Презумпция

На полотне Тициана «Тарквиний и Лукреция» изображена сцена изнасилования Лукреции Секстом Тарквинием. Лукреция вскоре покончила жизнь самоубийством. События стали отправной точкой падения древнеримской монархии и формирования Римской республики в 509 году до н. э.

За два дня до Нового Года   - Когда ты сказал, что нужна моя помощь, я думала об этом в последнюю очередь, - призналась Гермиона, которую Драко привез в магазин детских игрушек, и теперь она стояла, окруженная белыми единорогами да розовыми зайцами разных размеров. Погладив одного по голове, юная комаре посмотрела на Феникса, который в своем total black да кобуре выглядел, как приклеенный по случайности.     Но он улыбался, и это заставляло Гермиону делать то же самое в ответ.     По правде, Драко не переставал улыбаться вот уже несколько дней, с той страстной ночи в отеле Марселя. Они уже успели завершить дела, пересечь Атлантику, вернуться, даже нарядить елку, а он не переставал улыбаться. За завтраком, за ужином, в душе, в постели и в ресторане. Он все время ей улыбался, как умалишенный.     Без каких-либо объяснений её Феникс вдруг взял и вернулся. Внимательный, заботливый, любящий… самый лучший. Даже попробовал приготовить ей завтрак вчера. И от того внутри Гермионы все сжималось и переливалось от счастья. Она уже поставила на них крест, но, кажется, дурь перестала бить в голову старшего детектива. Он пережил трансформацию почище Скруджа, поскольку готовился к Новому Году с полным упоением человека, никогда еще не празднующего. У него вызывало восторг все: candy cane, которые красили язык, меню, что составляла Гермиона, горячее какао, стреляющее в него тем хрустящим сахаром, но особенно - коробка с новогодними игрушками.   По возвращению в Портленд Феникс, несмотря на сезон, сразу нанял рабочих, чтобы те начали ремонт в его казарме, потому они обосновались в кукольном домике Гермионы, где и нарядили ель игрушками, которые девушка достала из шкафа. Драко перетрогал каждую.     И пусть девушка посмеивалась. Он знал, почему бережен с каждым шаром. В прошлом году мог лишь наблюдать их через экран своего смартфона, а вот теперь наряжал елку вместе с девушкой, которая аккуратно подсказывала, на какую ветку лучше вешать.     Такое времяпрепровождение - абсолютно новое, бессовестно счастливое - Драко безумно понравилось, а особенно то, что под деревом - пушистым, ароматным и колючим - можно было заниматься сексом. Страстным и диким. Как первобытные люди.     Потому-то Феникс и улыбался. Он был любим, и это чувство наполняло его. Настроение не портило даже то, что жить ему осталось не так долго. Он твердо решил провести эти несколько месяцев, позволив себе познать то, чего никогда не имел и о чем даже не мечтал. Взаимность, которую Гермиона щедро плескала на него смехом, поцелуями, стонами и завтраками.    Его абсолютно все устраивало.  - Драко.  - У меня есть крестница, - ошарашил он Гермиону, и та едва не уронила сиреневого пони, который невесть как очутился у нее в руках. - Я обычно покупаю ей драгоценности, потому что не умею выбирать игрушки, но мне кажется, что девочке в пять лет куда приятней было бы получить какую-то… что вот это, например?  - Адвент-календарь, - улыбнулась девушка и покачала головой, - для него уже поздно, пойдем выберем ей самую красивую куклу, да? И самую дорогую. Всегда хотела - с детства - не считать деньги в магазине игрушек, - призналась Гермиона и нырнула между полок.      А Драко на секунду замер, уставившись на воздушных змеев, которыми была завалена целая полка. Они стоили от трех до десяти баксов. Его детская недоступная мечта была такой дешевой, почему же родители не подарили ему столь ничтожный подарок? Неужели он был плохим сыном, что не заслужил?    Этот вопрос мучал Феникса всю жизнь, и потому он всегда выбирал Эльде подарки. Не знал, как те проклятые Рены воспитывают. Возможно, они тоже избивают детей, как было принято в мафиозных кругах, и ему хотелось, чтобы маленькая девочка, которой было суждено стать сукой и продолжить сеять боль, никогда не задумывалась, почему же она была настолько ничтожной, что ей чего-то недодали. Хотя вроде Рены как раз к своим были безгранично добры, но… Драко не видел зазорного в том, чтобы подстраховаться.     Да и ему было приятно.    Потому он догнал Гермиону, которая упоенно выбирала между кукол, какую подарить.  - У твоей семьи было мало денег? - тихо спросил он.  - Что? А, нет. Нет-нет, обычная семья. Но, знаешь, правильное воспитание. Нельзя было выбрать сразу самую дорогую Барби, карету, домик, мебель и собачку, например. Нужно было всегда что-то одно, - она пожала плечами, ностальгически улыбаясь своим игрушкам, оставленным в Канаде. Детство не оставило на ней следов боли.     Лишь аромат жвачки, которой пахли роскошные локоны её любимой Барби.   - Я тоже всегда хотел собачку. Скотч-терьера. Как в книгах Блайтон. - Он, кажется, когда-то говорил об этом Гермионе, и это вырвалось рефлекторно. Девушка, мало знающая о том, насколько было плохо и больно ему когда-то давно, понимающе кивнула, ведь многие родители не разрешали заводить питомцев.   - У меня был старый рыжий кот, я его обожала, хоть у него был противный характер, - протянула она и чмокнула Драко в его острый нос, радуясь, что тот последнее время не был сломан. - Так откуда у тебя взялась крестница? Феникс?     Она впервые увидела, что компаре смущен. Его бледные щеки слегка поалели, и это заинтриговало Гермиону еще сильнее.   - По правде, это дочь Кьяры.  - Ого, - емко отреагировала девушка, пытаясь не выдать свое отношение к очередной констатации их странных, высоких и великих отношений. Сглотнула. А потом все же спросила: - Ты спал с ней хоть когда-то?    Ей так хотелось услышать, что в Марселе он просто кинул со зла.    Увы.   - Да. - Он, наконец, ответил прямо, и среди разноцветных кукол это прозвучало еще более сюрреалистично, чем должно было быть. - В Рождество, пару лет назад я познакомился в пабе с девушкой, которой было одиноко, и… словом, потом она оказалась Кьярой.     Гермиона вздохнула. С одной стороны, между ними не было романа, а лишь один секс, а с другой, звучало с ноткой полыни, видимо, потому что Кьяра понравилась ему и провела Драко. Возможно, пофлиртовала с диковатым, замкнутым парнем, а тот наивно откликнулся. Словом, пара фраз, как доказательство того, что Феникс не умел разбираться в женщинах и вот уже второй раз попал на лгунью.    Внутренне девушка поежилась. Ей хотелось, чтобы он никогда не узнал, что они начали с лицемерия, потому что сейчас все было в прошлом.  - Какой у тебя самый запоминающийся подарок? - К облегчению Драко, она сменила тему.   - О, - мужчина счастливо улыбнулся, вспоминая один из самых особенных моментов в своей жизни. Когда доброта смутила его. - Термос, что ты подарила. Я, кстати, им пользуюсь каждый день. Ты знала, что если в KFC наливают в твою тару, то кофе на доллар дешевле?    Гермиона, остановившая свой выбор на Барби Эльзе и ищущая, что бы добавить ещё, сузила глаза. То, что Драко полюбил термос, она вспоминала каждый раз, садясь в машину и ударяясь локтями о крышку, поскольку Феникс держал тот в специальном подстаканнике между сидений.  - А ну не подлизывайся, старший детектив. Я же серьезно. - Она все еще не знала, что подарить Драко. Потому ей было интересно, какая у него шкала запросов. Вчера за завтраком они заключили правило ста долларов, то есть, подарок должен быть скорее эмоциональным, нежели эксклюзивным.   - Я не вру. Мне до тебя никто никогда ничего не дарил. Но твой подарок ценен не потому что первый. А потому, что он меня согревает. Ещё раз спасибо. О, извини.     Ему пришлось отойти из-за телефонного звонка. Гермиона расстроенно посмотрела Драко вслед. То, с какой радостью он говорил о дурацком термосе, ей делало физически больно. Этот мужчина мог купить все что угодно в пределах её шкалы мечтаний, он ворочал безумными суммами через контрабанду, выбирал дочери Кьяры дорогие подарки, а сам не получал от жизни ничего лучше термоса, который она даже не выбирала. Просто достала один из многочисленных подарков, которые получала, как блогер, и бросила тогда наспех в сумку, чтобы детектив быстрее повелся на нее.     И теперь было еще обидней за Драко.    И более стыдно за себя. Феникс все её поступки принимал за чистую монету. В голове прозвучал тот диалог с Кьярой, где Донна насмешливо бросила шутку, что птичка неприхотлива. Она забыла, та проклятая стерва в черном и золотом, что птичка была еще очень щедра. Без оглядки. Даже к её, блядь, дочери.    - Вот эту куклу берем, да? - Драко заглянул в коробку, вернувшись. - Это модно, да? Она какая-то жутковатая.   - Дочери Кьяры подойдет, - не удержалась Гермиона, а потом приобняла Феникса, кивая в сторону других полок, уставленных бледными куклами, похожими на зомби. - Вот что значит жутковато, дико модные Monster High. Эльза еще ничего. Это красиво.     Драко на секунду прижался виском к макушке девушки. Она - вот что было по-настоящему красиво, а не жутковатая кукла с выпученными глазами. Хоть Феникс не забыл, что тогда, в их первую “официальную” встречу Гермиона показалась ему великолепной, как фарфоровое творение какого-то кукольника.    Просто она была прекрасна.    Без косметики, в его худи и с немного спутанными волосами.    Просто прекрасно. Ей шло счастье. И была к лицу его любовь. Потому что с момента, как он перестал отталкивать свою стрекозу, она снова светилась, напевала и завораживала. Драко никогда бы не подумал, что мог кого-то сделать настолько улыбчивой.  - Не расслабляйся, этой кукле нужен ещё домик. Все девочки мечтают о домике. - Она понимала, что, скорее всего, у тех детей есть все, что нужно, но скорее реализовывала свою несбывшуюся мечту, выбирая самую большую и шикарную коробку. Даже в свои двадцать пять Гермиона пришла в восторг от количества комнат и мебели, что уж говорить о крестнице Драко.    Дочери Кьяры.    Странное сочетание в голове.  - А какой самый дорогой подарок получала ты? Уверен, блогерам дарят всякое.  - Ну, если не считать этого бессовестного кольца, то однажды, ты не поверишь, я получила цепочку в волосы с бриллиантами. - Гермиона тряхнула головой. Мелкие бабочки в волосах весело затанцевали. - Представляешь. На прошлое Рождество. Открыла один из подарков, а там… Господи, это было все равно, что получить корону из королевской сокровищницы. Я даже перепугалась такое носить. Никогда не знаешь, что за такое стребуют.     Драко, успевший позабыть о своем фиаско год назад, удивленно посмотрел на Гермиону, которая рылась между полок, выбирая еще запасную одежду. Так ей понравилась цепочка? Дело было только в дороговизне?    Он бы ни за что не подумал, что причина в этом.     Малфой усмехнулся. Она была почти права о королевской сокровищнице, если вспомнить, у какого ювелирного дома та была заказана.   - Что? Почему смеешься? - не поняла Гермиона. Драко наклонился и поправил одну из прядок на её лице. Его улыбка стала ещё шире.   - Надень её сегодня ночью, детка. Только её и ничего больше. - Его зеленые глаза уже привычно загорелись. Наконец, спустя столько времени Драко мог воплотить свою сексуальную фантазию в жизнь, ведь бриллианты в темноте так шикарно переливались. - Пришло время заплатить по счетам. Стребую по первое число, а потом можешь спокойно носить. Те хризантемы достойны комаре.     И больше не добавив ничего, Драко забрал коробки и потащил те к кассе. Гермиона с минуту потрясенно смотрела Фениксу вслед, а потом ошарашенно расхохоталась.   - Ты был моим тайным поклонником? - выпалила она, пока они стояли в небольшой очереди.  - Ммм, можно и так сказать. Идея привлечь блогеров для рекламы нашей продукции возникла далеко не прошлым летом, а года полтора назад, и ты была одной из кандидаток. - У Драко была заготовленная версия, потому он так спокойно и без суеты лгал. - Я приметил красивое личико и посмотрел пару эфиров. Захотел сделать приятный пустяк. Вся история.   - Значит, в ту ночь, когда меня пытались изнасиловать…  - Да, я знал, кто ты, но как-то не вызывает доверие фраза: “Да, я в курсе, кто вы мисс Грейнджер”, потому что…  - Потому что “что”? - Гермиона продолжала ухмыляться, пока приближалась их очередь. Кассирша лениво стала сканировать коробки. - Что, Драко? Скажи это. Ты “что”? Ты хотел меня, да, Феникс, хотел и… - она привстала на цыпочки и шептала это все ему в ухо, поглаживая по лопаткам, - думал обо мне, любовался и…?  - Дрочил? - одними губами спросил он. Вроде спросил. А вроде дал ответ. - Бога ради, женщина, ты видела себя в зеркале? Я сплю с тобой уже пару месяцев и даже сейчас едва держу себя в руках. Кто бы удержался. От тебя спятить можно.   - Да? - Гермиона счастливо рассмеялась. Охрана забрала оплаченные пакеты. Драко надел очки, поскольку снег на улице слепил, Гермиона повторила его движение. - Господи, такой суровый коп и на меня? Феникс, от одной этой мысли я могу кончить. Это настолько льстит, охххх.     