***
Тем временем Чжун Ли, Аято и Чайльд уже прибыли в Снежную. Первым делом ему нужно было отчитаться о своей миссии перед вышестоящими коллегами. Он нашел Пьеро и кратко рассказал ему обо всем. Тот, услышав, что Тарталья привел своих избранников, отправил слуг готовить большой банкет, чтобы это отметить. Прислуга торопилась и бегала по коридорам с блюдами, повара без продыху работали на кухне, а Предвестники тихонько собирались в зале. Никто не хотел ощутить на себе их гнев, поэтому каждый старался сделать все быстро и качественно. Уже через полчаса все было готово, и Чайльд вошел со своими братками в большой зал, где уже ждали десять Предвестников Фатуи. Он стал представлять их: — Это Аято Камисато, выебал меня пиздато. А его зовут Чжун Пе, сучки на его столбе. Первое имя показалось Дотторе знакомым, ведь один из его подчиненных уже раскрыл настоящую личность «прогибатора». Но из-за своей плохой памяти он не мог вспомнить, где же слышал об этом мужчине, поэтому быстро забыл этот момент. Предвестники кивнули в знак приветствия, гости вместе с ними сели за стол, который был заставлен различными вкусностями: от похлебки из майонеза до печенья с рассолом. Началась лютая трапеза. А Тарталья уже стал представлять своим браткам Предвестников: — В прошлом Иль Дотторе — спиногрыз в церковном хоре. — Что? Откуда ты знаешь? — Дотторе нахмурился и уже представил, в какой позе будет лишать Чайльда желания разбалтывать его секреты. — Эм… — на самом деле эту историю рассказал ему Панталоне во время одной посиделки, но подставить его он не мог, поэтому проигнорировал вопрос. — Скарамучча — в штанах куча. — Мудобляд, ебало завали! — бамбочио кинул ответку. — Пискун, я тебя сейчас завалю! — Пупсик, ну не злись. — Аято попытался успокоить его своими ласками. Чайльд решил разрядить обстановку и попросил Чжун Пе: — Лысая башка, дай пирожка! — Рыжий лобок, дам тебе кусок. — протянул парню хлебобулочное изделие. Спустя некоторое время Пьеро, как самый главный, решил перейти к главной части застолья: — Тарталья, мы рады, что ты наконец обрел свое счастье с этими двумя замечательными мужчинами. Но мы должны убедиться, что твой выбор действительно достойный. Ты ведь знаешь, как это заведено в Снежной. — Да, но я думаю, что это не обязательно. — Ты и так не справился со своим заданием, и еще вздумал перечить многовековым традициям? — разозлился. — Ох, ладно… но я смотреть на это не буду. — Подождите, так возлюбленных же двое, как нам быть? — загадочно вклинился Панталоне. — Хм… сначала разберемся с этим, — указал рукой на Аято, — а потом уже со вторым. Вы с ним пока можете пойти прогуляться по дворцу. Чайльд и Чжун Ли так и сделали: вышли из зала и пошли дальше по коридору. За захлопнувшимися дверями послышались громкие разговоры. Парень сочувствующе покачал головой и чуть ускорил шаг. Аято немного расстроился, что его братки покинули его. Теперь он остался наедине с десятью незнакомцами. Пьеро встал из-за стола: — Господин Камисато, подойди сюда. — Уже, так быстро? — Да, сучка. Сейчас мы проверим, насколько ты хороший человек. Арлекино тяжело вздохнула и откинулась на спинку стула. Она никогда не любила эту традицию. Скарамучча встал и вышел из зала со словами: — Пидарасы, заебали, сука, говно трахать. Пиздую нахуй. — Не обращай внимания на его грубость. У него просто нет полового члена: он же кукла, ему не приделали его. — Угандошу, блять!!! — послышался крик из коридора. — Итак, ты знаешь, что сейчас будет происходить? — Пьеро взял Аято под руку и повел к сцене в центре зала, посреди которой стоял небольшой мраморный стол. — Нет, но надеюсь, что-нибудь