***
- Отец, - Рейнира обернулась, ощутив прикосновение руки к спине. Празднество, оканчивающееся огромным пиром, стало почти отдыхом. Они наконец могли выдохнуть, ведь цель была достигнута. Большую часть вечера девушка провела, общаясь со знатными дамами, норовившими обязательно поздравить новоиспеченную жену и пожелать счастливого брака. Всё это было одновременно слишком знакомо и в новинку. Прошлая свадьба была пропитана безысходностью, ведь девушка была уверена, что в браке её не ждёт той любви, о которой в глубине души она всегда мечтала, да и сердце болезненно ныло от осознания того, насколько сильно они будут разделены с Деймоном. Теперь же, наоборот, они сблизились как никогда, пусть сама церемония мало значила для них и была лишь данью традициям, но мысль о том, что они теперь перед богами и людьми неразлучны, не отпускала. - Не думал, что буду вновь праздновать этот день, - усмешка отца была доброй, и всё же Рейнира видела в его глазах те эмоции, которые он старательно пытался скрыть. Визерису пришлось пойти на встречу близким родственникам и официально позволить им быть вместе, но вряд ли такой расклад его целиком устраивал. - Я тоже, - чуть тише ответила Рейнира, только вот печалились они с отцом по разным поводам. Как бы не была она удовлетворена тем, что теперь они с Деймоном связаны узами брака, безоблачным счастьем это было сложно назвать. Были ещё слишком свежи воспоминания о потерях и не было утрачено чувство вины перед теми, кто был важной частью её жизни. Она скучала по Лейнору, и несправедливость вперемешку с виной всё ещё терзала сердце от этой потери. Глядя на подрастающего Джекейриса, она всё отчётливее видела в нём черты Харвина Стронга, и от этого сердце сжималось в болезненной скорби. Ни один из них не заслуживал такого окончания жизни. Взгляд неосознанно метнулся в сторону младшего Стронга, который проводил время в окружении лорда Хайтауэра и его рыцарей, сердце в очередной раз сжалось от волны ненависти. Сможет ли она когда-то отпустить эту злобу? - Рейнира, я надеюсь, ты не ошиблась, - снова заговорил отец, вырывая девушку из собственных мыслей. Принцесса посмотрела на короля, ощущая как сжались губы, а руки в привычном жесте сцепились за спиной. - Почему ты так ненавидишь Деймона? – ей казалось несправедливым, что отец не может искренне порадоваться за тех, кто ему дорог. Она понимала его беспокойство касательно Деймона, за последние месяцы он ни раз пытался сказать ей об осторожности. Визерис был уверен, что знает своего брата лучше других, и что тот вовсе не способен на добрые чувства, а потому желание уберечь дочь было преобладающим в хаосе эмоций. Вот только он в самом деле и не подозревал, какие пути прошли его брат и дочь, чтобы в итоге встать на один общий. Деймон Таргариен мог быть каким угодно в глазах окружающих: порочным, расчётливым, жестоким, лицемерным, нахальным, опасным, и всё это было правдой. Но невозможно было объяснить хоть кому-то, что каждый из его грехов разбивался, сталкиваясь с тихой поступью и нежными касаниями племянницы. - Я люблю его, - снова заговорил отец, находя взглядом в толпе Деймона, беседующего с одним из лордов Долины. – Но знаю, что он жесток и очень хитер. Увидев беспокойство, которое не стало для неё открытием, Рейнира мягко улыбнулась, сжав руку отца. - Тебе не стоит за меня переживать, отец, - её слова прозвучали мягко, и всё же достаточно строго, дабы он не решил, что девушка готова в очередной раз обсудить перспективы своего брака. - Хорошо, - взглянув в глаза дочери, ответил Визерис после минутной заминки. - Рейнис всё-таки не явилась, - продолжил отец, когда Рейнира уже собралась отойти от него в сторону других гостей. - Она предупредила об этом в письме, - спокойно ответила принцесса. Рейнис Таргариен за прошедшее время стала если не другом, то союзником, и девушка больше не ждала от неё чего-то неожиданного. Мать Лейнора одной из первых узнала о помолвке и отреагировала на новость абсолютно спокойно, словно ни на мгновение не сомневалась в подобном исходе. К тому же, ей вряд ли вообще было дело до этого, поскольку пару месяцев назад Корлис всё же пришёл в себя окончательно, а теперь и вовсе был почти здоров. Ему лишь было трудно передвигаться, и потому Рейнис вежливо извинилась в письме за их отсутствие, добавив к этому