Странник

      Дождь кипел, как и всегда. Идти под ним куда-либо желания не было. Не то, чтобы о желаниях Хантера кто-то волновался, но он всё же предпочёл бы в такую погоду остаться где-нибудь, где есть крыша. И стены, а то ветер хлестал так, что несколько раз чуть не унёс парня в прекрасное (или не очень прекрасное) далёко. Иными словами: Хантеру нужно было найти себе укрытие. Только вот как? Навряд ли его примут с распростёртыми объятьями куда-либо. В конце концов... У него ведь есть палисман.              Флэпджек тихо чирикнул, выглядывая из-под плаща (обычного чёрного плаща) Хантера. Парень, конечно, шикнул на него – ну нельзя же в городе так подставляться! – но беззлобно совсем, просто потому, что злиться на Флэпджека он больше не мог. Не после того, как палисман умер у него на руках. Не после того, как Хантер потерял сначала его, а потом и всё, чем он жил. К тому же, стоило парню только услышать родное чириканье, его захлёстывала волна облегчения. Кажется, он просто ещё не отошёл от того дня. И, по правде сказать, сомневался, что когда-либо отойдёт от него.              Тяжёлая капля упала на голову, моментально прожигая ткань капюшона, и Хантер отвлёкся от своих размышлений. Парень мотнул головой, пока кипяток не успел попасть на волосы (и кожу, что было бы ещё страшнее). Как же тяжело было без магии! Должно быть, Дядя был прав. Вернее, не должно – Хантер и так знал, что был обязан ему всем. И что без Дяди он бы не выжил, тоже знал. Но одно дело знать, и совсем другое – сравнивать на собственном опыте. И второе намного, намного хуже.              Не думать! Нельзя сейчас об этом думать, а то он дойдёт и до того, что должен вернуться к Дя...              Хватит!              К тому же, даже если он вернётся, ждать его буде только окаменение. И пусть он заслужил это, пусть он сам виноват в своих бедах – он выбрал Флэпджека. Главное просто не забывать об этом.              В Боунсбуро тихо, если не считать шума дождя. а улицах города нет никого – абсолютно никого. Хантер радуется тому, что успел дойти до города до того, как дождь стал сильным – почти над каждым домом был защитный купол, так что угрозы вариться заживо у него не было. Нет, мелкие капли, конечно, то и дело обжигали через плащ, но если учитывать то, что за пределами города бушевала буря с ливнем... В этот раз удача Хантеру знатно подсобила. Только вот как долго это будет продолжаться? И что случится, когда фортуна его покинет? Флэпджек под плащом друг зашевелился.              – Ты чего? – Громким шёпотом спросил Хантер. Флэпджек на это чирикнул (Хантер всё ещё не понимал половину сказанного, но слова "туда" и "надо" он разобрал) и повернул головку в сторону чьего-то дома. Дом был небольшой, под окнами его росли цветы, стены оплетали лозы. Не нужно было быть оракулом, чтобы понять – хозяин из Ковена Растений. А Ковен Растений для Хантера был связан с одной очень неприятной личностью, которую звали Терра и с которой он предпочёл бы никогда больше не встречаться. Так что идти к этому домику парню не хотелось от слова "совсем". К тому же, он ведь был раньше Золотым Стражем (слова "был" и "раньше" даже в мыслях имели неприятный привкус), он мог бы попытаться найти себе какое-нибудь другое укрытие, в котором он смог бы скрыться от Императорского Ковена.              "Или попробовать вернуться к нему. Вернуться к Дяде..." – мысль, мелькнувшая в голове, вспыхнула мимолётной надеждой, а потом рассыпалась разочарованием. Нет. Он не мог вернуться, ни в коем случае. Не после того, как он предал Империю. Не после того, как спутался с Дикой Магией. Не после того, как он разочаровал Дядю.              Всё, что он мог сделать сейчас – сожалеть о своём решении.              (Но что-то в глубине души Хантера знало, что он сделал правильный выбор, и он этому чему-то верил)              Всё, что ему оставалось – идти дальше, вперёд и вперёд, в неизвестность. В пугающую, тёмную неизвестность, готовую сожрать его с потрохами, как только он ошибётся. Ну или же попытаться попросить помощи. Это, если честно, казалось худшей идеей – кто вообще поможет беглецу и преступнику? Да и не был он хоть немного удачливым, чтобы его не узнали или ему повезло попасть к кому-то не враждебному, это Хантер знал по опыту. В любом случае, за него всё уже решил Флэпджек. Кардинал выпорхнул из-под плаща и подлетел к окну дома, чудом не попав под крупные капли кипятка. Хантер рванул было за ним, но палисман постучал клювиком в окно ещё до того, как парень запихнул его обратно.              – Ты что творишь, Флэп?!              Поймав кардинала, он хотел было броситься прочь, чтобы спрятаться где-нибудь, где его не увидят, но не успел. Дверь открылась с тихим скрипом. Яркая полоса света накрыла Хантера и Флэпджека, заставляя обоих зажмуриться. Ведьмак с трудом подавил в себе желание отшатнуться, игнорируя чувство опасности, буквально вопящее ему броситься бежать куда подальше              – О, Титан… Вам нужна помощь?              