Черепа и розы

За окном моросил противный дождь, а Лютик как назло не взял зонт. Йеннифэр, подняв голову, увидела подобие мокрого котёнка, фыркающего и отряхивающегося от влаги, в лице Лютика и рассмеялась. Парень лишь закатил глаза на её реакцию и подошёл ближе к её рабочему столу. – Ты мне тут все дела размочишь, bastardo (итал.). Йеннифэр, не переставая улыбаться, стала поспешно убирать папки обратно на полки. Ситуация в архиве благодаря ей обстояла наилучшим образом. Лютик хмыкнул и снял пальто. – И тебе доброе утро, дорогая. – Как дела? Зачем пришёл? – Йеннифэр села за стол, наблюдая за тем, как Лютик пытается сушить волосы. Он схватил с рабочего места девушки бумажные салфетки и стал промокать ими волосы. Йен на это улыбнулась. – Я что, не могу просто так проведать свою самую лучшую на свете подругу? – Можешь. Просто ты это делаешь очень редко. И ты никогда не приходил ко мне с утра, сразу по приходе в отделение, – девушка подняла уголок рта. – Исправляюсь, – развёл руками Лютик с улыбкой на лице. – Где ты, кстати, вчера вечером был? Я тебя обыскалась. – Надеюсь, мистер Штейн не в курсе? – Если бы он был в курсе, я бы непременно нашла тебе отговорку, сказав, что ты расследуешь дело на месте преступления. – А вот это не надо. Я же отстранён. – Но он же не запрещал тебе проводить время с Геральтом, – Лютик поднял бровь вверх, не понимая. – Помогать ему, конечно же, а не целоваться по углам. – Йен, блять. – Я же шучу, ты знаешь, – она по-дружески щёлкнула Лютика по носу. – Так где ты был? Лютик даже не знал, что ответить. Сказать правду – обречь себя на ещё большее количество «шуток». Соврать – показать своё недоверие. А ведь Йеннифэр была самым близким для него человеком. Он решил пустить всё на самотёк и признаться, ведь ничего такого критического не произошло. – С Геральтом общались… о жизни. Мы же напарники, должны друг другу помогать и работать сообща. – Трахались, что ли? – Йеннифэр рассмеялась, но увидела серьёзное лицо Лютика и замахала руками. – Ладно, ладно. Молчу. – А ты зачем меня искала? – Рассказать одну интересную историю. – Та-ак, я весь во внимание. Лютик присел на край стола в ожидании чего-то нового. Он даже перестал сушить волосы, полностью погрузившись в историю. Йеннифэр, конечно же, тянуть не стала и сказала: – Трисс вчера рядом крутилась, – она закатила глаза. – Спрашивала, чем я занята сегодня вечером. Хотела позвать прогуляться после работы. – И ты, конечно, занята, – Лютик хмыкнул. – И чем же, позволь узнать? – Иду с ней на прогулку. Заинтересовавшись, Юлиан поднял правую бровь вверх и даже немного закашлялся. Вот чего от Йеннифэр он не ожидал, так вот этого. Она согласилась на прогулку с Трисс? Той самой, что в её глазах кажется падшей и надоедливой женщиной? Лютик попытался понять по взгляду Йен, что она задумала, но не пришёл ни к единому выводу. – Странно даже для тебя. – Лютик, – вздохнула Йеннифэр. – Она несчастная девушка, раз жизнь так с ней обходится. Я хочу узнать её поближе. Может, не такая уж она и плохая как человек, так и подруга. – Подруга? Ты до сих пор уверена, что всё это ради дружбы? – Лютик поджал губы и с прищуром посмотрел на Йен. – Много ты понимаешь! – Ты не видишь очевидного. Йеннифэр спорить не стала, лишь махнула рукой. Пусть Лютик думает, как хочет. Его проблемы. Она вернулась к работе в надежде, что они не заведут этого разговора вновь. Лютик не стал больше докучать ей своими домыслами и решил, что пора бы тоже заняться делами. Он попрощался с Йеннифэр, договорившись встретиться на обеденном перерыве, и покинул архив. Юлиан направился в свой кабинет. В кабинете сидел Геральт и что-то старательно заполнял. Он поднял голову, услышав, что кто-то вошёл. Геральт коротко улыбнулся Лютику. – Доброе утро, – поприветствовал он его. – Доброе, Геральт, – Лютик