Бессонные ночи / Late Nights

      Когда Гермиона с опаской подъехала к сто двадцать седьмому дому по Кедровой улице, она подняла голову и посмотрела на здание, от которого захватывало дух. Это был старый викторианский трёхэтажный таунхаус в центре Лондона. Он даже выглядел так, будто в нём есть мансарда. Наверняка аренда невероятно дорогая.       Но Драко Малфой богат до невозможности. Наследник огромного состояния. Потомок лордов и баронов и кто знает кого ещё и так на протяжении сотен лет. Его отец занимал пост одного из членов Совета соседнего округа, и, похоже, яблоко от яблони недалеко упало. Драко собирался стать следующим в очереди на политический титул в семье. Вот только в её округе это произойдёт только через её труп. Она знала это место, выросла среди людей и понимала, что им нужно.       Она подозревала, что он просто хотел славы, которую приносил титул. Его не волновала связанная с этим ответственность. Именно поэтому Гермиона боролась и работала до изнеможения весь последний год, чтобы опередить его в борьбе за должность, и всё ещё ждала ответа на вопрос, удалось ли ей это, после того как его последняя попытка саботажа едва не разрушила всё.       Он, мягко говоря, довёл её до ручки, и она его ненавидела. Искренне ненавидела.       Но это не мешало ей хотеть оттрахать его до потери сознания. Или чтобы её оттрахали. В зависимости от того, что наступит раньше. Лишь бы он не снимал маску.       Она медленно поднялась по ступенькам и повернула богато украшенную золотую ручку, проверяя, действительно ли он оставил дверь открытой для неё. Гермиона с радостью обнаружила, что да, и вошла. Закрываясь, та издала громкий щелчок, и девушка знала, что где бы Малфой ни находился в этом огромном доме, то услышал его.       Сняв пальто, которое защищало её от тихого моросящего дождя, и туфли в прихожей, она осмотрелась. По всем стенам висели картины в рамах — Пикассо, Ван Гог, Джорджия О’Киф, — и все они выглядели как оригинальные работы. У неё отвисла челюсть, когда она вошла в гостиную, где располагались большие кожаные диваны, люстра, свисающая с потолка, и книжные полки во всю стену.       Ей захотелось свернуться калачиком и умереть прямо здесь, с книгой в руках. Если картины — подлинники, она могла только представить, какими рукописями он владел. Но она пришла сюда не за этим.       Как он и просил, Гермиона должна вылизать его дочиста, а потом трахнуть. Разве Пэнси не гордилась бы ею, если бы могла видеть сейчас?       Гермиона продолжала исследовать его владения, поднимаясь по изысканной лестнице, туда, где, по её мнению, находилась спальня. Она не знала, из какой комнаты он выйдет, но предполагала, что человек не станет совершать те действия, которыми он обычно занимался, на первом этаже. Подглядывающие соседи и всё такое.       На последней ступеньке, ведущей на второй этаж, дерево под ногами скрипнуло, и она задержала дыхание. Гермиона сама не поняла почему. Не то чтобы он не знал, что она там. Но было что-то такое в том, чтобы ходить по его дому на цыпочках, как будто он хищник, а она — его жертва, и это её возбуждало.       Сможет ли он выйти и наброситься на неё? Будет ли ждать, пока она подойдёт к нему?       Она не знала, и это усиливало волнение.       Она открыла несколько больших дверей из красного дерева, пытаясь найти его, но безуспешно. На втором этаже его тоже не было, и тогда она вспомнила, что видела снаружи, как на чердаке горел свет.       Гермиона медленно поднялась по последней лестнице, глядя на закрытую дверь, за которой, как она предполагала, он прятался, и представила, что может случиться с ней этим вечером. Она сказала, что он может делать с ней что захочет, если только будет следовать её правилам, и это оставляло широкий простор для фантазий.       