Прекрасное падение

      Я даже вскрикнуть не успела, — а если говорить правду, то и подумать, о том, чтоб вскрикнуть, — как меня подбросило, вышвыривая из коляски! Слишком близко перед лицом очутился асфальт, но успев в последний момент выставить вперёд руки, я смогла спасти физиономию.       Первым ощущением была боль: нижняя часть моего тела с недавних пор подвижностью не отличалась, поэтому я была не в состоянии даже оперативно встать на четвереньки — в следствии чего заболела спина. Моя поза сейчас очень напоминала отжимания — только вместо лавки или стены были перекладины для ног у коляски, которые, правда почти отпали, в следствии удара.       Так я и замерла, но ненадолго: моё верное транспортное средство накренилось, и с металлическим лязгом завалилось на бок. В тот же миг руки, не выдержав тяжести моего тела (а я почти держалась на них), ослабели, и я последовала примеру коляски — завалилась на бок, правда неудачно, и тут же застонала, ударившись рёбрами.       Вторым ощущением было ощущение того, что у меня сейчас из груди вырвется сердце. Серьёзно, оно так стучало, что этот звук неприятным набатом отдавался в ушах! Глухо выдохнув и вдохнув, я на мгновение прикрыла глаза. Не потому, что мне просто захотелось полежать, а потому, что слабые конечности, успевшие порядком атрофироваться за время лежания в больнице, отказывались шевелиться. Нужно было восстановить силы. Концентрироваться на своём дыхании — вот, чему меня учили. Это отлично помогало при неприятных ситуациях успокоиться.       Но вот, наконец, я почувствовала, что замерзаю. Открыла глаза. Окружающий мир разглядывала с довольно кривого ракурса — так как даже не поднимала головы, — поэтому чудилось, что всё вокруг сильно перекосило, а ещё казалось, что небо словно бы стало ближе к земле. Бред, конечно, но ощущение, усиленное головокружением, интересное.       Однако, надо было вставать. Хотя бы потому, что сюда вот-вот могут прийти… Стоп. А почему я не в больнице? Меня же сбила…       Не дав самой себе договорить, я обернулась, ожидая увидеть ту самую машину, которую видела пару секунд назад, но сзади… было пусто! То есть, просто виднелась обычная проезжая часть, а дальше здания…       Удивлённо моргнув… я почувствовала, что что-то во всём этом не сходится. Мозг бил тревогу. Как бы там ни было, но нужно было хотя бы отползти с проезжей части. Это оказалось сложнее осуществить, чем я думала: руки словно налились свинцом, болели и эта боль шла от ладоней к плечам. Но тем не менее, мне удалось, опять привстать на локтях, а потом я начала медленно ползти в сторону ближайшего тротуара, который к счастью был близко. При этом мне оставалось только сожалеть о том, что я до сих пор не попала в реабилитационный центр и меня не научили, как пользоваться своими «бесполезными» задними конечностями, потому что сейчас было очень тяжело: приходилось волочить себя вперёд. Это было медленно и больно. Однако, проснувшийся инстинкт самосохранения подхлёстывал, а благодаря ускоренной работе сердца кровь поступала в мозг активнее, — поэтому я глухо рычала от неприятных ощущений и злости на собственную беспомощность, но всё же смогла заползти бордюр. И, сделав это, опять рухнула, распластавшись. Дыхание сбилось так, словно я только что таскала контейнеры, тяжесть которых превышает грузоподъёмность грузового лифта, а не проползла совсем чуть-чуть! Эпицентр неприятных ощущений чувствовался где-то в руках, и я с недоумением развернула к себе ладони. И сразу всё стало ясно: кожа была красная, в некоторых местах даже содранная. Только не говорите, что это всё произошло после того, как я проползла несколько несчастных метров!.. Впрочем, на проезжих частях, если присмотреться, чего только не валяется…       Разлёживаться на этот раз я не стала, почти убеждённая, что вот сейчас-то кто-нибудь на меня наткнётся. Повернув голову назад, посмотрела на коляску, продолжавшую