит и с чьей кашей Кейр расправилась так же быстро, как и со своей собственной. Опять не наелась. Армин всегда был очень наблюдательным, однако и без того нетрудно было ощутить, как сильно от кого-то несет мылом: еще слегка мокрые волосы Кейр были зачесаны назад, а рубашка застегнута на дополнительную пуговичку. Если натянуть ей на шею галстук, то ничем не отличишь от клерка из офиса Ривза. — О, а ты сегодня выглядишь… необычно, — сказал тогда Армин, сидя напротив и улыбаясь. Нетрудно было догадаться, к чему у Кейр проявились такие подвиги в области гигиены, когда она так близко сидела к капитану Леви. Ни Армин, ни Жан по этому поводу ничего говорить не собирались — во-первых, спрашивать что-то при капитане было чревато плохими последствиями, во-вторых, как Кейр клинья подбивает все видели уже давно. Кейр поведала ему о причинах без особого выражения в голосе: — Причесалась. Армин рассеянно кивнул, выражая понимание, затем обратился к Леви, правда, уже с меньшей уверенностью в голосе: — Капитан, с баллонами мы разобрались. Я все записал, пошел к капитану Ханджи, а она спит… Может, вы возьмете? — Отдай Дирку, — коротко отозвался Леви, не желая брать на себя работу сверху. — Я хотел, но он… тоже спит. — Чего это с ними? — Недовольно буркнул себе под нос Конни где-то сбоку, продолжая ковырять кашу. — Тогда оставь на столе, если все посчитал. Армин выглядел так, словно ему было крайне неудобно: — Я бы так и сделал, но не хватает нескольких баллонов… Арлерт выудил из кармана сложенный вдвое лист, развернул его, а затем быстренько перебрался поближе к месту, расположенному перед капитаном, прежде чем развернуть отчет и пуститься в объяснения о том, какие цифры откуда он взял. Кейр, сидящая рядом, совсем ничего не имела в виду, когда чуть склонилась над столом, и вдумчиво взглянула в таблицу, так же, как то делал Леви. Нахмурившись, она, конечно, ничего не понимала, ведь знала цифры только до десяти, — потому как пальцев у нее было десять — но все же вникнуть пыталась. Леви вдруг понял, что не может сосредоточиться на словах Армина, а все те числа, выведенные аккуратным почерком младшего разведчика, никак не хотели выстраиваться в цепочку в его собственной голове. Стоит отметить, что с математикой у капитана все шло даже очень хорошо, несмотря на то, что науке такой он научился поздно. — …в коробе из запаса недостает ровно семи баллонов, — говорил ему Армин. — Я пересчитал дважды. Может, если на этот раз откажемся от расчета двух запасных на одного солдата… Леви нахмурился — глаза его бродили меж карандашных штрихов, уныло натыкаясь на острые уголки цифр. Что же такое? — …в прошлом отчете указана недостача и тоже в коробе запаса, — продолжал говорить Армин. — Целых три баллона… Плечо Кейр, которым она прижималась к его плечу, поскольку сидела очень близко, было приятно теплым. Леви подумал об этом в моменте между тем, как Армин тыкал рукой в разные части таблицы, чтобы мгновением позже понять, как невыносимо сильно он хочет… спать. Однако, неожиданно теплое присутствие рядом исчезло, когда Леви услышал глухой звук где-то под столом — на самом деле едва различимый, но для его ушей четкий. Он отвел взгляд от листа и сразу же наткнулся на лицо Жана, который, не замечая наблюдения за собой, скривил брови и дергал головой в бок. Кейр, так и склоненная над столом, повернулась к Леви с возникшей на лице улыбкой и, сквозь говор Армина, сделавшийся фоновым шумом, сказала: — Я ненадолго. С этими словами она поднялась с места и, следуя за фигурой Жана, проследовала до самого выхода, где вдвоём они и остановились. Леви проводил их взглядом, затем возвращаясь к объяснениям Арлерта без особенного интереса. И какие дела у нее могли быть с Кирштейном? Леви сотню раз удивлялся тому, как Кейр, при общем недружелюбии, проворачивала какие-то дела с кем ни попадя. Но, по правде говоря, удивляться тут совсем нечему — в свое время Кейр с доверием отнеслась к Смиту лишь из-за того, что тому доверял капитан Леви. Та же самая штука случалась и со всеми вокруг — младшие разведчики беспроблемно связывались с Кейр оттого, что с ней тесно сотрудничали их капитаны. Однако, несмотря на то, что у Леви дела с Кейр были ближе некуда, это не отменяло того, что Кейр оставалась преступницей. Именно по этой причине капитан испытывал некоторые сомнения, насчет их шушуканий с Жаном. Ко всему прочему, Кейр рассказывала Леви обо всем — ему стоило лишь назвать имя человека и она, не раздумывая, закладывала беднягу. Но про Жана она не сказала ему и слова. Это был плохой знак. — Понятно, — прервал на полуслове Армина капитан спустя минуту, поднимаясь. — Отправляйся к Моблиту. Скажи, что приказ от меня. Жан, заприметив капитана Леви, напоследок что-то сказал Кейр и в тех словах отчетливо лишь послышалось «не через окно». В ответ она кивнула, и младший разведчик поспешил уйти, торопливо перебирая ногами. Кейр осталась стоять у порога и на лице ее вновь возникла полуулыбка: — Разобрался с Армином? — Разобрался, — отозвался Леви, выходя на улицу, чувствуя, что за ним следуют. Ожидал, что она сама ему все расскажет. — Тогда не против зайти в одно место? — Вместо того спросила Кейр и Леви не показалось, когда он понял, что настроение ее сделалось еще лучше, чем прежде. — Мне нужно кое-что забрать. Леви обернулся через плечо, наблюдая расплывшееся в нежности бледное лицо с прищуренными от света солнца глазами, и вопрос, который вертелся на его языке, так и не смог прозвучать. Вместо него лишь: — Идем. Кейр оскалилась и пальцы ее, прохладные, легонько коснулись пальцев Леви, чуть потянув в свою сторону и немедленно отпуская, словно она не рассчитала силы или засмущалась. Взгляд Леви метнулся в бок, совершенно машинально, чтобы проверить количество людей на улице, однако так же быстро он опомнился — они не в Подземном городе. Здесь, на поверхности, она могла держать его за руку, но все равно не сделала этого. — Нам сюда. Кейр свернула вправо и, идя впереди, обернулась раз пять, чтобы проверить идет ли за ней Леви, будто не слышала его шагов. Кажется, этот небольшой секрет между ними, стал коробить ее больше, чем самого Леви, от того, когда они проходили мимо полунепригодной кузни, Кейр принялась подводить к теме: — Я с Жаном разговаривала. — Заметил, — ответил ей Леви, искоса глянув. — Что-то быстро вы с ним рассосались. — Э… ну да. Это насчет его матери. Она в Тросте живет. С начала всего этого… — Кейр не знала каким словом ознаменовать происходящее внутри стен. — Он не навещал ее. Поэтому просил меня передать ей деньги. У него нет отца и… ей, вроде, тяжело одной. — Вот как, — отозвался капитан, опуская взгляд на чужие ноги и отмечая, что, на таких длинных, наверное, легко носиться до самого Троста. — Этой ночью? — Нет, завтра. Нагоню вас по пути в столицу после полудня. Сегодня я хотела вернуться раньше, — она воззрела на него влажными, словно у щенков, глазами. — Хорошо, — коротко отозвался Леви, чувствуя, что что-то здесь не так. За простое «спасибо» она бы не стала наниматься в посыльные — это уж наверняка. — Может, до полуночи, — добавила Кейр, думая, что у нее получается отыгрывать обыденность. — А ты меня… ты меня подождешь? Вопросы Кейр порой были такими наивными — взглянешь на ее лицо и ненароком подумаешь, что она просто издевается. Было совершенно очевидно, что Леви подождет, но только не для самой Кейр. И капитан, скрывая тень улыбки, с нечитаемым лицом покачал головой, мол да, может подожду. Бледное лицо тут же расплылось в гримасе довольства. Стоит отметить, что лицо Кейр было открытой книгой, о чем она сама не подозревала, и что всякий раз ее подводило, ведь бесноватые проблески замечались в ней сразу. — Хорошо, хорошо! А что делать будем? — Спать. Кейр мгновенно закатала язык и, задрав голову, быстро огляделась, в тайне надеясь, что ей соблаговолят позже. Они остановились между двух высоких зданий, там, где трава уже беспорядочно пробивалась из-под земли оттого, что никто не придавливал ее ногами — сюда мало кто заглядывал. — Подожди, пожалуйста, — попросила тогда Кейр и, оттолкнувшись от земли, подпрыгнула, хватаясь за выступающие камни зданий. Леви приподнял подбородок, глядя на синюю ткань, что из-за натяжения сделалась как вторая кожа, оттого при каждом движении точно указывала на то, как крепки чужие мышцы. Однако, капитан все равно подошел чуть ближе. На всякий случай. Преодолев определенную высоту Кейр замерла, чтобы пальцами ухватиться за один из кирпичей, затем же начиная с силой расшатывать его и тянуть на себя — белая пыль тут же посыпалась наземь. Наблюдая за тем снизу, Леви отвлёкся и совсем не услышал громкий голос за пределами этого небольшого закутка между зданий. Реальность же врезалась ему в висок вместе с облегченным возгласом за спиной: — Капитан! Леви обернулся, наблюдая Армина, который бежал так быстро, что весь взмок. — Капитан, хорошо, что я нашел вас, пока вы еще не ушли. — В чем дело? Армин встряхнул тем самым листком и подкрался поближе: — Моблит сказал, что не возьмет, — сказал он и, заметив, как взгляд серых глаз стал острее, поспешно добавил: — сказал, что по делу капитана Ханджи занят. — И что за дело такое? — Деланное спокойствие вызывало лишь большую дрожь в теле Арлерта. Все-таки навязываться к капитану с этими отчетами ему было не по душе. — Говорит, ружье еще доделать не может, которое сломала… Что-то огромное влетело в землю, заставив ту содрогнуться и сердце Армина вылетело из грудной клетки, чтобы достичь самих небес: — Ааа! Вскрикнув, юноша метнулся в бок и ноги его предательски подкосились, сделавшись ватными. Он прерывисто пытался надышаться, потому как ребра сдавило, а глаза тем временем зашуганно ощупывали знакомые черты лица виновника этого происшествия. С сильно колотящимся сердцем он обнаружил, что плечи Кейр подрагивают от беззвучного смеха. — Зачем же ты так пугаешь? — Беспомощно вопросил Армин. Он уже был свидетелем того, с каким удовольствием Кейр стращала их в лесу и все никак не мог понять, откуда у нее такая тяга к припугиванию других. Кейр перестала смеяться, однако уголки губ ее все еще были приподняты, когда она отступила к Леви с видом самым невинным: — Я просто спускалась. — От-откуда? — Расширив глаза спросил Армин, от испуга не сообразив, что оно действительно было так. Испытав такое потрясение по первой он думал о том, что она просто вылетела из ниоткуда. Кейр не выглядела так, словно собиралась отвечать на этот вопрос, потому как не поняла в чем был его смысл — она спрыгнула сверху и, очевидно, что она была наверху, так в чем проблема? — Возвращайся к Моблиту, — сказал ему капитан, по которому вообще было сложно сказать, что что-то случилось. — Передай, что приказ был от Ханджи. Армин был ни живой, ни мертвый от испуга, однако капитана он услышал отчетливо и ясно — придется лгать. Потому, желая как можно скорее покинуть эту компанию, с трудом перебирая ногами, ушел. Леви повернулся в сторону Кейр, чтобы все-таки узнать о том, зачем они сюда пришли, однако взгляд его мгновенно упал на ее ладони, что были усыпаны блестящими украшениями — золотом, серебром, драгоценными камнями. Тонкие нити цепочек и испещрённые жемчугом подвески, змейками вились на длинных, бледных пальцах, всем своим видом крича о том, что стоят они баснословных денег. — В столице этой херни навалом, — сказала Кейр, замечая переменившийся взгляд Леви. Задумавшись, она спешно выпалила: — будут деньги! Когда