Мальформ

Глава 4. Притворство La feinte “Свободен лишь тот, кто может позволить себе не лгать”. Альбер Камю У Эдит сегодня день рождения. Светлые платья, ленты, запах абрикосового джема и едва различимый аромат полиантесов. Все это кружило голову, а она сама кружилась в танце, крепко сжав теплые ладони Куинси. Та что-то болтала про предлежание плодов, а Эдит чудились груши, яблоки и персики, а еще она все время твердила про новейший метод родоразрешения в сложных ситуациях - Кесарево сечение, мол, сейчас акушерство дошло до того этапа, когда применялся этот способ не только для того, чтобы извлечь дитя из чрева умершей матери, но и спасти жизнь самой роженице. Эдит родилась в 16 часов и 59 минут. Об этом ее спросила мисс Бёрни, а она ей ответила. То же самое ей говорила матушка, отец и даже Аддерли. Появилась она на свет самым обычным способом, как рождаются все здоровые дети у здоровых матерей. А произошло это в их доме. О своем предлежании она ничего не знала. Стало быть, головное, так рассудила Куинси, помешанная на акушерстве больше всех, даже в день рождения ее лучшей подруги. А раз уж это праздник рождения, то, пожалуй, говорила она о своем профессиональном увлечении еще более, чем всегда. Все они сейчас рядом с ней: отец, Гарвана, мать и Аддерли, всевозможные гости и их мальформы - все кружились в танце и пели. Минутная стрелка достигла отметки 58. Ровно восемнадцать лет назад в Милтон Хаус царила точно такая же шумиха. И виновница всему этому празднику и гвалту - новорожденная Эдит, еще этим именем не названная. - Сюрприз! - Раздался голос, и в гостиную влетели двое юношей: один брюнет с глазами чайного цвета, а другой - весь такой светлый точно снег и с красными очами белого кролика. Они внесли на подносе торт с зажженными свечами. Считать нет смысла, их восемнадцать, она это и так знала. Куинси захлопала в ладоши. Стрелка на 59 минуте. Все замерло, все замерли. Время задувать свечи, но и сама Эдит окостенела - пытается сделать шаг, но не может. Часы бьют пять. И все по-прежнему стоит. И как внезапно все закрутилось с бешеной скоростью. Эдит ощутила нестерпимую боль внизу живота. Под ее светлым платьем что-то набухло, роилось и жужжало, будто кто-то поместил туда пчелиный улей. - Нам нужно спасти твое дитя! - Куинси схватила со стола нож для торта. Свечи погасли, Эдит не успела их задуть. Не успела загадать желание. Не успела обрадоваться. Не успела… ничего… - Нет! - Она пыталась защититься. - Куинси, нет! Я не беременна! Это… - Это мальформ! - вскрикнула подруга. - Сейчас. Сейчас, моя милая. Я тебе помогу. Только потерпи. - Что? Нет! Остановись! Мне уже восемнадцать… - Эдит попятилась назад, мотая головой. - Это невозможно… Нет! - Посмотри на часы, глупышка! - Куинси оказалась рядом. - Держите ее! - велела она, а сильные мужские руки тут же скрутили вырывающуюся именинницу. Эдит устремила взор на часы: 16 часов и 59 минут. Одна минута. Оставалась всего одна минута, чтобы стать ренвуар. Что может быть хуже? Что может быть более несправедливым? Брюнет и его мальформ все еще держали поднос с тортом, стоя перед ней. И они же (или их точные копии?) крепко вцепились в ее плечи, не давая сбежать. “Все это какое-то безумие!” - Не может этого быть! - взревела она, суча ногами, но все тщетно. Ей никто не поможет. Отец и мать куда-то пропали. Гости тоже. Остался только Аддерли. Он равнодушно взирал на все это со стороны, сидя во главе стола. Куинси взмахнула ножом. Эдит ощутила острую режущую боль. Ее белое платье моментально стало красным. - Я его вижу! - Куинси торжествовала, упиваясь своей правотой. - Вижу! Вы