Письмо с того света

— Чимин~а, успокойся, — несется вслед за разъяренным другом Намджун. — Я понимаю, что тебе невероятно тяжело, но… — Понимаешь? — резко останавливается и оборачивается Пак. — Я несколько лет пытался свыкнуться с мыслью, что ее больше нет, несколько лет глушил воспоминания работой, чтобы хоть дышать можно было, и мне почти это удалось. Но нет! Появился великий специалист Ким-мать-его-Сокджин, который за считанные секунды успевает вскрыть все затянувшиеся раны. Какого хрена он ко мне лезет? У него своей работы нет? Я не просил его о помощи! Он последний человек на земле, кому я хотел бы открыться! Он придурок и бесчувственный болван. Он хоть испытывал утрату близкого? — выкрикивает Чимин так громко, что на него оборачиваются редкие утренние сотрудники клиники. — Да, — тихо отвечает Намджун, опуская взгляд. Он неуверен, что имеет права распространяться насчет коллеги, но данные обстоятельства вынуждают. — Его девушка два года назад погибла в автокатастрофе. Она ждала ребенка и они должны были пожениться через месяц. Поэтому у Джина была двойная утрата, — так же тихо произносит Ким. Чимин застывает с открытым ртом, глотая невысказанные фразы. Шок от услышанного сковывает мышцы. Пак никак не мог подумать, что самоуверенный и немного напыщенный психолог — это всего лишь маска человека, потерявшего в одночасье и любимую и еще не родившегося ребенка. — Я ни в коей мере не оправдываю его слова и действия в отношении тебя, — опускает голову пониже, — но после всего случившегося, Джин спешит жить, если это можно так назвать. Он не тратит время на пустые разговоры, ненужную мишуру, а говорит все прямо и четко. Это тяжело принять. Я тоже первое время с ним ругался и не находил общий язык, но потом понял, что так действительно проще и быстрее. Больнее? Однозначно, но очень экономит драгоценное время, — тяжело вздыхает полицейский. — Я прошу у тебя прощение за его слова, Чимин~а, — делает поклон и ждет реакции друга. — Тебе не за что извиняться, это же не ты полный идиот, — закатывает глаза журналист, зная, что не может злиться на друга. Но внутри все клокочет и требует выхода не смотря на полученную информацию о Киме, поэтому Чимин решает вернуться и ответить психологу как следует. — Ты хочешь вернуться? — заметив разворот тела журналиста в обратную сторону, уточняет Джун. — Да, — медленно возвращаясь к палате, отвечает Чимин. Он уверен, что не сможет противостоять провокациям психолога, что сорвется и врежет ему, как только тот заикнется о Ёнсо. Но непонятное отдаленное чувство тревоги щекочет нервы и гонит Пака назад. — Какого хрена? — открывая дверь палаты, рычит Чимин. Черён с заплаканным лицом, вытирает мокрые щеки и кутается в одеяло, словно в кокон. Ее губы как и подбородок дрожат, а пальцы судорожно сжимают одеяло. — Ты! — указывает на все так же спокойно сидящего Сокджина на диване. — Можешь разбирать меня хоть на молекулы, ковыряться в моих мозгах, но ее трогать не смей! Она тут ни при чем! Это мои демоны! — У каждого свой скелет в шкафу, — спокойно отвечает Ким. — У тебя свой, у нее — свой. Достаньте их и покажите друг другу, и когда вы поймете, что человек перед вами совсем не тот, о ком вы думает, и я от вас отстану. — А ты свой скелет всем показываешь? — не выдерживает Чимин. Он никогда прежде не играл на слабостях других, но сейчас бьет по больному. Джин переводит взгляд на растерянного Намджуна, который мнется возле двери. — Я с большим трудом смог его отпустить, предварительно пройдя стадию депрессии, попытку суицида и пару килограммом антидепрессантов, — чуть напряженно отвечает Сокджин. На