официальное приглашение на Дрифтмарк. Разумеется, они и так несколько раз, после того как Корлис очнулся, были на острове, дабы познакомить Морского Змея с его наследником. Рейнира нисколько не удивилась, когда свёкр отреагировал на внешность мальчика также, как до этого его супруга, дав понять, что абсолютно точно признаёт в нем наследника. - Думаешь, для Веларионов это не проблема? – как-то снисходительно спросил отец, обведя жестом праздничный зал. - Рейнис поддержала меня, и Корлис тоже, - кивнула девушка. - Хорошо. - Я хотела сказать тебе спасибо за то, что ты сделал, - теперь голос Рейниры слегка дрогнул, она так и не находила времени, чтобы поблагодарить отца за то, на что он пошёл ради неё. Одним из главных сюрпризов вечера было то, что королева на нём не присутствовала. Двумя днями ранее она родила девочку, но ужин в честь этого события был скромным, а основное торжество перенесли на именины, ведь всё во дворе было сосредоточено на свадьбе наследника. Долгие дни тянулись бесконечные обеды и ужины, турниры и балы. Множество гостей со всех уголков Вестероса стекались ко двору, одаривая принца и принцессу подарками. Все десять дней не смолкали инструменты музыкантов даже во дворах и рощах королевского замка. В такой обстановке было сложно выделить время для празднования очередной новорожденной принцессы. До родов Алисента отлично играла роль хладнокровной королевы, которую жизнь падчерицы и вовсе не волнует, но если ей и удалось провести Визериса, то Рейнира и Деймон прекрасно понимали, что она никогда не простит им того, что произошло с Отто Хайтауэром. - Это – мой долг, хоть что-то я сделал правильно для тебя, - вздохнул Визерис и вдруг притянул дочь к себе, слегка приобняв. С годами отец словно высыхал: его когда-то статная высокая фигура всё больше скрючивалась и клонилась к земле, серебристые волосы теперь потускнели и стали редеть, кожа истощилась от морщин и сухости, а каждое движение было лишено прежней жизненной силы. Ощутив некрепкое объятие, Рейнира тяжело вздохнула: слишком печальным было осознание того, что здоровье Визериса становилось всё хуже. Приступы давно обнаруженной болезни случались чаще после суда, иногда, по словам Деймона, он даже пропускал заседания Малого Совета. Отец и дочь обмолвились ещё парочкой фраз до того, как к ним приблизился Деймон. Его лицо не выражало никаких эмоций, кроме вежливого равнодушия, а губы вытянулись в тонкую линию: таким он обычно был для всех окружающих – надменный Порочный принц. Рейнира не смогла скрыть улыбку, когда в голове мелькнуло воспоминание раннего утра: Деймону пришлось практически сбегать из её постели, дабы служанки, что готовили девушку к свадьбе, ничего не заподозрили, и по пути мужчина оступился, упав на пол. Принцесса не смогла сдержать смеха от того, как нелепо выглядел дядя в тот момент, кажется, она впервые увидела его в такой глупой ситуации. Порочный принц в свою очередь сначала одарил девушку строгим взглядом, но поднявшись на ноги, всё же не смог сдержать ответного смеха. И это был один из тех моментов, когда принцесса ощущала их близость и единение слишком сильно. Ей нравился холодный Деймон в толпе незнакомцев, она восхищалась им. Но то, каким он был наедине с ней, вселяло веру в то, что они обязательно смогут пройти остаток пути вместе. - Могу я украсть свою жену? – вежливо обратился к брату мужчина, кладя руку на талию Рейниры. Они с отцом вели долгую беседу ещё за ужином и потому обменялись лишь несколькими незначительными фразами, когда Деймон подошёл. - Разумеется, - кивнул Визерис, даже пытаясь изобразить беззаботную улыбку. Деймон, ничего не ответив, повернулся к той части зала, где наиболее громко раздавались ритмы музыкальных инструментов и подтолкнул девушку вперёд. Заняв место среди танцующих, они молниеносно подстроились в такт общего веселья. - Я бы вернулась в покои, - заговорила Рейнира, ощущая, как кружево в районе плеча неприятно трёт кожу. Ноги порядком затекли от непривычной обуви, и девушка впрямь чувствовала себя уставшей. - Не терпится приступить к брачной ночи? – наклонившись к уху принцессы, при этом, не теряя ритма танца, прошептал Деймон с привычной усмешкой. - И это тоже, - буркнула Рейнира, ощутив, как краска прилила к лицу. Она уже почти привыкла, что теперь намёки и заигрывания