шаловливое. — Да, это очень шаловливо. — Панталоне, Дотторе и Капитано тоже поднялись на сцену. — Раздевайся, не стесняйся. Глаза остальных предвестников устремились на Аято. Он послушно скинул с себя свой плащ, из-за чего Альбедо и Тома внутри рукава затряслись и подумали, что началось землетрясение. Но Камисато был так взволнован происходящим, что уже позабыл про «зайца» и «зайку» в рукаве. — А что, другие не присоединятся? — продолжал обнажать свое тело, наслаждаясь заинтересованными взглядами. — Наши дорогие дамы не имеют специального органа для совершения полового акта, а Пульчинелла просто гетеро. — Ну, по нему видно. — усмехнулся. — Что? — Пьеро не врубился, но решил не отходить от темы. — Впрочем, неважно. Когда Аято полностью разделся, Предвестники оценивающе оглядели его и сами тоже стали снимать свою одежду. — Ложись на стол. — Пьеро надавил на плечи Аято, вынуждая того опуститься на холодную каменную поверхность таким образом, что его голова свисала с края вниз. Предвестник подошел к лицу Камисато и достал из трусов свое достоинство. Аято, наблюдая за его действиями вверх тормашками, пошло облизнулся и потянулся губами ближе. — Хороший мальчик. — Предвестник явно был доволен таким энтузиазмом и с еще большим засадил Аято в ротик, глубоко вбиваясь с громким хлюпаньем. Панталоне же любил, когда его пердолят от всей души, поэтому забрался сверху на лежащего на спине Аято к нему лицом, чтобы насадиться на его колом стоящую сосульку. Он присел на корточки и одной рукой направил её в свой педачокс, а другой оперся о стол сбоку от разгоряченного тела мужчины под ним. Дотторе как обычно оставили грязную работу и отправили его чистить дымоход Аято. Он подошел к другому краю стола, оказавшись совсем рядом с нужным местом. Предвестник стянул с себя штаны и вытащил своего депутата. Вдруг его хватил приступ болезни Альцгеймера: он забыл, как заниматься сексом. Поэтому спросил: — Что дальше? — А дальше — хуй подальше. — Аято на секунду прекратил свое оральное занятие, чтобы пригласить к действию, подаваясь бедрами навстречу. — Точно, пупсик. — Дотторе подставил свой член, и он легко проскользнул внутрь. Он закинул ноги Аято себе на плечи и уткнулся лицом в спину Панталоне, который сидел прямо перед ним, иногда грызя ее. Дотторе начал ритмично двигаться под влажные стоны Аято. Капитано же из-за своей маски, которую никогда не снимал, почти ничего не видел и не слышал. Он даже не врубился, что происходит, поэтому просто ждал. Краем уха уловил некоторую возню, подошел ближе. Услышал шлепки и стоны и наконец вспомнил, для чего они там собрались. — А мне куда? — Я могу еще одну дырку проделать… — отозвался альтруист-Дотторе. — Не надо. — Панталоне поморщился, вспомнив, как ощутил на себе этот опыт. — Иди лучше сюда. — не растерялся. Капитано неуклюже залез на стол и на ощупь нашел голову Панталоне. А тот уже сам принялся работать своим ртом, не забывая прыгать на Аято, как мячик. Правда, по окончанию всего действа Капитано так и не понял, кто ему отсосал. Аято обиделся, что четвертый участник им не заинтересовался. Он был уверен, что места хватит на всех: «Да я хоть с сотней самцов могу сблудить!» В воздухе стоял биологический аромат жгучего коллектива. Остальные Предвестники молча наблюдали за происходящим. Пульчинелла все ерзал на своем стуле, а девушки смаковали алкоголь, изредка перебрасываясь многозначительными взглядами.***
