Бессонные ночи / Late Nights

      За шесть месяцев Гермиона стала самой часто смотревшей подписчицей EltaninVideo.       Она запомнила каждую деталь его тела — от милых веснушек, покрывающих плечи, до смелых чёрных татуировок, украшающих мускулы. Особенно ей нравился череп и скрещённые кости, переходящие в змею, на его левом предплечье. Он казался таким мрачным и угрожающим, что ей хотелось провести пальцами по каждой линии.       Можно было с уверенностью предположить, что она каждый вечер будет настраиваться на просмотр его стрима. Ей с трудом удавалось сдерживать себя — слишком интересно было смотреть, что он сделает дальше, и она никогда не разочаровывалась.       Гермиона чаще испытывала оргазм от собственной руки во время его эфиров, чем от ласк любого мужчины. Её похотливое увлечение парнем в маске становилось, откровенно говоря, навязчивым, но она не видела в этом ничего плохого. Никто не знал, что она наблюдает за ним, и в конце концов она последовала совету Пэнси.       Подруга изменилась за одну ночь, и это не ускользнуло от внимания Паркинсон. У Гермионы в целом улучшилось настроение, она стала чаще гулять с Пэнси — ну, только до тех пор, пока Элтанин не начинал свой ночной эфир, — и гораздо реже жаловалась на работу. Несмотря на то, что Драко Малфой по-прежнему бесил её как никто другой.       В последние пару месяцев он тоже перешёл все границы, и Гермиона не могла понять причину этого, поскольку он фактически саботировал кампанию её команды на предстоящих местных выборах. Девушка работала рано утром — а не допоздна, чтобы не пропустить кое-чей стрим, — чтобы успеть выполнить свои обязанности в срок. Все эти старания пошли насмарку, и всё ради выгоды её соперника. Сказать, что этому человеку плевать на неё, её развитие и обязательства, было бы преуменьшением, как будто он получал удовольствие от того, что делал её несчастной. Он грубил, проявлял невежество и вообще создавал кошмарные условия для общения, но, по крайней мере, у неё был Элтанин, который ждал, когда она вернётся.       «Тан», как она прозвала его про себя и выкрикивала, когда кончала, — это всё, что ей когда-либо требовалось. Вот почему, не пронаблюдав за ним и пары месяцев, она стала давать ему щедрые чаевые.       Очень щедрые.       Это началось, когда она заметила, что Тан напрямую обращается к своим поклонникам и даже принимает особые просьбы от тех, кто донатил больше всех.       Так Гермиона попала в довольно щекотливую ситуацию, проникая своими пальцами глубоко во влажную киску, пока он выливал на себя двойные сливки.       — Книжный червь, это всё для тебя, — простонал он, когда холодная жидкость стекала по его твёрдому члену.       Ей никогда в жизни так не хотелось отсосать мужчине, и она продолжала облизывать губы, словно он мог пробраться через экран её ноутбука, прижать к кровати и трахать в горло, пока она не потеряет сознание.       О, если стрим Тана на что-то и открыл ей глаза, так это на количество подавленных кинков, которые она, похоже, имела. До того, как она увидела его, она не интересовалась ни пирсингом, ни фуд-фетишем и уж точно никогда раньше не думала об игре со спермой.       Сейчас это стало почти ежедневным удовольствием, поэтому она не винила себя за то, что потратила на мужчину изрядную часть своих сбережений. Никто и никогда не заставлял её чувствовать себя настолько сильной и свободной. Не говоря уже о том, что теперь она была готова к экспериментам во всех смыслах этого слова. Если раньше Гермиона привыкла заниматься ванильным сексом, и её это вполне устраивало, то теперь она знала, что больше не сможет вернуться к нему.       Теперь она не хотела никого, кроме Элтанина.       Гермиона действительно забеспокоилась, когда осознала, что единственным человеком, чьих прикосновений и секса с которым она хотела, оказался воображаемый мужчина, живущий в её компьютере.       