Не верю

В доме тихо. Тихо и темно. Угнетающая атмосфера стоит. Бэзил поднимается по лестнице. Ступеньки скрипят, ощущение создаётся, что так и норовят проломиться под юношей. Он вспоминает тот самый день, аккурат, как это делает Санни, проходя здесь каждый день. Шаг за шагом. Ну, сломаются они, и что дальше? Ах да, он погибнет. И Санни больше не увидит! Такого он точно не может допустить. Бэзил же так старался, чтобы его желание, наконец, исполнилось! Дыхание старается выровнять, но сердце слишком сильно бьётся. Вдруг карма постигнет его? Смерть же так непредсказуема. И осознание пугает, что от чего угодно можно умереть. Да и легко это сделать почти любым предметом. Лестница преодолена, можно вздохнуть с облегчением. Не в этот раз. Юноша прошёл к комнате друга, постучав. Ответа не последовало, так что он вошёл. Хозяин комнаты сидел на кровати спиной ко входу, втыкая в стену. — Санни, привет! Я так рад тебя видеть! — он остановился за другим, улыбаясь самой невинной улыбкой. — Ты чего такой грустный? Всё ещё не можешь их отпустить? — Бэзил, склонив голову, посмотрел на того чуть опечаленным взглядом. Но, спрашивается, зачем? Санни всё равно этого не сможет увидеть. Однако печали настоящей там и не было вовсе. Кажется, сам хозяин комнаты поначалу и не видел друга. А заметив движения боковым зрением, он от испуга рефлекторно бьёт человека рядом. Он взглянул на друга с безэмоциональным лицом, лишь тихо прошептав что-то на подобии извинений и оправданий «мне показалось «что-то». Но сами глаза явно боль выдавали. — Если бы они и были настоящими друзьями, то не отвергли бы нас. Так вот и пусть катятся к чёрту, — Бэзил обнял его, расплываясь в победной улыбке. Санни только его. Больше ничей. Никто не отберёт его. Просто не посмеет. — Зато я есть у тебя, а ты у меня. Нам больше никто и не нужен, правда? — Но из-за тебя я и рассказал им… — выдавил из себя Санни. — Да, но если бы не я, то кто бы тебе показал, какие они на самом деле? Они просто выкинули нас, словно безделушку. Её им кто-то подарил, эти получатели попользовались, а как только поняли, что и бесполезна она вовсе, то и ненужная стала. Ну же, смирись. Прими правду и наслаждайся. Только мы вдвоём. Нам никто не помешает, правда? Гость чуть отстранился от хозяина комнаты, приподнимая его за подбородок. Он заглянул Санни в глаза, в самую душу. Туда, где она полностью обнажена, нет никаких тайн и недомолвок. Только Бэзил сможет это увидеть, другие просто не смогут, да и не хотят вовсе. А другой и не сразу поднял взгляд, не мог выдержать его напора. Но пересилил себя. Его глаза такие тёмные, наполненные отчасти страхом, отчаяньем. И в то же время великолепные, хоть и расфокусированные в данный момент. Бэзил отпрянул от Санни, с притворной печалью вздохнул и решил уйти, мол, раз ты не в настроении, то не буду надоедать. Такой приём часто работает на втором, хотя первый не постоянно им пользуется. И, как и ожидалось, Санни с некой тревогой проследил за гостем, жалобно попросив остаться. — Я правда не хочу тебе мешать, — печально улыбнулся тот. — Ты мне не мешаешь, — он глаза в пол опустил, тихим голосом говоря. — Пожалуйста, побудь со мной. — Если настаиваешь, то… как же я тебе откажу, мой дорогой Санни? — Бэзил вернулся к другу, садясь рядом с ним и заключая его в кольцо из своих рук. Конечно, он знает, что сейчас это необходимо Санни. Он хорошо его знает. Лучше, чем другие. Санни, бесшумно плача, уткнулся головой в плечо друга. А сам же Бэзил гладить одной рукой по волосам стал и победно улыбнулся, второй прижимать к себе продолжая. Его тело всё такое же холодное само жалось ближе, а руки до боли стиснули другого. Однако Бэзил потерпит ради Санни. Бывало и больнее ему. Пока Санни рядом, он готов на многое. Только для него единственного, самого дорогого человека в его жизни. Если Санни не будет в ней, то и как такового смысла жить не будет. Страшно даже думать о том, что он может исчезнуть из неё. Он же не сделает этого, да? Он не оставит своего теперь уже единственного друга в одиночестве? Нет, не сделает, Бэзил не позволит. Санни же и сам так в нём нуждался и нуждается до сих пор, и Бэзил никогда не бросал его. И как же приятно, что Санни хочет, чтобы он был рядом, чёрт! Не отпускать бы его от себя абсолютно никогда! Сжать бы его такое хрупкое тельце, но очень уж любимое и хранящее много боли, которую Бэзил с радостью разделит на двоих, присвоить только себе официально, чтобы и Санни подтвердил это. Они же друзья, а друзья должны помогать в трудных ситуациях, да? В какой-то момент Санни успокоился, а Бэзил пристроил свою голову на макушку первого. Так они и заснули, сидя в обнимку.

***

Бэзил проснулся от того, что резко упал на бок. Тело вздрогнуло, а глаза быстро открылись. Кажется, он упал, пока спал? Но у него же была опора в виде Санни. Протерев глаза, он, оглядывающийся по сторонам, приподнялся на руках. — Санни, ты куда? — сиплым голосом он произнёс, заметив друга. — Куда я? Меня здесь и нет, — как всегда безразлично сказал второй. — Что? В каком смысле? — тот приподнял брови, чувствуя, как сердце учащает биение без видимой на то причины. И такое ощущение, что вот крутится какая-то мысль в голове, но… вспомнить никак не получается. Крутится так, что режет голову, словно медленно проходят лезвием по руке: да, больно, но при завершении станет легче, и данное ощущение будет проходить ещё какое-то время. Станет легче от того, что наконец получится понять, что же так и норовится выбраться наружу, а боль от самого осознания мысли. — Ты это и сам же понимаешь.