Деймона не оставляли её почти никогда, пожалуй, это было огромным преимуществом их сближения. - Ты еще не получила все подарки, - вдруг серьёзнее заговорил Деймон, на этот раз загадочно подмигнув девушке. - Все, - после заминки как-то смущенно ответила принцесса. По традициям королевских свадеб, подарки дарились в период девяти дней празднования перед церемонией. Это было сделано для того, чтобы и без того насыщенный последний день не пришлось перегружать ещё больше. - А как же танец мужа? – надменно спросил Деймон, на этот раз приблизившись к девушке чуть ближе, чем позволяли правила бального этикета. - Кажется, мы никогда не танцевали. Так странно, - заговорила девушка, когда музыка стала более мелодичной. Она действительно только сейчас поймала себя на мысли, что видела Деймона танцующим от силы пару раз в жизни, да и то, кажется, те пару раз были, когда она ещё была маленькой. Она не смогла даже вспомнить, танцевал ли он на свадьбе с Лейной. - Делать что-то впервые на свадьбе – традиция, - усмехнулся Деймон, и Рейнира едва заметно толкнула его кулаком в плечо, явно услышав подтекст фразы. И всё же довольная улыбка украсила девичье лицо. - Деймон, я хотела… - начала говорить принцесса, толком и не зная, что на самом деле хочет сказать. Столько чувств переполняли её, не все они были светлыми, но так хотелось сделать это мгновение прекрасным и незабываемым. - Тшш, - Деймон вдруг перебил девушку, наконец приближаясь вплотную к ней, он поднял обе руки, заключив её лицо в ладонях, а затем почти неприличным жестом провёл пальцам по губам. Рейнира вновь ощутила краску, вспыхнувшую на лице, вслед за которой волна жара разлилась по телу. Это откровенное движение было слишком личным для всеобщего обозрения, но Деймон продолжил говорить, словно не заметив ничего странного в сложившейся ситуации. - У нас ещё будет ночь для бесед, - подмигнув принцессе, он сжал губы, словно очень хотел сказать что-то ещё, но не мог. - Ночь? – улыбнулась Рейнира, старательно пытаясь уловить непонятные намёки дяди. - Хорошо, вся жизнь, - хмыкнул Деймон и наконец улыбнулся той широкой улыбкой, которая была самой редкой гостьей на его лице, а затем наклонился и оставил на её губах несколько поцелуев: мягких, почти целомудренных. Прежде чем девушка успела ответить, со стороны раздался шум: сначала разбилась посуда, затем закричали женщины, а потом и вовсе послышался металлический скрежет. Деймон резко схватил супругу за руку, отодвинув её дальше и почти полностью закрывая своей высокой фигурой. Женские крики вокруг становились всё громче, а толпа неравномерными волнами отстранялась к пустующим столам по разные стороны от площадки для танцев. Выглянув из-за плеча Деймона, девушка какое-то время не могла понять, что происходит, а затем всё же увидела в просвете между фигурами хаотичные движения. - Что там? – громко спросила она у Деймона, который в свою очередь просто замер на месте, всё ещё придерживая её одной рукой, тем самым, не позволяя его обойти. - Какая свадьба без резни, - усмехнулся мужчина холодно, а затем резко обвёл глазами тех, кто стоял вблизи. Рейнире показалось, что он как-то странно кивнул сам себе, но она была настолько отвлечена происходящим впереди, что могла и ошибиться. - Не смешно, - буркнула девушка, в то время как громкие голоса глашатаев сменили ритмичную музыку. Требования разойтись, как и указ прекратить драку звучали всё настойчивее, и всё же шум впереди не прекращался. Рейнира попыталась оттянуть Деймона назад, вовсе не планируя наблюдать за варварством весь оставшийся вечер, но вдруг положение вещей изменилось: дерущиеся мужчины прорвались сквозь горстку отошедших гостей, и вот они уже завалились на пол прямо перед молодожёнами. Рейнира почти завороженно уставилась на разъярённые тела, что столкнулись в схватке, отметив про себя, что это Золотые плащи. По традициям, сами плащи были оставлены за пределами зала, а вот чёрные кафтаны и панцири выдавали принадлежность гвардейцев. Не успела девушка задуматься о том, что могли не поделить служащие двора настолько важного, чтобы испортить королевскую свадьбу, как вдруг ситуация вновь резко поменялась: оба вскочили на ноги и достали ножи. Казалось, прошла буквально минута или даже меньше: несколько резких движений и утробный вскрик раненного. Только вот