сиротливо валяться на дороге. Конечно нельзя было её здесь вот так бросать, но я была в достаточной степени реалисткой, чтобы понимать: мне её, повреждённую и с одной проколотой шиной, никогда не поставить и даже не приподнять. А если — каким-то чудом! — это удастся, то далеко ли я уеду на одном колесе?.. Но и оставаться тут было нельзя: холод просочился уже сквозь свитер и футболку, мурашками бегая по коже, того и гляди, скоро дрожать начну по-крупному…       Пытаясь понять, как действовать дальше, я одновременно пыталась разобраться во всём. Что я помню? Синие искры света, ощущение будто попала в огромную воронку и… голос. Хотелось бы понять, кому он принадлежал.       Но если всё это ещё можно было объяснить, скажем, галлюцинациями, то вот исчезновение с места действия машины — нет. А может всё проще? Может водитель испугался того, что чуть меня не переехал, решил не дожидаться полиции и просто дал задний ход?.. Но тогда отчего я выпала на дорогу? А если бы он всё же рванул вперёд, то непременно меня бы переехал, ведь я была на самой середине…       Что-то тут не складывалось, для полного прояснения ситуации не хватало деталей. И была ещё одна странность — оглядываясь, я понимала, что это другое место, не то, где чуть не произошла эта авария! Голову разрывали хаотичные мысли, но одна вдруг сверкнула в мозгу, словно вспышка. Мне надо домой.       Да, меня, наверное, уже потеряли. Хочу домой…       Недавняя злость на родных как будто исчезла без следа — и теперь хотелось оказаться рядом с ними. И в первый раз за последнее время попросить прощение: всё же я вела себя очень грубо временами.       Погодите-ка… Окрылённая внезапной догадкой, я пошарила рукой в кармане джинс, в поисках телефона, нашла его, нажала на кнопку и… — …"Телефон разряжен»? Да вы что, издеваетесь?! — раздражённо выдохнула, прочитав надпись на экране, прежде чем тот потух у меня в руках — Чёрт! — в сердцах выругалась, понимая всю сложность своего положения       Мой выкрик показался мне самой громким до невозможности: отлетев от стен домов, он, подхваченный неведомой силой, завибрировал в воздухе. Я поёжилась. Было неуютно.       Неожиданно впереди послышались шаги, и подняв голову, я увидела приближающийся мужской силуэт. По позвоночнику пробежали противные мурашки, ладони вспотели. С одной стороны, я жаждала помощи, находясь в безвыходной ситуации, а с другой… А с другой стороны, понимала, что всё это может не кончится добром.       Тем не менее, отползти я не успевала, да и не знала, куда, поэтому просто замерла. Когда человек оказался шагах в трёх от меня, то неожиданно остановился. Я чувствовала на себе его взгляд, но лица в полутьме не видела. И это нервировало. Потом незнакомец вдруг присел на корточки, словно увидел перед собой умирающего щенка, а не человека, — и замер так на пару секунд. За это незначительное время я не сделала ни одного вдоха, ощутив осязаемый ужас перед тем, кто был явно сильнее меня. — Можно я подойду к тебе ближе?.. — раздался глубокий, чуть старческий голос, заставив меня поневоле выдохнуть, вздрогнув. Я не знала до конца, что на это ответить, но понимая, что в молчании нет смысла, подала голос: — Д-да… — получилось сипло, но вполне соответствовало моему состоянию.       К шороху чужих шагов я прислушивалась, гадая, правильно ли поступила и, хватит ли сил на отчаянный бросок. Мысы чужих ботинок оказались так близко, что даже несмотря на темноту мне удалось их разглядеть. Теперь человек стоял совсем близко. Тишина меня сейчас нервировала больше всего остального, поэтому пришлось задрать голову. В этот момент послышался какой-то звук, — а спустя мгновение мне в лицо ударил яркий свет, заставив зажмуриться и скрипнуть зубами. — Прости, не хотел, — извинился передо мной всё тот же голос. — А теперь ты можешь меня рассмотреть, — добавил его обладатель спустя мгновение.       