Плакса

      Когда у отца Пети образовались срочные дела в Москве, Петя не воспринял это в штыки — он помнил, кто его отец, и еще ему было давно не десять, чтобы начать злостно топать ножками. Так что они просто перенесли совместный ужин на чуть позже. А спустя два дня Игорю нужно было в командировку, на неделю. Отъезд Игоря его вообще расстроил жутко, но делать было нечего. Ехать с ним было бы проблематично, да и Петя сам понимал — поскучать даже в самых крепких отношениях идет только на пользу, так что Петя лишь повздыхал, а утром в день Игорева уезда накормил его вкусным завтраком, а у двери всего расцеловал. Игорь довольно улыбнулся в поцелуй, гладя его по талии.       — Уже скучаю, — вздохнул Петя, погладив его по плечам.       — Понимаю, — Игорь взял его руку в свою и расцеловал тыльную сторону его ладони. — Буду звонить так часто, как смогу.       — Сувенирчик мне привези, — подмигнул ему Петя.       — Из Рязани? — уточнил Игорь, и Петя только улыбнулся, встав на носочки и чмокнув его в кончик носа. — Ладно, все, надо ехать. Сильно не скучай.       — Тут ремонта по горло. Хотел бы я заскучать…       — Не напрягайся главное и ничего тяжелого не таскай, ладно? Можешь вообще отложить до моего приезда.       — Гром, я не снежинка, справлюсь. Все, отчаливай, дай по тебе поскучать.       — Понял. До скорого. Люблю тебя.       И, перед тем, как закрыть дверь, поцеловал. Петя вздохнул и огляделся. Ну, к счастью ремонта в самом деле тут по горло, а значит — и дел. Жаль, конечно, что и отец умотал, блин… Винить он его не винил, оба взрослые люди. Пете не нужно было для своей валидации тот факт, что отец сорвал все дела. Намного больше для него будет значить то, что он приедет во второй раз. Дело в том, что его отец так редко делал первые шаги и проявлял инициативу, что именно этого он и ждал. К счастью, это пока он и получал.       Работы у Игоря, к несчастью, вышло до жопы, так что созваниваться они успевали только вечером, да и то Игорь был до того уставшим, что даже новости по делу без желания рассказывал, так что большую часть времени мурлыкал Петя. Трижды Игорь прям так и засыпал, вися на телефоне. И Петя улыбался, думая, что он его убаюкал.       Но в командировках был один большой плюс.       И выражался он во встречах после.       В дверь позвонили и Петя удивленно приподнял бровь. На миг замер. Игорь должен был приехать завтра в обед, а Пете, несмотря на такое время терапии, до сих пор было страшно, что может случиться что-то страшное, что там кто-то плохой, кто-то, кто сделает ему больно. Вдохнув, он кинул полотенце на стол, поменьшил газ и пошел к двери. Посмотрел в экранчик, но там никого не было. Петя нахмурился, схватил табельное, лежавшее на полочке и запихнул за пояс джинс.       Он открыл дверь и тут же вскрикнул, когда его бодро подхватили на руки, и первым, что ощутил Петя — это знакомый, тысячу раз выученный и родной ему запах. Он поцеловал Игоря, пока тот свободной рукой закрывал дверь.       — Ты же сказал, что завтра?.. — широко улыбаясь, сияя, спросил Петя, заглядывая в его смеющиеся, довольные голубые глаза.       — Хотел сделать сюрприз. Это тебе, — он показал букет.       — Спасибо, но… — Петя отложил букет на полку, рядом — пистолет, на который Игорь удивленно глянул, но удивляться ему долго не дали. Петя схватил его за щеки, потянул его лицо на себя и прошептал: — Но сначала ты.       Игорь довольно рыкнул, подхватил его под бедра и уволок быстро на диван. Целовались они страстно, жадно, и хватались друг за друга, как утопающие. На пол полетел пуловер, футболка, рваными движениями Игорь стащил с Пети треники, а когда раздался треск белья Петя довольно, немного глупо хихикнул — заводило его нереально, когда Игорь на нем одежду рвал.       Игорь расцеловал его шею, грудь, живот, опустился еще ниже и резко поднял голову.       — Горелым пахнет.       Петя моргнул и, спохватившись, вскочив с дивана, крякнул:       — Блять!       Он рванул к плите с голой жопой, открыл крышку и, помахав рукой, помешал мясо. Схватил полотенце, разогнав дым и крикнул:       — Ну, половина уцелела, голодным не останешься!              Игорь рассмеялся и присел на колени, закинув руку на спинку дивана.       — Отлично, ты мясо уже пережарил, так что иди сюда, чтобы я сделал с тобой то же, что и ты с мясом.       Петя посмотрел на него голодным взглядом. Оперся бедром о тумбу и спросил, приподняв бровь:       — Соскучился?       — Чертовски. Всю ладонь стер, пока на твои фотки дрочил.       Петя довольно рассмеялся и, забыв о мясе, запрыгнул снова к нему. Игорь крепко его обнял и, усадив на свои бедра, сжал ягодицы. Петя томно охнул и потерся о него.       Целовались они жадно, долго, руками Игорь хаотично оглаживал Петю. Руки сжали ягодицы, пальцы скользнули меж них и Петя томно вздохнул. Поглаживая мокрое и скользкое, Игорь прохрипел:       — Развлекался тут без меня?       — Да, — Петя томно улыбнулся ему, ерзая на его коленях. Охнул тихо, когда Игорь плавно и аккуратно вошел в него двумя пальцами. Их удачный опыт с проникновением члена пока ни о чем не говорил, Игорь все еще был очень осторожным с ним, нежным.       — И что делал? — Игорь поцеловал его в плечо, осторожно растягивая пальцами. Петя сладко промычал, царапнув ногтями обивку дивана, в которую вцепился.       — Помнишь розового дружка?       — Трудно забыть, — улыбнулся Игорь. Да, тот розовый стимулятор, который Петя использовал во время течки, пока Игорь не пришел — он его как закинул в угол дивана, тот так за ними и наблюдал всю течку. — С ним, да? Хорошо было?       — Не лучше, чем на твоих пальцах, — томно вздохнул Петя, подаваясь бедрами, сильнее насаживаясь.       — Льстец, — улыбнулся Игорь, мягко массируя его внутри. Уже выучил, как и где Пете приятнее всего, как ему нравится и что делать, чтобы расслабить его.       — Ни разу, — он склонился, целуя его и крепко обняв за шею. Игорь довольно замычал в поцелуй и, сжав в ладони ягодицу, шлепнул. Петя довольно хихикнул, поерзав на его пальцах, сжимаясь и расслабляясь. — Никакой стимулятор так не пахнет, так не трогает и не целует.       