раненным оказался не кто-то из гвардейцев, а один из гостей, что стоял в толпе, пытающейся двигаться прочь от схватки. Она не уловила, как это произошло из-за того, что Деймон перекрывал ей полный обзор, но, судя по лицам, что девушка смогла разглядеть, никто толком не понял, как ситуация приобрела такой поворот. Рейнира, воспользовавшись минутным замешательством, отодвинулась от супруга, выходя из-за его спины, в то время как оба гвардейца вдруг замерли. Должно быть стража как раз пробилась к самом центру происходящего, вот только Рейнира и не глянула на то, как обоих мужчин хватают под руки, потому что всё её внимание было приковано к упавшему раненному. Взгляд мучительно медленно потёк по странной конструкции на ноге, что теперь из-за задравшегося наряда была видна слишком хорошо, затем по расписанному знакомым цветами одеянию и красивому гербу, вышитому на груди в той части, где теперь появлялось кровавое пятно, по искажённому от боли лицу со струйкой крови в уголке губ и тёмным волосам. Крики вокруг сменились на взывание о помощи, в то время как какая-то женщина положила голову мужчины себе на колени. Он, кажется, задыхался, при этом морщась от боли. Рейнира не чувствовала отвращения от картины, что предстала перед ней, не чувствовала страха или желания кричать. Минутная пустота непонимания вдруг сменилась чем-то тёмным, заполняющим душу, словно мгла над заливом перед грозой. И мглою этой было удовлетворение. Ей снилось много снов о мести и несправедливости, но картина того, как задыхается Ларис Стронг, стала шедевром на их фоне. Принцессе казалось, что боги повернулись к ней - сразу все Семеро, чтобы поздравить её с праздником. Она не была жестока, но происходящее перед ней стало исполнением желания. И вдруг, словно резкий щелчок в голове… Подарок. Рейнира медленно перевела взгляд на Деймона: есть только один бог, которому она способна поклоняться. Девушка как-то думала о своей привязанности к Деймону в таком ключе, настолько сильно она обожала этого мужчину. И одного взгляда на абсолютно равнодушное и ни капли не удивленное лицо дяди, который переводил взгляд с супруги на раненного и обратно, хватило, чтобы подтвердить догадку. Всё больше гвардейцев стекались к маленькому участку, подоспел старый мейстер, опустившись на колени перед Стронгом. А Рейнира всё смотрела… - Моя принцесса, нам нужно… - вдруг послышался голос её стража, и Деймон, заметив его, сократил расстояние между ними, сделав шаг вперёд. - Да, нам пора, свадьба окончена, - спокойно хмыкнул принц, обратившись к сиру Анхелю, теперь даже не глядя в сторону умирающего. Рейнира ещё какое-то время смотрела: она видела, как покачал головой мейстер, глядя на подошедшего короля, видела, как окружающие стали скорбно перешёптываться, и видела, как струйка крови изо рта Стронга стала темнее, а глаза закатились. - Рейнира, - произнёс Деймон, сжимая запястье девушки и потянув её на себя. - Значит, последний подарок преподнесён? – полувопросительно произнесла девушка, в последний раз глянув в сторону уже почти безжизненного тела, а затем повернулась и медленно пошла рядом с супругом по стопам гвардейца, краем глаза отметив, как он усмехнулся, едва заметно кивнув.***
Рейнира осторожно протянула руку, касаясь ещё не до конца отвердевшей чешуи на голове дракона. Он был размером с небольшую собачку, что так любили придворные старухи. В полутьме большой клетки, приготовленной специально для Вермакса, пахло сыростью и паленными костями. Зверь утробно заурчал, когда девушка встала и, отступив на шаг назад, потянулась к приготовленному слугами мясу. Она бросила кусок сырой дичи к лапам дракона, отметив, что тот почти не отреагировал, продолжая смотреть на неё так, словно понимал, кто стоит перед ним. - Дракарис, - слетело с губ, после чего дракон молниеносно перевёл внимание на мясо, которое минутой позже вспыхнуло от достаточно мощного пламени, исходящего из небольшой пасти. - Его доставили сюда вчера, - послышался голос Деймона, который только сейчас присоединился к девушке, хотя они прибыли к Логову вместе. - Значит, время пришло? – улыбнулась Рейнира, поворачиваясь к супругу. - Зверю пора знакомиться с хозяином, он окреп, - пожав плечами, Деймон сделал несколько шагов, приближаясь к девушке. Они расстались всего-то минут десять назад, а Рейнира уже