Плакса

      Все пошло совсем не так с самого начала. Они сидели в кафе, болтая, и Петя просто сказал:       — Возьми завтра выходной.       Игорь замер с вилкой во рту и поднял на Петю такой охуевший взгляд, будто тот еще раз признался в своей какой-то больной недосексуальной фантазии. Выходной? Бред какой. Игорь не помнит, когда был последний его не вынужденный выходной. Ну, когда добровольно дома сидишь, а не потому, что из тебя пять пуль вытащили.       — Выходной? — уточнил Игорь.       — Ну да. Такая штука, его берут люди, чтобы не идти на работу. У меня завтра тоже выходной. Днем сходим куда-нибудь пообедать, прогуляемся, мне потом к психеру надо, а вечером закажем пиццу, выпьем вина, пососемся. Трусы только не забудь.       Звучало, как очень хорошая идея, и Игорь кивнул.       — Хорошо. Но ты в следующий раз за пару дней говори, чтобы я сориентироваться успел.       — Да я видел по твоему лицу, как ты охуел, — рассмеялся Петя. — Прокопенко сказал, что ты давно выходных не брал. Сам попросил, чтобы я тебя с работы вырвал.       — Вы что, с ним разговаривали?       — Ну да, — хмыкнул Петя. — Вчера меня вызвал. По работе сначала говорил, а потом резко с «Петра Юрьевича» перешел на «Петю», и я понял, что со мной говорит не начальник, а батяня моего суженого, — рассмеялся Петя, глядя, как Игорь весь раскраснелся, как школьник.       — Очаровательно. Мог бы сам меня попросить.       — Говорил, что просил, но ты все равно приперся. И что я к тебе «найду подход».       Игорь улыбнулся, посмотрев на Петю и сказал:       — Ты-то найдешь.       Петя подмигнул ему и отпил свое вино. Свободной рукой Игорь нежно гладил тыльную сторону его ладони, любуясь Петей, думая, какой он у него красивый. В тот же вечер у Пети тихо звякнул телефон, Петя заглянул в него и раздражённо цыкнул.       — Петь? Все нормально?       — Да, — отмахнулся он, быстро заблокировав телефон и посмотрев на Игоря таким взглядом, что Игорь вообще обо всем забыл, только улыбаться мог.       Тогда нарисовались сразу две проблемы. Игорево неумение отдыхать и Петин бывший.       Началось все со следующего дня — первого выходного Игоря за долгое время. О котором он тут же забыл. Как обычно встал в шесть, сходил на пробежку и, запихнув телефон, вечно находящийся в беззвучном, отправился на работу. Два часа посидел над бумажками, ни о чем не думая, а потом случился срочный вызов. Дубин ворвался к нему, едва не крича:       — Гром, давай на выезд! Уже минимум два трупа!       Игорь побросал все прям так — включая телефон — и бросился спасать всех, кого еще можно было спасать.       Петя же прочел от Грома его каждодневное «доброе утро» и, будучи в приподнятом настроении от планов на день, отправил ему более чем игривое селфи. Пете очень льстило, что Игорю нравились такие мелкие на нем детали как родинки и веснушки, и фотографии он делал хоть часто и невинными, Грома от них крыло. Петя мог сфоткаться со спины, смотря через плечо, и Игорь подмечал какой у него красивый профиль, какой разлет плеч, какие очаровательные у него родинки. И Петя таял. И периодически даже ощущал влажность меж ягодиц, но об этом он пока не думал, хоть иногда это… становилось проблемой. Но не в это утро.       К нужному времени он уже садился в такси, но обратив внимание, что Игорь так и не ответил на сообщения… Не прочитал даже! Петя потер нос и написал: че молчишь? Я еду, кстати, не опаздываю!       Петя про себя улыбнулся. Он так верил Игорю, так ему доверял, что даже не начал нервничать! Еще бы пару месяцев назад, если бы такое с ним случилось с другим партнером, у Пети уже была бы истерика, что его бросают! Он никому не нужен! И умрет он в одиночестве.       В теплом кафе он повесил пальто, шарф и, сев за столик на мягкое кресло, заказав пока только кофе, написал: я приехал чуть раньше, жду)       Петя отложил телефон, думая о том, что, может Игорь впервые за долгое время отсыпался, и теперь спешно собирался и, в спешке, не заходил в телеграм. Петя сделал глоток кофе и откинулся на кресле, смотря в окно, спокойно дожидаясь. Правда терпеливое ожидание стало нервным, когда опоздание Игоря затянулось на двадцать минут и тот все еще не писал! Петя решил набрать его, но, слушая монотонные гудки, только выругался, вспомнив, что у Грома телефон почти всегда на беззвучном.              Он поджал губы, нервно печатая:       Игорь, ты где потерялся? Я сейчас сделаю заказ за двоих и сам все сожру!       На самом деле Пете было совсем не смешно. Он боялся, что с Громом могло что-то случиться, вдруг… вдруг он лежит в какой-нибудь канализации! А Петя ничего не знает, ничего не может сделать! Петя занервничал. Непрочитанный ряд сообщений нервировал еще больше. Он понятия не имел, что делать, о чем думать! Тем более… это было так не похоже на Грома. Петя-то знал его всего ничего, но Игорь уже был для него предсказуем и понятен. Он просто знал, что Игорь всегда о нем думает, волнуется, никогда его не обидит…       Петя не знал, что делать, кому звонить? Он даже не знал номеров его друзей! Только Прокопенко! Но беспокоить его сейчас… Но потом будет поздно. Может быть поздно. Петя, все-таки, был ментом, и в его голове уже разыгрывались самые страшные сценарии. Выбор был один. Звонить Федору Ивановичу. Он понятия не имел, что ему сказать даже! Ну что он скажет? Игорь не отвечает на мои сообщения и не пришел на свиданку? Вот уж повод для переживаний! Но вдруг Петя не просто так нервничал? Если потом будет поздно, как он такое себе простит?!       Пытаясь победить всевозможное смущения, чтобы позвонить своему начальнику не как начальнику, он выбрал нужный контакт и нажал кнопку вызова. Поднес телефон к уху, нервно закусил губу, сжав ручку пустой чашки.       — Да, Петр Юрьевич? — спокойно ответил Прокопенко, и от этого официозного обращения в Пете все скрутилось, но, на самом деле, спрятаться за маской Петра Юрьевича было очень удобно.       — Добрый день. Прошу прощения, что отрываю от работы по глупостям, хотел уточнить, Игоря Константиновича на горизонте видно не было?       — Как же! Я зайти не успел, этот уже убегал, сверкая пятками! На дело поехал, там все как он любит. Странно, вроде вчера выходной взял, но я может даты перепутал…              Петя поджал губы и сглотнул. На работе, ага. Пальцы похолодели.       Прокопенко резко перешел на другой тон:       — Петь, я даты не перепутал, да?       И голос звучал его немного с сочувствием, пониманием.       Петя только и сказал:       — Спасибо, что ответили. Прошу прощения, что оторвал от работы. До свидания.       