Игорь довольно рыкнул и ловко уложил его на лопатки. Спустился поцелуями ниже, приласкал губами чувствительный низ живота и, оставив внутри только два пальца, вошел языком. Петя громко, довольно застонал, выгнувшись, шире разведя ноги. Пальцами зарылся в темные волосы, притягивая ближе к себе, и блаженно застонал. Да, как бы хорош не был стимулятор или вибратор, так хорошо ему могло быть только с Игорем. Когда он ртом ласкает, пальцами трахает и лапает за бедра, ягодицы, ласково поднимается выше, лаская грудь. Это такой кайф, это вообще лучшее, что с Петей было, ни с кем же так хорошо не было, только с ним.       Несмотря на то, что Петя радовал себя оргазмами в долгие одинокие вечера, он быстро задрожал в руках Игоря, застонал-засипел. Игорь причмокнул, отстранился и посмотрел на Петю, нежно погладив по бедрам. Петя захныкал:       — Горь, ну что ты там…       — Нравится? — усмехнулся он, продолжая мягко массировать его внутри. Петя был расслабленным и мокрым, смазка хлюпала при быстрых движениях, блестела меж ягодиц и на пальцах.       — Боже, блять, да, давай же…       — Сейчас, — Игорь сел на колени и спешно себя раздел до конца. Петя посмотрел на его член мутным взглядом, румянец игриво опускался до груди, живот поджатый. Хочет, Господи, ему очень хочется. Игорь рвано вздохнул и, гладя его бедра, сказал: — Хотел бы я тебя членом выебать…       Петя облизался.       — Я тоже, но…       — Знаю. Позже как-нибудь, — он схватил его за щиколотку, поднял его ногу и нежно поцеловал в косточку. — Предлагаю оформить посадку на лицо.       Петя улыбнулся и кивнул. Ему самому сидеть на лице не очень нравилось — ноги быстро уставали, но он знал, как с этого кайфует Игорь, говорил, что вообще башку сносит, когда он на лицо к нему садится.       Они поерзали немного и Петя перекинул через его грудь ногу. Игорь тут же вцепился в его бедра и подтянул ближе к своему лицу, рассматривая мокрое, нежно-розовое, расслабленное. Он хрипло выдохнул и мягко помассировал двумя пальцами, а после припал губами и языком. Петя тонко застонал, чуть удобнее устроился и опустился ниже, обхватив рукой член Игоря. Соображал он едва, а еще знал, что нормально отсосать не сможет из-за того, что Игорь сзади его полировал, но все равно взял в рот головку, а другой рукой сжал напряженные яйца. Игорь замычал, сильно сжал его бедра в своих руках и дернулся своими бедрами вперед. Петя пропустил его член за щеку и мягко подвигал головой, продолжая ласкать яйца. Игорь вцепился в его бедра сильнее, почти больно, но Пете понравилось это чувство. Он продолжил мягко ласкать его член. Игорь чуть выгнулся, толкаясь глубже в его рот, а сам вставил два пальца и снова вошел языком.       Петя тихо застонал и вибрациия во рту прошлась по члену — стало очень хорошо. Игорь оторвался от него и откинул голову назад, выстонав:       — Блять, Петь, так хорошо…       Петя тихо усмехнулся и начал двигать головой и рукой по члену, беря глубже, лаская. Чувствовал, что Игорь был вот-вот.       — Бля-бля-бля, кис, киска, да, еще, я сейчас…       Петя лучше слов не слышал — то, каким голосом он это сказал, с каким надрывом, почти скуля. Петя ускорил ритм головой, чуть оттянул яйца и Игорь, с вибрирующим стоном, кончил в его рот. Петя замер, сглотнув — отвращения она совсем не вызвала, только внизу живота приятно потянуло. Он отстранился от его члена и облизал губы.       Игорь шумно выдохнул:       — Охуеть, Петь…       — Не отлынивать, — пожурил его Петя и слез с лица, усевшись на диван и подтянув Игоря ближе к себе. Тот довольно прильнул ближе, расцеловал его грудь и спустился ниже, встав на колени и подтянув Петю ближе к себе за бедра, зарывшись лицом меж ягодиц.       Петя откинул голову и руку назад, вцепишивсь в обивку дивана, вторую положил на макушку Игоря и довольно застонал.       — Бля, да, хорошо так, — промычал он, прижимая голову Игоря ближе к себе. — Ничто твой язык не заменит, Игореш…       Игорь поднял взгляд, не отрываясь, и добавил один палец. Петя долго застонал, закусил губу и заломил брови, проскулив:       — Да выеби ты меня пальцами, Господи.       Игорь спорить не стал. Ему вообще очень нравилось, каким открытым Петя становился в сексе, а главное, что после ему не было за это стыдно. Вероятно, это было заслугой течки и сложного принятия того, что в нее произошло, но результат того стоил.       Он отстранился, вставил второй палец и ритмично ими задвигал. Петя долго застонал, а Игорь попросил его:       — Киска, посмотри мне в глаза.              Петя послушался, и Игорь посмотрел на его красные щеки, шалый взгляд, на заломленные брови. А Петя сам не ожидал, как сильно его это завело: быть таким перед Игорем, видеть, как он доставлял ему удовольствие пальцами и смотреть в глаза. Это было так смущающие и очень хорошо одновременно.       Ближе к оргазму Петя раскрыл рот в беззвучном стоне, не отрывая взгляда от Игоря, чуть сжался, подсобрался и впился пальцами в обивку дивана.              Кончил он с долгим, довольным стоном, откинув голову назад и вдавив пятку в плечо Игоря. Игорь довольно улыбнулся и припал губами, нежно вылизывая его, пока тот кончал. Петя громко выдохнул, перевел дух и посмотрел на Игоря. Улыбнулся слабо:       — Ну, с возвращением, Игорек.       — Ага, — Игорь довольно улыбнулся и подтянулся к нему ближе, поцеловав. Петя блаженно закрыл глаза.       — Смотрю, ремонт полным ходом, — Игорь оглядел уже отстроенную новую стену в ванную и заштукатуренные стены. В углу стояли коробки с плиткой.       — Ага. Пыли — капец. Убираться не успеваю!       — Ну, я приехал, вдвоем успеем.       — Да надеюсь… Садись есть.       — Капец, Петь, я так по твоей стряпне соскучился! — Игорь обнял Петю и крепко поцеловал в щеку. — На пятый день сидел и думал: эх, вот бы борща Петькиного и…       — И?.. — он приподнял бровь.       — И отлизать ему.       Петя звонко рассмеялся и поцеловал его в щеку. Игорь довольно улыбнулся и сел за стол, принявшись орудовать вилкой. Петя сел рядом:       — Ну вот, мечта исполнена. Не борщ, правда, но…       — Но все равно очень вкусно, — сказал Игорь, едва не чавкая.       