повесил пальто и подошёл ближе. – Чем занимаешься? – Пытаюсь собрать в целостный рассказ добытую нами на данный момент информацию и записать её в дело, – Геральт хмыкнул. – Выходит пока скверно, потому что зацепок ноль. Желание даже пропадает что-то расследовать. Совершенно не удивлён, что вы и без меня ничего сделать не могли. – Как же так всемирно известный детектив не может раскрыть дело? – Не всемирно. – Ох да, кстати, – Лютик подсел к нему ближе, придвинувшись на столе и убрав лишние бумаги, – Каково это, когда тебя знает весь... Почти весь мир? Геральт задумался и даже отложил идеи по приведению доступной информации по делу в чёткий рассказ. Его о таком, как ни странно, никогда не спрашивали. Не имел он друзей, которые действительно бы могли такое спросить. «До твоего триумфального прорыва мы же так хорошо общались. Ты ещё помнишь меня?» – и даже такого не было. Превыше всегда была работа. Вся известность пришла сама собой. Где-то раскрыл дело о пропаже сына президента, о нём написали в газетах, журналах и Интернете и... Всё. А потом началось ужасное – поклонники. Будучи ведьмаком в двенадцатом-пятнадцатом веках никакой известности не было. Ну работал и работал. А здесь... Всё стало страшнее. Особенно тогда, когда от людей стали скрывать существование монстров. Численность чудовищ за века уменьшилась благодаря оставшимся ведьмакам и новейшему оружию против них. Но всё это было за семью печатями и хранилось в стражайшей тайне. Да, где-то ходят, живут, размножаются «остатки» Сопряжения Сфер, но правительство и тайные службы не хотели, чтобы люди жили в панике и прятались в бункерах. Спасать их в случае чего спасут, а если кто нежелательный увидит монстра... Психическая травма обеспечена. Однако научились стирать память, а точнее превращать этого чудовища в кошмарный сон. Такая жизнь была необычно сложной. – Не задумывался, – ответил Геральт. – Но это ужасное ощущение. Я стараюсь работать, а не думать о том, какой я, чёрт возьми, популярный. – Ты, считай, по популярности как рок-звезда или талантливейший актёр... Как там насчёт фанаток? Фанатов? – Лютик поднял уголок рта. – Я никого в постель не затаскивал, если тебе это интересно. Держу всех на дистанции. Иначе могу и ударить за то, что влезли в личное пространство. – Даже меня? – Лютик зачем-то даже немного отодвинулся. – А ты мой фанат? – усмехнулся Геральт. – Не доводилось опускаться до такого уровня, – парень наигранно закатил глаза. Геральт хмыкнул и резко захотел проучить Юлиана за такие шутки. Но в голову как назло приходили лишь ужасные мысли по типу тех, что были воплощены в действие несколько дней назад в попытках его успокоить. Да и вряд ли из этого Лютик извлёк бы какой-то урок. Он преодолел это странное желание и вернулся к работе. Юлиан тоже растерял прежний энтузиазм и решил всё же заняться делом. – Что там, кстати, криминалисты сказали? – спросил он, вставая и уходя к своему столу. – Ничего. – Ничего? – Лютик даже несколько удивился. – Ровным счётом ничего, – подтвердил Геральт. – Охуенно, – парень с тяжёлым вздохом плюхнулся на стул. – У нас, чёрт возьми, никаких улик. Просто тело, которое словно появилось из ниоткуда. Это всё твоя магия, да? – Она не моя – это во-первых. А во-вторых, всё может быть. Лютик задумался и на миг задержал взгляд на усердно работающем Геральте. – Знаешь, меня не отпускают те розы. – Розы? – Геральт поднял бровь. – Я думал, ты к ним нейтрально относишься. Лично я тоже заметил их странность. – Тогда нам нужно ехать обратно, – улыбнулся Лютик и поднялся с места. – Какой смысл сидеть здесь? – Ты и так весь мокрый пришёл, – заметил, чуть улыбнувшись, Беллегард. – Предлагаю хотя бы подождать окончания дождя. – Ох, да. Лютик по инерции провёл ладонью по волосам. Рука стала неприятно влажной.