— А что за традиция? — не врубился и решил задать вопрос Чжун Ли, чтобы разрядить обстановку, когда они вышли из зала. — Если я скажу, это уже не будет традицией… — Для Тартальи эта тема была не самой приятной, поэтому он ловко ушел от ответа. — Что бы ты хотел посмотреть? Здесь столько комнат, что мы вряд ли успеем все обойти. — Царица ведь тоже обитает где-то здесь? Можем ли мы с ней встретиться? — Точно нет. Аудиенцию с ней нужно выпрашивать месяцами, а то и годами. Просто так она нас не примет. — А где хотя бы она находится? Я всегда мечтал посмотреть на ее хоромы. — На самом верхнем этаже. Это по той лестнице до конца, — указал рукой, — а там уж только один коридор, ведущий к ее покоям. — Ага… — Чжун Ли на несколько секунд остановился, чтоб четко запомнить путь. А после ударил Чайльда кулаком по спине, отчего тот упал на колени. — Эй!.. Дед еще раз пнул его, а потом перепрыгнул и побежал к нужной лестнице. Чайльд поднял голову, тяжело дыша, и тут же погнался за ним вслед. На ступеньках он несколько раз споткнулся из-за боли от недавнего удара, но все пытался ухватить Чжун Ли за рукав или штанину. Тот был прыток, но под конец тоже стал задыхаться и замедляться. Парню удалось зацепиться за него: — Стой! Куда ты?!.. — договорить не удалось из-за нехватки воздуха. — Тебя ебать не должно! — постарался вырваться из хвата, но только свалился на пол, потянув за собой Чайльда, и уже стал ползти в сторону большой фигурной деревянной двери. — Туда нельзя! — привстал и начал тащить деда в противоположную сторону. Чжун Ли брыкался, как мог, и медленно приближался к своей цели. С силой пнул Чайльда в живот, из-за чего тот отлетел на несколько метров назад. Освободившись, дед поднялся на ноги и еле доковылял до проема. Уже толкнул тяжелую дверь, но сзади на него снова набросился Чайльд и повалил на пол. Двое запыхавшихся мужчин ввалились в зал под скрип старинных петель. Чайльд все пытался выволочить деда обратно, но женщина на троне их уже заметила: — О, неожиданные гости? Одиннадцатый предвестник Фатуи и Моракс собственной персоной? — А?.. Д-добрый вечер, Ваше Величество Царица… — Чайльд с трудом встал с пола и начал отряхиваться. — Грымза выблядушная, не ожидала меня увидеть? — кряхтя, дед тоже поднялся. — По правде говоря, не ожидала. Я думала, что Чайльд просто заберет твое Сердце Бога и принесет его мне, но вместо этого привел самого Архонта. Весьма похвально. — Э… Ну да, я привел этого хуетряса, и вообще-то, это было проще простого! В следующий раз можете дать мне задание посложнее. — Я услышала тебя, Чайльд. Ну так, где же Сердце Бога? Тарталья заметно напрягся: когда он был в Разломе, Сердца Бога там не оказалось. Значит, оно все еще где-то у Моракса. Парень в растерянности уставился на мужчину. Тот пошарил по карманам и вытащил небольшую фигурку, от которой исходил яркий теплый свет. — Ваше Величество Царица, согласны ли вы заключить со мной контракт: я отдаю Вам свое Сердце Бога, а Вы мне — свою Пробку. — Вот как заговорил, когда что-то понадобилось. — Царица, надменно усмехнувшись, встала с трона и подошла ближе к мужчине. — В целом, это весьма выгодное предложение. — взяла в руки фигурку и покрутила ее, чтоб убедиться, что она настоящая. — Чайльд, мальчик мой, принеси мне Пробку. Она лежит в том шкафу. Предвестник тут же метнулся к нужному углу и достал ценный предмет. Не врубился, почему он хранится просто на полке без какой-либо защиты, но не стал задавать лишних вопросов, а молча вручил его Царице в руки. — Благодарю. Итак, Властелин Камня, ты действительно уверен в нашей сделке? — Да, Ледяная Императрица. Я мечтал об этом последние несколько столетий. — Тогда, как пожелаешь. — Царица вложила свою Пробку мужчине в ладонь, а сама пошла в глубь зала к массивному шкафу, крепко сжимая Гео Сердце Бога в руках. — Оба свободны! Как