Петя с нежностью на него посмотрел и погладил по волосам. Господи, это же просто невозможно было от того, сколько нежности у него к этому мужчине, как сильно он его любит. Все по-особенному расцветало, когда рядом был Игорь, когда он смотрел на него. И засыпать в эту ночь снова было легко и приятно, потому что его обнимал Игорь, привычно сопя в макушку, а Петя лез к нему ближе, терся щекой о шею и думал о том, что дом — он же в нем, в Игоре, только в нем.       — Все ок?.. — Петя подошел к Игорю, пока тот стоял у кофе машины и со сложным взглядом смотрел за тем, как в кружку лился кофе. Петя с утра заметил, что Игорь сам не свой, как за новое дело взялся. Бытовуха — сказал он. Игорь не любил бытовуху. Но лицо у него было страшное, и Петя казалось, что дело не только в том, что он там что-то не любит.       — Да просто… — Игорь потер лоб и забрал кружку, сделав глоток кофе. Петя чуть увел его от машинки, а то целая очередь позади организовалась, и усадил за один из столиков, присев рядом. — Случай тяжелый. Я выученный с омегами-жертвами говорить, но просто… все стало сложнее после тебя, — он нежно взял его руку в свою и погладил костяшки.       — Ты сказал, что бытовуха…       — Бытовуха. Много ужасов в домах происходят, Петь, там карцеры похуже бывают, чем у террористов, — он выдохнул, отхлебнув кофе и отставив кружку. — Думаю: как я жил без тебя?       — В смысле? — Петя удивленно приподнял брови.       — Да просто… Целый день буду эти ужасы читать, выяснять новое, беседовать с бедной девочкой, смотреть в ее зашуганные глаза. Это пиздец стресс, хоть я и привыкший. Но без человечности же никуда. Нельзя тут на человека смотреть, как на пример из учебника. По крайней мере в этом случае. И потом так башка болит, убиться хочется. Но теперь я знаю. Я приду домой и там будет Петя. Дома будет хорошо и уютно. Петя будет улыбаться, его можно обнять и поцеловать. Можно как-нибудь пошутить, чтобы он рассмеялся — а его смех лечит любые раны, — и улыбнулся глупо как-то, неловко немного.       Петя с нежностью на него посмотрел и, погладив по щеке, подался вперед, поцеловав в кончик губ. Прошептал:       — Ну вот, Петя поцеловал.       — Большое спасибо за это Пете, — улыбнулся Игорь и, сжав его руку в своей, поцеловал в место, где бился пульс. — Жить становится легче, когда знаешь, что в итоге вернешься домой, где тебя ждут. Даже если там пыльно и мужики клали плитку.       — Мне очень приятно это слышать, Горь. Ведь я чувствую то же самое.       Игорь поглядел на него и потянулся вперед, целуя. Петя ответил на поцелуй, обняв за шею и зарывшись пальцами в волосы. Рядом кто-то цыкнул:       — Игорька неделю не было, все, теперь месяц будут по всем углам сосаться!       — Завидуй молча, — промычал Игорь сквозь поцелуй и только сильнее углубил поцелуй. Петя прильнул ближе. Над душой снова цокнули, но в итоге ушли. Ну да, когда это их волновало, кто на них смотрит? Уже без разница абсолютно.              Петя отстранился с широкой улыбкой и сказал:       — А мне ведь и вправду не хватало этих поцелуев средь рабочего дня.       — А мне-то тебя как не хватало, солнце мое.       Петя умилился и прильнул к нему еще ближе, крепко обняв. Господи, в самом деле: как он так раньше, без Игоря? Без объятий и поцелуев среди рабочего дня, без всей этой нежности, ласки? Как без его запаха, без нежных рук, ласкающих сквозь одежду? Бессмыслица какая-то, ведь Игорь — все.       Хмурость к Игорю однако вернулась быстро, и Петя в итоге, не выдержав, подошел к нему, пока тот что-то в бумажках заполнял:       — Горь? А покажешь, че за дело?       Игорь поднял на него взгляд и кивнул. Подставил к своему столу стул, похлопал по нему и протянул Пете папку.       — Спасибо, — он сел на место и улыбнулся, когда Игорь уложил свою руку на его колено, нежно погладив. — Ты о меня стресс уменьшаешь?       — Ох, Петь, если б ты знал, — он глянул на него, — насколько мне становится легче, когда я тебя вижу.       — Догадываюсь, — он понимающе кивнул. Ведь он чувствовал то же самое.       Петя открыл папку и, чем больше читал, тем сильнее брови лезли на лоб от ужаса. Да, Игорь прав, иной раз ужасы, происходящее в семьях, хуже умышленных преступлений маньяков.              — Тоже в шоке, да? — спросил Игорь, печатая. — Девочку с десяти лет отчим насиловал, угрожал, избивал и дважды чуть не убил. Мать только орала и обвиняла, что она сама виновата, соблазнила мужа ее. Три попытки суицида. Заключение врача видел? Глянь.       Петя сглотнул и кивнул, пролистав дело. Прошелся глазами и вздохнув, потерев веки:       — Пиздец.       — Ага. А еще бесплодие в следствии травм репродуктивной системы. И двух, блять, двух подпольных абортов, которые проводила знакомая отчима, якобы медсестра. Я в ахуе. Бедная девочка.       — И никто ничего не делал? Разве никто не видел?       Игорь посмотрел на него и сказал:       — Петь, а тебе тогда помогли? Разве соседи не слышали?       Петя открыл рот, после закрыл его, отложил папку и только тихо выругался:       — Блять.       — Да, — Игорь кивнул, сжав его руку в своей. — Тут еще реальный отец… Он ни о чем не знал, а мать вообще запретила ему появляться. Он вроде нормальный, я с ним беседовал, он в таком же ахуе был. После разрешил ему с дочерью посидеть, вроде все ок, ей даже легче стало. Но пока не уверен, что стоит во время следствия ему отдавать. Хрен знает, че там может быть. Ладно, щас все решим, — он положил папку с делом на стол и потер виски. — Середина рабочего дня. А я уже мечтаю прийти домой, поцеловать тебя, поужинать и обнимать тебя сто часов на диване.       — Я тоже, Горь, я тоже, — он улыбнулся, сжав его руку сильнее. Поглядел в сторону дела, качнув головой. Насколько жесток мог быть этот мир и люди в нем? Зачем они это делали? Хотел бы он узнать. Но даже Игорь так и не узнает от них нормальной мотивации. Это всегда только злость и желание унизить, сделать больно. И ничего, ничего больше.       С тяжелым выдохом он положил голову на плечо Игоря и тот, в ответ, крепко приобнял его одной рукой. Одно Петя знал четко — в руках Игоря он в безопасности, тут мир прекрасен и спокоен. Тут все хорошо.       