Когда она открыла дверь на чердак, у неё отпала челюсть при виде него, сидящего в кресле, которое он всегда использовал для стримов. Свет в комнате был приглушён, отбрасывая восхитительные тени на его кожу, подсвечивая рельефную грудь и бёдра и отскакивая от беспорядочных светлых волос.       К счастью, он послушал её и оставил маску на месте, чтобы Гермиона могла насладиться мужчиной, которым была одержима уже полгода.       — Долго же ты добиралась, — пробурчал он, не потрудившись встать.       Он положил руки на подлокотники, оглядывая её тело с головы до ног. Во время его трансляции Гермиона была в пижаме, поэтому она судорожно пыталась найти в своём гардеробе что-нибудь, что могло бы ему понравиться. В конце концов она выбрала облегающее красное платье, подчеркивающее грудь. Его ослабевший член лежал на бедре, но при виде неё дернулся. Она застенчиво улыбнулась, прежде чем ответить:       — Ты дал мне тридцать минут. Прошла двадцать одна.       Когда она посмотрела на него поближе, увидела полоски спермы, стекавшие по телу, и её рот наполнился слюной при мысли о задании, что он ей дал.       Его глаза потемнели, и она вдруг почувствовала, что ей нужно быть внимательной.       — Давай проясним одну вещь. На трансляции я делаю то, что ты хочешь. Ты — клиент и получаешь то, что просишь. Но здесь… — его серебряные глаза прищурились, когда он ухмыльнулся под маской. — Здесь ты моя. Ты не перечишь мне. Ты не будешь плохо себя вести. И ты сделаешь всё, что я тебе скажу. Понимаешь ли ты… — он сделал паузу, обдумывая, как её назвать. — Книжный червь?       Она вздохнула и кивнула, опускаясь на колени, тем самым показывая, что готова быть покорной, что он её хозяин на эту ночь и она позволит ему взять то, что он хочет.       — Вот так. Ползи ко мне, детка.       Гермиона сделала, как ей велели, и медленно приблизилась к нему на четвереньках. Она бросила короткий взгляд вверх, чтобы увидеть камеру и осветительные приборы. Ноутбук стоял на столе сбоку от кресла. Как странно, что теперь она оказалась за кулисами.       Когда она достигла его ног, подняла на него глаза, чтобы получить следующее распоряжение.       — Высунь язык, — приказал он глубоким голосом, от которого по её телу пробежала дрожь. — Хорошая девочка, начни отсюда и не пропусти ни капли.       Он указал на свою правую грудь, где под светом прожектора блестела дорожка спермы. Гермиона приступила к работе и со всей отдачей, на которую только была способна, направила всю энергию на это дело. Она слизывала бисеринки семени, осевшие на его алебастровой коже, и наслаждалась каждой каплей, смакуя на языке и позволяя им стекать по подбородку. На вкус он был одновременно и раем, и грехом, и она знала, что если попробует его ещё раз, то не захочет ничего другого до тех пор, пока жива.       А она ждала эту возможность слишком долго. Теперь настала её очередь устроить шоу.       Однако, потеряв терпение, Тан — да, Тан, он определённо всё ещё был Таном — наклонился вперёд и крепко сжал её щёки. Сперма, покрывавшая её язык, медленно стекала с него, и Тан наблюдал, как капли падают на пол.       — Расточительство, — проворчал он, заставляя её посмотреть на беспорядок, который она устроила. — Тебе нравится, когда тебя кормят, да?       Она кивнула, насколько ей позволила его крепкая хватка. Член снова стал твёрдым и упирался в живот каждый раз, когда она опускала глаза, чтобы взглянуть на него. Он сжал основание и приблизил к ней, чтобы она могла лучше рассмотреть пирсинг.       Гермиона изучала каждый серебряный шарик и штангу, украшавшие его толстую длину, и снова высунула язык, надеясь, что он поймет намёк и введёт член в её ждущий рот.       Он лишь рассмеялся и убрал руку от её лица, оставив в раздумьях, не сделала ли она что-то не так.       — Ты знаешь, что означают красный, жёлтый и зелёный цвета, Грейнд… — Её сердце заколотилось, а кровь побежала быстрее, когда он чуть не сболтнул лишнего. Чуть не испортил момент. Чуть не разрушил её прекрасную иллюзию. — Детка?       