его лице ни один мускул не дергается, зато внутри сердце сковывается ледяной коркой. Он очень старается жить дальше не смотря ни на что, старается хранить лишь самые теплые воспоминания, старается ради памяти своей вечной невесты и не родившегося малыша. — Прости, — оседает Пак на колени прямо на пол перед Джином. Нервы не выдерживают и его раскачивает на эмоциональных качелях, то подбрасывая вверх, то опуская на самое дно. — На свете есть ситуации, которые мы не в силах изменить, как бы не старались. Я не враг тебе, Чимин~а, — наклоняется к нему Сокджин и берет за руку. — Я помочь хочу. Согласен, метод у меня болезненный, но зато эффективный. Ты сильный парень и справишься! Я в этом абсолютно уверен. Я даже больше могу сказать, что ты уже стоишь на пути к исцелению, — замолкает, а затем наклоняется и произносит на ухо. — Осталось лишь понять, что Черён не Ёнсо и принять этот факт. А затем уже решать, что ты к ней испытываешь, — слабо улыбается Ким, когда их глаза с Чимином встречаются. Еще несколько секунд назад он был полон раскаяния, но стоило только завести речь о А Черён, взгляд Пака тяжелеет. — А тебе, мой милый ангел, — смотрит в сторону девушки, — надо поискать в своем принце недостатки и понять, сможешь ли ты с ними смириться и терпеть его дальше. Чимин вырывает руки из хватки Джина, вспоминая про плачущую девушку и разворачивается к ней лицом. Идет медленно, не сводя пристального взгляда, словно хищник следящий за своей жертвой. Черён даже плакать перестает, вжимаясь в спинку кровати. — Я ненавижу бардак, не люблю, когда трогают мои вещи без спроса, терпеть не могу морепродукты и не сплю по ночам. Когда сильно устаю, бываю отвратительным собеседником и грубияном, пью больше нормы и храню фотографии чужих людей дома, — подходя все ближе с каждой фразой, следит за эмоциями девушки. — Я далеко не идеал. — Я и не считала тебе идеалом, — шепчет Черён, — я просто восхищаюсь твоим упорством и готовностью помогать людям, особенно детям, попавшим в беду. Я мечтаю быть одной из твоей команды, приносить пользу и спасать детей, — все-таки всхлипывает девушка, вспоминая про своего несчастного брата. — Я не хочу, чтобы кто-то страдал, как мы, — слезы спешат вниз по бледным девичьим щекам. — Тише, тише, — Пак тут же бросается вперед, забираясь на кровать и окутывая объятиями. Он утыкает мокрое лицо Черён в свою ключицу и поглаживает ее растрепанные волосы. — Как только ты поправишь, придешь в наш в офис и посмотришь, как мы работаем. А потом решишь, хочешь ли ты остаться с нами или выберешь свой путь. Черён цепляется пальцами за пижаму Пака и еще какое-то время шмыгает носом, пока не отключается на его плече. — Узнай ее, расспроси обо все, но не сравнивай, — встает со своего места Сокджин. И только тогда Пак замечает жуткую усталость на его лице. Темные круги под глазами при тусклом свете палаты особенно становятся видны, когда Ким опускает голову. Спина теряет свою ширину, сгибаясь под тяжестью пройденного дня, а руки машинально отправляются в карманы брюк. — До завтра? — неуверенно спрашивает Намджун, осматривая Пака, который и не собирается уходить из палаты, удобнее устраиваясь на кровати. Чимин кивает, с наслаждением прикрывая глаза. Размеренное дыхание девушки успокаивает расшатанные до предела нервы и вызывает давно забытое теплое чувство в груди. Чимин жмурится, пресекая сравнение Черён и Ёнсо в очередной раз, а затем прижимается щекой к макушке девушки. *** — Нет, не трогайте меня, нет… — девичий крик разрывает тишину больничной палаты. Чимин моментально открывает глаза и захватывает личико Черён в свои