обменяю. То есть… когда Жан обменяет. — Ты все это время прятала здесь столько наворованного? — Спросил Леви без доли укора, зная, что снимала эти богатства Кейр и с живых, и с мертвых. Кейр же подумала иначе: — Я хотела раньше, но мне… у меня не получилось, — промямлила она, кривя губы. Ни один из оценщиков города не захотел связываться с человеком из Подземного города. Случилось и так, что несколько торгашей грозились начать звать на помощь, а затем спешно закрывались на все замки. — А у Жана неплохо выходит торговаться… Надевая шляпу, чтобы скрыть юношеский блеск в глазах, Жан, который в свои пятнадцать сделался довольно высоким, запросто походил на серьезного человека. К тому же, это было удобно — Кирштейн был жаден до материальных вещей, оттого с ценами не прогадывал. — Не в первый раз значит? — Спокойно поинтересовался Леви, однако взгляд его был тяжелым. Эрвин и Ханджи время от времени переставали посвящать его в дела и большее раздражение в этом вызывало то, что все дела те были связаны с Кейр. — Да, — созналась Кейр. — Того торговца подкупать вышло дорого… Сердце Кейр все еще наливалось тягучим дегтем от мысли о том, как много пришлось выложить монет тому старому ювелирщику, чтобы договориться с ним. Впрочем, неважно, Ханджи ей была должна и долг свой она отдаст позже. — И зачем тебе такая сумма на этот раз? — В голосе у капитана разило подозрением из-за мысли о том, что от него вновь что-то скрывают. Кейр уставилась на свои ладони, вперив взгляд во все эти украшения. Этим утром Жан подвернулся ей по чистой случайности, однако, как нельзя кстати — был ли еще смысл ныкать все это по углам? Таким образом, Кейр решила, что сегодня тот самый день, чтобы вытащить козырь. — Мне? — Вновь стала мямлить Кейр. — Но… это все… все эти деньги я хотела отдать… Она криво улыбнулась, чувствуя как холодный пот прошибает спину. Кейр не знала, как принято предлагать такие вещи правильно, чтобы это не звучало, как попытка «купить» понравившегося человека. По крайней мере, если в Подземном городе на тебя сыплют деньгами, то это точно значило самые непристойные вещи. А она не это имела в виду. Взамен Кейр ничего не просила, а все эти ценности хранила на всякий случай. Вот он и случился — нужно же было купить шторы. — Нет, то есть, — добавила она еще более неуверенно, — если ты вдруг… если тебе они нужны, то ты можешь забрать все. Точнее… все мое твое, поэтому и это… ох… Леви молчал, выглядя сбитым с толку. Тем утром он еще не знал, что по необъяснимой логике, теперь все вещи Кейр принадлежали ему — капитан узнает об этом позже. Стоит сказать, что зарплаты в разведкорпусе, даже у капитанов, были мизерными из-за отсутствия спонсирования от государства. Такой явный минус компенсировался тем, что многие солдаты жили на территории корпуса, где у них были свои кровати, бесплатная еда и работающие душевые. Впрочем, хоть для Леви этого было достаточно, он все же задумался пару раз над тем, что после того, как на престол взойдёт Хистория и увеличит бюджет для легиона, некоторый процент оттого упадет и на его зарплату. Ну, а глядя на ужасающее количество драгоценностей в руках Кейр Леви не сомневался в том, что, обменяй их, она станет самым богатым человеком на территории легиона и, быть может, даже в этом городе. И все это она пыталась сейчас втолкнуть ему. — Если даже я возьму их, то едва ли найду на что потратить, — отозвался капитан. — Или у тебя есть варианты? Лицо Кейр так переменилось, словно ей влетело по затылку. — Ты бы мог больше не работать, — выпалила она с новоявленной твердостью в голосе. Брови Леви мгновенно взлетели выше. Он точно знал, к чему вели такие разговоры — Кейр слишком часто начинала эту бессмыслицу. — Точнее… зачем работать, если есть деньги, да? Это было не в первые, когда Кейр заводила разговоры о его службе. Может, она и не говорила ему прямо, однако и без того было понятно, на что она намекает. И всякий раз Леви не нравилось затрагивать эту тему — она была ему неприятна, потому как и выбора у него не было. Леви решил так сам в силу своих взглядов. А то, что взгляды у него с Кейр разнились, секретом давно не было. Однако, чем чаще Леви отвечал ей «нет», тем все больше причин пыталась найти Кейр для того, чтобы он согласился. И если сама Кейр убеждала себя в том, что не хотела его «подкупить», то сейчас, после этих слов, было совершенно очевидно обратное. Ведь это и правда было так похоже? Таким образом, разве что, выкупали женщин из борделя. Впрочем, сказано очень грубо — от такого сравнения у Кейр повалит пар из носа, и зачешутся кулаки. Но скрывать смысла нет: если бы было возможно откупиться деньгами, то Кейр обрушила бы на головы Смита и Зое вагон золота. — Все так, но здесь лет на пять хватит, — ответил ей Леви. — А если уж ты предлагаешь, то я хочу посидеть на твоей шее подольше. Он уже давно заметил за собой, что ему трудно на нее сердиться — за глупость, некоторые поступки и неправильно подобранные слова. Поэтому, на такое двоякое предложение, он лишнего думать и не стал. Все-таки Кейр слишком часто доказывала насколько огромным было ее сердце, а помыслы искренними. Просто временами она не могла правильно выразиться. Но Кейр не уловила сарказма в его голосе и глаза ее расширились, заблестев сильнее, чем все эти украшения. Все же Кейр понимала, что Леви служил не ради денег или других благ, однако ей было трудно представить саму идею этой борьбы за человечество. Готовность страдать и умирать потому, что ты считаешь такой путь верным для себя — это слишком обширное и многогранное сплетение чувств, убеждений и мыслей. Для Кейр это было сложно и необъятно, оттого, находясь в отчаянии, она была готова перебирать любые варианты, которые заставили бы Леви остаться. В глубине души Кейр, должно быть, понимала, что ничего не изменит и потому старалась лишь усерднее. Она шагнула к нему ближе: — Будет больше, — пообещала Кейр совершенно серьезно. — Я могу наворовать так много, что хватит на десятки лет. Всю столицу обнесу, будет все что угодно… — в какой-то момент слова ее обратились в отчаянные заверения, сквозь которые так и слышалось «Согласись! Только согласись!». — На тебе и так почти что срок висит, — напомнил Леви. — Так что, может, деньги я все-таки заберу, чтобы затем вносить за тебя залоги. Кейр вдруг усмехнулась с некоторой надменностью. Леви не мог вспомнить, чтобы ее лицо приобретало такое чуждое, но в то же время словно естественное выражение самонадеянного превосходства: — Срок? Не вижу в этом причин для беспокойства. В конце концов, территория внутри стен слишком обширна, — сказала она, прежде чем взгляд ее вновь смягчился и сделался привычным. Кейр улыбнулась, все еще наивно надеясь, что хоть в этот раз у нее есть шанс уговорить капитана и опустила щеку на его плечо с самым безобидным видом. Рука Леви потянулась к ней, желая коснуться спины, однако он не мог позволить Кейр продолжать говорить о подобном так, словно это были планы на будущее. Поэтому ладонь его опустилась на ее лоб, аккуратно оттягивая от себя. — Мы уже говорили об этом, — сказал он, прежде чем обрубить: — моя зарплата в твоем распоряжении, вот и учись на нее жить. Взгляд Кейр переменился, сильно потемнев толи от обиды, толи от злости, однако очень быстро чернь растворилась в зрачке. Она распихала все добро по карманам, усердно думая, что ей сказать, чтобы выбраться из этого затруднительного положения. Но те черти, что вновь заплескались в ее грудной клетке, сбивали ее с верного пути. — Хорошо, — отозвалась Кейр, натягивая улыбку. — Но предложение всегда в силе. Леви фыркнул. — Карманы золотом набила и слишком важная стала? — Мы стали, — поправила она и украшения, что закрутились в неаккуратные кольца, свисающие из карманов, мелодично звякнули, когда Кейр двинулась следом за капитаном. — Моя… зарплата тоже в твоем распоряжении. После полудня стало заметно пасмурнее. К тому моменту половина капитанских дел была сделана, потому оставалось лишь проверить состояние временного командующего, который все не мог прийти в себя. Леви постучал в дверь только для вида, чтобы затем сразу же толкнуть ее вперед, переступая порог помещения, где сильно пахло жженым. Здесь, распластавшись на диване, все еще спала Ханджи. Леви не собирался будить ее, однако то было утром, а не сейчас — перед отправкой в столицу нужно было еще много сделать. — Открой окно, — попросил Леви и Кейр сразу же двинулась в сторону, чтобы выполнить его просьбу. Капитан проводил взглядом ее спину — ничего, кажется, больше не напоминало о том небольшом инциденте. И хоть Леви знал, что Кейр обычно затихала на время, чтобы подкопить новых аргументов и предложений, однако сейчас ему все равно казалось, что в этот раз что-то пошло не по привычному сценарию. Он ткнул Ханджи в плечо: — Вставай, очкастая, дел много. Ханджи была человеком причудливым. Кейр пару раз ловила ее за тем, что во сне она беседовала сама с собой, причем словно осознанно. Таким же образом, она могла резко проснуться, чтобы затем изложить свою мысль. Так случилось и в этот раз, когда она, распахнув глаза, сказала: — Я не достала карту. Леви это ничуть не смутило. Одним движением поправив слетевшие на бок очки коллеги, он пошел к своеобразному камину, где располагался чайник, висевший на перекладине, а затем заглянул есть ли в нем вода. Кейр почти сразу же оказалась рядом, чтобы помочь с огнем. — Сегодня тот же день? — Спросила Ханджи, сначала встав, чтобы ощутить, как сильно кружиться у нее голова, а затем вновь сев. Дневной сон всегда творил с людьми необъяснимые вещи. — Тот же, — коротко отозвался Леви. Кейр, шевелившая в тот момент кочергой угли, приметила в серых горстках пепла нечто инородное — сразу же поддела краем железки и приподняла, чтобы разглядеть. Вещь, первоначальный вид которой был безвозвратно утерян, была похожа на тряпку, которую даже огонь не смог до конца пожрать. Скорее всего, Ханджи закинула ее сюда случайно. — Хорошо, что не горелка или эта хрень со спиртом, — негромко сказал капитан, после осмотра находки. Кейр в ответ покачала головой в знак согласия, а затем, помотав кочергой по направлению часовой стрелки, чтобы та свернулась в клубок, скинула ее себе в ладонь и, не прицеливаясь, отправила в окошко. Леви тяжело вздохнул: — могла и в мусор. — А вдруг она потом и мусор жечь начнет? — А? — Попыталась расслышать Ханджи. Она ничего не заметила оттого, что пыталась справиться с головокружением и бесконечной зевотой. — Кого жечь? Леви повернулся в ее сторону и скривил губы: — Иди умойся. Смотреть на твою слюнявую рожу невыносимо. Ханджи еще раз широко зевнула, кое-как встала и воззрела на Леви каким-то грустным взглядом опухших ото сна глаз. Вся ее одежда смялась и кое-где задралась, так что она и впрямь выглядела неподобающе — даже для простого солдата. Затем она вновь зевнула, пока стояла, потянулась и, пойдя к умывальнику, спросила: — Все, уже не такой добрый? — Я твоей работой пол дня занят, а сейчас грею для тебя чай, так что прикуси язык, — не поворачиваясь к ней сказал Леви, не вкладывая в голос и долю эмоции. В этом не было обвинения или же укора, лишь привычные препирательства. Вода брызгами разлеталась из ладоней Ханджи, когда она прикладывала их к лицу, а затем терла. Пол рядом с раковиной быстро покрылся прозрачными каплями, а позже и лужицами. — Да ладно, — в перерывах между умыванием говорила Зое, — сочтемся. Выбью для тебя оплачиваемый отпуск, а то ты работаешь