Гермиона не слишком много экспериментировала с принципами доминирования и подчинения, но она читала об этом. Только после того, как Тан однажды упомянул в эфире, что ему это нравится. Поэтому, когда она услышала вопрос, всё, что могла сделать в ответ, это кивнуть.       — Я хочу услышать. Рассказывай.       Она начала говорить, но её голос звучал довольно приглушённо, горло всё ещё было покрыто его выделениями. Она тяжело сглотнула и начала снова:       — Зелёный означает, что я довольна тем, что мы делаем. Жёлтый, что нужно замедлиться и ослабить темп. Красный — надо немедленно остановиться.       — М-м-м, ты провела своё исследование, не так ли? Хорошо. Итак, когда я сделаю это…       Он запустил обе руки в её дикие кудри и поднял с пола в вертикальное положение. Гермиона слегка заскулила, когда боль из головы переместилась прямо к клитору.       — …какой цвет?       — Зелёный, — выдохнула она, когда он притянул её лицо ближе к своему. Его маска щекотала ей челюсть.       — Хорошо. Теперь вставай на колени, шлюшка, и помоги мне завоевать ещё несколько подписчиков.       Он подошел к своей камере, включил её и набрал в социальных сетях сообщение, чтобы оповестить подписчиков о том, что через несколько минут он снова выйдет в прямой эфир. Сев обратно в кресло, он притянул её ближе, чтобы она устроилась между его мощными бёдрами.       — Что?.. Что мы делаем? — занервничала Гермиона.       — Ты будешь сосать мой член, заглатывая полностью, пока фанаты смотрят.       Блядь. Хорошо.       Сцепив руки за спиной, она ожидала начала трансляции, отсчитывая секунды.       — Выстави задницу. Хочу, чтобы на тебя смотрели, пока ты принимаешь меня, — сказал он ей и быстро подтолкнул член прямо к её лицу. Она переместилась, чтобы выполнить просьбу, и юбка платья приподнялась, обнажив перед ним загорелую оливковую кожу попки.       Его глаза были слишком заняты ею, чтобы заметить мигающий красный огонёк, означающий, что стрим транслируется в прямом эфире, прежде чем она наклонилась и слегка укусила его за бедро, тем самым привлекая внимание.       — Ай, ты маленькая…       Он подпрыгнул, заставив себя посмотреть вперёд, схватив её за челюсть, и Гермиона попыталась скрыть улыбку.       — Эй, ребята! Сегодня у меня для всех нас особенное угощение. Настолько особенное, что я просто вынужден возобновить эфир и поделиться с вами. Вы помните Книжного Червя? Моего самого щедрого подписчика? Так вот, она нашла способ пробраться в мой дом. И теперь я собираюсь наказать её распутную глотку. Книжный червь… — обратился он к ней напрямую. — Поскольку ты не сможешь говорить, постучи дважды по моему бедру вместо жёлтого цвета и один раз сильно вместо красного, хорошо?       Она кивнула, её буйные кудри рассыпались по спине на переднем плане камеры. Она была готова, но думала, что он войдёт медленно.       Как же она ошибалась.       Встав, он обхватил её лицо с обеих сторон и использовал ее рот как свой вагиноимитатор, трахая сильно и глубоко. Всё, что она могла сделать, это держаться за его бёдра, когда он упирался в её язык, ударяясь о заднюю стенку горла.       — Блядь, какая хорошая маленькая шлюшка. Вы уже ревнуете? — простонал он.       Гермиона краем глаза наблюдала, как он слегка подался вперёд, входя глубже, пока читал сообщения подписчиков.       Хотел бы я быть Книжным червём.       Почему я никогда не получаю приглашения?       Трахни её, Тан. Используй её грёбаное горло.       Пирсинг на кончике члена холодил стенки гортани, и глаза Гермионы закатились от этих ощущений, пока она принимала наказание. Толчки были настолько мощными, что она представляла, как будет хорошо, когда Тан наконец войдет в неё. Она не надела трусики, чтобы облегчить ему доступ, и сейчас чувствовала, как по бёдрам стекала смазка, пока он самозабвенно трахал её горло.       