Вот только… он не воображаемый, так ведь?       Всякий раз, когда Гермиона задумывалась об этом слишком серьёзно, грань между Драко Малфоем и Элтанином размывалась всё больше, а стыд, который она испытывала при мысли о том, что её болезненно влечёт к сопернику, становился непреодолимым. Днём он подшучивал над ней, а ночью делал то, о чём она просила.       В каком-то смысле её захватывало, что она контролирует его до такой степени. Гермиона дёргала за ниточки. Она решала, хочет ли, чтобы он кончил ради её развлечения. Она диктовала, будет ли он трахать свою руку или резиновую вагину. А когда она выложила двести фунтов на новый пирсинг, то чуть не потеряла сознание, когда в следующей трансляции он появился с воспалёнными и покрасневшими сосками.       Серебристые металлические шарики практически ввели её в транс, когда она впервые увидела их, и в благодарность она заплатила ему столько же, сколько они стоили.       Всё в порядке, рассуждала Гермиона, у неё нет парня, а если бы и был, она всё равно потратила бы эти деньги на мужчину из своей жизни. На праздники для двоих или на что-то ещё, чем пары занимаются вместе. Вот только она не хотела, чтобы мужчина принижал её или указывал, что делать, разве что в спальне, и уж точно ей не нужен был отдых. Она слишком занята продвижением по карьерной лестнице или попытками добиться успеха, чтобы терпеть это.       Тан делал её счастливой больше, чем любой другой мужчина до него. Он горячий, отзывчивый и, что самое главное, работал на её условиях.       Чтобы наслаждаться им, ей достаточно было забыть о его дневном альтер-эго. Однако сделать это оказалось непросто, когда она увидела, что ему больно. В тот день, когда ему сделали пирсинг сосков, он взял отгул на первую половину дня. Гермиона об этом не знала. Эти четыре коротких часа в офисе были настоящим блаженством, и она благодарила звёзды за предоставленную ей отсрочку.       Однако, когда она вернулась с обеденного перерыва, Драко был на месте. Он нежно потирал руками свои грудные мышцы и морщился от боли. Она могла смеяться только над Драко, но никогда бы не стала смеяться над Таном, и в этом вся разница. Огромная поразительная разница, о которой она не должна забывать, чтобы не потерять своё самое любимое занятие — смотреть, как он трогает себя, пока не кончит.       Каким-то образом она всё же справлялась. Это можно назвать богатым воображением. Гермиона всегда легко могла погрузиться в сказку и представить себя девушкой в беде или девой-воительницей. В данном случае карты просто перевернулись, вот и всё.       И помогало то, что он знал, как себя вести. Он играл, дразнил и флиртовал так, как никогда не делал Драко Малфой. Она и не думала, что он на это способен. На самом деле, если бы Малфой попытался, она уверена, это вышло бы вульгарно и глупо.       Одним холодным сентябрьским вечером Гермиона начала свой ежедневный ритуал: ужин на одного, бокал вина и Элтанин на десерт.       Он начал медленно, и ей всегда нравилось, что он делал именно так. Она любила, когда он готовился к ласкам, прежде чем окончательно испортить свои простыни. В этот раз он вёл себя немного иначе, и Гермиона это заметила.       Обычно он начинал с приветствия новых подписчиков и спрашивал, нет ли у них особых пожеланий. Если таковых не было, что случалось редко, он переходил к своему собственному плану на вечер.       — Книжный червь, — выдохнул он в микрофон. Её внутренности тут же сжались. — Скажи мне, детка, чего ты хочешь сегодня вечером? Я выяснил, что ты мой самый щедрый подписчик, так что я весь твой.       Улыбка расцвела на её лице, и она покраснела. Сильно. Ей всегда нравилось, когда он называл её «деткой» или обращался к ней напрямую. Вот причина, по которой она отправляла ему большие донаты, и эта мысль вызвала у неё чувство гордости. Никто другой не мог завладеть им таким образом. Его внимание всегда будет принадлежать ей.       