Домой Игорь поздно пришёл — долго опрашивал мать пострадавшей. Но, едва закрылась за ним дверь, он почти что ощутил, как все напряжение исчезает с его тела, как становится легко, просто и понятно. Чудо какое-то. Вроде квартира сейчас вообще в полном беспорядке из-за ремонта, но все равно — тут лучше, чем в любом другом месте. Было тепло, вкусно пахло ужином. Игорь снял с себя ботинки и скинул кожанку на крючок, проходя вперед. Петя сидел за обеденным столом, что-то щелкая в ноутбке, необычно задумчивый.       — Петь? — позвал он его.       Петя дернулся, поднял взгляд и тихо ойкнул.       — Не заметил, как ты пришел. Иди мой руки, щас наложу тебе поесть. Как дело? — спросил он, загремев посудой.       — Ну, обвиняемые как всегда корчат рожи, но толку? Соседей сегодня еще опрашивал, девочку врач уже освидетельствовал. Думаю скоро уже и в суд передам.       — Будешь со стороны обвинения?       — Да в задницу это, и так весь день как не в себе провел. Не могу такое вести нормально, эмоции зашкаливают, — он вытер руки, прошел в кухню и поцеловал Петю в макушку, который снова уселся за ноут. — Ого, эт ты мелкий такой? Забавный. Пухлый такой. Куда ты дел щеки, а? Признавайся.       Петя рассмеялся и посмотрел на Игоря, который подставил свой стул ближе к Пете и принялся есть, тоже заглядывая в экран ноутбука.       — Да, щеки у меня были добротные. Это мы с родителями в Греции.       — Нифига батя у тебя шкаф, — присвистнул Игорь. — Молодой тут еще, да?       — Ага, мне тут лет семь. Бате значит и тридцати пяти нет. А это на утреннике он моем. Вот, я снежинка, — он ткнул пальцем в высокую фигуру на фото, которая держала на руках малышарика в белых шмотках и мишуре, с новогодним подарком в руках. — Отец тут еще моложе. Выходит, двадцать девять, что ли… Мне тут года четыре.       — Забавный такой, — улыбнулся Игорь, рассматривая его детские фото.       — Тут мы на аттракционах были.       — Чет ты зеленый какой-то, — жуя, сказал Игорь.       — Ага, эт я на горки упросился, отец со мной поехал, одного не пускали. Батя видишь, ржет, потому что я никакой после горок. А через минуту после фотки меня на него вырвало, — рассмеялся Петя. — Нечего над детьми ржать. А вот видос есть… Это меня батя к себе на колени посадил и дал порулить, — он нажал на плей, и Игорь заинтересованно уставился в экран, а после широко улыбнулся, смотря, как маленький Петя, совсем малыш, лет семь, во всю глотку визжит, вцепившись в руль. Отец смеется, руль поддерживает, и внизу на газ-стоп по-любому жмет, но Петя в полном восторге. Игорь рассмеялся.       — Да, Петь, водила года с тебя сразу рос. Это что у тебя за вечер ностальгии такой?       Петя вздохнул и, закрыв крышку ноутбука, отодвинул его в сторону. Поглядел в окно, оперся подбородком о кулак и сказал:       — Просто после твоего этого рассказа про дело… Я подумал о том, что у этой девочки совсем же в жизни не было ничего светлого. Мой бил меня, он был тогда очень жесток со мной, но было и много чего хорошего. В моменты, когда он не злился, он был хорошим отцом. И я…       Петя вздохнул, прервавшись, опустив взгляд. Игорь внимательно смотрел на него, ждал, пока Петя продолжит. Его отношения с отцом для Игоря были целой тайной, чем-то сложным и непонятным. Подробностей о их взаимоотношениях он никогда не выпутывал, ему не казалось, что Петя хотел это с ним обсуждать — вероятно, рассказов психотерапевту вполне хватает.       — Помнишь, когда я решил прекратить с ним общение? После, когда я обсуждал это с врачом, он спросил: не думаю ли я, что этим я просто хотел привлечь его внимание? И я понял: да. Господи, да. Я вдруг понял, как много чего было в моей жизни только ради того, чтобы привлечь его внимание. По-настоящему легче мне стало, когда он сказал, что да, он был не прав. Да, он хочет со мной поговорить. Да, он готов пойти на жертву ради меня. Хоть и все равно уехал в Москву, — Петя тихо рассмеялся и потер лицо руками. Не убирая от лица рук, он тяжело выдохнул. — Господи… Я так запутался в этих отношениях. Я вижу, что он любит меня, но уже сам не понимаю, что чувствую к нему, кроме истерического желания привлечь его внимание.       Игорь отложил вилку и сжал руку Пети в своей, нежно погладив белые костяшки.       — После ужина станет понятнее, — в итоге пообещал он. — Вы поговорите, ты прислушаешься к своим чувствам, к тому, что он скажет.       — Да, но… Я не понимаю. Как можно было бить меня до того, что я голос срывал в криках, а через месяц вести меня в Грецию, носить на руках, играться со мной и смеяться. Я рос в вечном напряжении. Думал: отец хороший, это я плохой. Жил в страхе, что вот-вот что-то снова случится, что разозлит его. Игорь, это чудо, что я сейчас в отношениях с тобой адекватный, — он посмотрел на него и крепко сжал его руку в ответ, накрыв второй рукой. — Обычно такие, как я, снова вечно напряжены, винят себя во всех бедах и упаси их Бог увидеть, что их партнер расстроен из-за погоды, это сразу принимается на свой счет.       — Да, в самом деле повезло, — кивнул Игорь, думая, что если бы Петя вел себя так, то едва ли их отношения могли быть настолько крепкими. От представления, что он вздохнуть бы не успел, а у Пети в лице ужас и страх, что он во всем виноват… Да уж, вечное напряжение в отношениях было бы обеспечено. — Но ты смог перебороть многие свои травмы и страхи. Сейчас все хорошо. Может, скоро ты перерастешь и своего отца.       — Надеюсь, — тихо согласился Петя и прикрыл глаза. — Как бы все могло сложиться, если бы он не был таким? Если бы он никогда не поднял на меня руку…       — Но делал бы все остальное? Прессовал за успеваемость, за академию, за работу, за Илью, за Витю? — приподнял брови Игорь.              Петя немного подумал и кивнул.       — Да, точно. Таков уж мой отец…       Зазвонил телефон. Петя глянул в экран и усмехнулся:       — Вспомнишь солнышко, вот и лучик.              Игорь улыбнулся. Ну хоть не «говно», уже прогресс!.. Петя ответил:       — Да, пап? Да ничего, с Игорем сидим, ужинаем… Ага, хорошо. Нормально. А ты? Мама как? Когда? Да, хорошо. Тогда жду.       Петя шмыгнул и скинул вызов. Глянул на Игоря:       — Тебе отец привет передавал.       — О как, — Игорь улыбнулся. — Скоро в Москву поедем с родителями меня знакомить?       — А ты прям ждешь? — прищурился хитро Петя.       — Ну а как же? — он, взяв его руку в свою, поцеловал в тыльную сторону ладони. — Сам знаешь, я быстрый.       — Точно, — Петя усмехнулся, погладив его по волосам. — Послезавтра пойду с ним в рестик. Посмотрим, чем кончится.       — Хорошо. Но ты помнишь, кис? Если эмоции крыть начнут, не стесняйся меня. Скажи прямо, я уж разберусь, не хватало нам еще одной истерики, да?       — Я просто эмоциональный, — смущенно фыркнул Петя. — Ладно. Понял.       — Вот и славно, — он снова поцеловал его, на этот раз в щеку, и вернулся к еде. Петя с умилением на это посмотрел и вздохнул тихо. Кажется, он уже начал понимать всех тех омег с томными взглядами, которые глядели на то, как их муженьки ели… Кошмар какой-то, абсолютная пошлятина. Которой Петя был абсолютно доволен.       — Знаешь, Петь, — Игорь сел на стул, вытянув ноги, рассматривая, как Петя собирался, — если бы я был чуть более ревнивым, то поехал бы следом за тобой, потому что был бы уверен, что ты прихорашиваешься на свидание с любовником и мне нужно было бы проверить, точно ли ты к отцу едешь…       Петя удивленно глянул на него из-за плеча, а после рассмеялся.       — Мы идем в очень хороший ресторан, надо быть в тему.       — О как, — сказал Игорь, рассматривая, как Петя пытался разобраться с застежкой сзади на рубашке. Та скорее даже корсетом была, с шикарными белыми свободными рукавами. Не выдержав, он встал, и помог ему застегнуть ее. — Стоит ли мне туда тебя свести? — уточнил он, целуя в обнаженное плечо.       Петя тихо хихикнул от щекотки:       — Только если найдешь костюм.       — Хоть звезду с неба, — уверенно сказал Игорь, нежно гладя его по талии. — Такой ты красивый, нежный… С ума сойти.       — Спасибо, — Петя улыбнулся. — Ты меня води во всякие красивые места, вот и буду почаще так одеваться.       — Намек понял, — уверенно кивнул Игорь. — Давай посажу тебя в такси.       Петя кивнул и, повернувшись, нежно поцеловал его в щеку. Его губы нежно пахли клубникой. Игорь хрипло вздохнул. Вот бы поцеловать его сейчас и застежку расстегнуть сзади, и… Он тряхнул головой. Потом. Если Петя придет не слишком уставшим.       — О чем подумал? — спросил Петя, заметив, как румянец коснулся Игоревых щек.       — О том, как красиво было бы тебя раздевать с этими шмотками…       Петя лукаво на него посмотрел, давая надеть на себя пальто.       — Разденешь. Не факт, что с продолжением…       — Меня и это устраивает, — заверил его Игорь, поцеловал за ухом. Петя довольно улыбнулся.       Сажая его в машину, он поцеловал его в тыльную сторону ладони, и Петя подумал, какой же Игорь у него тактильный. Это как-то не замечалось на фоне того, что Петя сам был той еще тактильной обезьянкой, предпочитая висеть на Игоре все то время, пока они были рядом, и все это будто бы стало чем-то априорным, но сейчас он заметил, сколько в Игоре к нему желания целовать, трогать, касаться. Петя ехал с улыбкой, думая только о том, как же ему повезло с мужчиной.       Отец уже ждал его в ресторане, так что Петя, оставив пальто в гардеробе, назвал свое имя и его провели к столику. Юрий Андреевич поднял взгляд и даже привстал, отодвинув Петин стул, а после вручил ему шикарный букет. Что касалось манер в отношении омег, тут до него нельзя было прикопаться. Петя кивнул и сел.       — Роскошно выглядишь, Петь. Твоему этому Грому очень повезло.       — Он знает, — улыбнулся Петя, поправив рукав рубашки. — Сделал уже сто комплиментов, — он перевел взгляд на меню.       — А я вот на днях с Борисом Палычем встречался…       — Пап, — Петя поднял на него обвиняющий взгляд. — Меня уже точно поздно сватать Вите.       — Да-да, я понимаю, — отстраненно сказал он. Кто знает, может ничего на самом деле он и не понимал. — Просто вспомнил, как хорошо вы смотрелись. Он всегда одет, как с иголки, спина прямая, всегда ухаживал за тобой везде…       — Игорь такой же, — сказал Петя. — Только без костюма. Я уже объяснял тебе, что Витя слишком на меня давил, я по умолчанию должен быть ему подчинен. У Игоря с этим все органично. Мы вместе принимаем решения, вместе строим наши отношения. Да, может быть, он и главнее, но я сам ему это позволил. Я понимаю, тебе хочется, чтобы я жил в Москве и ходил на все эти вечера под руку с шикарным мужчиной, сыном генерала, но вот я. Питер. Игорь Гром. Однушка.       — Однушка, — причмокнул Юрий Андреевич. — Вот уж и впрямь — рай в шалаше. Ну, я бы может и возмущался, если бы твоего этого тюбика не было, как там его, Женя, что ли… На его фоне я бы даже обезьяну принял.              Петя рассмеялся, а, когда подошел официант, сделал заказ, отказавшись от алкоголя. Он все еще пил таблетки, чтобы крыша не свистела, а чтобы таблетки работали приходилось отказываться от алкоголя, а еще и прогулки эти до работы каким-то образом жизнь чуть лучше делали.       — Я знаешь… — начал отец Пети, — много думал о своих поступках. На самом деле, я все равно был убежден в том, что поступал правильно. Я ведь тебе и детство хорошее дал, и деньги, и возможности, а пару пощечин…       — Пап, — прервал его Петя, — это было совсем не пара пощечин. Ты бил меня, и бил до синяков и иногда крови. Мне было пять. Чем я заслужил это?       Юрий Андреевич опустил взгляд и кивнул.       — Да… Но я так был уверен, что я прав, а ты в этого психолога вцепился. Я решил, что сейчас пойду и мне скажут, что я был прав.       — Ты сходил к врачу? — уточнил Петя.       — Чтобы убедиться, что я прав, — нахмурился он, и Петя усмехнулся, плохо понимая, чего ждать. Врачи разные бывают, кто-то может и согласиться, мол, правильно все! — А он меня спросил, значит, жду ли я внуков… Жду, конечно! Кто ж не ждет? И он меня спросил: что я сделаю, если увижу, что какой-то мужчина бьет моего пятилетнего внука. Ну я ответил. Честно на свою голову ответил, не заметил как-то подвоха…       Петя улыбнулся, кивнув.       — В общем… может я в самом деле был не прав, — он медленно моргнул, будто сам пытался понять, как это: быть неправым? — Но просто… я же не незнакомый мужчина?       — А что от этого меняется?       — Он то же самое спросил, — выдохнул он. — Сказал, что суть та же. Маленький ребенок и мужчина, который бьет. Он сказал: мир не черно-белый, но в некоторых ситуациях есть только два этих тона. Он сказал: знаете, это преступление.       — А ты?       — А я сказал, что он обманщик, который сдирает с меня деньги и что я ухожу. Он ответил, что я очень смелый человек, раз решился прийти к нему в таком возрасте. Мне сделалось очень стыдно и горделиво одновременно.       Петя рассмеялся.       — Да, такая вот терапия. Так что ты в итоге думаешь? Только прямо скажи, — попросил он, зная, что, может снова обрекает себя этим ответом на бесконечную злость или желание сразиться со своим отцом на мечах, лишь бы привлечь его внимание и что-то доказать.       — Я… я собирался уйти. И он спросил: что я бы сделал, если бы узнал, что тебя бьет твой партнер. Мужчина. Мой сын. Насилие. Так он сказал. И я вдруг понял, что я был виноват. Я не должен был этого делать. Я делал это только потому, что так же делал мой отец, я был уверен, что то, как много я добился в жизни и что мой характер — это следствие отцовского воспитания. Я часто сомневался в этом, но теперь я задумался. Может быть, сила удара тут ни при чем.       Петя внимательно посмотрел на него. Он видел тень сомнения на его лице, и видел, как тяжело ему все это давалось. Да, врач был прав: это поступок сильного человека, прийти к врачу в таком возрасте. Пусть его отец только и шел ради того, чтобы доказать Пете, что он был прав, но все-таки. Все-таки он остался и его уверенность в себе пошатнулась. Он больше не был уверен, что его достижения — это следствие насилия в детстве. И он не думал, что насилие, которое он чинил в отношении своего ребенка — хоть что-то, кроме причинения ему боли.       — Это в самом деле сильный поступок, пап.       — Ты так думаешь? — спросил он бесцветно.       — Ты всю свою жизнь жил с одним убеждением и впервые дал себе засомневаться. Ты же хороший мент, пап, ты знаешь, что никакое дело не может быть раскрыто без сомнений во всем. Если ты в чем-то уверен в самом начале — скорее всего ты не прав. Так и в жизни.       Он кивнул. Официант принес еду и, только когда он ушел, Юрий Андреевич сказал:       — Прости меня. Я был жесток к тебе.       Петя опустил взгляд, глядя на свою тарелку. Он кивнул:       — Да. Но были и хорошие моменты. Их было много. Может, даже больше, чем плохих.       — Ты не злишься на меня?       — Никогда не злился. Просто хотел привлечь твое внимание. Когда… когда мне это удалось, несмотря на весь тот ужас, на самом деле я был рад.              Юрий Андреевич взял вилку, тыкая стейк. Он сказал:       — Это было кошмаром. Хуже всего того, что я когда-либо переживал. К тому моменту твоя наркомания изъела мне все нервы, мне казалось, что я ненавижу тебя. А потом увидел тебя в больнице. И понял, что я все еще люблю тебя, люблю больше жизни. Просто ненависть эта обратная сторона любви. Так в одной книжке писалось… Я ее не читал, так, Светлана вслух сказала, а мне вспомнилось, когда я в тот день пришел к тебе.       — Ты волновался? — уточнил Петя неуверенно. Он вроде сам тогда увидел его глаза, сам понял, но услышать — это совсем другое.       Юрий Андреевич кивнул.       — Но на самом деле это были лишь цветочки по сравнению с тем днем, когда я приехал к тебе в квартиру. А ты там. Такой. Я не был лучшим отцом и увиденное было наказанием мне за это. Ты просто не можешь быть готовым увидеть своего ребенка в таком состоянии.       — А ты… ты не видел меня в тот день?..       Юрий Андреевич покачал головой.       — Я приехал, когда тебя уже в скорую забирали. Хотел поехать с тобой, но мне сказали, что лучше не надо. Я их послушался.       Петя опустил взгляд, после поднял его к букету цветов и, глядя на него, спросил:       — И что ты… что ты чувствовал?       — Сложно это объяснить… — пробормотал он. — Страх, наверное. Ужас. На самом деле, это почти похоже на инфаркт, — рассмеялся он. — В моем возрасте только с таким и сравнивать можно.       — Не шути так, — вымученно улыбнулся Петя.       — Ну, не то чтобы я шучу. Я отвез тебя, приехал домой, а после сел и просто начал пить. Винил себя в том числе. Не досмотрел. Не дал чего-то… Я знаю: ты знаешь, чего я не дал. Но со стороны себя не видно. А потом Питер этот. Хорошо, что хоть Прокопенко подсобил, он мужик толковый, знал, что приглядит. Может я был даже счастлив, когда узнал про тебя и Грома. Он тоже мужик хороший, с ним не пропадешь. Не богат, конечно, и родословной никакой, но тебе же скорее крепкая рука нужна, чем деньги.       — Пап, — цокнул Петя.       — Ну а что я, не прав, что ли? Ты сам минут пять то же самое сказал.       — Ну хоть Игоря принял, и на том спасибо. А то мне казалось, что ты меня никогда из-под крыла не отпустишь, ей-Богу.       — Это с чего ты это взял, что я тебя удерживал?       — Ну а как это все объяснить? Работа в органах, чтобы на виду был. Витя, чтобы на виду был. И в Питер ты как меня отговаривал не ехать?       — Да, но… я просто волновался о тебе. Конечно я хотел присматривать за тобой. Какой родитель не хочет знать, что ребенок в безопасности?       Петя тяжело вздохнул:       — Однако трагедия случилась, когда я был в Москве.              Юрий Андреевич плавно кивнул.       — И после этого отпускать тебя было еще тяжелее.       — И ничего страшного не произошло. Все стало даже лучше. Я никогда не был так счастлив.       — Понял уж, — выдохнул его отец.       К столу внезапно подошел официант и, ставя перед Петей бокал с коктейлем и записку, сказал:       — Вам просили передать от того столика.       Петя аж растерялся. Давно уже такого не было, чтобы кто-то с ним познакомиться попытался. Он посмотрел в сторону, заметив темноволосого мужчину. Он улыбнулся Пете, кивнув, и Хазин развернул записку. Усмехнулся. попросил у официанта ручку и, взяв салфетку, быстро чиркнул ответ. Оставил на ней след от губ — нежно-розового блеска с запахом клубники и передал официантку. Юрий усмехнулся:       — Ох и кокетка ты, Петь, даже почти замужний.       — Ну, это не грех, — пожал Петя плечами, пригубив коктейль. — Спросил, не сижу ли я со своим мужем и если нет, то как насчет познакомиться.       Юрий Андреевич сразу чуть приосанился, сказал:       — А я еще очень даже и ничего?       