Приоткрыв глаза, Хантер посмотрел на ведьму, стоящую в дверях. Примерно его возраста и роста, коренастая, зеленоволосая и зеленоглазая, со смешными круглыми очками на переносице. Она не выглядела опасной, пусть и не внушала пока доверия. Флэпджек в руках Хантера тихо чиркнул, призывая отпустить или хотя бы ослабить хватку, и Хантер вдруг понял, что ведьма видит его палисман, а значит, может прямо здесь и сейчас поднять тревогу, напасть и отнять у него Флэпджека!              Нельзя этого допускать!!!              Парня захлестнула волна отчаяния, быстро перекинувшегося в гнев. Не понимая до конца, что он творит, Хантер прижал палисмана к себе, всем своим видом показывая, что не позволит причинить тому вред. Ведьмак угрожающе оскалился и почти что прорычал:              – Тронешь – убью.              На лице ведьмы отразилось непонимание, волнение, почти что страх. Не он, но Хантер даже сквозь ярость почувствовал стыд. Угрозы гражданским – этому его не учили, Дядя всегда говорил ему, что так нельзя. И учителя ему в один голос твердили, что гражданские – это гражданские, они не должны быть свидетелями его гнева или слабости. Поту что тогда престиж Императорского Ковена упадёт. Потому что его могущество встанет под вопрос. Потому что так нельзя.              Но трогать Флэпджека – тоже нельзя. Потому что он не злой, пусть и палисман. Потому, что он друг Хантера. Потому, что Хантер держал в руках его мёртвое деревянное тельце.              Нельзя.              Ведьма сделала шаг вперёд, тихо бормоча что-то успокаивающее, и, кажется, не желала причинять вред Флэпу. Голос у неё был звонкий, но слух не резал, да и говорила она что-то про то, что вредить не хочет, да и не сможет пока что – дождь ведь, на улицу за стражами из Ковена не побежишь, письмо даже магией не отправишь, а в драку влезать – ну не дурость ли? Хантер её не слушал, старался не слушать, но всё равно постепенно расслаблялся, и недовольное чириканье Флэпджека о том, что пора бы его уже и отпустить, весьма успокаивало.              – Пойдём. – Сказала ведьма, протягивая Хантеру руку. – Вас двоих нужно привести в порядок.              Хантер должен был отказаться. Ему предлагали безопасность, тепло и защиту от ливня – вот только он знал, ему бы никогда не предложили такого. Он был неудачником, без магии, без Ковена, без семьи. Удача никогда не поворачивалась к нему лицом. Но он был уставший, он был голодный и насквозь продрогший, он был… Он был напуган. Так что Хантер неуверенно протянул руку в ответ. Ведьма лучезарно улыбнулась, затаскивая его в дом.              – Пойдём, вас нужно привести в порядок. Хотите есть?              Хантер собирался ответить, что нет, не хотим, всё же шанс того, что их попытаются отравить… Ну, он был. Но как только парень открыл рот, его живот громко заурчал, выражая иную точку зрения. Флэпджек согласно зачирикал, отчего ведьма засмеялась.              – Сейчас я что-нибудь вам приготовлю.              Она уходит в другую комнату – кажется, на кухню, и уже оттуда спрашивает:              – А как вас зовут?              Хантер думает, прежде чем ответить. Стоит ли? Его имя мало кому известно, но вдруг о нём уже пошли слухи, вдруг он прозевал плакаты о розыске? Вдруг ошибся, и все знают о неком Хантере, которого ищет весь Императорский Ковен? Но ведь эта ведьма уже видела Флэпджека и всё ещё не сделала ничего опасного. Может, он просто становится параноиком?              – Ты… Можешь не говорить мне, если не хочешь.              Наверное, он и вправду параноик.              – Хантер. А его, - Хантер кивает на кардинала, уютно устроившегося у него на плече, – зовут Флэпджек.              Ведьма улыбается, явно польщённая доверием. Хантер, несмотря на это, весь сжимается, дышит чуть хрипло, глядит недоверчиво, ожидая внезапного нападения. Однако никто не нападает, не угрожает, не пытается схватить.              – А я Уиллоу. – Она всё ещё улыбается, но от её улыбки не веет опасностью, как от улыбки Дяди. От неё не хочется прятаться или умолять о пощаде. От неё Хантер чувствует себя… Спокойно.              Сидя на мягком диване в теплой сухой одежде, выданной Уиллоу, он чувствует себя весьма… Странно. Опасности нет, ему не нужно ни от чего спасаться, никуда бежать, быть настороже и вслушиваться в каждый шорох, чтобы не пропустить преследования. Ему не нужно искать себе пропитание и ночлег, не нужно прятаться и скрываться, не нужно… Не нужно бояться. Флэпджек рядом – сопит на ухо – и Хантер отчего-то уверен, что ничего плохого больше не случится, что он и его палисман…              …В безопасности.              Ощущение от этого осознания такое, будто бы гора с плеч упала. Они в безопасности. Им никто не навредит. Наверное. Честно говоря, сомнения Хантера слишком слабые, гораздо слабее, чем должны быть. Но ему слишком тепло и спокойно, слишком хорошо, чтобы он мог сомневаться.              Он должен – он просто обязан сомневаться. Иначе – его поймают, их с Флэпом убьют. Хотя, возможно, так будет лучше прежде всего для них. Они больше не будут страдать.              Хантер трясёт головой, отгоняя навязчивые мысли. Пока эта ведьма не вредит ему и не пытается вызвать Имперцев – он ей доверится. Главное просто внимательно следить за ней. И не провалиться в сон – пусть и очень хочется.              Конечно, он засыпает.