Сейчас поймёшь Третьякова!

— Лаура Альбертовна да не понимаю эту я эту вашу математику! Находясь в квартире у преподавателя, уже битых 2 часа репетитор, которого наняла мать 17-ти летней Маше, объясняла ленивой ученице одну и ту же тему, но та даже не вникала в слова учителя. Третьякова не любила математику и пыталась всем своим видом показать, что ей это не интересно. Это была очень способная девушка, Лаура Альбертовна Лукина — репетитор блондинки — видела этот потенциал и пыталась помочь блондинке, но что же делать если ученица не желает учиться? — Маша, я же вижу, что ты даже не пытаешься понять то, что я тебе говорю?! — Лаура Альбертовна, я и вправду не понимаю эту тему, может, на сегодня уже закончим? — не могла уняться ученица, преподавательнице часом это уже стало надоедать, поэтому она решила действовать по другим правилам. Лукина встала с дивана, который находился рядом, и быстро направилась в сторону обескураженной поведением педагога ученице, рывком развернула и подняла её со стула, прижавшись своими бедрами к заднице блондинки и упершись в стол. Так от непонимания происходящего Третьякова томно вздохнула, но вовремя очнувшись начала сопротивляться. — Л…Лаура Альбертовна, ч-что происходит? — задыхаясь от страха еле выговорила Маша. — Третьякова, тебе лучше помолчать, ты настолько меня вывела, что сейчас мне срочно нужно тебя трахнуть, чтобы снять своё напряжение! Руки Лукиной проникают под блузку и болезненно сжимают грудь. — Лаура… — Ну что ж Мария, сейчас я тебя проучу за потраченное мною время на бесполезный урок, который ты даже не попыталась понять. Женщина свободной рукой положила ученицу на стол, пока та пыталась вырываться. — Хватит брыкаться, — она больно шлепнула по ягодице Марии и начала растирать место удара. -Ты всё равно не сможешь вырваться. — Лаааура Ааальбертовна, прошу, может договоримся? Обещаю, я выучу математику! — блондинка всё ещё пыталась вырваться, но крепкая хватка и заехавшее между её ног колено довольно сильно усложнили эти попытки. — Ох Третьякова, сейчас ты у меня не только математику выучишь, но и физику заодно, — коленом брюнетка резко надавила на промежность Марии и впилась в её шею, оставляя багровые засосы по всем выступающим участкам дрожащего тела. Мария впервые пожалела, что надела юбку на занятие и больше всего жалела, что это будет последний день, когда она вообще в жизни надела юбку. Легко забравшись под юбку, учительница положила через ткань белья на лобок свою руку и начала пальцами ласкать клитор. — Итак Третьякова, расскажи-ка мне, что такое производная функция. — Нет, нет, нет! — Мария дёргается, пытаясь вырваться, но рука всё ещё находится там. — Нет! — блондинка не понимает, почему её бельё вдруг начинает промокать, ей становится стыдно из-за реакции своего тела на эту чёртову брюнетку. Тем временем ладонь словно приросла к её лобку, а пальцы стали ласкать сильнее. — Хватит, прошу не надо! Мария резко заткнулась и тяжело задышала в такт с Лукиной. Учительница продолжила свои ласки. Вскоре почувствовав пальцами влагу, сказала: — А быстро ты намокла, девочка моя. — Я не Ваша, — огрызнулась Третьякова. — И выньте руку. — Ты так и не ответила на мой вопрос, Мария, я жду. Брюнетка ускорилась, а блондинка от её движений, кажется, даже перестаёт дышать. Она сама не заметила, как расслабилась и начала тихонько постанывать, поднимаясь на носочках вверх к рукам женщины. — П-производная ф-функция аххх э-это понятие дифференциального мммм… исчисления, характеризующее скорость изменения аххх. функции в данной точке. — Молодец, а говорила, что ничего не понимаешь, вот видишь, — Лаура вошла в блондинку сразу двумя пальцами, на что услышала сдавленный крик. — Сука! Выньте пальцы, — простонала Мария, всё ещё чувствуя их внутри. — Мне больно. — Хватит плакать, это все проходят, вот и ты тоже, оно ещё так неделю болеть будет, — с ухмылкой на лице проговорила брюнетка. — Сколько же смазки. Усмехнувшись, учительница слизывает её. — М-м-м, солёная. — Фу! — Третьякова