Петя рассмеялся.       — Тебе всего пятьдесят, пап. Второй расцвет!       — Ну точно… И что ж ты ему ответил?       — Что муж меня дома ждет, а здесь я вроде как с отцом.       — Правильно. Нечего там…       Петя улыбнулся, кивнув. Вечер прошел достаточно безобидно и Петя подумал о том, что все-таки отменит их совместный поход к психотерапевту. Он просто не видел в этом смысла. То осознание, которое его отец уже себе позволил — очень большое для его возраста, для его характера. Он извинился, понял, что причинял ему боль, а главное признал, что он всегда любил его и всегда заботился. Только по своему. А еще Пете больше не надо было хотеть сразиться с ним на мечах, чтоб просто получить внимание.       Уже уходя, надевая на Петю пальто, Юрий Андреевич спросил:       — Ты за рулем?       — Я на такси, — сказал Петя. — Машины нет.       — Как нет? — изумился Юрий Андреевич. — Тебе же так твоя Московская нравилась, выпрашивал ее сколько? Катался постоянно на ней. Сколько штрафов!              Петя рассмеялся, выходя на улицу, поправив волосы.       — Да как-то… Щас все в ремонт уходит, за врачей еще много платил… А машина недешевое удовольствие.       — Ты бы сказал, я…       — Пап, — Петя хмуро на него посмотрел. — Мне больше не пятнадцать. Как видишь, я справляюсь.       — Петь, я ж тебе перестал после Москвы слать много денег потому что боялся, что ты тут снова подсядешь. Теперь вижу, что у тебя все хорошо, Игорь, может, и не богат, но ты с ним расцвел, так что если у вас проблемы с деньгами, я…       — Пап, — он рассмеялся, — то, что мы не можем купить машину не означает, что у нас проблемы с деньгами.       — Так, давай я сам решу, куда и как мне деньги тратить? Я всю свою жизнь деньги для тебя зарабатывал, для внуков. Раз уж у вас однушка, то и трешку, значит, потом присматривать начнете, значит, деньги на благое дело пойдут, мне не жалко.       — Вот будут внуки, тогда и поговорим.       Отец не ответил, только посмотрел на него тем самым взглядом, который означал, что он сам разберется и мнение Пети его не интересует. Петя только цокнул и закатил глаза. Увидев такси, Петя сказал:       — Спасибо за вечер, пап. Было приятно с тобой вот так посидеть, как давно не было. Мы с тобой будто в вечном состоянии холодной войны.       — Да. Прости и за это, — и, не дав Пети ответить, обнял, поцеловав в лоб. Петя дернулся, внутри будто бы что-то оборвалось, глаза защипало, в глотке — ком. Он вдруг понял, как ему этого не хватало. Ощутить себя рядом с отцом не непонятым наркоманом, отбросом, позором семьи, а снова — любимым сыном. Какое же невероятное, забытое чувство.       Петя поднял голову и сказал:       — Все хорошо. Спасибо, что, наконец, увидел во мне сына, а не врага.       — Петь, да я…       — Все в порядке, — он улыбнулся. — Правда. Теперь все в порядке.       Юрий Андреевич растерянно кивнул. Он даже не подозревал, какое изменение спровоцировал в Пете таким простым жестом, и никогда Петя не смотрел на него с такой мягкой благодарностью. Что ж, в таком случае Юрий Андреевич был очень благодарен за то, что умудрился не разрушить эти отношения. Как оказалось, они были ему очень важны.       Домой Петя приехал немного уставшим. Включил свет в прихожей и склонился, снимая сапоги.       — Ух ты, с цветами! — Игорь улыбнулся, подойдя ближе и, забрав цветы, поцеловал Петю в щеку.       — Ага. Вот что-что, а в галантности моему отцу не откажешь, всю жизнь передо мной двери открывал, надевал на меня пальто и цветы покупал чуть что. За это ему тоже спасибо, ведь ты такой же.       — Стараюсь. Как прошло? — спросил он, помогая снять пальто.       — Хорошо. Правда устал ужасно. А еще, — он посмотрел на Игоря лукавым взглядом, — со мной познакомиться пытались.       — Ну конечно, как иначе, Петь? В тебе такой магнетизм, что тебе всегда в след смотрят.       — Не боишься, что угонят? — игриво спросил Петя.       — С управлением не справятся, — сказал он спокойно и Петя рассмеялся, подавшись к нему, упав в его руки и накрыв его рот своим, целуя. Здесь, в его объятьях, сделалось очень хорошо и спокойно, будто вся усталость, все эти чужие взгляды стекали с него в тот же момент, как руки Игоря сомкнулись за его спиной.       Отмывшись и, наконец, подлез к Игорю под бок, под одеяло, рассказав, что и как было. Игорь внимательно выслушал, гладя его по спине. Он сказал:       — Это очень большой прогресс.       — Да. И случился он только потому. что отцу очень хотелось доказать, что он прав, но врачу удалось что-то задеть в нем. Слава Богу… — выдохнул он. — Я так устал от этой борьбы, Горь.       — Я уж верю, — он чуть подался к нему, обнял крепче и поцеловал в лоб. — Сейчас легче будет.       — Да, намного, — согласился он и ткнулся лбом в шею Игоря, отпуская весь этот день, все напряжение. Сейчас только он, Игорь и безопасность.       Утром, поставив перед Игорем тарелку с завтраком, он сел рядом, потрепал того по волосам и чмокнул в колючую щеку. Игорь довольно, сонно улыбнулся, и потерся носом о его висок. Петя довольно хихикнул. Отпил своего кофе, макнул сырник в сметану и посмотрел в окно. Рядом сидел Игорь, гладя его по талии. Петя глядел в окно. Март еще не наступил, но погода уже стояла приятно-весеняя. Снег мирно себе таял, теплело. Дома было очень хорошо. Здесь, сейчас, вот так сидеть с родным ему человеком, в его футболке, есть завтрак, который он приготовил для них.       Петя оглядел квартиру. Ремонт, конечно, накладывал свой отпечаток, но все равно эта квартира оставалась для него самой уютной. Возможно потому, что в ней был Игорь.       После завтрака они собирались в Икею, посмотреть всякого для дома — у них сегодня выходной, значит сразу после надо много валяться на диване, целоваться и ни в коем случае не говорить о ремонте. И не смотреть в сторону туалета.       Петя натянул на себя джинсы и взял телефон. Приподнял брови, подумал немного и сказал:       — Горь, мы не в Икею едем.       — А куда? — удивился он, натянув футболку и почесав затылок, еще больше растрепав все еще с утра не расчесанные волосы. Петя с нежностью на него посмотрел. Такой он домашний, знакомый, родной.       — Тачку покупать.              