днем и ночью. Темные брови Кейр поползли вниз, явно выражая собой недовольство. И, позвольте-ка узнать, почему он работает еще и ночью? Кейр сложила руки на груди, пытаясь принять безразличный вид, но вот лицо ее так и говорило «а мог бы вообще не работать». Леви же подумал, что Кейр недовольна словами Ханджи, потому чуть резче ответил: — Заканчивай с этим. Ты дымом что ли надышалась? Сегодня несешь еще больший бред, чем обычно. И, каким-то образом, Зое удалось мгновенно переключиться, словно ничего и не случилось: — А где мое полотенце? Зараза, тут всегда висело, — без очков она принялась нашаривать руками нужную вещь. Леви взглянул на Кейр — та прислонилась плечом к каменной кладке камина, позволяя горячему воздуху от огня задевать ее фигуру, пока она усердно следила за процессом нагревания воды. Теплый свет льнул к ней, рассеиваясь на изгибе крепкой талии, где темная ткань рубашки чуть колыхалась от воздуха. — Она только сотрясает воздух своими попытками поддеть, — сказал тогда Леви, будучи серьезным. — Но здесь не о чем беспокоиться — Ханджи не трепло. — Ладно, — совсем просто ответила Кейр, улыбаясь. Капитан сам того не понимая, вновь прошелся по ней взглядом, словно глаза его существовали сами по себе. Она дала ему ответ, не вложив в свой голос и долю беспокойства, оттого, может, он пытался найти его в других деталях? Но ответ не прятался за крепким разворотом ее плеч и за теми шрамами, расположение которых он помнил глядя даже сквозь одежду — сколько не смотри не отыщешь и отпечатка сомнений. Однако, только помня о том, какой сильной она была, Леви решил, что ответ Кейр был абсолютной ложью. Вода вскипела спустя минуту — крышечка запрыгала, громко позвякивая, когда из носика вырвался горячий пар. Капитан достал три чашки, которые были припасены в кабинете Ханджи, как и коробочка с чаем, которую Моблит постоянно убирал на верхнюю полку во время уборки. — Металлическую, — дал указание Леви, и Кейр потянулась наверх, вытаскивая нужный предмет и сразу же отворяя его — в нос ударил сильный травянистый запах, а затем отдавая капитану. И, заметив, что Леви начал делать чай, покосилась в его сторону, чтобы подглядеть. Будет здорово, если она тоже научиться заваривать эту травяную штуку. — Что? Кейр не ожидала, что он так быстро подловит ее, поэтому, от легкого перепуга, ее руки замельтешили над одной из баночек, совершенно бездумно то открывая ее, то дергая влево и вправо. — Я видела, — замямлила она, — как иногда его кладут прямо в чайник. Такое действительно было — в доме у богачки Эрнст чай всегда заваривался именно таким образом. Кейр немного недоумевала: была ли в этом разница? — Чтобы этот чай заварился в чайнике, придется высыпать банки две, — пояснил Леви. Кейр на тот момент чуть потемнела лицом из-за досады — знай она раньше, что чай бывает «тот» и «этот», то вместе с письмами обнесла бы у старой знакомой и всю кухню. Леви вдруг всучил ей в руки ложечку со словами: — попробуй. Сам же взялся за другую чашку. — Одну ложку? — Неуверенно спросила Кейр. — Одну и еще половину, — пояснил ей Леви. Зачерпнув темные, иссушенные листики, Кейр аккуратно донесла их до чашечки, высыпая и сильно хмурясь, когда дело дошло до «половины». Несколько раз она то отсыпала, то наоборот подхватывала чай обратно, чтобы наконец определиться и досыпать его в чашку. — Теперь наливай воду, — заметив, что Кейр вновь застыла, ожидая дальнейшей инструкции, сказал ей Леви. — И жди, когда чай опадет на дно. Капитан имел в виду готовность чая — когда листики падают на дно, значит чай можно пить. Однако, Кейр восприняла эти слова слишком буквально и, налив воды, ястребом уставилась на обдающую паром гладь, ожидая, когда листья улягутся. — Холодной воды нет, — прозвучало сбоку и Кейр нарушила свой гипноз, поворачиваясь к Леви. Он поменял их чашки местами и предупредил: — не обожгись. — Спасибо, — растянув губы в улыбке поблагодарила Кейр, затем же с сомнением глядя на то, как Леви с легкостью сделал глоток. Его чай был таким же горячим! — Получился? — Спросила она, пододвигаясь ближе, чтобы заглянуть в чашечку и понять, все ли листья на дне — Леви держал чашку таким образом, что его ладонь закрывала больший обзор. — Получился, — подтвердил капитан, затем предлагая: — попробуешь? Но аккуратно. Кейр моментально кивнула, словно того и ожидала. И, получив в руки чашечку, наметила особое место, к которому уже прикасались губы Леви. К тому же, он так легко сделал глоток, оттого Кейр, будучи в радостном припадке, слишком переоценила себя и незамедлительно обожгла язык, а затем и горло. Брови ее дернулись, но закаленная стойкость давала о себе знать и бледное лицо почти не искривилось. — Я же говорил аккуратнее, — пожурил ее Леви, точно зная, насколько это больно. Просто он привык пить и держать горячее, а вот Кейр, предпочитающая все такое же холодное, как и снег, с лихвой ошпарила язык. Но еще Леви знал, что Кейр, несмотря на свой уже не малый возраст, была такой же твердолобой, как баран, поэтому могла наступать на одни и те же грабли по крайней мере трижды, прежде чем выносила из этого урок. — Подуй, а затем пей. Капитан уже отобрал у Кейр свою чашечку, намекая тем самым, чтобы она остужала собственную. Однако, стоило ей сгорбиться над столом, с покрасневшими, словно лепесточки раннего ириса, от ожога губами, как сердце Леви защемило от этой картины так, что он немедленно вырвал чашку прямо у нее из-под носа. — Что? — Спросил капитан, когда Кейр воззрела на него удивленно. — Тебя даже с кипятком один на один оставить нельзя. С этими словами он сам принялся дуть на чашку, и пар, что поднимался с темнеющей глади, сразу же отскакивал к бортикам и растворялся. А Кейр все никак не могла вымолвить и слова — уставилась, совсем уж потеряно, и глядела не моргая. Будучи человеком, которого с детства учили тому, что все хорошее сначала нужно заслужить, Кейр слишком часто впадала в это охватывающее, словно две схлестнувшиеся на ней огромные волны, состояние. Вместе с сокрушающим чувством неправильности оттого, что она еще не заслужила испытывать такое счастье, Кейр настигал страх из-за того, что все полученное утекало из ее рук. И сердце, подобно двум этим мечущимся противоречиям в нем, готово было разорваться. Кейр никогда еще не чувствовала себя настолько уязвленной перед кем-то, кроме Леви. Как странно, что этим «кем-то» оказалась она сама. — Когда ты рядом, я думаю, что для меня это слишком много. Леви повернулся, от неожиданности выдавая удивление, что отразилось на его лице. Чашечка опустилась на стол с тихим глухим звуком. Она сказала то, что читалось в каждом ее действии, и Леви думал иногда, что в действительности испытывает вину. Но, как и полагалось человеку, что выбрал последовать за эгоистичным желанием, он заталкивал те мысли в самый глубокий ящик, чтобы вернуться к ним под конец. — Мне не трудно, — отозвался Леви, неспешно пододвигая чашечку, — дуть на твой чай. Кейр улыбнулась, принимая мимолетное касание губ к своему лбу, которое абсолютно точно значило, что не в чае было дело, только вот именно на чае и стоило закончить этот разговор. Когда же Ханджи вернулась, чтобы сообщить о своей находке, то говорила лишь она одна. И Кейр, приняв волевое решение оторваться от Леви, спустя тридцать минут выпросилась уйти, чтобы не мешать капитанским разговорам. Выйдя на улицу Кейр побрела по знакомой дорожке, чувствуя, что от излишних мыслей голова стала тяжелее. Потому, может, она не обратила внимания на чужой торопливый шаг, который стремительно ее нагонял. Эта беспечность обернулась неожиданным грузом, что влетел в спину и громко загоготал над ухом — Кейр накренилась вперед, успевая сохранить равновесие и не вмазаться носом в землю. — Подловил! Подловил! — Не спеша никуда слезать хвастал Конни. Кейр крепко схватила его за колено, что было прижато к ее бедру, а затем дернула вперед и Конни скатился по ней, словно масло по сковородке, вставая опять на свои ноги. — Чего тебе? — А ты куда идешь? — Поинтересовался он. — Пошли на плац пока капитан не видит. Или в госпиталь. Мы Сашу навестим, а потом сходим на кухню и чего-нибудь поедим. Каша сегодня была не очень. Можем наворовать с кладовки вкусного. — Не сейчас. Конни поджал губы: — Ты из-за капитана? Да у меня ничего не болит! Смотри! — Он покрутился перед ней, прихлопывая себя по крепким мышцам. — Сказала же — нет, — последовал ответ вместе с тем, как Кейр продолжила идти дальше. — Может, позже. Конни был слишком раздосадован тем, что увидел в столовой и его все еще снедала ревность, так что он не поверил в занятость Кейр. — Так я не понял, — Спрингер изогнул брови, словно допросить хотел. — Ты и капитан Леви — не старые враги? У вас что, не было этих… бандитских группировок, синдикатов, раздела территорий, — перечислял он, с взбудораженным сердцем представляя жизнь в Подземном городе. — Это что, не правда? Кейр понятия не имела, откуда Конни услышал о таком, но это звучало слишком глупо — как она могла в здравом уме сделаться врагом для Леви? Ну и чушь! — Нет. — Как нет?! — Вопросил тогда парень, глубоко сожалея об ошибке. Ведь если все это неправда, то он просто не вынесет другой, очевидной причины. Очень обиженно он принялся жаловаться: — это все весна что ли, а? Эрен вон от Микасы не отходит, все бегают вдвоем, Жан пыжится постоянно из-за этого, Армин вечно пропадает внизу с Энни, а ты… а ты… Конни так и не смог озвучить, а на лице его запечатлелось такое чувство досады и горести, словно в своей голове он что-то прокручивал и прокручивал… Плечи Кейр чуть вздрогнули, когда она хохотнула, глядя на его скисшее лицо. — Еще сопли пускать начни, — сказала она ему, усмехнувшись почти что по-доброму. — Я ненадолго, потом пойдем на плац. Конни воспрянул, получив по плечу от чужой крепкой руки, но его так и оставили на том же месте — Кейр дошла до дверей, а затем там же скрылась, чувствуя облегчение. Иногда Спрингер был чересчур напорист, а Кейр не знала, что с этим делать и от безвыходности на все соглашалась. Спускаясь по лестнице пружинистым шагом она быстро оказалась внизу. Когда солдат, что стоял здесь в карауле только потому, что ситуация в городе накалилась, завидев Кейр, сказал: — Хоть кто-то. В туалет хочу, не могу, заменишь, а? — Она согласилась, кивая и направляясь к нужной камере. — Ты не угадаешь, что вчера случилось, — с этими словами Кейр распахнула дверцу и вошла, по-обыденному не обращая внимания на сильно побелевшее лицо солдата. Киран сидел на кровати, прижавшись спиной к холодной стене и глядя тусклым, уставшим взглядом. Пребывание здесь не могло сказаться на нем подобным образом, но Кейр не повела и бровью. — Что-то о капитане? — Его голос охрип и потерял интонацию. Он сильно сгорбился, поджав губы, но не отводя сверлящего взгляда. — О Леви, — сказала Кейр, проходя к небольшой тумбочке, что стояла здесь ради вещей, и садясь. В камере ничего толком и не изменилось — даже вещей не добавилось, помимо нескольких книг, полотенца, зубной щетки и одного красного яблока. — Я ему все рассказала. — Все-все? — Угу, — с довольством отозвалась она, сверкая глазами. — Думаю, стоило сделать это раньше, но… хм, я волновалась, что ли… не знаю. Но это уже неважно. Сейчас все как надо. Точнее почти… — Кейр грубым движением прошлась пятерней по собственным волосам так, словно они ее нервировали. — И, точнее, пока что… Еще несколько недель и они отправятся в новую экспедицию. А я все