Она остановилась и посмотрела на свое отражение в витрине. Драко приобнял её, желая быстрее увлечь в машину, ведь она стояла в одном худи на улице. Пользуясь тем, что он рядом, девушка достала телефон и сделала их счастливое улыбчивое селфи. Как всегда, не для социальных сетей, а лишь для себя, потому Драко не возражал.     Ему нравилось ловить эти моменты и сохранять их в памяти.     - Перешлю тебе, чтобы, если ты будешь далеко и сам, ты мог на меня подрочить, - самодовольно добавила она, обнимая его и целуя прямо среди улицы. Драко, отвечая, подумал, что с её уст все звучало игриво и легко. Не так мрачно, как было на самом деле. Не жутко. Гермиона так реагировала, будто не было в его поступках ни греха, ни стыда.     Потому что не знала, куда это их довело обоих.    Его - к преступлению, её - к ночным кошмарам.  - Почему ты со мной не познакомился? - спросила Гермиона, когда они оба очутились в машине и направились домой. Сегодня больше дел не было. Только домой. Быстрее домой. Под их клетчатое одеяло в кресло у елки. Заниматься тем, от чего обоих трясло. - Я бы отдалась тебе в первую секунду. Ты бы только подошел, а я бы уже утащила тебя в уборную, чтобы ты меня трахнул. Боже. Да ты можешь ехать быстрее?  - Мне казалось, коп и мафиози - немного не твое. Но я видел тебя в “Оборотне”, потому что тоже любил бывать в нем по пятницам. Это совпадение показалось мне забавным. Я играл в бильярд и иногда замечал тебя. Это в вечера, когда не было громких преступлений и меня не срывали.  - Как жаль, что тебя не оказалось в “Оборотне” в ту ночь, - вздохнула Гермиона, навалившись ему на плечо. Драко повторил её вдох.  - Да, кэйлин, ты права. Как же жаль.     Его потрясло то, что смеющаяся стрекоза даже на секунду не задумалась о том, что детектив тоже тогда должен был попасть в список подозреваемых. Нет, она хохотала и целовала его в ту татуировку на шее, шепча на ухо все, что хочет, чтобы он с ней сделал, когда они доедут домой.    Потрясло и польстило. Ведь это значило, что её доверие и любовь - безграничны, а значит его преступление невозможно раскрыть. И хмыкнув, Драко резко затормозил. Так, что в них едва не влетела машина с их охраной, а Гермионе пришлось рефлекторно выставить руки вперед. Но это была лишь секунда. После те же руки уже обнимали Драко за шею, в то время как он затягивал её на себя, собираясь любить, пока Портленд готовился к Новому Году. Среди суеты, шума и смеха.     Смеха, который издавала Гермиона, пока Феникс резкими толчками не перенастроил её на чувственные стоны.  ***    Новый Год “Mio_compare: Я не успеваю к полуночи, прости”.   Гермиона, вертящаяся перед зеркалом в серебряном платье, посмотрела на текст и нахмурилась. В этих нескольких словах было столько сожаления, что они прозвучали криком у нее над ухом. Девушка знала, что больше всего Драко мечтал встретить с ней Новый Год, ведь все их праздники пока им не удавались, но за три часа до заветного времени в открытых водах перевернулось судно с чем-то настолько важным, что требовался compare. Собираясь и чертыхаясь, Феникс обещал вернуться, и вот он её подвел. Как, наверное, ему казалось.    Девушка повертела телефон, подбирая слова, которые анестезируют вину. В её семье - когда та ещё была - существовал один минус. Родители все пытались делать по правилам, потому праздники превращались в забег, полный препятствий. Нельзя было сесть за стол в ugly свитере или поставить не те бокалы. Формальностей было столько, что какая-то все равно упускалась из виду, и в результате праздник всегда был испорчен, потому Гермиона исповедовала философию не как, а с кем. Не то, чтобы она была готова пить из картонных стаканчиков, но и точно не собиралась охать из-за того, что Драко реально не может приехать.    “Кэйлин: Буду ждать сколько понадобится, береги себя, люблю!”    Она отложила телефон и стала носить закуски в холодильник, понимая, что, скорее всего, крудо, шу с креветочным муссом, болы с тунцом и прочие насыщенные вкусом amuse bouches послужат им с Драко завтраком. И это её ни капли не печалило. Особенно когда она сжевала одну хрустящую мини-тарталетку, которую заполнила патэ из утки под инжирным кюли. Облизнув пальцы, Гермиона улыбнулась. Драко так старался последние дни.     Феникс так и не объяснил, какая муха покусала его в конце ноября и почему он вел себя, как последняя сволочь, но это и не имело значения. Как и его извинения. Главное, что её детектив снова был собой. Их жизнь вернулась на круги своя, не было необходимости, выдрав сердце из груди, уйти от него, потому девушка была умиротворена. Даже сейчас.      Она зажгла елку, выключила свет, налила себе бокал игристого и, помешивая то с помощью candy cane, устроилась в кресле и стала смотреть свое любимое “Чудо на 34-й улице”. Естественно, не ремейк. Улыбаясь знакомым моментам.     Девушка даже не вздрогнула, когда часы пропикали о наступлении полуночи, её курантами стал скрип двери ближе к третьему часу. Она спохватилась, и спустя минуту мокрый, замерзший, соленый детектив целовал её, а Гермиона обнимала его, прижимаясь, чтобы побыстрее согреть.  - Прости, я так спешил.  - Ты дома, это самое важное, - её восторженный шепот стирал его вину. Быстрые поцелуи по всему лицу. Драко по-дурацки усмехался, получая эти мини-разряды под кожей.   - Новый Год уже прошел.  - Глупый, глупый детектив, он только наступил, - фыркнула девушка, стаскивая с него напрочь промокший гольф, - точнее, наступит, когда ты примешь горячий душ, да? Голоден?  - Как собака, - признался Драко, нехотя поднимаясь, чтобы согреться в ванной, а затем уже, сидя в пижаме перед елкой, - в объятиях кэйлин, которая не прекращала его целовать. Он же, не ощущая раскаяния за свою примитивность, ел все, что Гермиона тщательно готовила, особо не разбирая. Ночка была катастрофически тяжелой.     Однако почти весь товар удалось спасти. Они не потерпели убытки.      Лишь когда Драко выдохнул, немного прийдя в себя, Гермиона посмотрела на часы и улыбнулась.  - Три часа сорок четыре минуты. Запомни это время, Феникс. Наше время. С этой минуты у нас каждый год будет начинаться отсчет. Полночь - для всего мира, три сорок четыре - только для тебя и меня. С Новым Годом, Драко. Будь счастлив.     Малфой улыбнулся. В эту секунду ему было так легко забыть, что у него не будет следующего Нового Года. Он наслаждался тем, что имел в эту секунду. Их три сорок четыре. Ни минутой меньше и больше.     Три сорок четыре и вечность, которая впереди, пусть и не наступит.    