Чего же пожелать сегодня? Гермиона облизнула губы, когда идея за идеей заполнили её голову.       Ей хотелось чего-то развратного. Она хотела, чтобы он показал ей, как сильно наслаждается её ласками.       Как далеко он готов зайти, чтобы доставить ей удовольствие.       «Используй электронные подушечки, Тан», — набрала она в чате и увидела, как потемнели его глаза в лунном свете, когда он прочитал сообщение. Он тяжело выдохнул и застонал.       — Ты чертовски сексуальна, Книжный червь. Как пожелаешь, — прошептал он и приподнялся с кресла, открыв ей обзор на свои накачанные мышцы. Желание укусить их было очень сильным, и ей пришлось сдержать стон при виде этого зрелища.       Гермиона забралась под простыни, сдвинула трусики в сторону и взяла фаллоимитатор с прикроватной тумбочки. Она купила его в порыве страсти несколько недель назад, когда заметила, что по размеру и форме он близок к члену Тана. Единственное, чего не хватало, так это его пирсинга, который она отчаянно хотела почувствовать на своем возбуждённом клиторе.       — Куда ты хочешь их поместить? — спросил он, поднося свой миниатюрный микрофон к губам под маской, и его хриплый голос ощущался так, будто он находился рядом с ней и шептал на ухо.       Чёрт, ему даже не нужно было стараться.       «По одной на каждую грудную мышцу. Две другие — на внутреннюю сторону бёдер».       Гермиона быстро напечатала сообщение, желая увидеть, как напряглось его тело от ударов этих насадок. Если бы только она могла управлять ими сама. Она отдала бы всё, чтобы держать в руках этот маленький пульт и бить его током. Так было бы лучше — более интенсивно, — ведь он не знал, когда это произойдёт. Он должен был ждать, напрягаясь в предвкушении, чтобы почувствовать шок в теле.       Если бы одновременно с этим она могла сосать его член, её жизнь стала бы абсолютно идеальной.       Когда он провёл языком по губам, медленно и соблазнительно, её брови сдвинулись, а из горла вырвался стон. Он ведь не откажет ей, правда? Не тогда, когда она была так близка к тому, чтобы стать свидетелем чего-то столь впечатляющего.       — Ты имеешь власть надо мной, детка, но твои манеры ни к чёрту.       И тут же, даже не задумываясь, она набрала: «Пожалуйста. Блядь, пожалуйста».       — Так гораздо лучше. Будь по-твоему. Спасибо всем моим подписчикам, старым и новым, за поддержку. Если вы раньше не смотрели мои шок-шоу, то вам понравится.       По его глазам, прищуренным в уголках, Гермиона поняла, что он закончил фразу с ухмылкой. Этот самодовольный ублюдок был так уверен в себе — нет сомнений почему, — ведь он расхаживал с монстром между ног и отлично это демонстрировал. Он знал, как его уверенность действует на зрителей, и буквально получал удовольствие от их реакции, сообщений и подарков, которые ему дарили.       Некоторые зрители даже делали ему предложение руки и сердца во время трансляции, что очень раздражало Гермиону. У неё никогда не хватило бы смелости, но чувства были.       Но как только она вспоминала, кто он такой в дневное время…       — Ох, блядь! — он вскрикнул, когда первый разряд электричества ударил в накладки на внутренней стороне его бёдер. Возбуждённый член подрагивал от удовольствия, а грудь вздымалась от тяжёлого дыхания.       Он был чертовски божественен.       Гермиона водила фаллоимитатором по своим влажным складочкам и крутила кончиком вокруг клитора, представляя, что это член Элтанина.       — М-м-м, это так приятно.       Она протолкнула крупную головку игрушки внутрь себя и начала крутить её запястьем, делая несколько неспешных движений.       — Надеюсь… — выдохнул он, прежде чем закрыть глаза от удара током, доставляющего ему такое восхитительное удовольствие. — Надеюсь, ты блядски довольна собой, Книжный червь.       «Очень, — ответила она. — Я люблю заставлять тебя кричать».       