только Чжун Ли почувствовал соприкосновение его кожи и холодной поверхности пробки, он сразу выбежал в коридор, позабыв о всем на свете. — Ваше Величество, подождите… — запнулся Тарталья, проводив взглядом удалившегося мужчину. — Что такое? — послышался слегка раздраженный голос женщины, приглушенный стуком и звоном металла — Сердце Бога она прятала в действительно надежное место. — Разве мне не полагается вознаграждение за это? — Ах, ты прав. — Царица вернулась и снова села на трон. — И что же ты хочешь? — Ну в идеале — повышения моего номера в иерархии Предвестников Фатуи. — Ты знаешь, что это невозможно. У каждого есть свой номер, который не подлежит оспариванию. — Я столько всего сделал для Вас и для нашей страны и все еще не достоин более престижного звания? — Хорошо, я дам тебе одно задание, и если справишься с ним — повышу тебя до Отрока. — Я смотрю, вы на приколе сегодня? Ладно, давайте ваше задание. — Следующая цель в моем плане — Электро Сердце Бога. Отправляйся в Инадзуму к Владычице Вечности и заполучи его. — Ух, легкотня! — Тарталья, полный энтузиазма и уверенности в своих силах, выбежал из зала, но тут же остановился, увидев странное зрелище. Чжун Ли сидел на корточках со спущенными штанами и пытался протолкнуть в свой задний проход еще одну пробку. Услышав скрип двери, он глянул на Чайльда, но свое дело не прекратил. Парень застыл на месте и даже не успел отреагировать, как вдруг дед испарился: будто растворился в воздухе. — Че блять? — Тарталья не врубился и подошел к месту, где сидел Чжун Ли. Никаких намеков на то, что секунду назад здесь находился кто-то еще, не было. Но в тот же миг Чжун Ли попал в Селестию, ведь собрал и вставил в себя три Божественные Пробки, что и было необходимо для вознесения туда. Он оказался на каменной дорожке посреди чудесного сада, все так же сидя на корточках без брюк. Ослепленный ярким светом, он застыл и начал медленно осматриваться. — Кто блять срет в моем саду?! — послышался яростный женский крик и приближающийся звук шагов. Чжун Ли начал поспешно натягивать свои штаны, одновременно вставая на ноги: — Добрый вечер, мадмуазель! Я не срал, сейчас все объясню! — А, это ты, Чжун. Неужто поборол свой грех? — Откуда вы меня знаете? И что за грех? — не врубился. — Ты еще не понял ничего? А как ты сюда попал тогда? — Я собрал три пробки! — О… и с какой целью? — Ну, вознестись в Селестию, чтоб стать верховным божеством… — Зависть Богам Селестии совсем затуманила твой разум. Ты ведь и так был Архонтом, неужели тебе было этого мало? — Тебя ебать не должно, ты кто такая вообще? — Меня зовут Асмодей, я Хранитель Небесного порядка. И я не позволю такому грязному отродью как ты очернять этот священный остров. — ненависть сверкнула красным огоньком в ее глазах. Она воспарила в воздух и направила загадочную элементальную силу из своих ладоней. Чжун Ли попытался увернуться, но его снесло этим бешеным потоком. Его толкало все дальше, все ближе к обрыву. Он кричал и рычал, цеплялся руками за выступающие камни, раздирая кожу на ладонях. Но Асмодей только безжалостно усилила напор, ни на секунду не останавливаясь. Вот пальцы разомкнулись, не в силах больше держаться. Чжун Ли полетел с острова вниз, размахивая руками, в последних попытках ухватиться за что-то. Пролетев много сотен метров, его тело разбилось о скалистую землю, не оставив после себя ничего похожего на живого человека. Асмодей взглядом проследила за падающим телом и слегка разочарованно вздохнула: второй участник эксперимента дошел до безумия, желая заполучить те блага, что есть у других. Чжун Ли лишился жизни из-за своего греха — зависти.