Три сорок четыре, и гирлянды перекрашивали кожу стрекозы в радугу, будто они под той лежали. Три сорок четыре, и бриллиантовые хризантемы - символ счастья - блестели первым снегом в её волосах. Три сорок четыре, и они целовались, пока в их сердцах гремели салюты, а в крови сталкивались пузырьки шампанского. Три сорок четыре, и мир никогда не казался Драко ещё настолько прекрасным. Прекрасным и покорным. Лежащим у босых ног Гермионы, которая чертила пальцем по своим щиколоткам какой-то кельтский символ, рассуждая пойдет ли ей там татуировка.   - Твое тело и без того совершенно, - прошептал мужчина, не в силах оторвать взгляд. Не веря, что полночь прошла, а она, его Гермиона, все ещё здесь. Они не закончились в Новый Год, подарок Кьяры не сработал. И все же, Феникс боялся уснуть. Боялся,что все это - уловка, чтобы сделать ему больнее. Боялся, что уснет он обласканный, а проснется в пустых, голых стенах своей брошенной души, потому пытался держаться, но в три сорок пять он, уставший и измученный, спал, уложив свою голову, полную тревог, ей на колени, и большой зеленый шар в блестках бросал блики на его лицо.  Гермиона, перебирая ему волосы, тихо вздохнула. Без раздражения. А затем, сбросив подушки с дивана, подложила те вместо своих коленей, чтобы, скрутившись, уснуть по рукой Феникса.    Она не знала, что Драко боится.      В ту новогоднюю ночь их не беспокоили кошмары. Обнимаясь сквозь марево, они оба согревали друг друга счастьем и покоем, и ничто не тревожило их мирные сны и реальность, где они были вместе. А проснувшись, пара неспешно завтракала, обмениваясь касаниями.  - Это лучшее утро в моей жизни, - признался Драко, слегка покашливая, поскольку ночь в открытых водах плохо на него повлияла. Его глаза болезненно слезились, но не вызывали особого беспокойства. - И ты так прекрасна в этом платье.    Поскольку Гермиона и заснула в серебре, оно на ней и было. Малфой, потягивая приготовленный ему кофе, любовался. Не верил своим глазам. Касался кэйлин пальцами. Зарывался в волосы носом. Смеялся. Шептал “люблю”. Не мог надышаться. Кьяра не поиздевалась над ним. Ничего не случилось. Донна не солгала. Гермиону, правда, не держало ничего и та была рядом. Любила его. Она его любила. Его!     За что интересно? Но любила и не сбежала. Не бросила. Не разбила ему сердце. Просто любила и была рядом. И Драко дышал от счастья через раз, а Гермиона думала, что он слегка задыхался от кашля, не понимая, что вот только что Феникс обрел её по-настоящему и не мог заставить руки не дрожать от этого факта.  - В свадебном я буду еще лучше.   - Да, - мужчина не дал грусти отравить ему сердце. Он не увидит её в подвенечном платье, однажды его кэйлин выйдет за другого, но это не значило, что ему нельзя было насладиться её шикарными, спутанными локонами и мягкими линиями из серебра. В душе Феникс был благодарен за то, что она принарядилась.     Его возможность видеть её в таком виде.     А потом он с нетерпением потянулся к темно-зеленой коробке, где его ждал подарок. Помедлил, потягивая за аккуратный бантик. Это все происходило с ним. Нормальность. Елка, завтрак, любимая девушка и подарок в нарядной упаковке, выбранный только для него. Наконец реальность произошла и с ним. Драко был невероятно счастлив. Хоть она не ушла и это было лучшим, что могло произойти, можно было и без подарка, а все же он принял то, что ему приготовлено и радовался.    Быть человеком. Просто Драко. Оказалось приятно. И Феникс сложил свои крылья, служащие ему защитой. Чтобы побыть лишь обычным мужчиной. У которого не болели шрамы. Ни на спине, ни на сердце.     Внутри обнаружилась большая, почти пол-литровая кружка, выполненная в виде телефонной будки. Пока стрекоза стрекотала что-то о чисто британском сериале и о том, что бабочки да фески - это круто, Драко снял крышку с кружки. Надел назад. Снова снял. Рассмеялся. Очень довольно. Она любила своего детектива Малфоя, эта кэйлин. Вот что он увидел. На всех языках мира, включая галлифрейский.    - Чтобы ты не только в машине пил чай, а и со мной. Чтобы не забывал, что я всегда жду тебя и всегда выслушаю, пока ты будешь просто отдыхать за чашкой с чаем. Вы же британцы любите его, да? - Гермиона поцеловала Драко в шрам над бровью и нетерпеливо подергала мужчину за руку, потому что кружка была скорее знаком, нежели подарком.     Подарком была рубашка. Белая. На черных пуговицах. Сложенная в коробку. Как осколок прошлой жизни. Драко не был уверен, что она ему пойдет. Он и ту серую не мерил. Ему казалось, такие вещи носят люди утонченней. Феникс и к пиджаку-то едва привык.   - Ты, конечно, у меня стильный, мой мафиозный Стив Джобс, но, знаешь, compare в белой рубашке - это просто секс.    Драко улыбнулся. Он представил, как все его шрамы и татуировки, что он надежно прятал под черные гольфы, просвечиваются. Да и кровь от белого отмывать было неудобно. Но тем не менее это был подарок для него.     И все же кружка понравилась мужчине сильнее. Рубашка была для него символом многих несбывшихся моментов, вроде походов в ресторан, оперу или… свадьбу. Такие, как он, были слишком грубы для них. Это был скорее подарок для Маурицио, а Фениксу больше подходила чашка. Он снова с удовольствием взял её в руки, и Гермиона простонала про себя, прочитав очевидное, и подумала, что на следующий год подарит ему брелок, раз Драко нравились безделушки.   - Заваришь мне чай? - тут же попросил Драко, и до Гермионы дошло. Рубашка была просто вещью, которую он мог повесить между гольфами, а чашка - это нечто большее. Символ заботы. Предлог о той попросить. Её одинокий детектив любил внимание и когда что-то делали только для него, потому девушка поняла, отчего же “Тардис” была оценена выше.   - Ооо, без проблем, - Гермиона чмокнула мужчину и вышла, чтобы спустя пару минут вернуться с чайником, о стенки которого весело бились пузырьки кипятка, и какой-то синей круглой сферой, похожей на большой леденец, которую девушка положила в кружку Драко, заставив его удивленно вскинуть бровь. - Это чайная бомбочка. Просто немного изомальта, а внутри - анчан. Тебе понравится.     Драко, не имевший понятия, что такое тот изомальт, привычно кивнул, потому что ему нравилось все, что делала Гермиона. Когда она залила конфету кипятком и оболочка растаяла, освобождая высушенные цветы клитории, на лице Феникса поселился почти детский восторг от небольшого чуда. Сделанная вручную чайная бомба, кажется, была идеальным дополнением к подарку.     