Тан наклонился вперёд к экрану, чтобы иметь возможность прочитать её сообщение, а когда снова посмотрел в камеру, то выглядел просто дико.       — Ты используешь мой член, детка?       Гермиона боялась проболтаться, когда немного перебрала с выпивкой, что во время стрима на прошлой неделе трахала себя фаллоимитатором, представляя его. На самом деле это вышло случайно. А может, что более вероятно, и нет. Какая-то её часть хотела, чтобы Тан знал, что она думает о нём. Что она хочет его. Что все её мысли во время бодрствования и сна были заняты им.       Даже когда Драко Малфой физически присутствовал рядом с ней, она фантазировала о Тане. И он знал об этом. Возможно, он сидел на собраниях, зная, что Книжный червь думала о нём, где бы она ни находилась. И так оно и останется. Для Гермионы личная жизнь была совершенно неприкосновенна, и она бы умерла от унижения, если бы он когда-нибудь узнал, кто она такая. Что женщина, которая с неохотой сидела в офисе через стол от него, являлась его самой большой поклонницей. Он воспользуется этим знанием в своих интересах, и ей страшно подумать, что именно он сделает.       В чат посыпались сообщения от других зрителей:       Дай мне свой член, красавчик.       Трахни меня, пожалуйста.       ДОНАТ! 40 фунтов — всё для тебя.       Но Гермиона знала, что он ждал именно её сообщения. Его непоколебимый взгляд был устремлён в объектив камеры, побуждая её ответить, в то время как рука двигалась по члену вверх-вниз размеренными движениями. Капля смазки выступила на кончике, и Гермиона облизала губы.       Как она могла отказать ему?       «Конечно. Твой член так хорошо ощущается в моей киске».       Он сжал свою багровую, набухшую головку, читая сообщение Гермионы, и она была уверена, что умрёт за возможность успокоить его своим языком.       — Такая маленькая шлюшка, — пробормотал он, и в уголках глаз снова появились морщинки.       — О чёрт, — прошептала Гермиона про себя и сильнее вогнала фаллоимитатор в своё истекающее смазкой влагалище, стимулируя чувствительную точку внутри, которую она хотела бы, чтобы нашёл он. Он никогда раньше не называл её иначе, чем «малышка» или «книжный червь», поэтому мысль о том, что теперь она стала его шлюхой, заставляла её глаза закатываться по мере того, как удовольствие нарастало и нарастало.       С очередным сильным ударом по его грудным мышцам, заставившим их вздрогнуть в ответ, его член запульсировал, выпуская густые, горячие струи спермы на его грудь, которые забрызгали уголок маски и стекали вниз по животу.       — Драко! — она застонала, кончая так, что зрение затуманилось. Гермиона тут же зажала рот рукой, чтобы перебороть волны оргазма, её глаза расширились от шока, когда она поняла, что натворила.       Пока в её голове крутились все возможные причины, по которым она могла предать себя, выкрикивая имя соперника вместо его сексуального двойника, девушка даже не обратила внимания на то, что Элтанин завершил своё вечернее шоу, пока не услышала, как он назвал её ник.       — … для всех, кто смотрел сегодня вечером. Я очень ценю все ваши комментарии и пожелания, приготовьтесь к ещё большему веселью, завтра в то же время. Книжный червь, детка, это представление было для тебя, а поскольку ты такая преданная подписчица, я хочу устроить тебе приватное шоу. Оставайся здесь и позволь мне побаловать тебя.       Её сердце колотилось в груди достаточно сильно, чтобы сломать пару ребер, пока она раздумывала, как ответить. Но на самом деле она уже приняла решение. Как она могла спорить с подобной просьбой?       Было заманчиво сделать так, как он сказал, даже после того, как она ошиблась в момент оргазма — позже она отчитает себя за то, что так неудачно выразилась, — ведь Элтанин никогда раньше не устраивал ей приватного шоу. Гермиона была заинтригована, если не сказать больше, и определённо кончила бы снова, если он тоже кончит. И она знала, что он сможет. Она никогда прежде не видела мужчину с таким уровнем выносливости, как у Тана, и его способность пройти несколько раундов восхищала.       