***

С каждым днём становилось холоднее. Чувствовалось неприятное приближение зимы. Лютик поморщился и поёжился от мыслей, что совсем скоро грянут морозы. Может быть, сегодня был последний дождь в этом году, а дальше – снег. Оголённые участки тела покрылись мурашками от дуновения ветра. Лютик сегодня встал не с той ноги, кажется, раз всё на свете забыл. Зонт, перчатки... Хоть не опоздал и то ладно. – Юлиан, – Геральт посмотрел на него весьма укоризненно, – Может, это не моё дело, но, кажется, ты замёрз. А мы только из машины вышли. Они вновь спустились по пологому склону с дороги к лесу. Лютик потёр ладони друг от друга, давая понять, что не всё так плохо – сейчас руки согреются. – Держи, – Геральт снял с рук перчатки и подал их Лютику. Леттенхоф удивлённо моргнул. – Без возражений, пожалуйста. – Но как же ты? – Лютик всё же взял перчатки, но было невыносимо неловко. – Мне нормально, а вот ты, не дай Бог, задубеешь и останешься здесь. – Очень жизнерадостно, – пробубнил Лютик, натягивая перчатки Геральта и чувствуя лёгкое тепло. Он с улыбкой вздохнул и радостно зашагал за мужчиной. Юлиан действительно испытывал неприятную тяжесть неловкости на душе. Неужели Геральту сейчас не холодно? Особенно тогда, когда порывы ветра становятся всё больше и больше ледяными? Но нельзя не признаться в том, что Лютик был ему благодарен. И сейчас, лишь глянув на сосредоточенное лицо мужчины, словил себя на мысли, что что-то так упорно притягивает его. Такое неуловимое, лёгкое, радостное, на грани безумия и невероятно счастливое. Эта смесь эмоций взрывалась в голове Лютика фейерверком всякий раз, когда Геральт был рядом. – Спасибо, – всё же поблагодарил Лютик. Его щёки покрылись лёгким румянцем от непонятных мыслей. Он поспешил отвести взгляд. – Рад помочь, – ответил Геральт. Остальное время до нужного места погрузилось в молчание. Юлиан даже не хотел ничего говорить на таком морозе, а Геральту просто не хотелось лишний раз открывать рот. Тишина же великолепна. По уже изученной тропе они дошли до тех роз, камней... И самого места, которое теперь имело лишь мрачную атмосферу. – Здесь даже дышать труднее, – заметил Лютик и подошёл к розам. Казалось, им ничего не страшно: ни проливной дождь, что шёл всю сегодняшнюю ночь, ни грядущий мороз. Они цвели. И цвели так пышно и ярко, что могло показаться, что это только иллюзия. Лютик осмелился дотронуться до цветка и чуть притянуть к себе. Он нахмурился. – Геральт, они не пахнут. – Разве? Беллегард подошёл ближе и присел рядом с Лютиком. При попытках ощутить хоть какой-то запах всё проваливалось. Геральт был в недоумении. Он же ведьмак. Почему не может ощутить запах? – Чёрт, – выругался Геральт. – Не должно же так быть. – Но они же настоящие, да? – Более чем. Лютик поднялся и подошёл уже к постаменту из камней. Он различил какие-то надписи и убрал ладонью лепестки роз и прочий мусор. – Здесь что-то написано, Геральт. – Знаю и в душе не ебу, что это. – Вероятно, это какой-то язык. Причём эти символы не похожи ни на что, что я когда-либо видел. И ты, видимо, тоже, – Лютик завороженно рассматривал надписи на камне. К нему подошёл Геральт. А Лютик, сам не зная, почему, выдал, – Это