ладони. — Тише, тише, малышка, это сон. Все хорошо. Я рядом, — поглаживает большим пальцем по прохладной щеке, стирая первую непрошенную слезинку. — Пак Чимин, — шепчет она потемневшими губа. — Я в больнице? — осматривает помещение осмысленным взглядом. Чимин кивает в ответ. — Я думала, что это был сон. Думала, ты мне приснился, — смотрит прямо в мужские глаза, ища подтверждения своим словам. — Это не сон. Ты в больнице. Но скоро пойдешь на поправку, — слабо улыбается журналист, но вместо радости на лице девушки видит разочарование. — Что не так? — Все хорошо, — отводит взгляд, не желая лишний раз нагружать проблемами. — Физически не перевариваю ложь, — хлестко отвечает Пак. — Если хочешь со мной общаться и дальше, не ври. Никогда! Слышишь? — приподнимает ее лицо, чтобы заглянуть в глаза. Черён несколько раз кивает в ответ, удивленно рассматривая мужчину. — В чем проблема? — повторяет вопрос Чимин, пристально смотря в глаза девушки. — Мой братик, где он? — выдавливает из себя вопрос А. — В полицейском морге, — осторожно отвечает Пак, пытаясь предугадать следующий вопрос. — А дядя? — В следственном изоляторе. Он тебе больше не угроза, — уверяет Пак, но видит, что кроме этих вопросов есть еще один, который беспокоит Черён. — Что еще? — Когда меня выпишут, куда меня отправят? — потупив взгляд спрашивает девушка. — В смысле отправят? Никуда. Ты же не преступница, — не может понять смысл вопроса. — Я имею в виду жить, — еще тише спрашивает А. — В дом дяди? Я… я не смогу там. — Зачем? Ты можешь жить, где хочешь. — Не могу, я пока не нашла работу и снимать жилье мне не на что, — бормочет Черён. — Твой дядя тебе обманывал. Мама оставила некоторую сумму на счете, которую он частично потратил, но там достаточно средств, чтобы жить и не работать пару лет, — успокаивает ее Чимин. Черён неверяще качает головой из стороны в сторону. Как так получилось, что она поверила дяде на слово, не перепроверила его слова об отсутствии денежных средств, допустила переезд, подвергла себя и брата издевательствам? Черён сильнее сжимает ткань мужской пижамы в кулачке, виня себя во всех бедах. — Я должна была проверить, — под нос бормочет А. — Что проверить? — Его слова. Как я могла ему поверить, ведь он появился из неоткуда? Мы до этого вообще его не знали, — голос дрожит вместе со вспотевшими ладошками девушки. — Расскажи мне, — перехватывая ее израненные пальчики в свои руки, просит Пак. — Когда мама заболела и первый раз попала в больницу, я еще училась в старшей школе. Было очень тяжело разрываться между школой, клиникой и Минхо. Он у нас немного отстает в развитии, — продолжает говорить о брате в настоящем времени А. — Он многое может делать самостоятельно, но очень не любит одиночество. Обычно мама просила нашу соседку присмотреть за ним, когда была на работе. Порой брала его с собой, она была флористом в маленьком цветочном магазине недалеко от дома. Минхо любит помогать ей, составляя букеты. У него отлично получается, — отвлекается от первоначальной темы разговора, но Чимин ее не перебивает, давая возможность высказаться. — Дядя появился, когда маме стало совсем плохо. Она уже не выходила из больницы, а была все время подключена к аппарату. Но он ее не навещал, мы встречались обычно где-то в городе. Он даже дома у нас не был. Я в то время почему-то не обратила на это внимание. Все время думала о маме и братике, — всхлипывает Черён, сжимая пальцы Пака все сильнее. — Когда мама умерла, он помог организовать похороны. Именно тогда я отдала ему банковскую карту и код к ней, ведь он оплачивал все услуги похоронного бюро. Я бы сама не