видите? Вы тоже это видите?! У меня получилось! Я смогла! Я настоящая акушерка! Теряя сознание, Эдит глянула в зияющий разрез - тот открылся ртом на ее животе, чавкал желто-белыми губами, выплевывая кровь. Она поскользнулась, начала падать, но ее все еще удерживали и не собирались отпускать. Уже и она сама, и парни - ее захватчики, и пол, и все кругом стало алым. Куинси танцевала одна в самом центре залы, размахивая ножом и разрезая воздушное пространство вокруг. Тут и там открывались все новые и новые червоточины Первозданного - в них клубилась удушливая красная мгла. Эта тьма плакала, а Куинси продолжала отплясывать под кровавым дождем. - Ну-ну! Ну-ну-ну! Ну-ну! - пела она. Пасть на животе Эдит разверзлась вновь. Ей казалось, что она смотрит на себя со стороны. Бесконечная краснота раскинулась целой долиной, морем, океаном, она застилала все и простиралась во все стороны, ни конца ни края. А девушка утопала в ней до тех самых пор, пока не коснулась самого дна. У всего есть какое-то завершение. Там она увидела три черных глаза, которые пронзили ее. - Амам… - Раздался уродливо детский голос не пойми откуда. - Амам… Ам. Ам. АМАМ. А затем она падала, падала и падала во мрак. Бесконечно долго. - Мисс Эдит, мисс Эдит! - звала ее женщина. Ей вторил плач, какое-то мурлыканье и бульканье. Эдит открыла глаза. Она лежала в кровати. Рядом с ней очутилась вовсе не Куинси с ножом, а Ханна - одна из служанок Милтон Хаус. Девушка любила ее больше остальных. Ханна - самая добрая и покладистая из всех. - Недоброе утро, милая Ханна, - пошутила она, приходя в себя. Потребовалось чуть больше минуты, чтобы избавиться от сонного паралича. Он все еще ощущался крепкой мужской хваткой на ее плечах, вжимал ее в мягкость постели, не позволяя подняться. Ее самый ужасный день рождения оказался лишь кошмаром. - Какая же вы у нас маленькая бука! - воскликнула та. Сама Ханна ненамного старше Эдит, но сейчас она выглядела подобно ее заботливой, но строгой старшей сестре или даже матери. Она всегда казалась мисс Милтон более взрослой и рассудительной. Настоящая же мать, вестимо, слишком занята, чтобы сразу же навестить дочь, пережившую худший кошмар в ее жизни. - Спасибо тебе. Ты не поздравляешь меня, и это самое лучшее, что только можно вообразить, - все так же невесело отозвалась Эдит. Сегодня ей предстояло услышать тысячу раз, что она теперь ренвуар, как это чудесно и почетно! Сносить это ей предстоит еще много дней, пока все не уляжется. - Ох, моя милая мисс. - Ханна опустила взор. - Не буду лукавить… - За это я тебя и люблю. - Эдит протянула руки, и девушка ее крепко обняла. Так они и застыли на несколько минут. Ладони Эдит нежно коснулись крепкой спины Ханны под красным платьем, а та поглаживала ее по плечам. Выглядели они сейчас точно кровь и молоко. Объятия Ханны стали чуть крепче, и Эдит невольно вздрогнула. Ощущение, будто ее держат двое парней, живо и ярко вырывалось из сна в реальность. Ханна выпустила юную госпожу и отстранилась, коротко и изящно откашлявшись. - Я понимаю, для вас все это ново… - Горничная раскинула руки птицей и обвела взором комнату. - Но вы привыкните. - Внезапно. Ужасно. Немыслимо, - продолжила Эдит, глянув на служанку. Сейчас они стали ближе как никогда, и она только осознала это. Теперь они сестры. Они обе - ренвуары. И перед ней первый человек, первая женщина, которая понимает ее так, как никто другой. Или делает вид… Что тоже неплохо, потому что ей не помешает даже иллюзорная поддержка. - Сегодня много дел, - заговорила Ханна точно Аддерли. Действительно, весь дом поди уже на ушах стоял. Все готовились