думаю… как это — ждать… — Понятно, — коротко отозвался Киран. Кейр хмуро покосилась в его сторону. Она не привыкла к тому, что Киран говорил так мало, ко всему прочему реагируя излишне слабо — эта тема всегда сильно его волновала. Он даже давал ей советы, но, в отличие от Двина, советы Кирана были странными — то ужин сделай, то ресницами ему похлопай, то попроси починить кран. — Какой долбоеб будет этой херней заниматься?! — Чуть не захлебнувшись от стыдливой ярости вопросила его тогда Кейр. У нее и крана-то в помине не было. — Все женщины, — искренне не понимая в чем проблема ответил ей удивленный Киран. А сейчас, когда он не выразил никакой эмоции по поводу такого события, Кейр ощущала непонимание, потому решила добавить: — Еще вчера… — Марлен заходила. Их голоса прозвучали в унисон, но Кейр хорошо расслышала имя, слетевшее с губ полицейского. Его взгляд, впившийся в нее, был измотан, но в темных зрачках притаился огонек. Кейр и его заметила. — Зачем? — Спрашивала, — ответил молодой человек. — Узнавала у меня, могут ли мои бывшие товарищи цепляться друг с другом. Спросила и ушла. Уголки губ Кейр чуть приподнялись в отдаленном намеке на улыбку. — Ну и что же? Могут? — Не до смерти, — ответил полицейский и губы его предательски дрогнули. Он отклеился от стены, сгорбился сильнее, склоняя и голову, чтобы крепко зажмуриться. Тошнота подкатила к горлу с горьким привкусом желчи. Сквозь это подступающее месиво он выдавил: — Кейр, что с вином было? Та и не шелохнулась. — Ты просто перебрал. Киран уставился в просвет между своими коленями, глядя на плохо освещенный, грязный пол этой сырой темницы. Его губы сильно высохли и потрескались, кровь с них образовалась в корочку с таким же мерзким металлическим привкусом, как и все, что выходило из него эти несколько дней. — Ты ведь со мной пила, — голос его надломился, сделался жалким из-за натуги. — За одним столом сидели… Он с трудом подавил рвоту, вновь прижимаясь спиной к прохладной стене, пытаясь спастись и от мерзкого чувства, с которым давались ему эти слова. Глаза его, красные и влажные, вновь вернулись к ней. Киран вцепился в ее высокую фигуру взглядом, словно крюком, пытаясь достичь нутра сквозь эту твердую оболочку и выведать мучающий его вопрос. — Это были наркотики, да? Ты подсыпала мне этой дряни. На ее лице не дрогнул ни один мускул, лишь только плечи медленно приподнялись и опустились от тяжелого вздоха. — Не ломай трагедию, скоро станет легче. Он стиснул зубы, смотря ошеломленно от собственного осознания — призналась так легко. Столкнувшись с безразличием почувствовал, как привкуса желчи во рту стало больше. Кейр же, заметив это, поджала губы: — Можем кровь тебе пустить, обычно помогает. В ответ тишина. — Все будет хорошо, — зачем-то продолжала говорить она. — Все будет как обычно, нужно только потерпеть. Он вновь промолчал. Глотал горячую слюну, страшась исторгнуть в этот раз собственный желудок. — Я позову врача, — оттенок нервозности возник в голосе Кейр и она дернулась в сторону двери, прежде чем замереть, оглядываясь с тревогой. — Давай я донесу тебя… — Все как в тумане, — голос Кирана заставил ее остановиться посреди камеры. — Ты наркоты мне скормила, узнала, что хотела — я мог бы вспомнить раньше. Но подумал страшный сон. Капля воды с потолка мерно продолжала ударяться о холодный пол, напоминая о том, что время не остановилось. — Но ведь это все правда случилось? Кейр крепко стиснула челюсти, раздражаясь так сильно, что мысли о враче выветрились из ее головы. Сквозь эту пелену вспыхнувшей эмоции, она так же раздраженно бросила: — А что мне было делать? Они готовились нападать. — Ты знала заранее? — В вопросе зазвенело обвинение. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Кейр все же ответила ему честно: — Это уже было известно тебе. — Что ты сделала? — Покрасневшие глаза расширились. — Зачем? — Было слишком много раненых. Разведка не смогла бы отбить атаку. Я сделала это, потому что только так могла всем помочь. Тебе в том числе. Ты сам знаешь, что сделали бы с тобой, если бы поймали, — Кейр с некоторым раздражением потерла пальцем свое запястье. Она знала о том, чего он боялся и совершенно чистосердечно оградила его от расправы. Почему это он еще и злиться? Киран стиснул старые простыни, заходясь в этой неконтролируемой дрожи. Что он искал в ее глазах? Ему было даже противно представлять. — Они живы? — Его язык еле шевелился. — Те… Марта, Л-лили… они живы? Конечно, он знал имена каждой из них. Сотни раз они слетали с его губ, когда Киран, улыбаясь, заглядывал в их глаза. Кейр отвела взгляд, хмурясь. Ее губы кривились так, словно она не хотела даже вспоминать об этом, не то что уж и говорить. У нее не было выбора, следовало что-то предпринять. И она хотела сказать об этом, однако язык не повернулся. — Они не причем были… — после затянувшегося молчания проронил Киран. Его грудь быстро вздымалась из-за болезненных ударов сердца. Было так больно, что темные углы камеры смазывались в его глазах. — Совсем невиновные… и дети их… Они хоть знали, за что умирали? — Процедил он. — Хватит, — хриплый голос эхом ударился по стенам. Тело Кейр сделалось напряженным, таким, что мышцы, кажется, задубели. — Сам-то ты как много убил? Десяток? Может два? И сколько невинных было среди тех людей? — Ты моими руками их убила… — словно не в себе продолжал шептать он. Предавший товарищей и друзей он бежал, пытаясь спастись от тяжести убийств, что совершил, лишь для того, чтобы сейчас сотворить еще большее преступление. Ведь не одна она убила их — детей и женщин, тех, кого он знал долгие годы, кто не раз встречал его у себя в доме, разделяя с ним еду и приятные беседы. Он погубил их. Он назвал их адреса. — Я виноват в этом… Киран прикусил язык до крови, до острой боли, не позволяя выйти наружу всему, что рвалось из горла. Руки его затряслись, когда он вцепился в собственные волосы, пытаясь утихомирить всплывающие картинки в голове — их лица были там, внутри, они существовали в нем, как неопровержимое доказательство вины. — Я сожалею, что помог тебе. Сожалею… я так сожалею. Кейр растерянно смотрела на его согнутую пополам фигуру, чувствуя, как немеет язык. Его слова влетели в грудь болезненным толчком. За что же он так? Это ведь ей пришлось сделать все это, чтобы он сейчас сидел и нес чепуху о сожалениях? — Помог? — Низкий голос вырвался из ее горла с пренебрежительной интонацией. — Неужели забыл тех разведчиков, которых вы истязали несколько дней? Я знаю, ты был там. Вентиляционные пути обрываются перед секцией с подвалом, потому твоя одежда была насквозь пропитана тем запахом. Он так и не поднял лица, пытаясь скрыть свои глаза, которые вмиг остекленели от этих слов. — Ты знал, что с ними будет. Ты знал, что будет со мной. В ту ночь, когда пострадал Конни. И ты ничего не сделал, потому что струсил. А потом помог мне лишь затем, чтобы я помогла тебе сбежать. Киран не двигался. Его плечи дергались из-за прерывистого дыхания, в голове все взрывалось. Как же он был жалок — невыносимо, омерзительно, до изнеможения. И он бы встал, чтобы сорвать голос, чтобы признаться в этой правде, чтобы удовлетворить себя, чтобы окончательно упасть на самое дно, растерять всякие остатки своей чести. Он признался бы в страхе, в зависти и в своих постыдных тайнах — алчный трус, убийца, которому хотелось отмолиться, отделаться от прошлого. Пришедший на службу в полицию лишь ради денег, и ставший душегубом ради еще больших богатств. А когда они надоели ему, когда он вдруг понял, что его преследует вина, не дающая есть и спать, когда он увидел ее… Какая страшная ирония судьбы — убийца из Подземного города на службе у разведки, во имя человечества, рискует головой, несмотря на свое грязное происхождение, и он, сын набожной служительницы, воспитанный при церкви, обещавший стать достойным человеком, оказался еще большим изувером, чем разбойник. Но он желал вымолить для себя прощения, чтобы отыскать лекарство от мук совести. И он предал товарищей, предал клятву, пошел наперекор страху, чтобы найти успокоение в правом деле, чтобы умереть как достойный человек, коим ему предрекали стать. Но он ошибся. — Я не врал, говоря о разведке, — голос его был тихим. — Может я и трус, но вместе с тобой был готов рискнуть ради них. Если бы только знал раньше, какой сволочью ты окажешься… — Да брось, — с налетом раздражения сказала ему Кейр. Она пропускала оскорбления мимо ушей. — Долги нужно уметь выплачивать. Теперь мы в расчете. — Ты знала, что сделаешь это со мной все то время? — Полицейский расширил глаза, не скрывая печали. Красный белок блестел от влаги, склеивая темные ресницы. Как же глуп он был, что спутал корысть с искренностью. — Ну же, хватит, — говорила Кейр мягче. — Мы забудем об этом. Ты ведь хотел вступить в разведку… — Забудем? — Переспросил Киран, вперив взгляд куда-то в стену. Его брови опустились ниже, в груди что-то заклокотало. Он чувствовал, что в нем что-то натянулось. — Как я могу это забыть? — Уже злостнее спросил он. — Ты знала, почему я пошел за тобой. Но все, что ты сделала, это воспользовалась моим доверием… Глаза Кейр странно блеснули, однако она сохраняла терпеливое выражение лица: — Было много раненных разведчиков, которые оставались беззащитными, они были на грани гибели. Ты и сам жив только потому, что я была вынуждена сделать это. — Думаешь, кто-то захочет жить такой ценой? — А я не спрашиваю. Натянутая струна заскрипела от натуги, от этой наглости и самонадеянности. От злости Киран стиснул зубы до ноющей боли, вцепившись пальцами в простыни, яростно желая лишь одного — выплеснуть это убивающее его самого чувство. — Интересно, — сказал он тогда. — Что капитан Леви скажет, когда узнает об этом? Он мог видеть, как побледнело ее лицо и отчего-то ему сделалось еще более тошнотворнее, чем прежде. — Он не узнает. — А если я ему скажу? Кейр остолбенела, удивленно расширив глаза — всего лишь несколько секунд, когда страх сковал ее так сильно, что замерло и сердце. Но мысль, возникшая в голове, заглушившая в себе постыдное трусливое чувство, была четкой — Леви знать не должен. Все должно остаться как есть — все должно быть хорошо так же, как было все утро и день. — Я не дам тебе сделать этого, — ее губы дрогнули и Кейр поспешила сжать их в тонкую линию, затем же почти яростно прося его: — ну же, Киран… Все будет как раньше… Давай, ты можешь просто пойти со мной. — Нет, — заупрямился тот, чувствуя, что клокот в его груди нарастает, и оттого спина обливается холодным потом. Ему было страшно — так же, как бывало и прежде. Но отторгая страх он говорил: — нет, не будет. Как раньше уже не будет. Кейр с силой втянула сырой воздух, однако не сделала и шагу. Ее терпение не было бесконечным и сквозь стиснутые зубы она отозвалась: — Выбирай… Сердце глухо булькнуло, такое же пугливое, как и он сам. Киран остервенело зарыскал глазами по камере — зрачки его метались из угла в угол в поисках острия. Он был солдатом, обученным бойцом, но без своего УПМ чувствовал себя загнанным в клетку с медведем. Горячая слюна стала густой, словно хотела преждевременно перекрыть ему дыхание. Тишина, что повисла между ними, накалялась словно металл в плавильне и с каждой секундой нечто неотвратимое все сильнее начинало дышать в его спину. Кейр непонимающе уставилась на него, разглядывая бледную, влажную кожу его лица и покрасневшие, прыгающие из стороны в сторону глаза. Она не думала о том, что Киран