алтарь. – Алтарь? – нахмурился Геральт. – Всё сходится: постамент из камней, надписи, розы, которые лежат прямо здесь, символизируя чьё-то поклонение кому-то... И, возможно, Саманта является жертвой, – Лютик задумался. – Жертвоприношение. Но кому? – Странное жертвоприношение, – ответил Геральт, посмотрев на Лютика. – Спустя полгода тело оказывается у алтаря без единого намёка на насилие. Да даже сказать, что Саманта мертва, лишь посмотрев на неё, весьма проблематично. – А если... Жертвой являлось не тело, а душа? – предположил Лютик. Геральт недоуменно посмотрел на напарника. Такой расклад вполне мог существовать, но вопрос в том, как в подобное верит Лютик? Или он настолько преисполнился от происходящих событий, что теперь всё в порядке вещей? – Интересная мысль, – задумчиво ответил Геральт, скрещивая руки на груди. Он стал внимательнее разглядывать символы, высеченные на камне. Казалось бы, он ведьмак и живёт уже достаточно давно, однако – и правда – не видел подобного ни разу. Лютик же посмотрел на Геральта в поисках ответа. Может быть, он что-то понял? Он же, черт возьми, великий детектив. Но в янтарных глазах читалось лишь недоумение и сосредоточенная стойкость. – Геральт, – резко Лютик схватил его за руку, тихо прошептав. Мужчина вмиг вцепился в его предплечье. – Мне здесь с каждой минутой становится всё хуже. Пойдём отсюда, умоляю. Геральт притянул парня к себе и осторожными шагами повёл назад. Лютик прикрыл глаза. Геральт действительно испугался за него. Внутри что-то щёлкнуло, заставив даже задержать дыхание. – Что с тобой? – спросил он. – Голова болит, – ответил Лютик, когда они вышли на тропинку. – Но сейчас уже лучше. Видимо, у этого места плохая энергетика. Он смущённо отстранился от Геральта. Качнувшись, напугал его, но поспешил успокоить, что всё хорошо, и пошёл вперёд. В молчании они дошли до машины. Геральт выехал на дорогу и вновь спросил: – Ты как? – Терпимо, – отстранённо ответил Лютик, смотря в окно. Геральт видел, как Юлиан сосредоточен, напряжен и бледен. Хотелось сгрести его в охапку и лишь говорить о том, что всё будет хорошо. Геральт подумал о том, что возможно Лютик снова углубился в мысли об Анариетте. Уже наверняка понимал, что она тоже мертва, но так и не хотел этого признавать. Молчание было натянутым как струна и чертовски напряжённым. Неприятной склизкой змеёй душило их и в отделении до конца рабочего дня. Каждый углубился в свои мысли. А Лютику ещё и было неловко от того, что чуть ли не повис на Геральте, когда стало плохо, ведь между ними происходит непонятно что. Хотелось просто забыть обо всём и дать слабину, доверившись Геральту. Ведь такой красивый, смелый, притягательный и до безумия серьёзный абсолютно точно мог бы помочь в решении этой проблемы. Лютик поймал себя на этой мысли и на том, что смотрит на Геральта, не отводя взгляд, именно тогда, когда в отделение поступил звонок о новой жертве. А точнее лишь её теле. И снова всё по кругу: вот он, Кристиан, второй пропавший, лежит на пожухлой траве и листве, словно спит. Вокруг всё тоже: алтарь и розы. Только, к недоумению детективов, это место было уже на другом конце города, но практически полностью напоминавшее первое.