выполнить распоряжения главного мальформа в Милтон Хаус, и Ханна - не исключение. - Буду сегодня точно породистая скаковая лошадь на торгах. - Эдит вздохнула, потягиваясь и сползая с постели. Перспектива безрадостная. Но не лежать же вечно во мраке и одиночестве, заперевшись и отгородившись ото всех? А она уже через это прошла. “А если Ханна права? Пережила эклюзию, - подумала девушка, - перетерплю и все остальное, а там и привыкну? Привычка - не вяжется никак это слово с мальформами…” Тьма и покой - таковы предписания лишь для обычных рожениц, но не для ренвуаров. Процесс считается менее болезненным. Хотя она бы так не сказала! Сначала так она и хотела поступить - запереться у себя, как и вчера, ссылаясь на то, что дурно себя ощущает после всего этого. Но быть наедине с тем чудовищем, которое затаилось в колыбельке, ей хотелось бы меньше всего. Должно быть, он снова уснул, оттуда - ни звука. Пусть уж все на нее таращатся, болтают, поздравляют. Пусть шьют ей проклятое красное платье, пусть доктор осматривает маленького трехглазого монстра, а профессор-унформист обучает ее всем тонкостям обращения с мальформами, читает свои молитвы. - Это не навсегда, - мудро рассудила Ханна, уже занявшись подносом с утренним кушаньем. - Лучше уж пусть все пройдет быстрее, а завтра на душе станет куда покойнее. - Верно… Ханна права. Шаг за шагом, день за днем. Все вскоре не будет казаться таким трагичным, таким мучительно невыносимым. Смирение. Вот что ее ждет. Как и многих других девушек, ставших ренвуарами или выданных замуж в пятнадцать за богатого старика. Тут Эдит подумала о том, что ей в каком-то плане даже повезло. Она представила, каково это - стать ренвуаром, когда ты не жил с рождения в переполненным мальформами доме. Как же тяжко пришлось всем тем людям, пережившим эклюзию в древние времена, когда это считалось ересью и проклятием. У нее же все, ха-ха, в просто отлично! Внутренняя негоция начинала утихать, девушка шла на некий компромисс, мирилась с высокой ценой, которую ей предстояло заплатить. - Но сперва завтрак, мисс Эдит. - Ханна кивнула на прикроватный столик, сразу же заметив, как Эдит начала одеваться - та успела натянуть чулки и обуть туфли, пока думала о своей судьбе. Ей не хотелось есть, но сопротивляться бесполезно. Это же Ханна! На серебряном подносе красовались румяные булочки, выстроившись кругом точно девицы, ожидающие приглашения кавалера на балу, в центре важно высился кофейник, а поодаль отдыхали пузатенькая чашка, сахарница и розетка с абрикосовым джемом. На покрытых салфеткой столовых приборах благоухало соцветие туберозы. “Вот откуда эти запахи в моем сне! Все-таки мозг и его сторожевые центры - удивительная вещь!” - подумала Эдит, приняв решение ничего не говорить никому о своем кошмаре, даже Ханне. Какой бы понимающей она не выглядела, Ханна Стюарт останется на стороне Аддерли. Попроси она ее о помощи с побегом - служанка поступит так, как будет правильно для всего Милтон Хаус, а не для ее маленькой глупенькой мисс Эдит. Юной ренвуар все еще казалось, что Куинси с ножом вот-вот выпрыгнет на нее из-за шкафа или прямо из него. Она отогнала это видение и сфокусировалась на теплой улыбке Ханны и завтраке. Кормить мальформа страхами и отголосками ночного бреда - не лучшая затея. А о своем здравии тоже надлежит позаботиться. Все эти ночные видения не приходят от здорового ума и тела, это все больное, и от этого необходимо излечиться. Жаль, но не существует лекарства от хвори с названием - мальформ. - Выглядит чудесно… - промолвила она, изобразив теплоту, которую обещал сегодняшний день, испаряющий следы