справилась, — замолкает на несколько секунд, погружаясь в воспоминания. Чимин же не сводит с нее глаз, следя за эмоциями. — Потом мы переехали к нему в дом, — морщится Черён от тупой боли в области сердца. — Мне там сразу не понравилось, Минхо было некомфортно без его привычных вещей и он часто плакал. Дядю это жутко раздражало. Он часто кричал на братика, а потом впервые ударил. Мин~и очень боится крови, а от удара у него из носа хлынул целый фонтан, — слезинки начали бежать по девичьим щекам. Чимин не выдержал и обнял Черён, позволяя спрятать лицо на груди. — Минхо так кричал, что дядя рассвирепел и запер его в подвале. Я долго уговаривала пустить меня к нему, — произносит Черён буквально в сердце Пака. — Когда спустилась, с трудом смогла его успокоить. После этого мы от туда практически не выходили. Хорошо, что там было техническое помещение для стирки с раковиной и унитазом. Дядя иногда выпускал меня, чтобы я убралась в доме. У меня были шансы сбежать, но я не смогла оставить там Минхо. Если бы я только вышла из дома, он бы его… — замолкает на несколько секунд. — Ты не виновата ни в чем, — Пак крепко прижимает к себе заплаканную девушку. — Ты старалась обезопасить брата от этого монстра. Ты все делала правильно. Ты очень смелая девушка, — машинально оставляет поцелуй на макушке А, желая успокоить. Черён застывает, кажется перестав дышать. — Ни каждый смог бы справиться, — продолжает Чимин, поглаживая по растрепанным волосам. — Девушке вообще сложно противостоять мужчине, а учитывая разницу в вашем телосложении… Ты умница, — сжимает сильнее, чтобы унять не только ее трепещущее, словно птица в клетке, сердечко, но свое, которое готово разорваться от жалости к несчастным детям. — Чимин-щи, — прижимаясь еще ближе, зовет Черён, переходя на более вежливую форму общения. Вчера в состоянии наркотического опьянения и под воздействием стресса, она обращалась к нему на «ты», сейчас же приходит в выводу, что это не вполне уместно. — Вам все еще больно от потери вашей девушки? — сжимается в маленький комочек, боясь рассердить мужчину. Чимин замирает на некоторое время, прекрасно чувствуя ее состояние, обдумывает ответ, до тех пока Черён не приподнимает личико и не заглядывает в мужские глаза полные боли. — П-простите, — шепчет она, стараясь отстраниться, но Пак держит слишком крепко, чтобы противостоять. — Да, — тихо отвечает он. — Сейчас уже эта боль как тупая тоска, ноет где-то в области сердца. А раньше болело так сильно, что терпения не хватало. Если бы не благотворительная организация, я бы не выжил, — голос его становится все тише. — Намджун и Хана помогли мне держаться на плаву. Не смотря на всю его мощь, а порой смешную неуклюжесть, у этого медведя огромное любящее сердце, в котором хватит места для каждого. Он таскался ко мне каждый вечер в больницу, рассказывая как продвигается расследование. Это были единственные минуты, когда я выныривал из океана боли и саморазрушения. Лишь благодаря ему, я открывал глаза и начинал говорить, давая показания, — тяжело вздыхает Чимин. — Но вот когда преступник был пойман, я… я потерял смысл жизни. Он был осужден и отправлен за решетку пожизненно, так как Ёнсо была не единственной его жертвой. Вот тогда я почувствовал, что больше нет смысла просыпаться по утрам. Моя кузина Хана спасла меня тогда. Буквально выбила дурь из головы, а точнее нож из руки, — замолкает Пак. — Вы пытались… — не договаривает Черён, крепко обнимая Чимина за талию и утыкаясь носом в его грудь. Она слышит, как колотится его сердце и мысленно благодарит неизвестную ей девушку, которая смогла убедить его остаться.