возразит ей, потому и не думала над тем, что сделать с ним. И когда ее угроза и уговоры не возымели нужного эффекта, Кейр окончательно растерялась. Быть может, он так сильно не в себе? Страх и злость могли быть лишь побочным эффектом, оставшимся от дозы наркотика. Думая об этом, Кейр шагнула в его сторону, твердо намереваясь оттащить Кирана в госпиталь, совсем не зная о том, как сильно его напугало это движение. Он вдруг дернулся, пытаясь увернуться, а затем ударил — тупая боль припечатала по лицу и Кейр покосило в бок. Удивление в ней сменилось озадаченностью, однако, даже наблюдая за тем, как он замахивается второй раз, она не попыталась перехватить его запястье, отчего мгновенно отлетела к решетке, ударяясь затылком так, что во рту появился металлический привкус. — Ты не заставишь меня, — сказал Киран, глазами же цепляясь за выход — вот он, совсем близко. И если он ударит ее достаточно крепко, чтобы дать себе немного форы, то выберется наверх. Но рука его затряслась так сильно, норовя подвести в момент удара, стоило лишь ушам внять ее почти что просьбу: — Не надо… Киран стиснул зубы, сам не зная, чего боялся больше — того, что она прочитала его мысли или же того, что просила перестать бить ее. Но глаза страха были слишком велики, и стоило лишь на мгновение поддаться этому чувству, чтобы остолбенеть и сдаться — он знал это как никто другой. И когда ударил в третий раз, то от боли почему-то стянуло сердце, а не руку. Голова Кейр с такой силой влетела в решетку, что звук этого удара эхом раскатился по темнице. Киран бросился в бок, к двери, слыша, как колотится его сердце, борясь с желанием не обернуться, но того и не потребовалось — когда настигшие его плечо пальцы дернули тело так сильно, что крутануло словно юлу. Удара для него не последовало, оттого Киран толкнул ее, влетев плечом в плечо, и Кейр врезалась в тумбу, разламывая ту по кускам. Когда крепкое, высокое тело впечаталось в пол, то громыхнуло даже на лестнице. И она не спешила подниматься, потому Киран вновь дернулся в сторону двери, едва ли чувствуя ноги от резкого прилива адреналина. Он успеет, поднимется, сбежит… Порог вырос перед ним стеной. Парень затормозил, уставившись в пространство решетки, туда, где виднелась лестница. Сделал еще шаг, хватаясь пальцами за обжигающе холодный металл, но так и не толкнул дверь. Он слышал, как за спиной она медленно поднималась — слышал, как ее ладонь опустилась на шершавый пол, ища опоры. Он мог еще успеть, но замер. Тянущая боль застряла в горле, когда Киран обернулся. Кейр так и не поднялась до конца, смотрела на него большими, от все того же удивления, глазами, и он мог видеть — сейчас мог хорошо разглядеть, как блестели зрачки от сожаления. — Скажи мне, — прохрипел он, идя к ней, откидывая обломки тумбы с пути. Склонился, хватаясь за ткань воротника, чувствуя, как дрожат его пальцы. — хоть одно твое слово было правдой? Киран чуть вздрогнул, чувствуя, как ее ладони опускаются на его запястья — силы в этих руках было достаточно, чтобы при усилии раздробить кость, однако он почти не почувствовал давления. — Все, что я сказала правдой будет, — ответила Кейр, затем же добавляя: — если со мной пойдешь. Это было слишком соблазнительно — вновь спастись, попытаться сделать вид, что ничего не было. — И что потом? — Словно в собственном забытье спрашивал он, бегая глазами по ее бледному лицу, страшась этого жалостливого выражения, слишком контрастного для острых черт. — Даже если смолчу… трусом таким же останусь… сколько их будет еще? Когда тебе будет достаточно? — Достаточно? — Ее хриплый голос был тихим с оттенком горечи и еще одного, непонятного для Кирана чувства. — Почему мне? Это ведь они меру свою не знают. А мне достаточно лишь этого человека, которого они жизни лишить хотят… Что же мне остается? — Но они были ни при чем… Ты разве… разве нет в тебе никакой жалости к беззащитным? — Сердце его болезненно сжималось. Казалось, от резких толчков крови оно могло запросто разорваться на части. — Ты ведь и сама женщина, как же могла так жестоко обойтись с детьми? — Разве моя эта забота? — Искренне удивилась Кейр. — Если человек семью заводит, то все заботы об её сохранности ложатся на его плечи. Но кто из них о своей семье задумался, когда мою отнять захотели? Губы Кирана дрогнули, глаза расширились. Он открыл рот чтобы задать вопрос, однако вдвоем они услышали как распахнулась дверь, ведущая в темницу. Их глаза расширились, понимание настигло обоих в момент — время на раздумья вышло. Кейр точно знала, что не может убить его под самым носом Леви. От одной лишь этой мысли глаза ее потемнели, выражение лица переменилось — и ничего жалостливого в нем уже не осталось. Тогда же и пальцы Кирана сжались сильнее, пытаясь тем самым зафиксировать ее в этом положении, чтобы не позволить двинуться. — Кейр! — Раздалось с лестницы, после топота шагов. — Грохот такой был… Конни замер, уставившись на две фигуры, что валялись на земле в полутьме, сцепившись друг с другом. Его большие зеленые глаза сделались совсем огромными, в голову ударила самая жуткая из мыслей. Киран почувствовал, как ткань в его пальцах натянулась. Вместе с тем волосы на затылке заходили ходуном, когда Кейр под ним извернулась, выворачиваясь торсом в бок и локоть ее с силой влетел в его скулу. Полицейский слетел с нее, от силы удара проваливаясь в темные ямы сознания, но на слепую пытаясь схватиться за ее руки, чтобы не позволить ударить снова. — Уходи, — гаркнула Кейр, прикрываясь ладонью, когда по ней прилетел деревянный обломок от тумбы, который сразу же развалился на щепки. — Нет, Конни, стой! — Крикнул Киран. — Позови кого-нибудь! Схватив ее за запястье, он попытался вывернуть руку, чтобы обездвижить, однако вдвоем они влетели в стену, создавая больше шума. Кейр отмахивалась от него, словно от назойливой мухи, боясь случайно прибить, оттого их борьба делалась затяжной. Издали послышался щелчок затвора. — Убери руки. Кейр и Киран повернулись, не понимая, кому это было адресовано. Под самым светом факела стоял Конни — возвел ружье, оставленное здесь караульным. На лице ни тени сомнения, глаза блестели сталью. Он сделал шаг ближе, чтобы прицелиться получше: — Я сказал, убери руки, — отчеканил он злостно и нетерпеливо, направляя ружье на голову полицейского. От страха Киран вцепился в Кейр лишь сильнее, пытаясь загородить обзор для Конни. Но Кейр вдруг оттолкнула его от себя, сама перемещаясь куда-то в бок. — Не делай этого! — Вскрикнул Киран, пытаясь вразумить парня. — Она убийца. Эта она… — Конни, — хриплый голос пронесся по камере, заставляя тень лечь на лицо Спрингера. Мальчишеского в нем ничего не осталось, — стреляй. Курок щелкнул под пальцем, и оглушительный треск отскочил от каменных стен. Мужское тело оттащило на метр, кровь выплеснулась так, словно всхлопнули пакет и красная кашица полукругом мазнула по влажному углу камеры. Киран моргнул еще дважды, прежде чем его голова опустилась, подбородком утыкаясь в собственную грудь. Запах крови забился в нос. Кейр побрела к двери, не поворачивая голову за плечо. Конни стоял прямо за порогом — лицо бледное, губы плотно сжаты — и стоило Кейр лишь переступить его, как разведчик бросился к ней. Его руки стянулись на ней в жестких объятиях, а нос ткнулся где-то рядом с плечом. Она могла чувствовать, как сильно колотится его сердце. — Я так испугался… я выстрелил… — шептал Конни. Кейр коснулась ладонью его затылка, пытаясь каким-то образом выразить свою поддержку. — Молодец, — сказала она ему и со звуком ее голоса, что хвалил его, тело Спрингера дрожало меньше. Если только он получит от нее одобрение, если она скажет ему, что все в порядке, то он незамедлительно поверит в это. — Ты правильно сделал. Его руки стянулись сильнее, прижимаясь к ней крепче. Кейр насильно заставила себя взглянуть в темноту камеры. Он уже умер, а она отчего-то продолжала думать. Почему он не согласился? Разве плохо она обходилась с ним? Или все дело в том, что понять ему было не суждено? Но он ведь все о ней знал. Она сама ему рассказала. За спиной послышался шорох — должно быть, тот самый караульный спустился обратно, чтобы затем также быстро убежать за помощью. Конни продолжал прятать лицо в синей ткани ее одежды, сильнее вжимаясь носом, чтобы не чувствовать запах крови. И он не отошел от нее даже когда появилась Ханджи — на ней не было лица. — Кейр, что случилось? — Спросила она сипло, глядя в упор на мертвое тело. Но Кейр не смогла ответить — открыв рот поняла, что не может выдавить и звука. Ее язык оказался таким же тяжелым, как и сердце. — Конни? — Позвала тогда Ханджи, но тот не откликнулся. Он сцепил пальцы одной руки на запястье другой так, словно боялся, что его начнут отрывать от тела Кейр. Глядя на это Зое не могла сконцентрировать на простых вещах, в окружении которых стояла — следы борьбы, тянущаяся полоса крови, ссадины на лице Кейр и ружье, лежащее у ног Конни. Минутой позже пришел и капитан. Кейр, услышав шаги, понурила голову сильнее, боясь посмотреть ему в глаза, зная, как проницателен бывает Леви. Ее рука чуть сильнее надавила на затылок Конни. Однако, стоило капитану появиться в поле зрения и хватка значительно ослабла. — Леви, — позвала его Ханджи, продолжая сверлить взглядом тьму разворошенной камеры. — Тут труп. Леви вскользь прошелся взглядом по темноте камеры, затем же поворачиваясь к двум застывшим фигурам. Его глаза расширились, запечатлев в себе нечто промежуточное между удивлением и злостью. Ее рассечённой губы и красного пятна на щеке было достаточно, чтобы совершенно бессердечно не испытать и доли сожаления к мертвому телу за его спиной. Но красноватая полоска раздраженной кожи, что пролегла под ее нижними ресницами, взывала в нем к куда более страшным чувствам. — Где-нибудь болит? — Спросил Леви, прикладывая слишком много усилий, чтобы сохранить лицо. Губы Кейр вдруг дрогнули, словно она и впрямь могла бы расплакаться, позволив этому позору в полной мере омыть ее, однако ни одной слезинки так и не появилось. — Леви, — замямлила она, потянувшись к нему за объятиями, сразу же складывая голову на чужое, крепкое плечо, и в тот момент капитану казалось, что она просто искала утешения. Конни зажало между ними, но он все еще отказывался разжать свои руки. Оказавшись в таком неожиданном положении, почти что и в объятиях своего капитана, он ощутил слишком сильный прилив облегчения, который заставил его язык развязаться, так и не отняв лица от тела Кейр: — Он напал… если бы я не… если бы я не стрелял в него, он бы просто… — его голос звучал глухо, однако слова слышала даже Ханджи. — Я предупреждал его… но он не прекращал… — Понятно, замолчи, — попросил его Леви, так же как и Кейр — совершенно неумело похлопав по спине, чтобы успокоить. Разведчик тут же смолк. Затем рука капитана переместилась на темные волосы, чуть трепыхнув их, как делал это всегда. — Бери Конни и идите наверх, — велел он. Кейр оторвалась от его плеча, не сказав в ответ и слова — метнула хмурый взгляд в сторону камеры, прежде чем повиноваться. Ханджи, услышав слова Леви, обернулась, замечая как Кейр уже поднимается наверх, таща на себе Конни, который сейчас повис на ней, едва перебирая ногами. — Нужно было оставить хотя бы Кейр, — сказала Зое. — Из слов Конни ничего не понятно, я с трудом представляю, что могло здесь произойти… Леви вздохнул, поворачиваясь лицом к месту происшествия, сжимая губы в тонкую полоску, выражая некоторую неприязнь. Тело лежало у стены — уже мертвое, но еще совсем свежее, чтобы влага на глазах не успела высохнуть. — Он напал и был убит в результате самообороны, — сказал Леви ровным голосом. — Что неясно, Ханджи? — Это понятно, но пусть Кейр расскажет хотя бы о том, в чем было дело. Он не разведчик, бывший член полиции и мы вполне можем замять это дело, но… давай позовем ее. Леви, нужно узнать, я не могу оставить это просто… — Ханджи взмахнула руками, словно охватывала весь этот бардак и мертвеца в углу, — просто так. Я спрошу с нее, но никаких отчетов, — добавила Зое, чтобы убедить окончательно в том, что никто и ничего выяснять не станет. Но Леви не выразил никакой заинтересованности по поводу данного вопроса. С абсолютным безразличием он смотрел на мертвого солдата, затем же ответил Ханджи совсем уж прохладно: — С меня спрашивай.