слезливого настроения ночи золотыми лучами. - Но… - Никаких “я не голодна”! - тут же вставила горничная. Должно быть, Эдит слишком долго думала, застыв у окна, а та поняла все по-своему. - Нужно подкрепиться. Сладкое просто необходимо для нашего мозга! - Она щелкнула несколько раз щипчиками для сахара точно цирюльник ножницами, от этого звука по затылку Эдит пробежали мурашки, но Ханна не обратила на это внимания. Всякому ясно, забот у нее сейчас и без того полно, а Эдит ее только задерживает. Пять кусочков цокнули, коснувшись дна чашки. Бульк. Бульк. Бульк. Черное питье наполнило посуду почти до краев. Эдит даже удивилась аккуратности и проворности Ханны - та, не расплескав ни капли кофе, все это перемешала ложечкой и уже вручила ей чашку на блюдце. Обе девушки застыли у колыбели. Он спал. Эдит заметила толику любопытства на лице Ханны, но та легко с ним расправилась, чуть прижав подбородок к своему высокому кружевному воротнику, чтобы не вытягивать шею, а взор ее тут же обратился к юной мисс и ее бледности. - Выпейте, мисс, сразу станет лучше, - посоветовала она, непринужденно замерев на месте. Эдит осторожно отпила. Кофе уже не горячий, самое то, чтобы быстро проглотить. Приторный до тошноты, но бодрящий и приводящий в чувство, напиток. - И булочки просто объедение, - предложила Ханна, вернувшись к столику. - Я после вуаритета только и делала, что ела сладости. Больше ничего не хотела, - поделилась она, понимая каково сейчас юной мисс Эдит Милтон, - даже набрала добрый десяток фунтов! - Девушка похлопала себя по осиной талии. - Не верю! - Эдит покачала головой. Ханна выглядела очень стройной и подтянутой. А еще она крепка как скала. Строгое длинное платье ализаринового цвета с высокими нарукавниками и едва заметной бахромой кружев скрывало под собой корпус истинного атлета. Это все дар ее мальформа. Ханна невероятно сильна, она может согнуть чугунную кочергу или даже поднять экипаж. Подобная мощь неестественна для столь хрупкого создания, но мы живем в мире, где это возможно. - Правда-правда, мисс. Между их разговором и завтраком Ханна порхала по комнате, быстро все прибирая и поправляя. Не могла она стоять или сидеть на месте - настоящая красная пчела, запертая в тесном пространстве Милтон Хаус. Эдит немного приободрилась. Вчерашний день казался таким же кошмаром, как и завершивший его сон. Крепкий и чрезмерно сладкий кофе вырывал ее из плена дремы, возвращая ясность мышления. - А еще вот что нужно сделать - обмыть вашего мальформа овутическим раствором, его оставила формовая акушерка, и покормить остатками овума. Одними мыслями сыт не будешь! Эдит заметила на письменном столе, где все еще лежали сборники стихов с высушенным цветами меж страниц, незаконченная вышивка, нотная тетрадь и ее прочие прежние детские увлечения, оставшиеся во вчерашнем дне, два флакона: один с красным порошком, другой - с сосудистой пленкой - та точно медуза плавала в желтоватой жидкости с мутью багрового осадка. Ну и мерзость! - Ой, а ты мне с этим не поможешь? - Эдит действительно требовалась помощь со всем этим уходом, а заодно она собиралась кое-что проверить. - Лучше, если это будете вы самолично, мисс, - вежливо отнекивалась Ханна. - Для обычного ребенка еще можно нанять кормилицу, но тут… Тут другое дело. Вам надлежит полюбить существо, которое вы не носили сорок недель под сердцем. А такая связь очень важна. Особенно в самые первые дни. - Прошу тебя, Ханна! Пока ты не сказала про укрепление связи, я даже об этом так не думала. Вот что значит опыт. - Ну-у-у… - протянула горничная. Эдит знала, той любопытно взглянуть на ее