И сбросил, опустив руки и плечи, уткнувшись взглядом на дно чашки. Игорь не умирал, Игорь не в опасности, но облегчения Петя совсем не испытал. Игорь не пришел. Игорь целый день жив-здоров и не отвечает на Петины сообщения. Не отвечает на вызовы. Петя совсем потерялся и вдруг вернулся на год назад, когда его часто вот так бросали, звали в рестораны, в театры и музеи, а Петя стоял на холоде, ждал и мял билеты. Женя никогда не приходил. Он его так наказывал, если ему не нравилось Петино поведение. Делал вид, что мирился после ссоры первым, куда-то звал и никогда не приходил. Петя стоял, злой, замерзший, а еще снова и снова глубоко раненный. Такое каждый раз было, как хлесткая пощечина. Унизительное, жгучее до слез. И теперь Петя снова чувствовал себя именно так. Что его бросили. Вполне осознанно. Специально. На зло. Чтобы ранить.       Телефон звякнул. Петя опустил потухший взгляд.       Пидорас.       Очередное утро, когда я проснулся не от твоих губ на моем члене.       Помнишь?       *видеозапись*       Петя поджал губы, сглотнул непонятный комок в горле и открыл диалог. Женя отправил видео, где Петя, со знанием дела и даже любви и к Жене, и к его члену, смачно ему отсасывал по утру. Петя поморщился.       Петя.       Готов заработать амнезию лишь бы забыть и это, и твое ебало.       Пидорас.       Грубиян (       Скучаю ♥       Петя выругался и закрыл диалог, поежившись. Женя не прекращал писать с того дня, а Петя не мог заставить себя не отвечать. Ему было стыдно, так стыдно. Целовал Игоря, гладил его лицо и волосы, давал целовать себя, отзывался на любую ласку и лукаво улыбался на игривое «кис», а потом... А потом отвечал Жене на его похабные сообщения, чувствуя отвращение к себе, к Жене, ко всему, но не мог заставить себя перестать, чувствуя больную привязанность и по сей день. А Женя писал и писал, писал все подряд: и пошлости, и грязь, и называл его солнышком, и просил прощения, раскаивался, мудаком себя называл. А Петя, глотая омерзение и к себе, и к Жене, ему отвечал. Он хотел прекратить это, но был не в силах. Петя будто хотел показать Жене, что он сейчас счастлив и тот ему совсем не нужен. Хотел найти настоящее раскаяние в его словах. Хотел… того, чего сам не знал. Петя был противен сам себе и сейчас его совсем размазало. Размазало то, что Игорь не пришел, не предупредив даже, игнорировал его. Размазало похабным видео и тупым сердечком. Петя снова ощутил огромную пропасть между собой и своими чувствами. Собой и реальным миром. Снова все исказилось, перестало восприниматься как что-то настоящее. Петя снова ощущал себя тем, кто должен страдать, кому было бы правильно страдать, Женя казался единственным, кто будет его терпеть и любить (как сам Женя ему и вбивал в голову столько месяцев подряд), а Игорь наверняка уже намучился с Петей и вообще уже устал от него и не знает, как сбежать.       Петя, отложив телефон, сделал заказ, глубоко внутри надеясь, что Игорь еще придет, еще ответит, но каждое уведомление, на которое Петя вздрагивал, он находил лишь очередное навязчивое сообщение от Жени, которое и радовало его, и вводило в бессилие.       Игорь, конечно, так и не пришел.       Гром тщательно отмывал руки от крови. Костяшки щипали. Снова бинты забыл… Да что ж ты делать с этим будешь? Каждый раз одно и то же! Его еще немного колотило от адреналина. Работка была что надо. Игорь сам и пересраться успел, и взбеситься, и ощутить привычный кайф, уверенность и спокойствие, когда все идет не по плану. Он умыл лицо, вытерся и вышел из туалета. Внутри его еще потряхивало. Впереди еще был допрос обвиняемого, свидетелей он отправил опрашивать Дубина.       — Гром, зайди ко мне! — раздался голос Прокопенко на весь этаж, едва Игорь успел выйти на лестницу.       Игорь замер. Таким голосом Прокопенко орал только тогда, когда Игорь где-то очень сильно облажался. В смысле очень сильно. Послышался шелест и шепот — люди все стали копошиться, делая ставки. Игорь нихера не понял. В этот раз все было чудесно! Настолько, что он сам себя бы похвалил! Не то чтобы в другие разы он бы так не сделал, но в этот-то раз вообще все прекрасно было! Он нахмурился, поправил кепку и направился в его кабинет. Хмурый, захлопнул дверь и уставился на Прокопенко, над которым едва тучи не летали грозовые.       — Что не так? — спросил Гром. — Идеальнейшей работы не найти.       — Ты где сейчас быть должен, а?! — рявкнул Прокопенко, но… но совсем не так. Это была злость иного рода. Не та, к которой Игорь привык, когда снова разбил часть исторического здания.       — Эээ… в допросной?..       — Ты! — Прокопенко едва не вскочил. — Издеваешься еще?       — Да что не так?!       — Ты на какое число выходной взял?! Почему мне звонит Петя и дрожащим голосом спрашивает, где шляется его недоделок?!       Игорь ощутил, как все в нем опустилось. Он так и сел на сзади стоящий диванчик. Похолодел весь, побледнел, резко осознав весь ужас. Он не боялся того, что Петя ему по морде даст. Он боялся того, что Петя ему не даст по морде. Он сразу же понял, какой у Пети страх номер один после всего ада в его жизни. Что он окажется ненужным. Что его бросят.       — Еба-а-а-ать, — протянул Игорь, побледнев.       — И это все, что ты скажешь?! — нахмурился Прокопенко. — Петя золотой мальчик, Лена от него в восторге! Красивый, воспитанный, этикету как выучен, а! Да, проблемы в жизни были, у кого не было?! Зато сейчас золото какое, после мрака такого тебя все равно выбрал, а ты что делаешь, а?!       — Я не специально! Я бы никогда так не сделал! Я просто забыл! И мой телефон… на беззвучном… Петя давно звонил?       — Да часа два как назад. Я и тебе пытался дозвониться, но ты у нас важный, как хер бумажный!       Игорь пару раз смачно выругался себе под нос. А потом вскочил и просто выбежал из кабинета к своему столу. Схватил телефон и едва не побелел во второй раз. Десять пропущенных от Пети! Двадцать сообщений! Игорь сел за стол, глядя растерянным взглядом в экран. Да, люди были важны и — он знал — Петя бы вошел в положение, но он ведь даже не предупредил! Забыл!       Дрожащими пальцами он набрал его и, под нихера непонимающие взгляды окружающих, нырнул в коридор, чтобы его не услышали. Слухи им пока не нужны.       Петя ответил быстро (в отличии от Игоря!), и Гром едва не заскулил в трубку:       — Петенька! Я не хотел, честно! Я просто забыл! Про то, что у меня выходной даже не вспомни…       — Игорь, я на сеансе, и если ничего важного, то я тебе перезвоню. Ок?       — Я… да. Ок.       Петя сбросил. Игорь сглотнул и уставился щенячьим взглядом в экран телефона. Вдруг он так этим Петю ранил, что сейчас тот потеряет к нему все доверие! Петя со своей жизнью вообще верить ему не должен был, но он поверил, вложил в его руки свое сердце, а Игорь его, блять, забыл! Вдруг для Пети это знак? Вдруг он его теперь бросит!       Игорь едва не застонал и, с поникший головой, вернулся, желая отвлечься на допрос, но, конечно, у него ничего не вышло. Не заполнив даже до конца протокол допроса, он сидел над телефоном, перечитывая сообщения, написанные Петей. Рассмотрел присланное ему фото, но сейчас обнаженные плечи, узкая грудь и тонкие руки не вызвали возбуждения, а только лишь желание зацеловать каждый его сантиметр, моля простить, понять, не злиться. Целовать, пока Петя только и сможет, что шептать его имя и забыть хоть на немного, какой Игорь мудак.       Хотелось излить душу Юле, спросить совета, но что тут скажешь? Гром, ты обосрался? Он это и так знал. Нет, надо самому все разгребать. Наспех закончив протокол, он решил поехать к Пете. Что-то ему думалось, что перезванивать тот не собирался, а так… так он хотя бы в лицо ему скажет, какой он долабеб и что Петя — святой, если собрался дальше его терпеть.       Петя, как и обещал, Игорю перезвонил, но Игорь первым делом сказал, что будет ждать его у его дома, хочет поговорить с глазу на глаз. Петя ничего не понял, но согласился. В такси он отогревал руки, смотря на улицу, думая, как же ему повезло, что Игорь решил проебаться как раз перед сеансом у врача. Петя бы, если не врач, так бы и самоубивался целый день и наверняка натворил глупостей, наказывая сам себя. Он врачу, на деле, говорить не хотел, решив, что он это заслужил, значит, так ему и надо, заебал он Игоря, вот и все, но психотерапевт у него, вероятно, был очень хорош, потому что, только увидев его лицо, захотелось все-все рассказать. Может потому, что он был уверен: его не обвинят. Найдут правильные слова. Петя почувствует облегчение. Он это знал.       И теперь Петя ехал с чистой головой, совсем спокойный, понимая не то что как правильно поговорить с Игорем, а как ему самому хочется поговорить с ним. Когда врач сказал, что обида — это манипуляция, Петя аж на месте подскочил и начал оправдываться, как его ранили, как сильно его ранили. Но врач не отрицал эту боль, но лишь сказал: «это только ваш выбор, что вы хотите с этой болью сделать. Не отвечать сутками, мучая и себя, и партнера, или просто сказать ему: да, ты сделал мне больно, не делай так больше, попроси прощения». Петя аж растерялся от таких слов. Он что, и вправду мог так сказать? Так странно… Но главное было то, как врач спросил: «считаете ли вы, что ваш партнер сделал это специально?». И Петя со всей ясностью осознал: нет. Он был уверен, что Игорь не сделал это специально. Он все-таки знал Игоря, чувствовал его, видел и понимал, что, даже если бы тот уже устал от Пети, то никогда бы не показал это таким способом. Он бы сделал все, чтобы не ранить его.       Поэтому Пете было спокойно. Да, ситуация была свинской, Пете было больно и неприятно, но он знал, что Игорь раскаивается еще до того, как Игорь успел позвонить и едва не проскулить это «Петенька», от которого Пете хотелось босиком побежать в его объятия. Это было не так, как с Женей. С Женей он бросался на надежду, на веру. К Игорю же хотелось броситься за его искренность, честность, за знание, что его голос — не фальшивка.       Петя пока ехал уже сто раз придумал и раздумал, что именно будет говорить. Варианты, предложенные врачом, были такие красивые и складные, но вот только сам Петя совсем не складный. Он никогда не говорил о своих чувствах. Он показывал, что ему больно через крики, ругань, захлопнувшиеся двери, как угодно, но не словами, и теперь… Теперь надо было говорить словами, потому что недельная обида только ранит его. И потому что он сам себя убедил, что попросить прощения у него могут только после недельного молчания и избегания.       Выйдя из такси, он тут же заметил Игоря, который стоял, прислонившись к стене, с красным носом. Блин, холодно же, а он все в своей куртке и кепке! Ладно Петя, он на этой улице бывает в общей сложности пять минут за день, но Игорь! Петя потер нос и спешно пошел к нему, подбирая слова.       «Я не обижаюсь, но мне было очень больно и неприятно, я знаю, что ты сделал это неспециально, но постарайся такое избегать, у меня был неприятный опыт, когда со мной поступали так же».       Но Петя и рта открыть не успел. Игорь, заметив его, кинулся к нему. Сжал его в своих руках так, что Петя едва не ойкнул, и затараторил:       — Петь, прости! Я не хотел! Ты же не думал, что я хотел? Я бы так никогда с тобой не поступил! Я просто так редко беру выходные, что в этот раз я просто забыл! Знаю, дурак, идиот, дебил, знаю, что сделал тебе больно, прости, такого больше не повторится!       И поцеловал его несколько раз в холодную от мороза щеку. Петя так и замер в его руках, рассеяно пялясь в его щенячьи глазки.       — Петь… злишься, да? Я понимаю, заслужил, что я…       — Не злюсь, — перебил его Петя. — Я… — и позабыл все то, что хотел сказать, к нему вот так впервые бросаются, так заискивающе и искренне прощения просят, в глаза заглядывают, и к себе прижимают, будто Игорь боялся, что Петя мог его оттолкнуть. — Да, поступок свинский, меня это ранило, мне пиздец, как было неприятно. Сначала бояться, что с тобой что-то случилось, потом… потом просто бояться, мало ли что ты там решил…       — Прости, — повторил Игорь, глядя в глаза. — Я ведь за день даже не вспомнил, просто забыл, что взял выходной, что у нас свидание… я тебе весь день испортил, да?       Петя внезапно улыбнулся.       — Полдня так точно. Но у тебя еще есть время все исправить, — подмигнул ему Петя и Игорь весь оживился, превратившись в какого-то перевозбужденного щенка.       — Петь, ты святой, — заверил он его крайне серьёзно и Петя рассмеялся.       — Не то чтобы. Просто на терапию хожу, советую, кстати. Пойдем в дом, а? У тебя щеки красные и нос. Ты сам-то приодеться к зиме не хочешь?       — А ну… Это вообще-то другая куртка, она это… утепленная.       Петя критически посмотрел на его открытую шею и покачал головой. Надо будет купить ему шарф, холодно же. Хотя когда Петя потянулся к нему за поцелуем, коснувшись его лица, осознал, что Игорь все еще горячий, как печка. Что за человек?! Может он вообще не мерзнет? Петя усмехнулся в краткий поцелуй, думая о том, что будет зимой об Игоря греться на работе, а то топят там так себе, руки постоянно холодные.       — Петь? Ты чего смеешься?       — Думаю о том, что если к зиме в участке лучше топить не станут, буду использовать тебя, как печку.       — А, ну, эт пожалуйста, — шустро согласился Гром, закивав головой. Петя улыбнулся, проведя пальцем по колючему подбородку. Игорь быстро склонил голову и чмокнул его в подушечку пальца. Петя широко улыбнулся. Конечно же Игорь не специально устроил утром ему такой аттракцион. И теперь Петя был уверен — больше Гром ничего не забудет.       — В дом пошли.       Игорь снова закивал, казалось, что ему Петя сейчас не предложит, на все Игорь Гром будет согласен.       В квартире, пока Петя готовил им кофе, чтобы отогреться, Гром с крайним энтузиазмом рассказывал про задание, на которое он его променял, как пошутил сам Петя. Телефон звякнул. Петя опустил голову, разблокировав его. Писал Женя.       Пидорас.       Давай встретимся? Я нашел тут сеть твоих любимых ресторанов.       Петя поджал губы. Он ненавидел себя за это. Сначала он думал, будто бы в этом ничего не было, но разве мог бы он просто взять и сказать Грому, что он общался с Женей? Что Женя кидал ему такие видео? Что Петя даже в ЧС его еще не добавил, хотя столько раз грозился? На самом деле, даже сам Петя понимал, что не смог бы добавить его в ЧС. Он вообще не знал, что ему делать. Хотелось, чтобы Женя исчез из его жизни и, вместе с тем, хотелось остаться. Может, ему даже хотелось с ним встретиться. И не хотелось видеть его одновременно. Хотелось, чтобы Женя раскаивался, хотелось, чтобы он снова полюбил его, а Петя бы сделал ему так же больно, как и сделал ему сам Женя. Он хотел накормить его тем же, чего сам нажрался с его подачек. Петя все думал рассказать об этом своему врачу, но все время забывал. А теперь вот, стоял на своей кухне, рядом был Игорь, что-то говорил ему, любящий Петю, заботящийся, такой искренний и добрый, а Петя завис над сообщением от бывшего-пидораса, думая, что, может, ему стоит согласиться? Женя обещал, что при личной встрече все ему объяснит, все свои поступки, обещал, что Пете станет легче.       — Ты чего завис? — Игорь встал рядом, заглянув в телефон.       Петя вздрогнул, резко заблокировал его и прижал к своей груди, посмотрев на Игоря во все глаза. Игорь видимо растерялся, осознав, что от него что-то скрывают.       — Петь?.. — спросил Игорь. — Чего ты?       Петя раскрыл рот, не зная, что сказать. Хотелось ответить: «ничего, просто испугался», и Гром ему поверит, а главное — технически он бы ему не соврал. Он в самом деле испугался, но хватит ли Пете совести недоговаривать Игорю такие вещи, когда сам Игорь так искренен с ним, так честен в самом себе, в своих эмоциях?       Игорь упорно смотрел на него, хмурый, явно ничего не понимающий, что же такого в телефоне Пети, что стоит от него закрывать? Петя осознал, что если бы такое утворил сам Гром, то Петя бы такой скандал о недоверии закатил, что Игорь бы его шугался еще месяц.       И поэтому Петя сказал:       — Мне Женя пишет.       — Пидорас тот? — нахмурился Игорь еще сильнее. — Отстать от тебя не может? Че хочет-то?       — Не знаю. Просто пишет… Гулять звал.       — На хуй пусть идет, — только бросил Игорь раздраженно. — Будет сильно доставать — напомни про меня.       Петя просто уставился на Игоря. И это… все? Игорь не стал лезть в его телефон, читать их переписку, спрашивать, какого черта Петя ему отвечает? Никаких обвинений? Ничего? Петя просто стоял и пялился на Игоря с раскрытым ртом. И, внезапно, захотелось быть полностью честным. Не потому что надо, а потому что хочется. Просто потому, что больше не страшно.       Петя резко взял чашки и поставил на стол, едва кофе не расплескав. Усадил ничего не понимающего Игоря за стол и сел рядом. И сказал:       — Я сам себя не понимаю, честно, он мне пишет, меня бесит, но я не могу ему не отвечать. Мне так паршиво от этого. Ощущаю себя тварью. Мне-то он нахер не нужен, он даже твоего мизинца не стоит, а я ему отвечаю.       Игорь посмотрел на него совершенно спокойно, никакой ревности, злобы, раздражения, криков, недоверия. Петя смотрел на него с восхищением. Вот кому терапия не нужна. Почти. Ну, может быть в некоторых аспектах…       — Петь, ты ведь знаешь, я нихера в этом не понимаю, это только твой врач тебе поможет… Я очень хочу тебе помочь, но просто не знаю, как.       — Но врач через четыре дня, и че, тебе самому нормально, что я с Женей общаюсь?       — Нет, потому что он уебан и, мне кажется, он сделал тебе очень больно. Очень много раз. Он тебя не достоин.       Петя улыбнулся и уткнулся лбом в его плечо. Игорь поцеловал его волосы.       — У меня есть варик, но не думаю, что тебе он понравится.       — Почему? Я любой приму, — хмыкнул Петя.       — Тогда открой ваш диалог.       Петя немного напрягся — неужели читать будет? Не то чтобы Петя хотел бы там что-то спрятать, просто сам факт… Но Игорь спокойно взял его телефон и спросил:       — А как это… ну, ты мне как-то свой голос записывал. Как это делается?       Петя тихо рассмеялся и нажал на микрофончик в углу. Пошла запись. Игорь тут же заговорил, спокойно, но холодно, от такого голоса у Пети даже мурашки по коже прошлись.       — Короче, привет, если помнишь был с Петей такой бугай в кепке, так вот, это я. Пока прошу по-хорошему. Не пиши и отъебись от Петьки. Вообще не пиши. Ни зачем. Даже если сдыхать будешь, а у Пети секрет как тебя достать с того света. Хоть раз напишешь сюда — приду и сломаю нос. Еще раз напишешь — ребра. Потом может шею. Про ментов можешь не пиздеть, я сам мент, и Петька мент, собственно, тут все менты. Короче, пошел на хуй.       Петя, будучи немного в шоке, нажал отправить и посмотрел на Игоря.       — Я иногда не понимаю, как в тебе умещается Игорь и… вот это вот.       Игорь пожал плечами.       — Что удивительного? На работе, ты думаешь, я тоже всех в щечки чмокаю и по коленке глажу, как тебя? Да и ты, Петь, только рядом со мной… такой. А на работе вообще хер знает что. Иногда смотрю на тебя и самому под стол хочется спрятаться, чтобы под раздачу не попасть.       Петя улыбнулся, проведя пальцами по его руке.       — Он ответил?       Игорь заглянул в телефон.       — Прочел, но не ответил.       — И ничего не набирает?       — Вообще из сети вышел.       — Вот ссыкло, — фыркнул Петя.       — А что, тебе прям хочется, чтобы он за тебя стерпел сломанный нос?       — Мне хочется, чтобы ты не говорил бред, — и, забыв о кофе, внезапно залез Игорю на колени. Обхватил его бедра, обнял за шею, посмотрел в глаза, а после крепко поцеловал. Игорь аж растерялся с его напора. Он вообще-то кофе хотел, но Петю он хотел еще больше, нежно гладя его по спине.       Петя притирался к нему, слюнявя рот, желая, кажется, языком до глотки дотянуться. Пальцами в волосы зарылся, немного оттягивая, за губы кусал, гладил шею и плечи, почти лаская. Игорю больших усилий стоило держаться. Держать сознание в трезвости, а руки только на талии, не спуститься ниже, к линии бедер, к заманчиво мягким ягодицам. Петя, казалось, может секс больше и не переваривал, но все еще не утратил страсть, чувственность, и все это лавиной вырывалось на Грома во время таких поцелуев.       Когда Петя поерзал на его бедрах, Игорь шумно выдохнул, осознавая, что неважно, как сильно ты там в сознании себя держишь, твой член все равно крайне рад видеть Петю. Или его жопу. Для Игоря это было пыткой. Взяв Петю за бока, он немного отдалил его от себя, сжав, и Петя недовольно простонал.       — Да че ты, дядь, кайф обламываешь? — он снова потянулся к нему за поцелуем, но Игорь не дался. — Горь?..       — Петь… мне в туалет надо.       — А… ну… Ок?..       И послушно отстранился, слезая с него. Игорь закусил губу, вставая, кинув на Петю потемневший взгляд, соскользнул взглядом вниз, глядя, как проступали сквозь ткань белой майки соски. У Пети они нежно-розовые, идеально-круглые, Игорь видел.       Но пришлось постыдно ретироваться в туалет. Он, конечно, мог бы еще минут пять потерпеть, пока Петя не нацелуется, но к тому моменту у него начнут болеть яйца. Ну или кончит себе в штаны. А так после первого оргазма — он еще герой Петиного романа на двадцать минут.       Возвращаться после такого каждый раз неловко. Даже когда дело обстоит утром, а Петя еще спит. Но в такие моменты это особенно неловко. Когда Петя прекрасно знал, что он там делает. Но не мог же Игорь стоически сидеть полчаса и терпеть боль в яйцах? Ему не пятнадцать, чтобы о таком молчать.       Всю неловкость он решил убрать тем, что по возвращению обнял Петю со спины и поцеловал к открытую белую шею. Петя вздрогнул. Игорь знал, что тому очень нравилось, когда Игорь целовал его в шею — щетина приятно кололась. Петя извернулся в его руках, к нему лицом, и посмотрел в глаза. Немного лохматый уже, покрасневший, и все еще смотрящий на Игоря потемневшими глазами. Облизав сухие губы Петя уткнулся лбом в шею Игоря и тяжело выдохнул.       — Это, бля, уже становится невыносимо.       — Не понял, — отозвался Игорь, боясь, что его сейчас отчитают за то, что стоит Пете о него потереться, у него тут же встает, как по команде.       — Вот это. Мы поцеловаться нормально не можем.       — Уже можем.       — Игорь, я тебя удивляю, но это возбуждает не только тебя! Или ты думаешь, что я асексуалом стал? Нет! Я тебя хочу, пиздец как хочу, ты так пахнешь, пиздец, меня так крыть начинает! Бля, я ж тебе так и не сказал… Короче, прикинь, я с тобой даже теку? Охуеть!       — Почему охуеть? — не понял Игорь. — Ты же омега.       — Потому что после… после той хуйни, — Петя впервые споткнулся об это. Раньше было так легко называть это «изнасилование» добавляя кучу неприятных подробностей, но теперь… внезапно, его стало это трогать. — Короче, я потом не… не возбуждался вот так, понимаешь? Сухо, как в пустыне! А с тобой… с тобой это почти сразу же началось. Сука, да у меня на трусах пятна от смазки остаются, прикинь! Никогда такого не было.       Игорь стоял и растерянно хлопал глазами. Оказывается, каждый раз, когда у Пети менялся запах, когда в его руках он становился еще более податливым, пластичным, горячим, это всегда было больше, чем просто возбуждение.       — Я и не знал… Ну, я же сразу понимал, что ты со мной возбуждаешься. Думал, это… ну… нормально, — проговорил Игорь, крайне удивленный, он себя вообще каким-то супергероем ощущал. Петя оказывается до него все это время… ни разу! Игорь поджал губы, ощутив странный трепет внутри от этой информации.       — Ага, гордись, — фыркнул Петя, взяв его лицо в свои руки, и едва не проскулил: — я пиздец как тебя хочу, Горь. Сначала это было терпимо, я ведь и думать боялся, потом мысли стали смелее и смелее, а теперь… а теперь мы целуемся и я хочу на стену лезть и от желания, и от страха. Я думал потерплю, пока с врачом до этой темы дойдем, но мы все еще говорим про мои отношения с родителями! Я даже не заикнулся еще! Все время забываю! Горь… — простонал Петя. — Я хочу тебя.       — И я хочу тебя, — прохрипел Игорь, но будто бы боязливо. — Но мы не можем.       Петя шмыгнул, тихо прохныкав.       — Ну может… может можем?..       — Нет! — едва не испугано крикнул Игорь. — Я не хочу тебя пугать, не хочу делать тебе больно.       — Да, но… — стенал Петя, трясь носом о его шею, притираясь к нему. — Может быть… как-то… Ты так пахнешь, и ты весь, блять… И твое тело, руки… пальцы, — хныкал Петя, — я даже на твои пальцы смотреть спокойно не могу.       Игорь сглотнул, держа Петю за бока. Он видел, что Петю от него вело, но он никогда не думал, что настолько. И теперь, когда Петя это не скрывал — своего желания — Игоря тоже вело. Его дыхание, голос, его тело и запах — такой сладкий, тягучий, как соленая карамель, Игорю хотелось вылизать его, замучить своими ласками.       Петя зарылся пальцами в его волосы и притянул его к себе для поцелуя. И вжался в него всем телом, так крепко, сильно, обнимая до боли, и целуя влажно. Игорь прижал его к себе, сжав руками его бока, и Петя выгнулся в ответ на это касание. А пах-то он как… Еще ни разу он так не пах. У Игоря голова кружилась от его запаха, пульс стучался бешено.       — Петь, — промычал в его рот Игорь, — когда у тебя течка?       — Думаешь я такой из-за нее? — усмехнулся Петя, царапнув его затылок короткими ногтями. — Еще нескоро.       — Блять… ты так пахнешь, киса…       — Потому что я больше не хочу представлять запах дохлых рыб, — прохныкал Петя. И Игорь вмиг осознал, чем иногда занимался Петя во время их долгих поцелуев. — Тебя хочу.       — Нельзя, — хрипел Игорь в его рот, чувствуя как хаотично Петя гладил его шею, плечи, спину.       — Можно… попробовать? Ты ведь остановишься, если что-то пойдет не так?..       Игорь чуть отстранился от него, и Петя, потеряв его губы, недовольно простонал и требовательно на него уставился. Игорю казалось, что «пробовать» может и стоит, но точно не сейчас. Петю вело жутко, соображал едва, черт знает, как он среагирует, если они в самом деле попытаются. Но Петя в его руках был таким дрожащим, таким желающим, возбужденным…       — У меня есть идея получше, — прохрипел Игорь и накрыл его рот своими.       