Хорошо, что она практиковалась в отсасывании фаллоимитатора той же толщины и длины, что и у него, чтобы иметь возможность принимать его глубоко и без рвотных позывов. Идея была хороша, но Гермиона не ожидала, что когда-нибудь у неё во рту действительно окажется его член. Но надеялась и представляла. О боже, как она себе это представляла. Но как бы хорошо ни работала её фантазия, реальность просто потрясла сознание.       Гермиона начала активнее сосать член, когда почувствовала пульсацию на языке. Его дыхание участилось, и она поняла, что он близок к разрядке. Она бы приняла всё. Приняла бы всё, что он готов ей дать. В конце концов, она фантазировала об этом мужчине в течение шести месяцев, мечтала только о том, что окажется в такой позе, как сейчас, между его ног, и лишь на короткую секунду пожелала, чтобы он снял маску, — тогда она смогла бы увидеть его реакцию.       Но нет, это опасная затея. Она не знала, как отреагирует, если он так поступит, и беспокоилась, что это оттолкнет её. Вызовет желание уйти.       С секундным предупреждением, когда его глаза заблестели от похоти, он выплеснул потоки спермы в её рот и ещё несколько раз толкнулся, чтобы убедиться, что она не растеряла ни капли.       — Покажи мне, — прохрипел он, отстраняясь и давая ей возможность перевести дух. Она высунула язык в доказательство того, что проглотила всё, как он и хотел, затем вытерла слёзы с щёк, замечая, что Драко доволен.       Он зарычал, гордый тем, что она так хорошо его приняла, и откинулся на спинку кресла, восстанавливая дыхание. Она не знала как, но сегодня вечером он испытал уже три оргазма. Тан был машиной — настолько он хорош в этом. Он показывал своим зрителям то, чего они хотели. Ей нравилось. Но он, должно быть, устал.       — Мне пора, — рыкнул он в микрофон, прикреплённый к маске. — Эта шлюха с шикарной задницей умоляет, чтобы её оттрахали. — Её глаза расширились от удивления, когда он заговорил о ней таким образом. Низ живота мучительно ныл, несмотря на то, что она уже дважды кончила. Ей было всё равно. Она просто нуждалась в нём. — До завтра, — отрывисто бросил он, подмигнув в камеру, и Гермиона заметила, что сообщения всё ещё продолжали быстро приходить на его ноутбук, прежде чем он закрыл крышку.       Подняв Гермиону с пола и закинув её ноги себе на талию, он отнес её к кровати с балдахином, расположенной в углу комнаты, которую она ещё не заметила. На самом деле, он никогда не пользовался ею, предпочитая кресло. Он повалил Гермиону на матрас и наклонился над ней, чтобы оставить на шее красные следы, которые будут там несколько дней.       — Ты сводишь меня с ума.       Правда? Это оказалось новостью для Гермионы, но теперь стало понятно, почему он продолжал трогать себя на протяжении всего приватного шоу. Гермионе было нелегко смириться с фактом, что она его привлекает, а может, он просто пользовался тем, как возбуждал её во время стримов. Тем, что она явно увлеклась его маской.       — Да, — стонала она и впивалась ногтями в его кожу головы, пропуская между пальцев мягкие светлые волосы. Наконец-то.       — Из-за тебя мне хочется творить глупости…       О чём он говорил? Гермионе нужно было, чтобы он замолчал и просто взял её. Разве она недостаточно долго ждала?       — Например? — она задохнулась, когда он втянул в рот мочку её уха.       — Тебе нравится это платье?       — Что?       — Нравится ли оно тебе, Грейнджер?       Использование её настоящего имени ускользнуло от неё в тумане похоти. Она едва ли пребывала в сознании, поскольку удовольствие от его прикосновений отвлекало от всего, на что она могла обратить внимание.       — Всё нормально, — ответила она, когда до неё дошел смысл его вопроса. — Я выбрала его, потому что подумала, что тебе может понравиться.       — Мне блядски нравится, — хмыкнул он. — Но от него придётся избавиться.       