мальформа, ведь тогда она станет второй, увидевшей это дитя в доме, после самого Аддерли. А ей действительно требовалась помощь. Слова Ханны что-то в ней сдвинули, но их все равно недостаточно для того, чтобы нужным образом заработал инстинкт ренвуара (если таковой вообще существует). Про материнский же и речи быть не могло. Куинси говорила, что организм женщины меняется и во время беременности, и даже после родов. Все эти метаморфозы происходили, дабы мать заботилась о своем малыше, любила его и оберегала. Но в ее теле ничего не поменялось. Она все та же девчушка, только с ношей, которую ей одной не вытянуть. Эдит искренне убеждала себя, что ничего не переменилось ни в ее теле, ни в сознании, где мальформ изрядно покопался в поиске материала для собственного воплощения в этом мире. - Я не справлюсь, мне точно нужен опытный наставник в таком деле, - давила юная мисс Милтон. - Формовщица что-то говорила, но я не пребывала в состоянии… Ну, ты понимаешь, милая Ханна... - Ладно, мисс. Смотрите и запоминайте. Все эти процедуры нужно будет производить в первые дни, затем все, хм, как с обычным ребенком… Ханна - самая молодая из всех ренвуаров в Милтон Хаус, точнее, являлась таковой до вчерашнего дня. Эдит, само собой, не застала ее вуаритет. Она вообще никогда не видела своими глазами этот процесс, пока это не коснулось ее саму. Даже в пансионе ни с одной из девушек такого не произошло, хотя учились там те, кому уже исполнилось семнадцать, а значит потенциально они могли начать рожать прямо на уроке СОРМ - светского общения с ренвуарами и мальформами. Но нет, такого не случилось. Жизнь приготовила Эдит Милтон сюрприз, не подготовив при этом ее саму. Что же касательно появления Ханны, - приступила мисс Стюарт к службе уже вместе с маленьким мальформом, а случилось это лет шесть назад. Вернувшись с обучения в пансионе на каникулы, Эдит уже встретила здесь новую горничную и ее Трумана. Есть еще, правда, конюх Харпер, тоже моложавый на вид, его возраст Эдит неизвестен, но он точно старше Ханны. И его вуаритет она тоже не видела. Парень заменил своего престарелого дядю, ушедшего на покой. Он приступил к службе, тоже уже будучи ренвуаром. Без мальформов их бы сюда и не взяли. Или взяли… но при условии - будь они кем-то из детей местных слуг. В итоге сложилось так, что есть в имении два молодых ренвуара, а теперь она заставила их подвинуться, заняв это место. У всех остальных обитателей имения Милтонов мальформы уже имелись годы и годы. Если бы только она стала свидетельницей всего этого, тогда бы, как знать, может ей все не казалось таким ужасным? А может и вовсе наоборот… Горничная уже бодро двинулась к колыбельке, сверкая начищенными до блеска красными туфлями, и откинула кружева. Рот ее открылся в неподдельном изумлении, после она как-то многозначительно выдохнула: - Х-а-а… Эдит наблюдала, оставаясь в стороне и притворившись, что возится с накидкой. Она задумала небольшую проверку. Вчерашний тяжелый во всех планах вечер с визитом Аддерли мог явить ее сознанию преломленную действительность. А при свете дня все чудовища исчезают. Эти догадки подтвердило выражение Ханны. Она выглядела озадаченной, удивленной, но вовсе не испуганной. - Какая прелесть! - пропела она. “Чего уж тут прелестного?” - Эдит наконец закончила изображать путаницу со своим нарядом подобным сорти-де-баль и подплыла ближе. То же самое сказал Аддерли. На руках у Ханны оказался младенец. Самый обычный, что ни на есть обычный, младенец. От вида таких Куинси начинала визжать от восторга. Маленькие ручки и ножки, крохотные пальчики с такими же, подумать