Игорь замер, моргнул, головой тряхнул.       — Че я пропустил, что мы можем решить: нахрен эти подсвечники с бокалами, вместо них тачку купим? Эт тип на сдачу?       Петя рассмеялся, подумав про себя: как можно не любить этого мужчину?       — Мне отец перевел.       — Так… — Игорь нахмурился, сел на ручку дивана. — На сдачу после ресторана?..       Петя широко улыбнулся, смотря на него. Сел на диван и ткнулся лбом в его плечо, обняв крепко за руку. Нет, он обожал Игоря, весь и полностью он был полон обожания к этому человеку. Игорь нежно погладил его по затылку и поцеловал его волосы.       — Просто он знает, как я тачки люблю, а здесь нет, вот и удивился. Вспомнил потом, что на майорскую зарплату тачки не купишь. Видимо вот… решил перевести.       — Он же тебе не пересылал много денег, как ты подсел сильно? Вроде так, чисто на квартиру.       — Ну да. Он сказал, что не хотел, чтобы деньги уходили на наркоту. А если на меня, на моего… ну, он сказал мужа, но ты пока не муж, то ему в радость.       — Блин… он, наверное, плохого обо мнения, что я тебя обеспечить не могу…       Петя нежно погладил его по предплечью и, протянув свою руку, за подбородок повернул его лицо к себе, заглядывая в его светлые глаза. Глаза, в которые он обожал смотреть, находя там любое утешение, ответы на все вопросы.       — Горь, был у меня Витя, который меня мог обеспечить, и что? Он тоже вчера понял, что это все не имеет смысла, если я все равно торчу. Но с тобой… с тобой я успокоился, значит, ты правильный мужчина. А деньги… Ну, это мне выплаты за физический и моральный ущерб.       — Да, но…       — Дядь, ты тачку хочешь? — прямо спросил Петя.       Игорь пожевал губу и кивнул медленно, но поглядел на Петю так, что ему в миг стало ясно: Игорь очень хотел машину.              — Значит едем. А потом на ней уже заедем в Икею. На сдачу.              Игорь рассмеялся и кивнул. В автосалоне Игорь вел себя как типичный мужик, который дорвался до тачек. Петя эту стадию уже прошел, так что только с улыбкой наблюдал как Игорь замучил консультанта, ходя от одной тачки к другой с умным видом спрашивая про марку, скорость, салон, производителя.       — Не, черный не подойдет, — сказал Петя, разглядывая салон. — Пятна сильно видны будут.       — А ты че, жрать много тут собрался? — уточнил Игорь. Черный салон казался ему очень стильным!       Петя посмотрел на него, вскинув бровь. И сказал:       — Пятна спермы и смазки.       Игорь моргнул и в итоге только топорно кивнул. Но все равно сказал:       — Но черный выглядит круче.       Петя рассмеялся.       — Посмотрим.       С божьей помощью тачку они выбрали — черную, но салон все-таки взяли светлый. На тест-драйве Игорь был в полном восторге! Пете самому даже за руль садиться так сильно не хотелось, как рассматривать, как вел Игорь, едва не пища от восторга. Хвалил все громко, восхищался и тем, как едет, почти плывет, и управлять как легко! И экран тут какой, гляди, Петь, тыкать можно! И управлять через него! Петя только смотрел на него с широкой улыбкой и кивал. Когда Игорь остановился, чтобы дать руль Пете, тот первым делом подался к нему, взял его лицо в свои ладони и крепко поцеловал, пытаясь хоть как-то выплеснуть тот фонтан чувств, что в нем образовался, пока он смотрел на Игоря в таком детском восторге. Это было что-то невероятное, что-то волшебное.       Игорь довольно замычал в поцелуй, а после отстранился с широкой улыбкой, глядя на Петю восторженными глазами.       — Ну что, нравится? — спросил Петя, нежно гладя его по лицу.       — Блин, Петь, мне капец, как нравится! Я в таких не ездил никогда! Очень крутая.       — Тогда покупаем?       — Так ты ж еще не сел…       — У друга такая была, только на модель постарее. Я вел пару раз, мне понравилось.       — Блин, Петь, я не знаю… Просто… она ж дорогая пиздец. Ты на эти деньги можешь купить что-то себе…       — Горь, мне отец эти деньги скинул на тачку. Захочу че-то другое — напишу и он снова скинет. Все ок.       — Блин, он такой богатый, реально?..       — Реально, — кивнул Петя. — Все ок. Если нравится, то покупаем.       Игорь абсолютно глупо улыбнулся и сказал:       — Спасиб, Петь.       — Ну это ж нам, а не только тебе.       — Но все равно! Я никогда не думал, что буду такую тачку вести!       — Ну вот, мечты сбываются. Давай, поехали оформлять, — он поцеловал его в щеку, а после заглянул в его глаза. — Ты очень много сделал для наших отношений, я рад тебя порадовать хоть чем.       — Ты тоже много сделал. Не преуменьшай своего вклада.       — С тобой уж точно не преуменьшу, — нежно улыбнулся Петя.       Когда машину оформили и Игорь снова сел за руль, Петя видел, каким он был перевозбужденным, каким довольным. Да, Петя помнил этот кайф, когда впервые покупаешь настолько хорошую машину. Петя тогда днями на тачке катался по ночной Москве. То же он предложил и Игорю, и тот активно закивал.       — Ну вот, видишь? Пятна не так уж и видны, — запыхано сказал Петя, лежа расхристанный на заднем сидении, пока Игорь, придавив его весом своего тела, тяжело дышал ему в шею.       — Чтобы посмотреть видны они или нет, надо хотя бы встать, — пропыхтел Игорь, неловко пытаясь чуть привстать. Огляделся, достал салфетки и сначала вытер себя, а потом Петю. Посмотрел вниз и хмыкнул. — И вправду почти не видны.       Петя рассмеялся. Как поездка по ночному Питеру превратилась в страстный секс Петя сам плохо понял, просто в один момент они уже страстно целовались под кальянный реп, а Игорь лез руками под бадлон. А после — заднее сиденье, болящие Игоревы колени из-за неудачной позы и скрип кожи салона. А после — только очень, очень хорошо.       Игорь помог ему нацепить снова штаны и нежно чмокнул в скулу. Петя блаженно улыбнулся и лукаво глянул на него.       — Ну, считай машину обкатали, — сыто сказал Петя.       — Ага. Во всех смыслах. Ну хорошая-хорошая, не прогадали, — сказали он с до смешного умным видом. Петя довольно рассмеялся и сказал сквозь смех:       — Я люблю тебя, Горь, капец, как люблю.       — Я тоже очень тебя люблю, — ответил он, глуповато улыбаясь, и, склонившись, крепко поцеловал. Петя обхватил его руками и ногами, пропадая в его объятьях.