И пока Драко пил синий чай из синей кружки, Гермиона открыла то, что приготовил Феникс. Обещавший быть практичным и не скупать имперские бриллианты мужчина явно превысил лимит договоренностей, поскольку внутри стрекоза обнаружила ракетку для сквоша, которым планировала заниматься в новом году, абонемент на корт на двенадцать месяцев, оплаченные занятия с тренером и золотую карточку в один из лучших СПА-центров Портленда.  - После тренировок массаж - это идеально, - просто ответил Драко, а Гермиона подавила в себе вопрос: кто же надоумил его все сделать настолько правильно? Не Кьяра ли шептала на ухо озадаченному от нормальности Малфою, что “не забудь ей ещё СПА оплатить”? - Даже я уже привык.   - О, намек поняла. Сейчас схожу за маслом, - пообещала Гермиона, поскольку да, этот хитрый зеленоглазый жук не привык, а полюбил, когда она разминала его утомленные мышцы. Он больше не дичился, нет, с радостью подставлялся под её заботливые пальцы и даже ворчал: “Под лопаткой еще немного надави, хорошо?” или очень не вовремя заглядывал в глаза с жалобным: “Шея болит, кажется, продул”. Словом, Гермиона сама породила себе проблему, которую с удовольствием купировала.    Ей нравилось заботиться о Драко. Потому что принималось все с восторгом.    Перед тем, как подняться, она достала последний сверток и обнаружила дополнение к своему сквош-набору - спортивное платье для корта. Темно-зеленое, насыщенное, яркое, короткое. Идеальное, словом. Засияла. В отличие от Драко, рассуждающего о том, будет ему идти рубашка, и впадающего в меланхолию, Гермиона не сомневалась в том, что на ней все сидит идеально.   - Всегда любил тебя в том зеленом платье, - сказал Драко, - ты выглядела такой… клеверной среди всех тех людей в баре.     Гермиона сразу поняла, о каком платье речь.     О том, в котором её едва не изнасиловали. Услышать подобное было бы неприятно, но когда говорил Феникс - это не вызывало у девушки удивления. Его мир был грубее и жестче, он не строил ассоциаций, потому мог правда любить то платье, которое ей пришлось отдать в качестве вещественного доказательства.   - Мне оно тоже всегда нравилось, - призналась она, снимая с себя серебро, чтобы закутаться в зеленые тени, но, едва её ткань упала на пол, до нового платья дотянуться ей было не суждено. Оказавшись сцапанной сильными руками, Гермиона, задыхаясь от хохота, очутилась под Драко.   - А как же массаж?   - Можешь помочь мне расслабиться другим способом. Сейчас покажу тебе свою самую ноющую мышцу. Ну же, кэйлин, открой рот…     Их день прошел сказочно. Драко не срывался никуда и ни на кого. Страстные и томные, бодрые и сонные, смеющиеся и толкающиеся, они провели так много часов, которые формировали их новые воспоминания. Ели персиковый мусс руками, целовались, смотрели фильмы и ничего не делали. Занимались любовью, засыпали, а потом безумно трахались. Меняли возвышенное на грубое и земное, а затем с земли падали на небо. И никакой ветер, беснующийся вокруг и бьющийся о стены и окна, не мог потревожить их уютный покой.     Успокоились они лишь на следующее утро, когда силы отдыхать иссякли, и оба бодрые, как никогда, разъехались. Драко - по важным фениксовым делам, Гермиона же отправилась на свое первое занятие по сквошу, к большому удовольствию Малфоя, из дому переодевшись в зеленое платье.  - Пожалуй, я тоже подумаю об этом виде спорта, - хмыкнул он, подвозя её на корт, где девушка за несколько часов едва не выплюнула легкие. Задыхаясь, Гермиона даже не думала о СПА. Просто отправилась домой, где, завалившись в кровать, - наконец-то - лениво достала телефон.     На её лице блуждала улыбочка.     Все занятие стрекоза не была внимательна, потому что думала о зеленом платье. Тогда, в магазине игрушек, когда Драко сказал, что видел её по пятницам, она подумала, что мужчина преувеличил. Куда столь занятому мафиози было наблюдать за какой-то девчонкой, потому решила, что Феникс льстит ей. Подарить дорогой подарок малознакомой девчонке - это ложилось на его характер хотя бы потому, что Драко любил прекрасное, а она была хороша, но если б запомнил её, то, увидев, познакомился бы. Поэтому Гермиона осознавала, что детектив преувеличил с целью польстить ей, не более.     Однако та фраза “всегда любил тебя в том зеленом платье” говорила об обратном. Она стала подарком покруче ракетки. Выходило нет, Феникс, как всегда, не солгал. Правда, видимо, заметил её одним из вечеров, раз платье врезалось Драко в память. Потому девушка лениво листала свой инстраграм, надеясь, что увидит где-то его в кадре. Ей хотелось потешить свое эго. Её никто не любил так сильно, чтобы не познакомиться по причине смущения. И осознание того, что именно сильный, грозный Феникс, как сопливый мальчик, порой смотрел на нее, чтобы потом подрочить, возбуждало до мурашек в локтевых впадинах.    Девушка напевала себе под нос нечто незамысловатое, следуя по своим снимкам, затем по геолокации, потом - по отметкам других. И спустя минут сорок улыбки на её лице не было. Она встревоженно листала инстаграм, а мурашки, забравшиеся уже под коленки, были не такими горячими и восторженными. Гермиона поерзала. Прикусила палец. Нахмурилась.     Драко не только не солгал, что заметил её, нет.    Он слегка… очень сильно преуменьшил, потому что его затылок, выбритый висок или силуэт со спины возникали достаточно часто. И ничего бы жуткого в этом не было, ведь Феникс сам сказал, что проводил пятницы в “Оборотне”, но беда была в том, что сталкивались они не только там, как оказалось. На каком-то фото в парке в кадр попал номерной знак его полицейской машины, например, и таких ситуаций было немало. Казалось, она весь прошлый год прожила под пристальным присмотром зеленых глаз и не могла понять, как же раньше-то не заметила высокого, хмурого блондина, следующего за ней по пятам?   - Ебать, - прохрипела Гермиона, долистав до конца лета. В кадре была её рука, снимающая стакан с холодным латте на фоне кофейни, которую по контракту была обязана рекламировать, но девушку привлек не текст, - довольно посредственный - посвященный сиропу розы и бузины, а силуэт, что отразился за её спиной в витрине.     Фигура в черном, не сводящая с нее взгляда.    В очках. Без улыбки. Со скрещенными руками.     На кадре было ясно, что Драко был достаточно далеко, держал дистанцию, но отражение играло свою жутковатую роль, и выглядело так, будто Феникс находится совсем рядом. Интересно, она бы заметила его, если бы развернулась?    