***

С наступлением весны вода в городских каналах неконтролируемо поднималась выше, иногда переливаясь через края, отчего близлежащие улочки страдали от влаги — зеленоватая жидкость просачивалась между кладкой дорожных покрытий портя весь вид. И все здесь насквозь пропахло болотистым запашком. Кейр брела по улице совсем не торопясь. Стены были настолько высоки, что удаленность от них легко можно было определить лишь оторвав взгляд от земли. И если бы Кейр ускорилась, перешла на бег, то вполне бы осилила это расстояние минут за тридцать. Но она не спешила. Во внутреннем кармане у нее шуршала карта с готовыми отметками, а над головой сверкал полумесяц, указывая на то, что время перешло за полночь. Несколькими часами ранее Кейр говорила Леви, что хочет вернуться пораньше. Дважды, может. Когда он обрабатывал ее незначительную трещинку на губе и говорил о том, что все в порядке, Кейр была точно уверена в том, что так оно и было. Однако, покинув разведкорпус, она осознала, что это не так. Сейчас, неторопливо шагая по уходящей вниз красивой улице, оставив за спиной самый эпицентр Митры, Кейр, словно пытаясь отсрочить свое возвращение, зацикливалась на самых обыденных вещах, которые могли бы ей встретиться — балкон, с чугунными балясинами, яркие шторы в чужом окне, слишком броский цвет входной двери или цветы в подвесных горшочках. Она брела окольными улицами, избегая больших скоплений людей, задумчиво задерживая взгляд и, может быть, все это и стало причиной того, что, свернув, она оказалась на старом рынке. Кейр натянула капюшон посильнее, чтобы никто из мимо проходящих не заметил ее лица. Было уже слишком поздно для торговли, но работающие пабы и таверны все еще привлекали людей. Под ногами сминались маленькие разноцветные бумажки, которые обычно использовали во время праздников — бродячие артисты, возможно, совсем недавно покинули эту небольшую площадь. Вдали где-то прогремел хлопок и Кейр подняла голову повыше, втягивая прохладный ночной воздух, однако не увидела ничего, кроме все той же луны. Это было за секунду до того, как она ощутила появление чужой фигуры прямо за своей спиной. — Луна сегодня такая красивая, да? Кейр обернулась и волоски на ее загривке зашевелились, когда она увидела знакомый оскал на вытянутом лице. Кенни привалился спиной к каменной стене, надел длинный светло-коричневый плащ, что скрывал его УПМ и свою шляпу, надвинув ее на глаза. Кейр не понимала по какой причине он продолжал нагонять ее, но так и не убил — она умела оценивать силу оппонента, потому хорошо осознавала, что Кенни мог бы раздавить ее одной рукой. Но всякий раз он лишь говорил и говорил, говорил и говорил… Словно делая вид, что не заметила и не услышала его, Кейр пошла дальше, однако высокая фигура в момент поравнялась с ней, идя нога в ногу, будто за приятельской прогулкой. — Мы слегка порамсили в тот раз, но это ведь ерунда. В конце концов, все могут немного ссориться, — замечая, что на него не обращают внимания, Кенни пару раз пихнул Кейр локтем в бок. — Давай мириться. Ничего хорошего эта встреча, как и все прошлые, не сулила. Кейр знала, что лоб в лоб сталкиваться с Кенни чистое самоубийство. Смерти она не боялась, но, несмотря на свое тоскливое состояние, все еще желала вернуться в разведкорпус к Леви. Мертвой у нее дойти не выйдет. — Оставь меня, — грубо бросила Кейр в ответ, подозревая зачем он пришел, но старательно сохраняя отстраненность. — Ну, ну, ну, — запричитал Кенни. — Чего ты так набычилась-то? На правду не обижаются, знаешь ли. А я ведь даже придумал нам примирительный ужин! Идем, угощу. Как раз есть кое-что, что нам нужно перетереть. Кейр пренебрежительно фыркнула, выражая тем самым отказ. Тогда же пальцы полицейского опустились на ее плечо и предупредительно сжались. Он знал о том, каким сильным был и это с лихвой отражалось на его лице. — Не порть мне настроение, Кейр. Я ведь с миром пришел, не стал доставаться оружие и тыкать им в тебя, говоря гадости. Почему ты это не ценишь? Или по-хорошему не понимаешь? — Я ни о чем говорить с тобой не стану. — О, — затянул Кенни, задорно улыбаясь. — Но нам придется. Я хотел уточнить насчет своего отряда, не думал делать это на улице, а то… не дай Бог нас кто-нибудь услышит. Лицо Кейр сделалось бледнее прежнего, однако выражения не переменило. И когда Кенни подтолкнул ее в сторону, то она пошла. Те забегаловки, что работали круглосуточно, везде были практически одинаковыми — грязными, с сильным запахом дрожжей и обязательным декором в виде музыканта, который обычно не мог стоять на ногах. Кейр вошла в паб первой, раздраженно распахивая двери. Внутри их встречало такое количество людей, что столики были напрочь забиты — даже ходить мимо них было затруднительно. Кенни находился за ее спиной словно дамоклов меч — Кейр нервировало это еще больше, потому как сбежать от него казалось задачей невыполнимой. И когда они прошли почти в самый угол, капитан полиции не стесняясь демонстрировал свою вседозволенность: — Поднимайтесь. Этот столик забронирован. Вусмерть пьяные постояльцы этого места сразу же принялись отстаивать свой стол, но Кенни стоило лишь блеснуть своим значком, чтобы все они вмиг испарились, не поднимая лишнего шума из-за драки. Официантка появилась мгновенно, успев высмотреть полицейского: — Рады вас видеть! Что будете заказывать? — Ее глаза запрыгали от одной фигуры к другой, ожидая ответа. Кенни прихлопнул по столу, — тот заскрипел так, что у официантки нервно дернулись губы — а затем сказал: — Бери что хочешь! Кейр продолжала пилить его таким взглядом, что и без слов стал понятен ответ, оттого Кенни велел принести ему самое вкусное, что у них было и девушка испарилась, наобещав сделать все за пару минут. — Я думал с голоду опухну, — сказал Кенни, затем со смешком замечая: — тоже по роже влетело, да? Сразу видно — бил не коротышка. Кейр стиснула зубы, не собираясь начинать говорить. Мужчина тогда стянул наконец шляпу, что прикрывала его глаза, обнажив вспухшую шишку фиолетового оттенка на брови, из-за чего его веко не открывалось до конца. Он ткнул себя пальцем в место травмы: — По черепу, сученыш, так охерачил, я думал без глаза останусь. Удар-то, блядь, что надо… — Кенни аккуратно почесал кожу около шишки. Досада в нем сменилась на задорность, когда он перевел взгляд на Кейр. — Чего бледная такая? Боишься, если Леви узнает, то и тебе пару раз прилетит? Не боись, я не собирался ему рассказывать. Кейр изогнула бровь с некоторым вызовом: — Тогда что? Кенни пожал плечами. — Да в общем-то ничего. Я не ожидал, что ты до чего-нибудь такого додумаешься — выкосила кучу моих людей за раз. Неплохо, да, почти всех, — сказал мужчина. Замечая в глазах напротив непонимание, он добавил: — тех, кого не добили, добил я сам. А потом сжег. Как тебе огонек, кстати? Кейр вспомнила ярко полыхавший огонь в городе, который так сильно привлек внимание Ханджи. Пожалуй, ей слишком сильно повезло, что Зое не стала отправлять разведчиков на место пожара. — Зачем? — Ты о чем: огонь или мои люди? Если о первом, то от кучи тел нужно было как-то избавиться. А если о втором, то на кой черт мне в отряде такие идиоты? Если они повелись на этот развод от разбойника из-под земли, то мне они не нужны. Но покинуть мой отряд живым, увы, нельзя. Иначе его святейшество король будет недоволен, — Кенни поднял указательный палец вверх, как бы намекая на стоящего выше. Но Кейр на это было все равно. — Зачем ты притащил меня сюда? Сбоку появилась официантка, неся на своем подносе огромное блюдо, которое было столь горячим, что оставляло после себя дорожку вкусно пахнущего пара. Когда тарелка оказалась на столе, то взгляду предстали выжаренные до золотистой корочки ребра в окружении ломтиков такой же поджаренной картошки и свежих помидор. Мясо на кости было не так много и, возможно, именно поэтому такое блюдо было в меню, однако, несомненно, стоило оно уйму денег. — Хотел кое-чем с тобой поделиться. Чтобы до тебя быстрее дошло, то дело касается Леви, — ответил Кенни, вдыхая аромат мяса, затем предлагая: — ты угощайся. По секрету: я мог бы прямо сейчас выкупить всю эту свинарню вместе с официанткой и поваром. Так что, если хочешь, закажу и тебе. Кейр все еще помнила прошлые столкновения с Кенни — его поганый рот не раз исторгнул мерзкие вещи, он нападал на Леви, в открытую угрожая, и сейчас явно продолжая мутить воду. Несмотря на то, что запах был сильно привлекательным, а в животе мгновенно заурчало, Кейр все же не только не согласилась, но и брезгливо скривила губы, безмолвно говоря о том, что подачек не принимает. Кенни отчего-то искренне развеселился, глядя на знакомое ему выражение лица. Улыбнулся, говоря почти ласково: — Ты должна быть благодарна мне за то, что я вообще сел с тобой за один стол, а я еще и едой делюсь. Кровь отхлынула от лица Кейр на короткий миг, знаменуя собой легкую степень растерянности, однако затем, оставаясь такой же бледной, она ответила: — Так встань. Кенни хохотнул, засовывая в рот ребрышко и зубами сдирая с него мясо. — Я пошутил, хватит уже так скалиться. Что не слово, так зубы мне показываешь. У тебя как вообще с чувством юмора? — Что насчет Леви? Пальцы Кенни уже сделались влажными и красноватыми от масла и перца. Он поглощал пищу быстро, однако каким-то образом успевал ею наслаждаться, потому пристыдил: — Заладила! Дай доем. Кейр в очередной раз скривила губы, наблюдая за ним. В конечном счете ей пришлось отвести взгляд — голод давал о себе знать. Но сконцентрироваться на других вещах с трудом удавалось. — Вот мой дед был чокнутым, — сказал вдруг Кенни с набитым ртом спустя пару минут. — Тоже шуток не понимал. Иногда скучаю по старому. Он хоть и брюзжал, но человеком был железным. — Косточка выпала из его пальцев, приземляясь на блюдце с глухим звуком. Кенни взялся за следующую. — Вообще в Подземном городе было не так плохо, если уж подумать. Думаю порой, что словно две жизни прожил — одну там, другую здесь. — Херово, наверное, в обеих пидором таким остаться. Кенни широко улыбнулся, глядя на загробное выражение лица напротив. Несколько мгновений он молчал, вытаращившись так сильно, что, казалось, его разум повредился. — Ты даже представить не можешь насколько, — ответил он. — Но жизнь назад не отмотаешь, к сожалению. Хотя, будь такая возможность, то я бы с радостью вернулся лет на тридцать назад и отпиздил бы твою мамашу, чтобы она тебя не рожала. Они сверлили друг друга взглядами несколько мгновений, не моргая. — Что про Леви сказать хотел? — Тц, — недовольствовал Кенни. — Леви, Леви, Леви, Леви… Ты слов других не знаешь? Кейр