Большинство мужчин, с которыми она встречалась, годились лишь на то, чтобы кончить самим, но затем они игнорировали её, отворачивались и засыпали. Тан, однако, был ненасытным и не останавливался, пока его зрители не удовлетворялись полностью. Пока они не исчезали из потока один за другим, оставляя только самых страстных наблюдателей. По этой причине Гермиона была шокирована тем, что он прервал прямой эфир так рано, чтобы посвятить время ей. Но возбуждение, пронёсшееся по телу, убедило её остаться. Ей было любопытно узнать, что он собирается сказать.       «Я останусь, Тан. Ради тебя», — напечатала она.       Гермионе показалось, что его губы под маской дрогнули, и она задумалась, чем он занимался в этот момент. Высунул язык? Господи, помилуй её. Прикусил губу? Ей хотелось большего. В этом заключалось ещё одно преимущество маски — она придавала всему происходящему особую остроту. Грейнджер постоянно задавалась вопросом, о чём он думает, как реагирует на удовольствие, на сообщения подписчиков, когда всё, что она могла видеть, — это его глаза.       Она смотрела, как количество зрителей в эфире уменьшилось до одного. Только она и он. Наконец-то наедине.       — Тебе понравилось шоу? — спросил он и начал отклеивать накладки от груди и бёдер. Гермиона следила за движениями его пальцев, отмечая ловкость, с которой он их использовал.       Она должна была признать, что руки Драко Малфоя — самая сексуальная часть его тела. Она обратила на них внимание на заседаниях совета директоров, когда он проводил большим пальцем по нижней губе, размышляя. И она восхищалась их длиной и толщиной, когда его кисть обхватывала ручку, делая заметки. В то время она отгоняла подобные мысли. Подавила их в глубинах своего сознания, где им и место.       Но теперь, когда Гермиона смотрела на руки Тана, ей всё труднее становилось различать их.       «Мне понравилось. Позволь показать тебе насколько».       Отрепетированным движением она быстро нажала на кнопку, чтобы оставить чаевые, и надеялась, что он оценит её подарок.       ДОНАТ! 500 фунтов.       Его глаза расширились от удивления, а челюсть отвисла. Гермиона спрятала улыбку, вызванную его реакцией, за ладонью, как будто он мог её разглядеть. Она была рада, что Тан не видит, иначе мог бы заметить румянец на её щеках. Гермиона умела становиться легкомысленной рядом с этим человеком без особых усилий с его стороны.       — Ты… — внезапно рассмеялся он, и от этого ей снова захотелось оставить ему чаевые. — Тебе не нужно было этого делать, но ты всегда заботишься обо мне, не так ли, детка?       «Всегда».       Его глаза снова потемнели, и он начал поглаживать свой уже твердеющий член, играя с пирсингом, по всей длине. Ей стало интересно, доставляют ли проколы ещё больше удовольствия или чувствительности. Хотелось узнать это из первых рук.       — Ты кончила?       Она кивнула сама себе, как идиотка, но потом вспомнила, что должна напечатать свой ответ.       «Да».       — Сколько раз?       «Всего один».       Его брови резко сошлись к переносице, как будто она разозлила его своим ответом.       — Только один раз? — он приподнял маску, открывая губы, и Гермиона впервые поймала себя на мысли о том, чтобы поцеловать их. Странно, но она никогда не думала об этом раньше. Она полагала, что если бы это произошло, то она оказалась бы на опасной черте желания большего, чем просто Тана. Она бы захотела Драко Малфоя. А это недопустимо.       Он провёл языком по ладони, намочив её, и снова обхватил член. Её глаза тут же опустились ниже.       — Этого, блядь, недостаточно, детка.       «Мне жаль».       — Не извиняйся. Я просто должен стараться лучше для тебя, так ведь? — Тан зарычал и закусил нижнюю губу, а другой рукой сжал яйца, нежно массируя их.       «Ты идеален таким, какой ты есть».       — Заткнись, — огрызнулся он ни с того ни с сего. Она сказала что-то не то? — Возьми фаллоимитатор и трахни себя. Жёстко. Я не хочу, чтобы ты думала о чём-то, кроме меня, скользящего в твоей шикарной киске.       Чёрт, из-за его грязного рта у неё могут быть неприятности, она отправится прямиком в ад вместе с ним. Гермиона сделала, как ей было приказано, и начала насаживаться на силиконовый член, желая, чтобы Элтанин оказался рядом и вылизал её дочиста, когда она кончит.       «Я чувствую себя такой наполненной тобой, Тан».       — Блядь. Когда же ты признаешься, что хочешь меня? — спросил он, и Гермиона на мгновение вынырнула из своих фантазий, пока он продолжал ласкать себя рукой. Она могла видеть, как крепко он сжимает себя, по цвету костяшек его пальцев. Они побледнели, а его лицо напряглось от желания кончить.       Что он имел в виду? Неужели она недостаточно показала, что хочет его? Неужели он не оценил, что она шлёт ему самые большие донаты?       «Я так сильно хочу тебя».       — Сколько, блядь, это будет продолжаться? — он зарычал, этот звук отдавался пульсацией в её клиторе, и того было почти достаточно, чтобы подвести её к краю. Но что-то сдерживало её — тот факт, что она больше не имела ни малейшего понятия, о чём он говорит.       Гермиона подумала, что он спрашивает, сколько времени ей нужно, чтобы кончить, чтобы он мог последовать за ней в блаженство, но, судя по его напряжённой челюсти, речь шла о чём-то другом. О чём-то, чего она не знала.       Она молчала, ожидая, когда он просто заговорит об этом. Что бы это ни было, ему явно хотелось это сказать. Её оргазм был так близок, и, судя по его подрагивающему члену, его тоже.       — Ты думаешь, я недостаточно умен, чтобы понять это? Не думаешь, что я уже давно догадался? Знаешь, как чертовски тяжело наблюдать за тем, как ты сохнешь по мне и в то же время ненавидишь?       Гермиона зашевелилась на кровати, вытаскивая фаллоимитатор из своей пылающей от желания киски и подтягивая колени к груди, когда поняла, что он сказал. Он нашёл её. Вычислил.       Блядь.       Как ему это удалось, она не знала, но, если он имел в виду то, что сказал, значит, Драко Малфой уже давно был в курсе её маленькой оплошности. Сердце Гермионы заколотилось, голова закружилась, а щёки раскраснелись.       — Да ладно тебе, детка, — произнёс он, заметив её молчание. — В конце концов, я должен был догадаться. Ты действительно считала, что Книжный червь — самое секретное имя пользователя? Думаешь, я не замечал твой очаровательный румянец каждый раз, когда ты сталкивалась со мной на работе? Каждый раз, когда я ловил твой взгляд на своём столе?       «Я ничего такого не делала».       Он засмеялся. Смехом с придыханием, который Тан использовал, чтобы заставить её кончить. Однако сейчас этот смех принадлежал Драко Малфою. Он сбивал с толку, заставляя противоречивые мысли витать в её голове, мучая, терзая.       — Но это так, малышка, — он замешкался на мгновение, словно в раздумье. — Ты перестала трахать себя? Я не разрешал тебе останавливаться. Вставь мой член обратно в свою маленькую горячую киску, пока она не намокнет от твоих соков. Ты кончишь для меня ещё раз.       Гермиона захныкала в ответ, клитор пульсировал, всё её естество жаждало освобождения. Его слова звучали так грязно, именно их она всегда хотела услышать от Тана. Он сказал именно то, что ей было нужно. Вот только сейчас с ней говорил не Тан, а сильно возбуждённый Драко Малфой, продолжавший поглаживать свой член с той страстью, с которой всегда гладил её виртуальный любовник.       Если он знал, кто она, всё это время, почему продолжал трогать себя? Гермиона всегда думала, что, если он когда-нибудь узнает, кто она такая, ему станет противно и он унизит её перед всем офисом. Но… Драко Малфой выглядел так, словно хотел этого так же сильно, как и она. И Гермиона поверила ему. Поверила, что он хочет, чтобы она кончила вместе с ним.       