Чем дольше Гермиона смотрела на снимок, тем страшнее ей становилось. Ведь это все выглядело не просто крипово, нет, ещё и угрожающе. Девушка и силуэт, тень, крадущаяся за ней. В голове нехорошим калейдоскопом завертелись все те слова Драко о насильниках, которые он ей говорил. О том, что её мог преследовать тайный поклонник, осведомленный о её графике. О том, что один из четырех маркеров поведения виновного - участие в расследовании. О том, что так прикасаться к ней мог лишь тот, кто был неравнодушен к ней. О том, что человек может захотеть напасть снова. О том, что она красива.    Гермиона смотрела и вспоминала все его “кэйлин”, звучащие в отчаянии. Вспоминала, как он вынудил ее сделать ему минет в машине и как он избегал любых прикосновений. Как ловко и быстро нашел Рона, а тот, никогда ей не лгущий, клялся, что ушел из “Оборотня” очень рано. В то время, как постоянного посетителя Драко отчего-то в тот вечер не было. Феникс ей вроде сказал, что не посещал бар лишь в дни громких преступлений, и только сейчас до нее дошло, что в ту пятницу тишину Портленда нарушил только её крик отчаяния. Других преступлений совершенно не было.     Так где же был Феникс?    В порту или…    Гермиона снова посмотрела на темный, угрожающий силуэт и сглотнула. Этого просто не могло быть. Никак. У Драко было много странностей, но он бы не стал на нее нападать ради того, чтобы потом расследовать дело и выглядеть рыцарем, поскольку он не пытался таким казаться всю историю их знакомства. Не приукрашивал, был критичен, жесток и даже жесток к себе в первую очередь. Никто так сильно его не выносил, как он сам. Гермиона видела это, ощущала. Что ему некомфортно в его покрытой шрамами шкуре. Что он тяготится тем, что бесчеловечен. Что смущается своей неотесанности. Она никогда не видела кого-то, кто бы так спокойно критиковал себя, никогда не позволяя расслабиться.      Потому он точно не мог бы поступить вот так.      Не мог. Не мог. Не мог и не поступал. И в то же время в голове Гермионы звучали слова Мао о том, что её пытался изнасиловать её же парень. Стрекоза пыталась в деталях вспомнить весь тот диалог. Вроде она его исправила, что бывший, и Маурицио, хмыкнув, поддакнул. А ведь он никогда не ошибался. Никогда.     И, возможно, прямо ей говорил о том, что знал. Или нет?    - Нет, нет, нет, - повторяла Гермиона, расхаживая по комнате. Но, увы, умом она понимала, как много нестыковок вдруг встало на место, однако эмоционально не готова была смириться, потому упиралась. Были вещи, которые не могли быть правдой. Никак. И то, что совпадения были, что ж… Гермиона верила в случайность.     Девушка посмотрела на кольцо, что гордо носила на пальце. Драко любил её. Настолько сильно, что хотел сделать своей женой, подпустить к себе на максимум, навсегда стать частью её жизни. Так с каких пор любовь вдруг стала уликой?    Да, он наблюдал за ней. Это вписывалось в его профиль. Если бы Феникс хотел причинить ей вред - то сделал бы это раньше, а не наблюдал около года. Зная его замкнутость и некую стеснительность, неуверенность, Гермиона даже понимала, отчего мужчина ни разу не подошел поближе. Он не любил собственное отражение в зеркале и почти всегда отворачивался побыстрее от себя, потому, наверное, казался себе нестоящим её.     Неуверенность тоже не была ни уликой, ни, уж тем более, преступлением. За ней наблюдало полмиллиона людей каждый день, что не делало их насильниками. Потому нет, то, что он был на некоторых снимках, еще ничего не меняло. Все было по-прежнему.     И ничего уже не было по-прежнему, поскольку в душу Гермионы заползло сомнение, которое точило сердце изнутри. ***    Большинство детективов ненавидело убийства, потому что главный свидетель был мертв, а живые обычно очень путались в показаниях - начиная от времени, когда они видели предполагаемого подозреваемого, до того, как тот выглядит. Старший детектив Малфой же имел другое мнение. Да, увы, старые цыганские легенды лгали, и на сетчатке глаза умершего убийца не отражался, но он все равно считал тело главной уликой, потому был частым гостем в городском морге Портленда, находящегося под одной из больниц. Грешники шли в церковь за ответами, а Драко спускался на нужный ему минус первый круг ада, чтобы разгадать тайну того или иного убийства. Или решить, как скрыть улики так, чтобы ничто не указывало на тех, кого он защищал.     Вот и сейчас детектив находился в одном из залов, в очередной раз удивившись, что у смерти больше системности, чем у жизни. Человек проживал свои дни в полнейшем хаосе - от попытки не опоздать на работу до разлитого кофе на юбку, зато после смерти все было идеально упорядочено по различным залам. Самоубийц размещали в одном помещении, жертв ДТП - в другом, бродяг без документов - в третьем, честных граждан, скончавшихся от, например, разрыва аневризмы, - ещё в каком-то. Все было разделено так, чтобы порядочные налогоплательщики не лежали рядышком с теми, кто не отдал в бюджет города ни цента.     Задумавшись, детектив смотрел на лежащее перед ним тело, вполуха слушая патологоанатома и оценивая порезы на руках - размер, глубину, количество. Вообще, согласно ORS 97.170 (1) этот очередной неизвестный должен был быть уже погребен, и на том свете на одного Джона Доу (2) стало бы больше, но как-то с этим в моргах была нехватка времени, потому Феникс имел возможность сейчас снова вернуться к порезам и сверить их с теми, которые он уже изучал среди снега и грязи сегодня на другом трупе.    Ему предстояло понять, имело ли это тело код 55А (3) или все же перед ним лежал банальный суицидник.    - Идентичны, - перебил Феникс патологоанатома и задумался. Сигнал был плохим. Между смертью этого неизвестного, неопознанного и никем не разыскиваемого тела и сегодняшним трупом было всего семь недель. Если у них завелся очередной серийник, дело плохо. Обычно те работали с более длительными промежутками. Это со временем жажда убийства сокращала сроки, но изначально после первого раза удовольствия хватало на год, а то и более, потому Драко выругался.  - Мы его завтра кремируем.  - Придержи-ка, ладно? - Драко прекрасно знал, что перед кремацией       патологоанатом все равно сохранит, как положено, и фото, и все необходимые материалы - от акта вскрытия до образцов ДНК, но в своей практике он сталкивался со случаями, когда ушлые адвокаты выкручивали все в стиле “нет тела - нет дела”, потому Феникс хотел сохранить доказательство убийства, хотя знал, что времени у него в таком случае будет немного. Бессрочно трупы не хранились, как бы всякие авторы детективов ни пытались внушить читателю обратное. - Мне нужна пара недель.  - Не больше месяца. Попробую сделать, что смогу.    