вырвалась и с отвращением посмотрела на брюнетку. — Но признайся, что тебе понравилось, — улыбалась Лукина, почувствовав лёгкое возбуждение. Я хочу её трахнуть, и чтобы она удовлетворила меня своим языком. — Я не… — она зависла, не зная, что ответить. — Мне не понравилось всё это. — Понравилось, не скрывай этого. Сейчас будет ещё приятнее, ты только не кричи, сделаешь только себе хуже. — Лаура ненадолго вышла и пришла в комнату с огромным фаллосом. Низ живота настолько неприятно тянуло, что я сразу и не поняла, что собирается делать эта долбанутая училка. Голубоглазая положила ученицу на диван, который стоял рядом со столом, и рывком перевернула на живот, поставив бедную Третьякову на четвереньки. — Хватит! Не на… Из груди вырывается слабый стон, но он тут же резко обрывается, когда Лукина резко входит, входит в мою задницу фаллосом, оборвав меня на полуслове. Меня всю трясло и я чуть не упала с этого дивана. Женщина же, придерживая меня за живот одной рукой, второй жестко насиловала в зад. Кричать я больше не могла, только издавать хрипы. Уже молча, кусая до крови свои губы, я терпела, пока брюнетка не наиграется. — Хватит, — я готова плакать. — Выньте, пожалуйста. Я больше не могу, мне правда больно. — Ну хорошо, — и она правда вытащила из меня фаллос. Как же это было больно. — Но с одним условием, — её едкая ухмылка дала понять, что её условием будет уж точно не выучить математику. — Ты сейчас отлижешь мне, а я буду читать тебе параграф по математике, и если ты, так уж и быть, мне его расскажешь, то я сжалюсь над тобой. — всё ещё с той же гримасой на лице проговорила женщина. — Просто встань на колени и высунь язык, — шептала она. — Поласкай меня своим языком и сможешь наконец-то уйти из моего дома. Хочу плакать. Домой хочу ещё сильнее, но так унижаться не хочу. Положив руки на стол, прячу в них лицо и просто начинаю плакать. Я ничтожество. Меня изнасиловали, а мне это даже чем-то понравилось. — Ты знаешь, что надо делать, — я сейчас заплачу. Не хочу ублажать её. — Так что? Если не станешь, то я могу всунуть этот член ещё раз в твою сочную задницу, но только будет в разы больнее. Или, может, ты хочешь попрактиковаться в фистинге? — её улыбка так и не сходит с лица. Меня всю трясёт, но я согласна. Смотрю на неё, и понимаю, что прямо сейчас засовываю все свои принципы глубоко в жопу. И буквально сваливаюсь перед ней на колени. — Умница, хороший выбор, не забывай, что ты мне ещё будешь должна рассказать тему, которую я сейчас тебе буду рассказывать во время твоей работы, — она усмехается так пошло, и начинает расстёгивать свои брюки, снимая их вместе с бельём. Она садится на диван, берёт в руки книгу по математике и раздвигает ноги. — Приступай. Подползаю к ней и очень долго ломаюсь, глядя на её промежность. И надо, и безумно не хочу этого делать. Мне стыдно и противно. Но иначе мне будет ещё хуже, поэтому я поддаюсь навстречу к её промежности и, уткнувшись лицом, начинаю облизывать. Она взяла книгу и начала читать мне тему из учебника, я даже удивилась её стойкости в этот момент, так чётко рассказывать урок, когда тебя делают отлиз — это ещё уметь надо. Сдерживаю рвотный позыв, чувствуя, как неприятный ком в горле поднимается всё выше и выше. Ещё немного и меня просто стошнит. Думаю, что достаточно, вся эта смазка уже на моём лице и я хочу отстраниться, но она хватает меня за волосы и сильнее прижимает к себе, закинув мне ноги на плечи. Упираюсь руками в её ноги и пытаюсь отстраниться, но не могу. Из глаз текут слёзы, и я просто уже хочу забыть весь этот ужас. Вылизываю её и плачу. Ещё немного и я бы блеванула. Только тогда она отпустила меня. Отстраняюсь, упав на пол и вытираю рот. — Молодец, — сказала брюнетка, пытаясь отдышаться. Всё это время, что я отлизывала ей, в моей голове на удивление плотно засела теория темы, которую она мне читала. Поэтому поднявшись я пересела на диван и с лёгкостью рассказала ей все определения. — Ну вот Третьякова, ну и кто тут мне говорил, что не понимает математику?