ощущала что-то очень похожее на тоску по прикосновениям. И, судя по жестам и взгляду мужчины, это ощущение было взаимным. Что бы не говорил отец и что бы не казалось другим, она знала, что даже Деймон Таргариен не способен на такое искусное притворство. О его чувствах говорило каждое движение в те моменты, когда они оставались наедине. Даже шаги его, всегда уверенные и жесткие, становились спокойнее, словно он боялся её напугать. - Завтра приведу Джекейриса, - вновь переводя взгляд на дракона, произнесла принцесса, наконец ощутив долгожданное прикосновение горячей ладони в области талии. - На Драконьем камне им было бы лучше, - чуть тише произнёс Деймон, когда она в привычном теперь движении откинула голову на его плечо, прижимаясь спиной к груди мужчины. - Да, но ты – наследник, и мы не можем всегда быть там, - девушка ощутила, как его пальцы сжались сильнее на её бедре: секундная вспышка, но она так хорошо научилась их улавливать. Деймон, как выяснилось, сильно привязался к одинокому островному замку: там он был другим, свободным. Казалось безумием, но Рейнира почти физически ощущала дискомфорт мужчины в присутствии множества придворных. Сначала она старалась это игнорировать, а затем вдруг он сам поднял разговор о том, что им бы стоило больше времени проводить на Драконьем Камне. Так они и делали, и всё же Рейнира видела почти печальное недовольство отца от их отсутствия, и ехидные усмешки некоторых придворных вроде Алисенты. Теперь, когда они избавились от Стронга, а на свет появилась третья дочь короля, можно было окончательно выдохнуть. И всё же Рейнира считала, что им не стоит слишком сильно удаляться от дворца. Её отвлёк резкий рывок Деймона, который повернул девушку к себе, пришлось привычно задрать голову, чтобы не упустить крупиц эмоций в серо-фиолетовых глазах. - Я знаю, - примирительно фыркнул принц, наклонившись и оставив едва заметные поцелуи на лбу и висках супруги. - Мечтаешь о спокойной жизни вдали от двора? Отказаться от титулов, обрезать волосы? – усмехнулась Рейнира, припомнив их давний разговор о чём-то подобном в те времена, когда они были только любовниками. Мысль о том, что можно просто убраться подальше от всех, ближе к родине, стать свободными, словно дикие драконы, была привлекательной и немного безумной. Но лишь для того, чтобы посмаковать её на языке и ласкать в голове, в самом же деле ни один из них никогда бы не смог отказаться от того, для чего был рождён. Преданность трону впитывалась с первым вздохом, ощущение превосходства было в крови, а жар этой самой крови невозможно было поддерживать радостями простой жизни. - Я бы посмотрел на тебя без волос, - хихикнул Деймон в то время, как его рука с едва заметным усилием стянула несколько распущенных серебристых прядей. Достаточно одного такого жеста, чтобы Рейнира ощутила, как жаждет ещё больше прикосновений…мужа. - Ты бы меня разлюбил, - усмехнулась Рейнира, только вот получилось скорее заигрывающе, чем весело. Слова сами сорвались с губ, и девушка вдруг подумала о том, как редко Деймон признаётся ей в своих чувствах и как странно любовь звучит на устах, хотя оба они очевидно испытывали друг к другу что-то очень сильное. - Ничто не может заставить меня разлюбить тебя, Рейнира, - вдруг абсолютно серьёзно произнёс мужчина, ещё какое-то время давая им обоим насладиться зрительным контактом прежде, чем их губы соединились, зарождая в груди принцессы стон нетерпения. Она не знала, что такое истинная любовь, о которой говорил отец. А говорил он об этом много с самого детства дочери, тем самым превознося любимую супругу. Но она точно знала, что нет ничего более приемлемого, чем сильные и немного грубоватые руки дяди на её теле; нет ничего трепетнее, чем прикосновения его губ; нет ничего желаннее, чем хаотичное или нежное соединение их тел; нет ничего красивее этой ехидной ухмылки на равнодушном лице и нет ничего естественнее, чем стук их сердец, бьющихся точно в такт друг другу; сердец, что качали одну кровь по двум телам. Кровь, соединенная на веке возле полу-туманного холма в потайной ложе Драконьего камня, оказалась и на вкус абсолютно одинаковой - словно ещё одно доказательство неизбежности связываемой их близости. Словно только тот, кто обладал кровью дракона, мог в полной мере понять и принять другого её обладателя.