Феникс не стал бросать опасную фразу “я - твой должник”, ибо в их мире всегда могли прийти и стребовать, потому ограничился пожатой рукой. Шел по коридору, улыбаясь.  - А чего ты такой веселый, у нас кажется серийник, - подозрительно спросил Майлз, на лице которого отразилось уныние.  - У тебя всегда стакан наполовину печален. Серийник, ага, но не mass murder же, - его шаг был размерен, а речь спокойна. В отличие от большинства, он не спешил уходить из морга. И задерживаться не стремился. Что показывало, что Феникс воспринимает смерть как часть естественного процесса жизни.    Майлз выругался. “Массовики” и правда были хуже, ведь если серийника кое-как можно было поймать, то те ублюдки имели лишь одну цель - устроить бойню. И хуже всего, что в конце они обычно и себя убивали, уходя от наказания. Потому доля резона в словах Малфоя была. Жуткая, но все же.  - Да ты оптимист.   - Ещё какой, - Драко вызвал лифт и оглянул длинный коридор. Двери, ведущие в разные залы. Он знал, что спустя пару месяцев вернется сюда уже в качестве тела, которое осмотрят, исследуют, препарируют, сошьют и похоронят, но это ни капли его не смущало. Он радовался иному.     У него была Гермиона.     В смерти он не будет сам.    Раньше Феникс был уверен, что его труп будет где-то в зале с бродягами. Изуродованный настолько, что никто не узнает. А искать его было бы некому. А теперь он знал, что когда Кьяра с ним покончит, как бы сильно над ним ни издевались, - мафия не любила оставлять тела целыми - Гермиона забьет тревогу и найдет его. А значит, он будет похоронен под своим именем, и она, его прекрасная невеста, будет с ним до самого конца и даже чуть дольше. Память о нем будет жива в её мыслях какое-то время. Она будет приносить цветы ему на могилу и беседовать с ним.     Не так и мало для человека.    Возможно, он был жесток. Ему следовало бросить её, чтобы девушка не стала вдовой, не успев выйти замуж. Ей будет трудно перенести его смерть, но… Драко считал, что оплатил её свободу, потому эгоистично не хотел уходить один. Он вообще больше не хотел быть один. Ему нужен был человек рядом. Любящий его. Которого любил он. И счастье, что она у него была.     - И что будем делать?   - Я домой поеду, поздно уже. Меня Гермиона ждет, - пожал плечами Драко, нажимая кнопку лифта. Майлз усмехнулся. В последние дни Феникс вел себя, как примерный семьянин, будто боясь, что его время с невестой кто-то отберет.     Хоть по правде там было ради чего спешить домой. Майлз, расставшийся на Рождество со своей девушкой, не мог не ощутить легкой зависти к тому, что угрюмый Феникс снял себе самую красивую девицу в городе и еще и заделал её госпожой Ордена.     Распрощавшись, напарники разошлись.    Драко поспешил домой. Он даже отмахнулся от смс сообщения от Художника, в котором тот требовал немедленной встречи. Феникс больше не ощущал себя частью рыцарского сообщества и плевать он хотел на то, зачем Верховный Ублюдок звал его за стол. Все, что хотел мужчина, - побыстрее попасть в такой снегопад в кукольный домик, смыть с себя трупный запах и забраться под одеяло.     Его немного знобило, и это радовало Драко. Можно было позволить себе капризы и даже немножко погонять Гермиону, чтобы стрекоза принесла ему клэм-чаудер прямо в кровать. Малфою до дрожи нравилась её забота. В детстве его сопли и температура никого не останавливали от “методов обучения и воспитания”, потому, будучи мальчиком, он не раз и не два спал в подвале, тщетно согревая себя ладонями, и с грустью наблюдал, как пар вырывается изо рта. Но никогда не поднимался по лестнице и не стучал.    Знал, что наказан и никто не смилостивится. Потому болел дольше других детей.    Но сейчас… да, Драко по-своему брал от жизни все. К тому же Кьяра раз в жизни оказалась полезной и адвокат больше не угрожал его маленькой тайне, а значит он мог спокойно проводить последние месяцы, сосредоточившись на работе и Гермионе. Как и многие серийные убийцы и маньяки, Феникс делал главную ошибку - терял бдительность и обретал веру, что преступление никогда не будет раскрыто.    Остановившись, мужчина с минуту смотрел на дом, на кухне которого горел свет и виднелся силуэт девушки. Вышел. Их дорожка была почищена от снега, Драко сам откидал тот с утра, а у лестницы его встретило дерево, украшенное красными шарами на золотых лентах. Его это ещё тогда, до Нового Года, приятно удивило. То, как не имеющая елок на лужайке девушка дала праздничную жизнь обычному, сбросившему листья дереву, придав тому сияния.      Она во все вдыхала жизнь. И в него тоже. Особенно в него.  - Кэйлин, я дома.     И Гермиона, привычно улыбаясь, приняла его в свои объятия, зарываясь носом в свитер. Ей было плевать, как и чем он пах. Так она приветствовала и принимала его в любом виде. Драко поцеловал её в макушку и отправился в душ. Спустя двадцать минут он уже ел горячий клэм-чаудер в постели, а затем задремал. Девушка задумчиво гладила его по волосам.     Она не верила сама себе. Этот мужчина был опасен для кого угодно, только не для нее. Но все же, когда только Драко вернулся и дверь скрипнула, девушка поймала себя на том, что рефлекторно съежилась. Ей категорически не нравилось его бояться. Потому она привычно скользнула под одеяло и крепко прижалась к Фениксу. Без каких-либо сомнений. И лишь когда его руки сомкнулись вокруг её талии, ей стало легче дышать, и чем сильнее сквозь сон Драко обнимал, тем лучше ей становилось. Завтра, завтра она обязательно докажет себе, что совпадения случайны…     Спустившись утром, покашливающий Драко застал Гермиону за тем, что она, привычно напевая что-то себе под нос, фотографировала их завтрак. Девушка могла спешить на работу или планировать целый день провести дома, могла встретить его утром в образе comare или в одной майке на голое тело, но завтрак был её маленьким ритуалом, когда она готовила, пела, доставала яркие тарелки, давила сок и набиралась сил.   - Сгущенка закончилась, будет кленовый сироп, - она поцеловала Драко в щеку, коснувшись ладонью его лба и чуть нахмурившись. Мужчина вроде не горел, но его глаза лихорадочно блестели и дышал он не так, как ей бы хотелось. Однако, судя по тому, что на нем уже была одежда, Феникс собирался на службу. - Мог бы и отдохнуть. Все убийства не раскроешь.    Она уже научилась различать, когда Драко возвращался с порта, когда с переговоров, а когда приносил смерть на коже.   - Увы, там не дымящийся пистолет (4), - усаживаясь за стол, вздохнул он, - кажется, у меня серия. А где сгущенка?  - Говорю же, закончилась, - терпеливо повторила девушка, пытаясь звучать привычно. Она выворачивала себе пальцы под столом, ей было неловко, но Гермиона врала, пытаясь не краснеть. - Он тоже вкусный, от Луны. Попробуй.  - Я отлично знаю его вкус, - спокойно ответил Драко.    Гермиона задержала дыхание. Ответ её обрадовал и испугал одновременно, потому она затаилась в ожидании продолжения. Ведь вчера, проклиная себя, пошла по пути расследования Феникса и, памятуя, что обвинения Рона строились вокруг покупки кленового сиропа, позвонила Луне узнать, - не глядя в список, что когда-то ей вручил старший детектив - кто же раскупил сироп, и выяснила жутковатую деталь.    Спустя два дня после попытки изнасилования и ровно через пять после старта продаж заказал и какой-то анонимный покупатель, и курьерская доставка была на адрес, очень близкий к Полицейскому Департаменту Портленда. Это совпадение не давало Гермионе покоя.     И сейчас она гадала - Драко проболтался или всему было логичное объяснение?   - Я покупал уже такой у Луны, когда заподозрил Рона, - Драко продолжил, как ни в чем не бывало, а сердце Гермионы от облегчения ухнуло куда-то на седьмое небо, - ты знаешь мою тактику. Чтобы поймать монстра - стань им. Поэтому я иногда наблюдаю за детьми, что тебя напугало тогда, в парке аттракционов, и поэтому я наступаю в чужие следы на снегу и иду спиной к исходной точке.  - Что?  - А говорила детские детективы читала. Помнишь, у Энид Блайтон так было. Однажды, ребята увидели следы только в одну сторону и не поняли, как грабитель вернулся назад, а он просто ступал в свои же следы, идя спиной обратно. Вот этим я и занимаюсь. Становлюсь монстром и отматываю время назад, аккуратно повторяя путь задом-наперед. - В этот момент этот мужчина был неподражаем, когда смешивал основу профайлинга и детский детектив. - Мне каждая деталь важна. Я могу купить те же сигареты или… кленовый сироп. Я его пробовал и думал - что случилось, быть может эта покупка его спровоцировала. Мне же важно не всегда кто, а важно почему.    Он был на процентов девяносто искренен, ведь по факту всегда так расследовал. Кроме одного конкретного, исключительного случая.   - У тебя глаза цвета этого сиропа. Может, это стало катализатором.     Гермиона рассмеялась. Со стороны могло показаться, что она смущена красноречивым комплиментом, ведь по меркам Драко это и был комплимент, но она просто ощущала облегчение, а ещё - стыд за то, что ей пришлось устроить ему ловушку, за свое недоверие и сомнение.   - А теперь вот у тебя серийный убийца, да? И ты будешь… перевоплощаться?   - Для начала жертв нужно опознать, оба - без документов, - Драко полил свои банановые панкейки сиропом и выругался, - блядь, ненавижу серии. Знаешь, большинство убийств, увы, понятны - там история древняя, как в Библии. Гнев, ревность, жажда наживы, и вот Каин берет камень и убивает Авеля. Или бутылку. Или пистолет. Что угодно. И вот на руках кровь и преступление, которое нужно раскрыть. Там есть мотив. Иногда даже благородный…  - Что благородного в убийстве?  - Бут выстрелил в Линкольна, чтобы нанести удар по югу.  - Так и знала, что ты ненавидишь республиканцев и будешь считать это благородством, - хихикнула Гермиона. Драко добродушно оскалился, но не стал отрицать, а лишь продолжил:  - А у серийников даже modus operandi не всегда в выборе жертв работает, и тогда кого защищать и как его искать, если он ловит всех подряд? Потому их так сложно порой поймать, - он вздохнул и подумал, что это забавно. Сложность забавная. И то, что некоторые люди жизнь были готовы положить, чтобы поймать маньяка, и количество лет их не волновало. И забавляла ещё и фамилия Гермионы, которая всегда напоминала ему о ублюдке ВТК, потому что именно к журналисту Дону Грейнджеру из The Eagle тот впервые обратился, чтобы опубликовать свои “достижения” (5).     Он в который раз подумал об этом, но не сказал Гермионе. Зачем ей такие ассоциации?    Закончив с завтраком, он вышел на крыльцо, и девушка, привычно одетая в его худи поверх пижамных штанов, пошла следом. Чтобы провести лишние пару минут вместе за сигаретами. Драко снова нехорошо закашлял, Гермиона вздохнула, но ничего не сказала.     Только попросила зажигалку, поскольку забыла свою в куртке.  - Обожаю синие зажигалки.  - Да, раньше ты только красными и пользовалась, - небрежно бросил Драко и в ту же секунду осекся.     Как осеклась и девушка.     Миг - и её мир вдруг стал шататься, хоть она крепко стояла на двух ногах. Она затаила дыхание и смотрела на Драко, не понимая, как красный цвет в минуту мог разбить и разрушить все. Без предупреждения. Ударом в солнечное сплетение.    Драко же хотел что-то сказать, но вдруг увидел, как ужас плещется в её глазах. Увидел и замолчал. Понимая, что проболтался. Сказал чушь.   - У меня лишь однажды была красная зажигалка, - медленно сказала Гермиона, навсегда запомнившаяся тот роковой день, когда она купила её, поскольку тогда её чуть не изнасиловали. Пару часов спустя. Высокая фигура. Высокая, как Рон и как Драко. - И я её уронила, когда на меня напали. Уронила и… я не говорила, какого она цвета.   - Знаю. Но я осматривал место преступления. - Он говорил так убедительно и спокойно, но вот та его секундная заминка, когда детектив сам же себя и осек, кричала громче. Кричала, а в голове у Гермионы снова и снова проносились те слова, что ублюдки забирают трофеи. Забирают, чтобы перебирать их пальцами. Дрочить на них. Вспоминать свое преступление.     К горлу подкатило омерзение.     Она молчала. Молчал и Драко. А потом Гермиона совсем тихо, глядя без надежды, спросила:  - Это ведь был ты, да?   И, к её ужасу, Драко - надежный старший детектив, всегда защищающий Феникс, любящий мужчина и просто самый важный человек на свете - кивнул, подтверждая, что да. Это был он. Он пытался изнасиловать её несколько месяцев назад.    Секунду - и он сделал шаг вперед. Как тогда. В ту роковую ночь.     И снова из руки девушки упала зажигалка.  - Не трога…. - начала она, но Феникс, которому нечего было терять, резко оборвал её. 1 - Oregon Revised Statutes 2 - В употреблении правоохранительных органов США под этим псевдонимом подразумевалось неопознанное тело 3 - согласно директиве 0631.10 Полицейского бюро Портленда код 55А присваивается для описания убийства 4 - так детективы между собой называют достаточно обычные убийства - бытовые или те, которые совершены из-за ревности, гнева или мести.  5 - кстати, святая правда. А ещё так в команде был мужчина по фамилии Поттер. Ей-богу, мама Ро может тоже вдохновение из ВТК качнула?