молчала, выдерживая паузу, затем же размеренно отвечая ему: — Мне интересно только про Леви. Капитан полиции усмехнулся, покачивая головой. Сложно было сейчас представить его в гневе и, в особенности, каким пугающим он мог бы быть. — Такое дело — здесь сказать об этом я не могу. Я бы вообще говорить не стал, но… есть некоторые обстоятельства, которые меня вынуждают. Как насчет небольшой прогулки? — С чего бы мне верить тебе? Кенни тщательно вытер руки и рот салфетками, затем потянулся за мешочком с монетами, тот хлопнулся на столик с глухим звоном, а после Кейр почувствовала, как металл утыкается ей в колено под столом. — Знаю, что трудно, но тебе придется, — сказал он. — А теперь не выебывайся и поднимайся. И давай без резких движений, а то у меня курок очень чувствительный. Кейр медленно опустила ладони на стол, затем поднимаясь и не спуская глаз с довольного ситуацией Кенни — он почти всегда выглядел так, словно эта компания его забавила. Впрочем, Кейр тоже, наверное, было бы смешно, окажись она на месте полицейского. Кенни кивнул ей в сторону выхода, намекая на то, чтобы она вновь шла первой. И когда удушливый запах десятка потных тел и дрожжей остался за дверью, Кейр не смогла не перевести дыхание, прежде чем рука Кенни вдруг прилетела ей по плечу, и он облокотился на нее, с силой втягивая свежий воздух в ноздри. — Цветочками пахнет, — сказал полицейский, а затем показательно покрутил свой огнестрел почти перед носом Кейр, после пряча его обратно в кобуру. — Да ладно, я бы не стал в тебя стрелять, сделай рожу попроще. Кейр не нравилось, когда ее трогали, в особенности таким способом, заставляя чувствовать себя еще более беспомощной, чем она была. Близкий телесный контакт мог бы стать идеальной возможностью для того чтобы ударить, однако Кенни нарочно подходил так близко — зная, что может блокировать любой удар. Леви действовал похожим методом, никогда не скрывая полной уверенности в собственных силах, однако, если эта черта в Леви ощущалась как теплая ладонь, которой он покровительственно гладил по голове, то сила Кенни больше напоминала шипастые цепи на шее, которые раздирали кожу до самой кости. — Руку убери. Полицейский хохотнул и немедленно отстранился, напоследок подтолкнув вперед, заставляя идти. — А я все спросить хотел, — рот Кенни не затыкался дольше, чем на пять секунд в случае, если он не ел, — когда ты с коротышкой успела спутаться? — Не твое дело, — неохотно отозвалась Кейр, глазами пробегаясь по ближним зданиям. Они завернули в плохо освещенную улицу, по обе стороны окруженную многоэтажными жилыми домами. Ступая на дорожную кладку можно было слышать, как в стыках плещется вода. — Да мне ж просто интересно, в какой момент это случилось. Все-таки он жил со мной какое-то время, но я что-то не помню, чтобы он приводил девчонок… Кейр словно облило холодной водой. Повернув голову к Кенни и не скрывая расширившихся глаз, она спросила не своим голосом: — Жил? — И не один год, — сказал ей Кенни. Кейр уж совсем сошла с лица: — Ты что… папа его что ли? Лицо полицейского вытянулось от смеси отвращения и злости, когда он изогнул брови. — Ты в глаза что ли долбишься? Разве мой сын мог бы быть таким коротконогим? — Резко ответил он, словно с настоящим отцом Леви у него были свои счеты. Кейр от облегчения выдохнула. — Нет, я его просто подобрал, — после короткой вспышки гнева добавил Кенни, продолжая уже привычным тоном: — он был мелким таким и щуплым, как мышонок… Помню, даже нож одной рукой держать не мог, такой вот маленький… Но волос, зараза, так много, что я их дня два расчесать пытался. — Мужчина покосился на Кейр, замечая, что она впервые внимательно слушает его, поэтому стал рассказывать с большим энтузиазмом: — я в тот год как раз вернулся в Подземный город, ну, знаешь, решить дела кое-какие… Денег я с собой притащил гору, все карманы забил, а потом оказалось, что зря. Тратить-то их некуда! А тут встретился мне этот сопляк… Неразговорчивый гад, как что не спросишь, так смотрит в душу и молчит. Знаешь, я ведь с детьми никогда не умел… Просто учил его тому, что знал сам. Воспитатель из меня херовый, — поведал Кенни. — А потом наши пути разошлись. Мужчина обрубил свой рассказ так неожиданно, что заметил тень недовольства на бледном лице. — Вот я и спрашиваю — когда это вы познакомились? — Давно, — все же ответила ему Кейр, находясь в легком недоумении от его слов. Кенни ухмыльнулся и глаза его заблестели так, как блестят драгоценные камушки под солнцем. — А нам сюда, — сказал он вдруг, и рука его сомкнулась у Кейр на локте. Та было дернулась в бок, однако ноги уже оторвались от земли, а газ, вырвавшийся из турбины УПМ, обжег левое колено. Мир крутанулся — луна, крыши и далекая стена смазались в одно пятно прежде, чем они влетели в узкое окно здания. Кейр мгновенно метнулась в бок, инстинктивно отступая в темноту. — Это заброшенная водонапорная башня, так что ходи аккуратнее. Кейр сделала несколько шагов назад, отступая к покосившемуся окну и оценивая, насколько высокого они поднялись. Если она выпрыгнет отсюда на ближайшую крышу, то, может, ногу не сломает… Хмуро опустив брови, Кейр вновь перевела взгляд на Кенни — тот прислонился к стене, наблюдая за ней и точно зная, о чем она думает. — Так что там у тебя с разведкой? — Спросил полицейский будничным тоном. — Как не встречу тебя, так ты трудишься на благо легиона. Лучше бы ко мне шла, пока я звал. У нас хотя бы платят. Или ты… — он с усмешкой повертел руками, на что Кейр, стиснув зубы, повела подбородком в бок. — Говори уже, что хотел, — тоном, теряющим терпение, отозвалась она. — Да в том то и суть. Я хочу знать, зачем ты помогаешь претворять их планы в жизнь. Тебе-то какой с этого прок? Или опять потому, что коротышка в разведке состоит? — А тебе-то что? Кенни пожал плечами, отрываясь от стены. Он медленно ступил в сторону Кейр, вынуждая ту тоже двинуться, чтобы сохранять расстояние между ними. Рука сразу же потянулась к ножу. — То же, что и тебе, — ответил он. — Ну, почти. Половицы под ногами Кенни опасно скрипели, но он не обращал на это внимание, обходя полукруг по направлению к Кейр. Кружил совсем как хищник, загоняя ее ближе к углу. — Только проблема в одном — используешь ли ты свои мозги, когда на разведку день и ночь пашешь? Потому что, блядь, складывается у меня ощущение, что ты не тем местом думаешь. — Чего? — Не без злобы рыкнула Кейр в ответ, дергаясь сильнее в сторону, чтобы отдалиться от Кенни. Полицейский рассмеялся вдруг, но теперь в его смехе не было ничего задорного. Выглядело все так, словно уголки губ ему насильно приподняли в этом подобии улыбки. Однако, так же быстро, как и промелькнула, эта вспышка гнева в его серебристых глазах и померкла. Кенни сразу же замер на месте. — Не обижайся, — сказал он, вновь ухмыляясь как прежде, приподнимая руки в знак того, что распускать их не станет. И все же в голосе его разило чем-то раздраженным. — Но это ведь твой папаша, Кейр, набрал долгов на две жизни вперед, чтобы выкупить твою мамку-проститутку, когда у него яйца зачесались. Он хоть о чем-нибудь подумал? Хер там. Кейр нечего было на это возразить, потому как все из сказанного Кенни было правдой. — А от свиньи не рождаются зайчата, — заключил мужчина. — Сколько месяцев ты помогаешь легиону? Почти… полгода? Но вот скажи мне, Кейр, хоть раз за это время в твоих мозгах проскользнула мысль о том что будет, если власть окажется в руках у Смита? Глаза Кейр неуверенно метнулись в бок — нет, об этом она не думала. Когда Хистория займет престол, а прежняя власть будет смещена, то управление жизнью внутри стен частично станет заботой Эрвина Смита, но он был… Кем он был? Кейр верила ему, потому что ему верил Леви. А на все остальное она не обращала внимания, в силу того, что многого о поверхности и титанах попросту не знала. — Вижу, что нет, — заметив этот взгляд сказал Кенни. — Тогда давай я тебе поясню: Смит урвет огромную кучу бабок в бюджет легиона, чтобы потратить их на исследования и новые экспедиции. Вникаешь, да, кто отправится за стену титанов пилить? Кейр раздраженно скривила губы, все прекрасно понимая. Ей не хотелось об этом вспоминать, потому что ничего с данным фактом поделать она не могла. И, в условиях своей беспомощности, она принимала решение сосредотачиваться на тех вещах, изменить которые ей было под силу. К сожалению, в то число входила лишь малость. — Какая тогда разница? Что сейчас, что потом… — Нет, нет, нет, нет, нет, — поспешил перебить Кенни. — Это не то же самое. Ты знала о том, что до того, как королевская семья лишилась титана прародителя, мир, существующий внутри стен, был абсолютно защищен от любой внешней угрозы? Наследуя такого титана, только член семьи Рейсов мог обеспечивать эту защиту. Ты знаешь, где сейчас находится украденный титан? Брови Кейр скривились так, словно она слушала умалишенного. — Мальчик Эрен Йегер, которого разведка защищает ценой своих солдат, — пояснил тогда ей мужчина, — является носителем титана прародителя. В его руках такая мощь совершенно бесполезна, но отдавать его Смит не хочет. Ему не нужна безопасность от внешнего мира. Ему нужны земли за пределами стен. — Разведчики истребляют титанов, — голос Кейр был полон неуверенности из-за непонимания. — Если Эрен может помочь им с этим… Кенни громко хохотнул, глядя на своего недалекого собеседника. — Помочь? Кейр, брось, неужели ты веришь в то, что им удастся истребить всех титанов за стенами? Кейр не могла не верить в обратное, потому как в другом случае Леви ждет неудача, а все эти долгие годы борьбы окажутся совершенно бесполезными. И она верила, может, пытаясь поддержать его взгляды, а может для того, чтобы найти надежду для себя, зная, что он все равно отправится за стены и предотвратить это Кейр никак не может. Но она ничего не ответила. Не знала, что сейчас на ее лице застыло потерянное выражение, кричащее о том, что Кенни застал ее врасплох. — Они этой херней не одному новобранцу мозги пудрили. Поверь, я знаю, и до меня доходили все эти речи о прекрасном мире без титанов. Только вот хочешь я расскажу тебе одну тайну? Кейр уже не двигалась, чувствуя, как Кенни движется к ней. Опустив взгляд в пол, она усиленно старалась вникнуть, выявить ложь в его словах, попытку одурачить ее. Может, не стоило ей слушать Кенни? Может, стоило попытаться выпрыгнуть в окно, чтобы сбежать? Но отчего-то она и не шелохнулась. — На самом деле, убить всех титанов невозможно, — голос мужчины стал тише, словно говорил он по секрету. — Им не будет ни начала, ни конца. По ту сторону действительно есть другой мир, но именно он плодит этих уродцев, закидывая поближе к нашим стенам. Все титаны прежде людьми были, и кто может знать, сколько еще бедняг окажется в таком неудобном положении? — Какой еще мир? — Не своим голосом переспросила Кейр. Она бы рассмеялась от абсурда, если бы не мелкая дрожь, что пробила тело. — Что за чушь ты тут несешь? — Не веришь? — Кенни приподнял бровь. — А что насчет Йегера? Он ведь тоже человек, но с силой титана. Думаешь, те, что за стеной, из воздуха появились? Кейр обернулась в сторону мужчины, сильно хмурясь больше из-за задумчивости, нежели от злости. — Я не знаю, — призналась она. Кейр никогда не видела ни одного из титанов, лишь слышала, совсем не запоминая подробностей и сейчас, получив эту информацию, она не знала во что верить, чувствуя себя одураченной, но не одним только Кенни. — Понимаю, тебе трудно, — продолжал