Он застал её врасплох, разорвав красное платье прямо посередине и обнажив взору грудь и гладкую киску. Нижнее бельё слишком переоценивали, оно ей не требовалось. Ей бы очень хотелось взглянуть, как он прикусил губу, а его щёки отчаянно потеплели, когда она впервые предстала перед ним обнажённой.       У неё была отличная фигура даже для миниатюрной девушки. Большая, но упругая грудь и подтянутый от регулярных тренировок в бассейне живот. Его глаза ослепительно блестели под светом прожекторов. Он отстранился, оставив её лежать на шёлковых простынях, чтобы насладиться видом.       Драко — Тан или как ей следовало его называть? — провёл рукой по лицу поверх маски, прежде чем та опустилась на его закрытый рот. Он резко выдохнул.       — Я собираюсь сожрать тебя нахрен, — прорычал он, и Гермиона раздвинула бёдра в ответ, показывая, насколько намокла от минета.       — Пожалуйста, сделай это, — захныкала она.       Не теряя времени, он подхватил её под задницу своими большими руками и потянул к краю кровати, её глаза расширились, и она оперлась на локти, готовясь смотреть, как он опускается на колени. Он раздвинул её ноги и медленно провёл пальцем между складок, проникая внутрь. Его безумные глаза устремились к её лицу, следя за каждым движением, каждым укусом губ и каждым стоном, который вырывался из пересохшего горла.       Когда Тан начал стягивать маску, Гермиону охватила паника, и она на мгновение задержала дыхание, но сразу успокоилась, когда его рот сомкнулся вокруг клитора. Сначала он поцеловал её там, ощущая мягкость на губах, а затем проник языком между складок. Ощущения ни с чем не сравнимы, и она не могла отвести от него взгляд.       Гермиона бы позволила ему пробовать себя на вкус и наслаждаться ею всю ночь, если бы он только хотел, а у неё сложилось впечатление, что именно на это он и настроен, судя по его стонам напротив её чувствительного бутона. Когда он ввёл ещё один палец в её киску, она сжалась вокруг них, а узел внизу живота начал затягиваться. Гермиона отчаянно нуждалась в разрядке, несмотря на количество уже испытанных оргазмов этой ночью.       Он просто вдохновлял ее на подвиги.       — Вот так, детка. Я чувствую, как ты сжимаешь мои пальцы. Блядь, я не смогу долго продержаться в тебе, — он опустил руку с её бедра, чтобы сжать основание вновь напрягшегося члена.       — Ты… Ты можешь… снова? — она заикалась, пока он пристраивался всё ближе и ближе.       — Даже если бы я не мог, то нашел бы способ возбудиться для этой идеальной киски. Ты не уйдешь отсюда, пока я не поимею тебя, маленькая шлюшка. Я заслужил это. А теперь заткнись и кончи для меня.       Гермиона не понимала, что он имел в виду, когда сказал, что заслужил её. Но несмотря на это, она могла только согласиться, потому что не хотела, чтобы он останавливался. Поэтому она сделала то, что от нее требовали, и, как хорошая девочка, кончила на его язык и пальцы.       Звуки, которые он издавал, вылизывая её, были такими восхитительными. Его губы прильнули к изгибу её бедра, пробежались по влажным складочкам, и она наконец увидела, как он на несколько мгновений прикрыл глаза, сосредоточившись на её вкусе.       — Так чертовски сладко, — он причмокнул губами, закончив слизывать её соки со своего подбородка. — О, тебе это было нужно, не так ли, Грейнджер? Столько времени прошло, да?       Гермиона кивнула и прикрыла глаза, погрузившись в свои мысли, обессиленная тем, что кончила для него в третий раз в течение нескольких часов. Его глубокий голос убаюкивал её в плену спокойствия, а простыни были такими… такими мягкими.       — Эй, — он щёлкнул пальцами. — Только не это.       Он навалился на её грудь, прижав руки к бокам, а его твёрдый член подпрыгивал перед её лицом. Двойник Тана провёл ладонью по её щеке и нежно похлопал по ней, пытаясь привести девушку в сознание.       — Не спи. Я ещё не закончил с тобой. Ты можешь кончить ещё, детка. Мне нужно почувствовать, как эта киска трепещет вокруг моего члена. Хотя бы раз.       