Поэтому девушка попыталась подавить свою ненависть, чтобы снять напряжение, ползущее по спине от мысли, что она могла разочароваться в нём. Гермиона взяла свой фаллоимитатор, на мгновение вобрала его в рот, наблюдая за тем, как Драко смотрел в камеру, и снова вогнала его в киску.       «Ладно», — единственное, что она написала в ответ, но его ухмылка означала всё, что ей нужно.       — Блядь, такая хорошая девочка. Я так близок, детка. Ты знаешь, как сделать, чтобы я кончил.       Спальня Гермионы наполнилась дыханием, всхлипами удовольствия и звуками Драко-Тана — кем бы он ни был, — дрочащего свой член и стонущего через динамики ноутбука.       — Признайся, что хочешь меня, — приказал он.       «Нет».       — Что я должен сделать для этого? — зарычал он, скривив губы.       Гермиона задумалась на мгновение. Что позволит им продолжать, а ей — действовать, пока не кончит? Признать, что она хочет мужчину, который днём был её соперником, а ночью — наваждением?       «Надень маску».       Он очаровательно улыбнулся. Драко действительно был потрясающим мужчиной. Сексуальным, великолепным, таким, о каком она мечтала, представляя себе своего идеального партнёра. Жаль только, что его отношение и поведение не совпадали, и она не могла найти между ними разницу. Не могла отключить свой мозг, чтобы ненавидеть его, когда он пытался завести её своим телом без этой дурацкой маски.       Какова бы ни была причина её способности разделять их, в этот момент она нуждалась в том, чтобы его лицо оставалось скрытым. Она не хотела терять Тана, когда он был единственным мужчиной, который заставлял её чувствовать себя так.       И она была эгоисткой. Но ей было плевать.       — Ну… — он напрягся, натянув маску с черепом и скрещёнными костями на голову. — Если я не сниму эту маску…       Он настроил свою камеру на приближение, чтобы она могла видеть его истекающий смазкой член в высоком разрешении. Её ресницы затрепетали, а влагалище сжалось вокруг замены члена Тана, и она стиснула простыни в кулаке, приближаясь к оргазму.       — …и скажу тебе свой адрес…       Её глаза расширились, когда она услышала его хриплый голос, глубокий и манящий, подталкивающий её всё ближе и ближе к краю. Его член, казалось, готов был вот-вот лопнуть.       — Ты кончишь?       Гермиона сделала вдох, одной рукой яростно потирая набухший клитор, а другой трахая себя.       — Ты кончишь для меня, детка?       Она поднесла руку ко рту и прикусила её, кончая для него на фаллос, оставляя мокрое пятно на кровати, так как её соки покрывали задницу и бёдра.       «Я сделаю всё, что ты попросишь», — написала она. И не лгала. Она месяцами фантазировала о том, как Тан пригласит её в свою квартиру, чтобы насладиться чем-то ещё, и теперь он это сделал. Она не собиралась отказываться, но при одном условии.       «Если только ты не снимешь маску», — уточнила она.       Прочитав её сообщение, он довёл себя до оргазма, от которого у него сорвался голос. Его стон был громким и мощным и мгновенно заставил её снова быть готовой к действию. Его сперма покрыла тело и, стекая по фигуре, испортила мягкую ткань кресла, на котором он сидел. Это уже второй раз за вечер, когда он кончил на себя, и рот Гермионы наполнился слюной при мысли о том, что она может слизать с него сперму.       — Всё, что захочешь, Книжный червь, — выдохнул он. — Мой адрес: Кедровая улица, 127. Я буду ждать тебя в течение тридцати минут. Дверь открыта. Приведи меня в порядок с помощью языка. — Его глаза заблестели, и она прикусила губу. — Тогда я буду трахать твою сладкую киску так, как ты этого хочешь.       Он дьявольски рассмеялся.       — Ты даже не представляешь, как долго я ждал, чтобы выразить признательность моему самому преданному подписчику.