говорить полицейский, словно ястреб наблюдая за переменчивостью бледного лица. — Вся эта херня с титанами местами сложная и запутанная… Но взгляни правде в лицо: сколько лет наш невысокий друг кромсает этих тварей? Идут года, но, могу поклясться, за раз он голов десять снимает, не иначе. И сколько он уже убил? Сотню? Две? Кейр, скажи, почему титанов не становится меньше? Ее челюсти так резко сомкнулись, что далекая тянущая боль возникла в деснах. Кейр выплюнула: — Не знаю! — Знаешь, — возразил Кенни. — Он убивает одних, чтобы затем появились новые. Но ты же наверняка задавала ему вопрос, да? Что будет дальше? Он ответил тебе? Обещал что-то? Кейр казалось, что стены стали съезжаться — пространство становилось все меньше, а из-за того, как сильно барабанило ее сердце, приходилось вбирать так много воздуха в легкие, что плечи дергались. Она пыталась думать — так быстро, как только могла. Но ничего не выходило. Волнение и стучащая кровь в ушах сбивали с толку, попытки что-то вспомнить приводили к замешательству. Нет, Леви ей ничего не обещал, он лишь констатировал факты, предлагая одну из двух альтернатив — ждать или не оставаться вовсе. А Кенни продолжал, прерываясь лишь на несколько секунд, чтобы дать ей время ответить, но так не получая и слова: — И да, кстати, Кейр, ты полгода работаешь на разведку, но сама разведчицей так и не стала. В чем дело? Кейр отшатнулась к деревянному, необработанному столбцу лишь для того, чтобы, коснувшись его ладонью, понять не двигаются ли стены. Все было в порядке, лишь только игры разума из-за притока ударившей в мозг крови. — Я… не стану. Кенни ухмыльнулся, наверняка зная все наперед. — Коротышка запретил? — Нет, — сквозь стиснутые зубы отозвалась Кейр, тут же поджимая губы оттого, что соврала. — Не поэтому… — Да? — Изогнув бровь уточнил Кенни, прислоняясь к параллельно стоящему столбцу спиной в расслабленной позе. — А в чем может быть причина? С силой потерев ладонями лицо до красноты, снедаемая мечущимися мыслями и находясь практически на пике от ярости из-за одновременного понимания правдивости всех этих слов и полного непонимания общей картины, Кейр надрываясь выдавила: — Блядь, да какое тебе дело?! Кенни сделал вид, словно его все это не веселит, продолжая рассуждать так, как рассуждают люди за чашкой чая. — Просто странно, — сказал он. — Смит с зубами вырывает кадетов, зеленых сосунков и калек, обрабатывая всех без разбора. Зуб даю, он много раз думал, как бы и тебя за стену выпнуть. Хороших солдат сейчас мало, а безмозглых болванов полно. Но когда человек совмещает в себе сразу две эти черты, то становится наилучшим кандидатом в разведчики. Эрвин не упустил бы такую возможность, но кто-то точно не дает ему этого сделать. Сечешь? — Палец Кенни дважды приложился о его висок. — Что Леви сказал тебе, когда запретил вступать в разведку? — Я не справляюсь с УПМ, — Кейр не оставалось уже ничего, кроме как честное признание. И когда Кенни расхохотался, то она, посмотрев на него, была похожа на брошенную хозяином собаку — такую же жалкую и потерянную. — Пиздец, — заходясь от этой глупости проронил Кенни. — Ты что, поверила в это? — С издевкой спрашивал он. — Любой желторотик, приходя в училище, осваивает УПМ за несколько месяцев. Ты себя в зеркало видела? УПМ поддался бы тебе за несколько недель, нужно только привыкнуть. Леви, конечно, об этом знает. Как и о том, что неважно какой замечательный выйдет из тебя солдат, если в конечном счете ты все равно умрешь. Как умирали до тебя и будут умирать после. Только лишь по этой причине за стену ты никогда не попадешь. Кенни внимательно следил за тем, как чужая голова склонилась, внимая его речам и находясь в совершенно беспомощном состоянии, не замечая, как меняются блики в серебристых глазах. — Кажется, я совсем сбил тебя с толку. Ты дар речи потеряла? Или размышляешь? Или… быть может, ты пребываешь в оцепенении от того, что была слишком глупа, чтобы разглядеть истину в таких простых вещах? Да ладно уж, тебе повезло, что есть я. Она не ответила ему вновь, сверля глазами пол. — Кейр, — позвал тогда Кенни. — Знаю, как это звучит, но так уж вышло, что верить ты можешь только мне. Не без корыстных намерений, признаюсь, но в действительности моя кампания куда больше соответствует твоим целям, нежели стремления Смита. Да и ко всему прочему, — добавил он без прежней поддевки в голосе, — я видел, как мальчишка рос. По какие бы стороны баррикад мы с ним не оказались, я все еще помню его мелким, беспомощным сопляком. Но он вырос дураком, который гробит себя не пойми для чего. А ты, Кейр, самая настоящая тупица, которая на эту самую смерть его и толкает. Кейр взглянула на него и ее горло сдавило от одной лишь мысли об этом. Она осела на пол, проехавшись спиной по столбцу, словно пытаясь сжаться и сбежать от скребущего чувства вины и страха перед тем, что будет дальше — она так много сделала с надеждой стать ближе к Леви, чтобы затем узнать о том, что лишь ее усилиями она могла навсегда его лишиться. — Что тебе нужно? — Бесцветно спросила она. Теперь, когда все стало ясно, Кейр все еще не понимала, зачем Кенни продолжал говорить все это. С нее уже было достаточно. Она больше не хотела слушать. Теперь ей нужно было подумать. Долго. Кенни вздохнул, подойдя ближе. — Я хочу, чтобы ты поняла, что в правлении Рейсов нет никакой проблемы. Если отдать титана Хистории, то с его помощью она обеспечит защиту от всего, что находится за пределами стен. В таком случае разведка навсегда перестанет существовать, а внешний мир закроется. Но разве это плохо? Леви больше никогда не отправится за стены, а значит ему не будет надобности умирать за идеи Эрвина Смита. — Кенни опустился на корточки, равняясь с ней лицом. — Но мне нужна карта. И я хочу, чтобы ты отдала мне ее сама. Забирать не стану. Кейр все понимала. И та карта, на которой указано место коронации Хистории, куда ее доставят через пару часов, сейчас лежала у Кейр во внутреннем кармане, начав вдруг царапать кожу. — А как же ты мальчика отнимешь? Кенни ухмыльнулся. — Я не врал тебе. Про него не врал. Потянувшись пальцами к рубашке, Кейр выудила сложенную карту, глядя на то, как расползается улыбка на вытянутом лице. Кенни нельзя было верить, более того — несколько раз он, не скрывая, соврал. Но он врал ей так же, как и другие. В конце концов, все они обманули ее. Однако, выбирая из двух зол, Кейр думала о том, где среди мертвых тел не окажется тела Леви. И пусть уж лучше легион перестанет существовать, а стены навсегда станут глухим затвором от внешних земель. Пальцы Кенни сомкнулись на другом конце бумаги, однако, потянув на себя, он почувствовал сопротивление. Когда сталь его глаз столкнулась с золотистым блеском он не стал более натягивать свою фальшивую улыбку. Они не стали союзниками и оба это понимали. Получив карту мужчина сразу же встал, раскрывая ее и делая вид, что отвлечётся на рассматривание, однако, вместо того, стремительно развернулся с силой врезая подошву в столбец. Там, конечно, никого уже не было. Кейр поднялась с земли, вовремя прикрывая лицо предплечьем прежде, чем рука Кенни с присущей ему силой врезалась в кость. Ее оттеснило назад, — под ногами затрещали половицы, а затем он попытался ударить еще и еще. Безуспешно тараня воздух всякий раз, когда Кейр уворачивалась, Кенни не сдерживался от смеха из-за абсурда ситуации — техника его боя не менялась вот уже как сорок лет. Поэтому, вместо того, чтобы ударить вновь, хватая за локоть, чтобы вывернуть руку, он широко улыбнулся, но, лишь только собираясь раскрыть рот, с громким щелчком стиснул зубы — Кейр дернулась вперед и их лица соприкоснулись в момент удара, заставив голову Кенни дернуться назад. Он отступил, прикладывая пальцы к носу. Кейр точно знала, когда следовало незамедлительно уносить ноги, пока они еще были при ней. Бороться с Кенни дальше смысла не было — к своему неудовольствию она слишком часто стала замечать, как краснеют белки его глаз, знаменуя вспышку гнева. Однако, как только мысль о побеге промелькнула в голове, высокая фигура Кенни вдруг оттолкнулась от земли в ее сторону. Пальцы шаркнули голую кожу шеи, когда смыкались на ткани рубашки, утягивая на себя и после незамедлительно врезая кулак в скулу. — Ну! Чего ты больше не уворачиваешься? — Вопросил он, одним размашистым движением откидывая от себя тело. Кейр влетела в пол, чувствуя, как дерево ломается прямо под ней, расходясь на трещины и острые сколы. Она схватилась за рукоятку одного из ножей, однако так и не успела вытащить лезвие — Кейр могла бы поклясться, что скорость у Кенни была нечеловеческой, когда он оказался рядом с ней в долю секунды. Схватив за край одежды, он резво заставил ее встать на ноги, после чего заломил руки, крепко стягивая их за спиной. Он потащил ее к месту, где обрывался пол, открывая путь на нижний этаж. Огромная дыра, где у края свисало то, что оставалось от деревянных досок. Глаза Кейр тут же увеличились, она задергалась сильнее, пытаясь вырваться, но Кенни держал слишком крепко. — Кейр, — затянул тут же полицейский. — До некоторого времени с тобой приятно иметь дела, пока ты не начинаешь буянить. Подтянув ее еще ближе он вдруг с силой надавил на плечи, вынуждая склониться. Ноги Кейр могли бы сломаться в нескольких местах — кости едва выдерживали такое давления. Но она упрямо упиралась в пол, стискивая зубы, не позволяя сделать этого с собой. Пол сразу же натужно заскрипел. — Надо же, — издевался Кенни, чувствуя, как под его ладонями вибрируют мышцы. — Зачем же так насиловать себя? — Он надавил еще сильнее и из горла вырвался хриплый сдавленный вой из-за попытки не поддаваться. Кейр так упорно противилась, что глаза ее покраснели, а вена на шее вздулась и запульсировала. Однако стоило Кенни надавить еще сильнее, и колени врезались в пол, оставляя на том месте две вмятины, разнося этот грохот по всем этажам здания. — Ну вот и все, стоило ли это того, чтобы терпеть такую боль? — Поинтересовался Кенни, прихлопывая по темной макушке совсем как послушную собаку. — Да, кстати, вернемся к моему отряду… Знаешь, как бы там ни было, ты оставила меня совсем без людей. И мы не такие уж друзья, Кейр, чтобы я спустил тебе такое с рук. Поэтому… все совершенно честно, да? Мне пришлось найти новых людей, и я очень хочу тебя с ними познакомить. Ботинок опустился меж лопаток, затем подталкивая тело вперед. Кейр перемахнула через собственную голову, с громким звуком влетая в нижний этаж, разламывая под собой пол и поднимая пыль. Наркотиков в ее крови было не так много, чтобы заглушить боль полностью, однако, сквозь пульсацию в теле, Кейр поспешила встать, сразу же замирая на месте и вглядываясь в темноту, что охватила уголки, далекие от покосившихся окон. Десяток глаз мелькал в той тьме. Все до единого, притаившись там, как звери ждали, когда к ним спустят добычу. И вот, когда она появилась, все разом они зашевелились, шевеля с собой и ту темноту, в которой прятались. Нога Кейр медленно скользнула назад, однако вовремя затормозив. Бежать было нельзя. Оборачиваться спиной тоже. Ее глаза вытянулись, совсем так же, как были вытянуты и у них. Рука успела лишь выхватить сверток, мгновенно разрывая его зубами и высыпая сразу все содержимое в рот. И они бросились вперед, словно стая шакалов, заполоняя этаж животным гулом и мгновенно снося с ног, чтобы разорвать на части. Кенни отвернулся, чтобы не смотреть, затем же исчезая в направлении столицы.