только, ноготками. Само упоминание младенцев, их запаха и будущей возможности наряжать тех точно куколок во всевозможные миниатюрные наряды приводило подругу Эдит в неописуемый восторг. А самое главное - акушерки помогали людям и всему этому чуду сбыться! Куинси, конечно, выглядела так, будто это она помогла всем этим крохам явиться на свет, а еще она забывала про формовщиц, ведь те творили такое же чудо. Эдит прекрасно понимала, что жили в мире молодые люди, которые не могли иметь своих детей. Или их дети умерли. Первозданное в таком случае давало им шанс обрести этот дар, хоть и по-своему… Другое дело она: девушка, которая этого не просила и не молила об этом. Она к этому не готова и не хочет всего этого. Сейчас Эдит сама чуть не приготовилась закричать, даже завизжать. Где же то самое монструозное творение, плод больной фантазии, искалеченное страховидное существо? Как оно так преобразилось за несколько часов? Ни тебе бесформенности, ни отростков, ни путаницы из пульсирующих кишок и щупалец, ни огромной раззявленной пасти во все его тельце полной мелких зубов. Что произошло? - Так похож на ребеночка! - Ханна улыбнулась, пританцовывая на месте и покачивая малыша. В утреннем свете девушка в красном с младенцем на руках напоминала святую Деву-ренвуар, призвавшую первого мальформа. - Только вот… - тихо пролепетала служанка каким-то извиняющимся тоном, как показалось Эдит. - Есть одно… Но мальформы и не должны быть полным нашим подобием, не так ли? Она повернула того личиком к Эдит. Юная мисс Милтон зажмурилась, не успев толком ничего разглядеть. “Есть какое-то отличие, какой-то дефект… - призадумалась она. - Мальформация. Не может быть он похож на нас… На обычное человеческое дитя…” Блики света заплясали в сознании сквозь красноту ее опущенных век. Она видела сеточку сосудов и всепоглощающую багровость, но сейчас она не казалась такой пугающей, затягивающей, вечной. Эдит слышала шорох платья Ханны, тихое дыхание и сопение мальформа, стук собственного сердца. Когда малыш оказался у нее, Эдит открыла глаза. Все плыло в тепле желтого света. Потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к солнечному утру, которое радостно врывалось в ее разрушенную жизнь. На нее смотрели три черных глаза: два из них расположены вполне обычно, но под левым, в области щеки есть еще один. Это осталось неизменным в его личине. В остальных чертах и свойствах ее мальформ подобен человеку. И, да, она не ошиблась, это мальчик. Или мальформ ощутил это ее желание? Юная ренвуар вздохнула. Она боялась, что ее мальформ будет так похож на любимчиков Куинси - на самого обычного ребенка, которого не отличить от прочих детей, но что появился неестественным образом, не из ее чрева, не от мужчины, а при непорочном зачатии… Она все еще невинна. Это мальформ. Он создан из ее разума. Он пришел из другого мира. Он - не человек. Малыш зачмокал губами, а после запыхтел и залился плачем. Простынка, покрывающая его маленькое тело, окрасилась багряным пятном. Из него выходила смесь подобная красной глине. - Все наладится через пару дней, - добавила Ханна, заметив легкий испуг на лице Эдит. Красные выделения пугали точно так же, как и вид крови. Как и сам процесс эклюзии или простые роды, первая менструация, кровохарканье, попытка свести счеты с жизнью посредством бритвы. - Стул станет обычным… Вскоре он и сам научится за собой ухаживать. Они растут очень быстро, мисс. - Она взяла мальформа, а под ее руководством Эдит стала заниматься приготовлением ванночки для купания, помешивая рукой взвесь кристаллов красного порошка в тазу, чтобы получился раствор мальформата.