Его слова звучали почти как обещание, и, как только он отодвинулся, она кивнула и опустилась на колени. Как бы странно это ни было, она сделала это, потому что ощущала себя в безопасности рядом с ним. Он посмотрел на неё и поправил маску на лице.       Ей очень хотелось поцеловать его, полные губы притягивали, но это было запрещено. Гермиона сама запретила, но сейчас пыталась вспомнить почему.       Её взгляд упал на покрасневший и набухший член, и ей захотелось, чтобы Тан просто вошёл в неё и показал ей рай.       — Ты когда-нибудь поцелуешь меня? — спросил он, словно прочитав её мысли.       — Нет. Не могу, — она покачала головой.       — Блядь, почему нет?       Он вскинул бровь. Его не устраивал такой ответ. Он хотел поцеловать её.       — Ты издеваешься.       Его лицо оставалось спокойным под маской, не выражая ничего.       — Ты бы поцеловала своего Тана? — передразнил он.       — Да! Ты не он. Не сейчас. Ты… Ты ведёшь себя как…       — Как Драко? Не хочу тебя расстраивать, но мы один и тот же человек.       — Нет, — она снова покачала головой и в гневе стиснула бёдра. Его взгляд тут же упал туда. — Ты другой. Он идеальный и мой. Драко жесток и из кожи вон лезет, чтобы показать, как ненавидит меня.       — Драко не ненавидит тебя, детка, — снова заговорил он мягким голосом. Успокаивающим. Тем, который принадлежал Тану, и её сердце растаяло, а кожа загорелась. Так происходило всегда, когда она слышала его.       — Не хочу говорить о нём.       — Тогда позволь мне вытрахать из тебя эту мысль.       Уверенная в том, что мужчина, с которым она собиралась заняться сексом, снова мужчина её мечты, она позволила ему развести свои ноги, чтобы кончиком члена с маленькими серебряными шариками помассировать клитор. Прохладная сталь ощущалась восхитительно, и Гермиона застонала под его прикосновениями.       — Я столько мечтал об этом. Так долго, — стонал он, проталкивая толстую головку сквозь влажные складки.       Он был большим. Она знала, что он большой. Она даже растягивала себя до его размеров, но единственное, чего не мог сделать её фаллоимитатор, — это стать твёрже от возбуждения. Он был практически каменным, когда входил в неё, и это оказалось так приятно.       — Такая хорошая девочка, прими ещё немного.       Тан входил в неё очень медленно, постепенно погружаясь внутрь. Они оба потеряли способность дышать, пытаясь наполнить лёгкие, когда их глаза встретились.       — Я хочу всё, — прикусила она губу, умоляя.       — И ты получишь это. Мои клиенты получают всё самое лучшее. Никто другой не удостоится такого обращения. Только ты, — заверил он, и Гермиона широко улыбнулась. — Такая чертовски красивая.       Его большой палец прикоснулся к её нижней губе. Это движение было таким нежным, таким тёплым, что она подумала, что её маленькая одержимость очень легко могла перерасти в нечто большее. Что-то страшное, душераздирающее и незнакомое.       — Трахни меня… Пожалуйста.       — Как прикажешь, детка.       И его член заполнил её до упора.       Для верности он обхватил её шею своими покрытыми татуировками руками, выходя практически полностью, а затем снова погружаясь в податливую киску. Снова и снова, снова и снова, пока она практически не потеряла рассудок.       — Т-т-тан, — стонала она ему в шею, вцепившись ногтями в его спину, отчего на алебастровой коже выступили капли крови.       — Поцелуй меня, Книжный Червь. Пожалуйста, — его голос был напряжён, и она не могла отказать. Только не Тану. Не тогда, когда он так мило попросил.       Она притянула его ближе, обвила руками шею и поцеловала в губы. Гермиона почувствовала, как он поцеловал её в ответ сквозь маску. Его брови нахмурились, а глаза оставались закрытыми, пока он продолжал неустанное вторжение в её истекающую влагой киску.       — Цвет? — спросил он, задыхаясь.       — Зелёный. Зелёный. Зелёный.       Это было фантастично. Идеально. Всё, как она себе представляла. Достаточно, чтобы довести её до очередного оргазма.       Но потом он взял и всё испортил. Он полностью сорвал с себя маску, и перед ней предстало лицо Драко Малфоя.       — А теперь?       — Я… — заикаясь, пролепетала она.       Гермиона не знала, что чувствовала. Всё это было слишком. Его покачивающиеся бёдра, пульсирующие мышцы, гладкая кожа и соблазнительный голос — явный плюс в данной ситуации. Но язвительный тон и открытое лицо Драко напомнили ей обо всём, что он сделал с ней. Чтобы причинить ей боль. Чтобы разрушить её.       Но это не имело значения. Она хотела мужчину, который сейчас наполнял её, больше, чем когда-либо в жизни. Даже если он был её самым непримиримым соперником. С этим она разберётся в другой раз.       — Какой у тебя сейчас цвет, детка? — спросил он, ни на секунду не прекращая движений.       — Зелёный, — закричала она и вцепилась в простыни. Слёзы навернулись ей на глаза.       — Зелёный? Ты уверена? — Она кивнула. — Тогда почему…       — Я ненавижу тебя!       — Нет, не ненавидишь. Ты не можешь. Мы одинаковые, Грейнджер.       — Да, — снова кивнула она. — Я ненавижу тебя.       Выражение лица Драко привело её в замешательство. Это была смесь гнева, раздражения и обиды. И когда он стал так похож на мужчину, в которого она медленно и глубоко влюбилась, Гермиона поняла, что это причиняет боль и ей.       — Тогда трахни меня так, будто ты меня ненавидишь, — прорычал он и потянул её на себя, обхватив за талию.       — О чёрт, — закричала она и начала крутить бёдрами, принимая его член глубже, чем раньше. Он упирался в её внутренние стенки так охуенно, и она ликовала, что не ошиблась, думая, что его пирсинг будет приятен. Металлические шарики стимулировали её точку G так, как не стимулировала ни одна игрушка, которую она когда-либо пробовала. Он был совершенством, и ещё больше слёз покатилось по её щекам, когда она подумала, что придется отказаться от него, когда реальность обрушится на неё.       Маленькие ручки Гермионы сжали его горло, как он делал это с ней, и она почувствовала невероятную силу. Она могла сделать это. Она могла причинить ему боль, если бы захотела. Она могла использовать его аккаунт OnlyFans, чтобы разорить. Прибежать с этим к члену Совета. Вывести его из борьбы и наладить свою карьеру. Она бы победила.       Но она не могла.       Ни одна её часть не могла заставить себя потерять его. Тан, Драко, никто из них, когда их лица слились в одно.       — Вот так, детка. Видишь? Это я, — вздохнул он, размывая границы между человеком, которого она презирала, и человеком, которого любила.       Гермиона убрала руки с его шеи, заметив красные линии, которые там оставила, и положила ладони по обе стороны от красивого лица Драко, прижавшись губами к его губам.       Его поцелуй был пьянящим, чистым и наполненным долгожданным желанием с обеих сторон. Как будто она всегда догадывалась, что его губы будут мягкими и тёплыми, страстными и дарящими, как и он сам. Тот Драко, которого она знала раньше, никогда бы не поцеловал её так, словно его мир рухнет, если она отстранится, а Тан, при всей своей сексуальной мудрости, никогда бы не стал заботиться о ней, высмеивая каждый стон, сорвавшийся с её губ.       Но когда они наконец стали единым целым, она почувствовала огромное облегчение.       Их языки сплелись — и это было всё, что им нужно, чтобы рухнуть за грань в один блаженный и последний оргазм. Драко наполнил её своим семенем, как она всегда и хотела, и крепко притянул к себе, обхватив руками спину, чтобы не дать ей уйти, чего сильно боялся.       — Не уходи, — прошептал он ей на ухо, тяжело выдохнув в кудри.       — Я бы не смогла, даже если бы захотела, — пошутила она, снова целуя Драко и срывая с его губ усталый, но радостный смех.