Сжал его в своих объятиях, а после повалил на диван, нависая над Петей. Тот вцепился в него, как утопающий, оглаживая напряженные мышцы на спине, и целовал так, будто задыхался, будто жить без поцелуев Игоря — безумие. Петя льнул к нему, такой горячий, такой доступный, манящий, гибкий и послушный, доверчивый. Никогда и ни от кого Игорю так голову не срывало, и мысль, что он в самом деле мог подарить Пете наслаждение, впервые за долгое время, будоражило его. Петя в его руках возбуждался сильнее, разгорячился совсем, щеки красные, взгляд мутный и тёмный, а губы мокрые и чуть опухшие от поцелуев. И совсем не напряжен, не вздрагивает испугано. Игорь снова поцеловал его и втиснулся коленом меж его ног. Петя выгнулся дугой, как током ударенной, и активно потерся о его колено. Собственно, дальше Петя все делал сам. Цеплялся за Игоря, целовал жарко и потирался о его колено, о всего Игоря. Гром провел рукой по шеи и ниже, по груди, ощутив ладонью горошинку соска. Хотелось сжать меж пальцев, потереть, поцеловать нежно сквозь ткань майки, но — нельзя.       Петя тихо скулил в его рот, бедра у него напряглись, задрожали мелко, вжался в него всем телом, сжал его плечи в руках, а после замер и судорожно вздохнул. Глаза раскрыл и выдохнул:       — Блять…       Игорь отстранился от него с довольной улыбкой. Да, вероятно, с кем-то таким чувствительным, как Петя, который так сильно хотел, желал и вряд ли часто себя касался, такие штучки вполне можно было провернуть. И вот он, Петя, лежал с ошалелыми глазами, весь красный, растрепанный, с бешено бьющимся сердцем — Игорь чувствовал его биение собой.       — Петь?..       — Хуеть, — прошептал Петя и откинул голову назад, пытаясь отдышаться. Улыбнулся глупо, ошалело будто бы. — Бля, товарищ майор, вы че со мной сделали только что?       — Любил, — твердо сказал Игорь. — Видишь, не зря тебе про меня пиздели, какой я молодец. Поцелуями до оргазма довожу.       Петя посмотрел на него блестящими глазами — скорее всего, от влаги, но Игорь понимал, что это не слезы ужаса или паники.       — Ага, или коленями, — усмехнулся Петя и подался к нему, обняв за шею.       — Кис, — взволнованно начал Игорь. — Тебе же не противно сейчас? Как вообще себя чувствуешь? — заботливо спросил он. Грому просто подумалось, что даже простые оргазмы с мужчиной у Пети теперь ассоциировались с грязью и унижением.       — Побудь со мной вот так еще минут пять и будет все ок.       — А сейчас не ок?..       — А сейчас я с трудом думаю.       Игорь нежно погладил Петю по лопаткам — осознал, что Пете сейчас не очень-то хорошо. Может, он снова забоялся, может, ему противно, может… может быть что угодно, Игорь не хотел гадать, чтобы не нагадать такой вариант, который бы расстроил даже его, вместо этого он просто прижимал Петю к себе, гладил по спине, целовал мягкие волосы. После оргазма у Пети запах немного поменялся снова — стал приглушенным, очень нежным, мягким. Игорю нравилась теория, что запахи отражают состояние человека, чаще всего она подтверждалась.       Петя уткнулся носом в шею Игоря, потерся немного и отстранился, посмотрев Игорю в глаза. Гром посмотрел в ответ серьезно и внимательно, будто пытался только по глазам понять, как себя чувствовал сейчас Петя. Тот криво усмехнулся.       — В порядке, — кивнул он кратко.       — Но сразу после… сразу после, как тебе?       — Не очень, — признался Петя. — Чувство, будто мной воспользовались.       — Петь…       — Хуеть, — огрызнулся снова Петя. — Сейчас мне очень хорошо, понял? Рад, что мы начинаем решать эту проблему.       Игорь немного поерзал. Диван был узкий, Игорь изо всех пытался удобнее примоститься, опираясь на локти, немного придавливая Петю весом своего тела. Петя был еще разгоряченный, казалось, все еще чувствительным, а еще явно разомленный после оргазма. Со щек не полностью сошел румянец, глаза были поддернуты тонкой поволокой желания, но главным были губы. Опухшие от поцелуев, зацелованные Петины губы выглядели, как шедевр.       — Ладно, — в итоге пропыхтел Игорь, не желая спорить. — Ты серьезно говорил про «попробовать»?       — А тебе так неймётся?       — Петя, — твердо сказал Игорь, хмурясь. — Я не буду скрывать, что хочу тебя, мне за месяц какие только порно-сны снились, но я тебя и пальцем не трону без твоего желания. Я даже первым тебя не целую — боюсь.       — А мог бы, — фыркнул Петя и демонстративно чуть вытянул голову вперед и расслабил губы.              Игорь хмыкнул и нежно поцеловал, почти играючи, и отстранился с тихим чмоком, наигранным, но Петя глупо улыбнулся. Ему нравился Игорь, нравилось в нем все, каким-то образом Игорь всегда все делал в тему и правильно.       — Я бы хотел с этим что-то сделать, — признался Петя и принялся вылезать из-под Игоря. Уселся на диван, обняв себя за колени, и Игорь понял — снова тема какая-то колючая для Пети, неудобная. Игорь уселся рядом, прижавшись плечом к его плечу. — Очень хотел. Меня от тебя кроет как в пятнадцать. Ну, знаешь, когда даже мелкие детали заводят. Да и… хочу ли я встречаться с тобой годами, но так и не заняться с тобой сексом? Ну, мне кажется, я просто сойду с ума. Ты же горяч, как плавленное железо.       Игорь усмехнулся. Он был рад, что нравился Пете. Просто самому Игорю казалось, что после такого на мужчин невозможно смотреть без отвращения. А Петя вот, справлялся, держался, даже умудрился влюбиться в Игоря едва не с первого взгляда.       — Но блять… Короче, Игорь, я занимался сексом после той хуйни дважды.       Игорь аж закашлялся. Ушам своим не поверил.       — Как? — не понял Гром. — В смысле… после такого… Разве это возможно?       — Очень даже. Понимаешь… Блять, там так много рассказывать надо, — Петя потер виски. — Ну вот нахуй оно тебе нужно?       — Петь, извини, но я это даже обсуждать не буду.       — Понимаю, — выдохнул Петя. Он как-то даже сам начал осознавать, что вопросы про то, как Игорь Гром полюбил Петю Хазина — идиотизм чистой воды. Ему надо было принять и Игоря и его чувства, и не просить это объяснить, как задачку по математике.       — Короче, первые месяцы я ни с кем не общался. Вообще. Сидел в квартире, рыдал, обдалбывался, и так по кругу. Не ел почти. Не пил. На третий месяц я перестал мыться. Мне кажется, если бы не пришел отец — я бы перестал ходить в туалет. Потом была дурка. Потом был рехаб. Так прошло больше года. Я не то что о сексе не думал, я не знал, что это. Течек у меня тоже не было. Цикл сбился сначала из-за стресса, потом из-за таблов. Бля, так говорю, будто он у меня вообще был. Как подсел на наркоту — все, адьос амигос. Бля-я-я-я, — внезапно протянул Петя. — Я ж таким мерзким был на наркоте. И тупым. На вписках хуй знает кому заливал: давай без резинки, у меня течек нет, не залечу. Пиздец! То, что я не подхватил ВИЧ какой — чудо.       Петя посмотрел на Игоря испытующим взглядом, будто так он проверял выдержку Игоря, хотел увидеть на нем отвращение, но Игорь смотрел спокойно, только с некоторым сожалением, состраданием.       — Чего рожу не корчим? — спросил Петя.       — А должен?       — Я просил нариков в меня кончать, потому что думал, что нет течки — нет работающей матки.       — Мне кажется, тебе тогда было очень хуево, — честно признался Игорь. Образ прошлого Пети, который вырисовывался в его голове, не отвращал, а вызывал острое сожаление. Ему не казалось, что Петя был идиотом. Ему казалось, что Петя был очень одинок и пытался заполнить дыру внутри себя чем-то другим.       — И я был мерзким.       — Ну… скажем так, с Петей Хазиным из прошлого в одном поле я бы срать не сел.       Петя рассмеялся и пожал плечами.       — Не поверишь, я тоже… Так вот, после рехаба… в моей жизни снова появился Женя. До этого мы расстались. Я его наконец бросил после… Ну, может помнишь он орал че-то про ребенка?       — Помню… — тихо сказал Игорь. Этот момент в его биографии интересовал Игоря особенно сильно, но спрашивать не решался, вопрос, казалось, был слишком личным. Но, глядя на Петю, зная, что когда-то он был в положении… это что-то переворачивало в Игоре. Сам не понимал, что именно.       — Вот после мы и расстались. И тут он снова объявился. А я снова на него повелся. С редкими ломками, без друзей, кое-как работающий, мне очень хотелось на кого-то опереться. Я рыдал каждый вечер, сам не знал, почему. И тут он. И сразу «Петенька, Петь, я тебя так люблю, ты куда пропал». Конечно я ему ничего не рассказал. Даже про то, что больше не торчу не сказал, — и криво улыбнулся. — А знаешь, почему? А потому что я глубоко внутри знал, что он бы снова меня подсадил. Голова немного работала, видимо.       — Стой, — Игорь тряхнул головой. — Хочешь сказать, что он… он мог бы так поступить?! Подсадить только что слезшего? Это же… да кто так делать будет?!       — Много кто. Когда человек нарик его легче к себе привязать, легче контролировать. Но я хорошо врал, мол, я всегда немного под дозой, хоть он и злился, что я его перестал угощать. Я сказал, что слез с поставок, только для себя беру. Так вот… Я ему долго не давал, стремно было, но Женя это не ты, он терпеть не стал. Да и я ему не сказал…       — Думаешь, это что-нибудь изменило?       Петя немного помолчал, а потом покачал головой.       — Нет. В общем… он меня развел на поебаться. Не знаю, понял он что или нет, может просто решил, что я обдолбаный, но когда он достал член — меня парализовало. Все, что я мог делать — это лежать и смотреть в потолок. Даже говорить не мог. А он просто меня трахал. А в конце, вместо оргазма, я разрыдался. Больно было пиздец, по ощущениям меня кочергой выебали. Это был первый раз и… Игорь?       Игорь сидел в глубоком ахуе. Ему начало казаться, что скоро от всех историй Пети у него глаз будет дергаться. Да ему скоро самому помощь врача понадобится! Игорь внимательно посмотрел на Петю… Хрупкий такой, маленький, ладошки у него вон какие небольшие, рядом с Игорем вообще почти терялся… Так как в него могло вместиться столько ужасов и боли? Как столько мог вынести обычный человек?       — Петь… я не понимаю, как ты все это вынес?       Петя пожал плечами.       — Многие ужасы кажутся нам страшным только со стороны. Но когда они случаются с нами, всегда удивляешься тому, что это оказалось не так страшно, как ты думал. Вот и все.       Игорь покачал головой и прижал Петю к себе. Больше для своего спокойствия, чем для Петиного. Наверное, так он просто успокаивал себя там, что вот он, Петя рядом, его можно прижать к себе, мягко погладить, создать иллюзию того, якобы его можно было уберечь, хотя бы для самого себя. Петя прижался к его груди, а потом внезапно сказал:       — Горь, мне с тобой очень хорошо.       Ничего приятнее Игорь не слышал. Ничего более успокаивающего, мелодичного и правильного. Просто знать, что с ним, с Игорем, Пете хорошо, что его он не боится, он ему доверяет, расслабляется с ним. Игорь все делал правильно. Сам Игорь правильный.       — Я рад, — сказал Игорь, поцеловав его в макушку, гладя плечи, прижимая к себе. — Хотелось бы отпиздить каждого, кто делал тебе больно.       Петя посмотрел Игорю в глаза, крепко к нему прижатый и, спустя небольшою паузу, сказал:       — Мне почему-то очень захотелось тебя укусить.       Игорь удивленно моргнул, а потом рассмеялся. Прямо как кошка! Те тоже от переизбытка чувств кусаются.       — Кусай, если хочешь, кис. Я буду считать это от тебя большим проявлением привязанности.       Петя будто бы и не слушал. Просто подался вперед и крепко укусил его за шею, так и застыв в таком положение на несколько секунд. Еще раз укусил. И снова. Потом зализал место укусов и уткнулся носом в его плечо, вдыхая. Игорь улыбнулся. Надо же, после таких ужасов Петя не растерял сам себя. Ни своего характера, ни того, что отдавал Игорю. Своей страсти, чувственности, нежности и ласки. Будто бы… будто бы, на самом деле, Петя для кого-то это все хранил, а теперь, найдя правильного человека, осторожно все это давал. И Игорь давал взамен.       — Про второй раз рассказывать? Он не такой трешовый.       — Давай. Только кратко.       Петя кивнул и посмотрел на Игоря.              — Второй раз я решился сам, не с Женей. С Женей мы снова расстались после столь прекрасного секса. Меня напугало до усрачки, что он не остановился, видя, что со мной было. Даже не спросил ничего! Короче, был у меня ухажер один, романтик, нежный весь такой, даже почти как мальчишка какой-то. Я решил, что это то, что нужно. Вообще-то я не понял, почему я решил, что после такого мне вообще нужны отношения, но, вероятно, я тогда решил, что под боком нужно иметь член, иначе не серьезно. Короче, у нас было два свидания, он был очень осторожен, вообще не доебаться. На третьем я ему дал. С моей инициативы. Я правда успокоительным обдолбался, но в целом… Он даже смог засунуть в меня член. А я это мужественно стерпел. А потом с криком выгнал его едва не голого в подъезд, а потом сидел и плакал. Конец.       — По крайней мере тебя не насиловали… Ну, почти.       — Ага, — выдохнул Петя, поерзав, удобнее устраиваясь, обнимая Игоря за талию. — Поэтому… я хочу снова попробовать, потому что… Тогда пробовал не с теми людьми, а с тобой все будет хорошо, но я просто… боюсь все испортить.       — В смысле, испортить?       — Я бросил и Женю так уверенно, и с тем пацаном связи обрубил потому что они мне стали противны после секса. Я не мог на них смотреть, меня они отвращали, казались насильниками и уродами, я ненавидел их всей душой. Это прошло, меня отпустило, но блин… Вдруг с тобой будет то же самое? — Петя заглянул Игорю в глаза, выглядя, как побитый щенок.       — Может и так быть, — не стал спорить Игорь. — Хорошо, что сейчас обошлось, — выдохнул он с облегчением. Кто знал, какие его могли ждать последствия?       — Да, но это, наверное, от того, что ты меня и не раздевал, и член в меня свой не тыкал. Ну, то есть… я понял, что я кончил, но как бы… Это вообще не напомнило мне то, что со мной делали, — Петя, закусив губу, погладил Игоря по груди, по животу, ощущая напряженные кубики пресса. Прошелся по линии пресса, по косым мышцам. У Игоря от такой быстрой ласки поджался живот.       — Петь… Я не могу такое за тебя решить и советов давать не могу. И я могу ждать столько, сколько надо. Просто… я не хочу ничего испортить своим членом.       Петя рассмеялся.       — Я тоже. Я не знаю, что делать и не хочу испортить наши отношения твоим членом. И с твоим членом я бы тоже не хотел бы портить отношения. Мне кажется, он очень даже хорош.       — Петь, — буркнул Игорь, покраснев.       Петя только лукаво на него посмотрел, улыбаясь, и прикрыл глаза, когда Игорь погладил его по щеке.       — Знаешь, меня бы раньше злило то, что ты не хочешь все решать за меня…       Игорь уставился на него во все глаза.       — Но какое право я имею решать такие вопросы?..       — Ну вот так вот. Так бы я это раньше расценил. Сейчас уже не так. Ты наверное такой вот волшебный… С тобой мне просто хорошо, меня все устраивает… А этот вопрос я с врачом буду решать. Но, — Петя закусил губу, — мы нашли небольшую альтернативу, да? — он прильнул к Игорю, обняв за шею, облизав губы. — Если тебя не обижает, что тебе внимание я не уделяю…       — Успокойся, — фыркнул Игорь. — Я очень рад, что могу доставить тебе удовольствие.       — Правда?       — Да. Я ведь даже не думал, что смогу тебя вот так… Только, кхм… Если мы будем дальше такое практиковать…       — Что, тебе придется чаще бегать в туалет? — рассмеялся Петя.       — И это тоже. Но мне другое интересно.       — Что?       — Что я вообще могу делать? Ну, то есть… Только обнимать и все? Мне лучше тебя никак нигде больше не трогать?       — Так значит мне не казалось, что ты постоянно на соски пялишься? — расхохотался Петя и Игорь совсем покраснел, чувствуя себя школьником. — Я думаю, мы узнаем это в процессе. Просто… сделай что-то, что хочешь. Я либо сам уберу твою руку, либо, думаю, ты заметишь, что я напрягся. Ок?       — Ок, — буркнул Игорь.       — Тебя точно это устраивает? А то выходит, что я тобой подрочил…       — Петь, — выдохнул Игорь. — Самый красивый, самый сексуальный и желанный омега, которого я знал, потерся о мое колено и кончил. И ему понравилось! Да я на седьмом небе от счастья!       Петя смущенно на него посмотрел.       — Я что, правда для тебя такой? — уточнил Петя. Ему просто показалось, что Игорь говорил так, будто не преувеличил. Будто для Игоря он в самом деле самый.       — Ну да, — хмыкнул Игорь. — Мне ни от кого так не вело, как от тебя.       И говорил так, будто это само собой разумеющееся. Будто бы Петя в самом деле лучший. Что ни с кем его невозможно сравнить, что для Игоря Петя — идеал, самое прекрасное, недоступное, и ему вдоволь хватает того, как Петя в его руках изнывает, изгибается, испытывает удовольствие.       — Да и… Мне кажется, как минимум любому бы льстило то, что омега, который раньше не давал мужикам его и за ручку подержать, позволяет такое. Петь, я ж не дебил, тебе даже такое сложно дается. Поэтому я не настаиваю. И не злись, если тебе кажется, что я не проявляю инициативу.       — Раньше бы злился, — усмехнулся Петя. — Но я вижу, что стоит мне тебя коснуться, и ты как с цепи сорвался, будто весь день только обо мне и думал.       — Ну, так почти и происходит, — хмыкнул Игорь и, ласково взяв руку Пети, поцеловал туда, где бился пульс, а после прижался к его ладони колючей щекой. Петя улыбнулся и нежно его погладил, любуясь его лицом, прикрытыми глазам, нежной улыбкой.       Петя в миг осознал себя таким важным, любимым, значимым. Чувствовал, что его уважали, видели в нем в первую очередь человека. На самом деле ему казалось, что Игорь испытывал к нему нечто большее, чем простую легкую симпатию. Эта мысль и испугала, и взбудоражила его. Хотя бы тем, что он резко осознал, что это чувство было взаимным. Чем бы оно ни было. И Петя сидел, и как завороженный смотрел на Игоря, думая о том, как много места он занял в его жизни. Не успел появиться, и тут же его стало так много, он заполнил собой вообще все. Своим присутствием, запахом, вниманием, руками. Будто бы… будто бы собой он вытеснил весь тот мрак, в котором долгое время жил Петя.       Петя и без того не был плохим человеком. Сложным, да, мудаком может, но не плохим. Но рядом с Игорем он вдруг осознал, что мог быть не просто нормальным. Он мог быть хорошим. И оставаться при этом собой.       Игорь посмотрел ему в глаза, и Петя потянулся к нему за поцелуем. Игорь сам подался к нему, накрыв его губы своими, притянув Петю к себе за узкую талию. Петя прильнул к нему так крепко, как смог, и обнял за шею, едва не повиснув на нем, пока Игорь целовал его. С губ перешел на щеку, скулу, подбородок, нос, лоб и прикрытые веки. Петя дышал немного сбито, весь трепетавший от этой быстрой ласки и глубоко вдыхающий в себя запах Игоря. Он уткнулся носом в его шею, доверчиво замирая в его сильных руках, и осознал, что да, определенно. Он влюбился в этого человека с первого взгляда. Это чувство так сильно его наполнило, так перевозбудило, что хотелось заорать об этом Игорю в лицо. Но вместо этого он снова укусил его. Игорь рассмеялся, погладив по спине. Петя довольно рыкнул, не расцепляя челюстей, а после отстранился. Игриво лизнул языком место укуса, глядя на следы от зубов, и снова уткнулся лицом в Игореву грудь, хрипло выдыхая.       Да, может, Питер и не был самой гениальной его идей, но зато Игорь — точно.