Разлепив сомкнутые веки, я посмотрела. Этот мужчина с необычными повадками (ну не всем приходит в голову присаживаться на корточки, разглядывать и медленно-медленно подходить к лежавшему на земле человеку) сейчас светил себе в лицо фонариком своего телефона. Такое поведение удивляло, но мне, наконец, удалось его рассмотреть. У него был широкий морщинистый лоб, раскосые орехового цвета глаза, едва различимые брови, маленький нос и выдающийся несколько вперёд подбородок, окаймленный седой бородкой; Все эти наблюдения мне удалось сделать быстро, а потом ход моих мыслей прервал его голос: — Как ты оказалась на улице в такой час, девочка? — Выпала из коляски, потому что бордюр оказался слишком высоким, — ложь была более или менее приближена к реальности. — Вон там моя коляска, и я не могу ею воспользоваться потому что шину чем-то прибило, — со вздохом признала, указав рукой в направлении своего «транспорта».       Дослушав, мужчина неожиданно снял с себя тёмную ветровку, набрасывая её мне на плечи, и обойдя меня, направился к коляске. Пробыв там не больше минуты, он вернулся с неутешительным вердиктом: — Шина действительно пробита, ты не сможешь уехать. — А можно мне воспользоваться Вашим телефоном? Я позвоню родным, — доверять незнакомцу не следовало, но что мне оставалось делать, если треклятый мобильник решил уйти в отставку. Мой вынужденный собеседник неожиданно качнул головой. — Ты замёрзла. Тут недалеко есть остановка, я мог бы донести тебя до туда — всё лучше, чем сидеть в полутьме.       Так, а вот это вот действительно стрёмно…       Мне впервые стало страшно: уж лучше одиночество во мраке, чем общение с неизвестным типом.       В этот момент послышались шаги и голоса людей — сюда шли люди, обычные люди, идущие по своим делам.       «Ну, если что хоть на помощь позвать смогу» — мрачно подумала я. — А Вам не будет тяжело, сэр? — вслух спросила. И пояснила, спустя секунду: — Я ведь совсем ходить не могу. В ответ послышался добродушный смех, очень похожий на дедушкин. — Сомневаюсь, малышка, что ты тяжелее всех тех невзгод, что выпадали на мою долю. — Я — не малышка! — привычное желчное настроение, в котором я была последние несколько недель, дало о себе знать даже в этот момент. — Как скажете… мисс, — судя по голосу незнакомец улыбнулся.       Потом он подошёл ближе, и подхватив меня под-мышки оторвал от земли. Это самый неудобный способ перемещения, честно говоря: дыхание тут же слегка перехватило, ноги потеряли точку опоры, а я стала резко ассоциировать себя с котёнком, которого куда-то тащат за загривок, пусть это было и не так… Вертеть головой я особо не решалась (тем более, что она итак до сих пор кружилась не слабо), но по усилившемуся шуму, ударившему по барабанным перепонкам, поняла, что мы, наконец, вышли на какую-то улицу, покинув переулок между домами. Удивлённые или заинтересованные взгляды на себе ловила, не поднимая глаз: не люблю всё это внимание к своей персоне… Всё-таки о правильности моего решения свидетельствовало то, что при движении кровь начала идти по венам — и я начала пусть и совсем чуть-чуть но согреваться. Хотя не исключено, что что-нибудь себе всё-таки застудила…       Почувствовав, что меня усадили, открыла глаза. В здании напротив загорелись огни, заставив меня в очередной раз с тревогой подумать о родных. Жаль за этими домами не видно главной улицы!.. Прямо передо мной на корточки присел мой спаситель. И протянул на ладони телефон. — Ты хотела позвонить, девочка, — медленно и доброжелательно произнёс он с некоторым акцентом.       Быстро кивнув, я выхватила у него сотовый и принялась набирать мамин номер. Усталость накатывала волнами и весьма ощутимо. Сейчас мне было бы радостно услышать даже возмущение мамы или ворчание младшего брата, взявшего вместо неё телефон… — Давай, давай, давай… — бормотала я потрескавшимися губами. — Да что ж такое?! — громко и уже почти испугано вопросила, услышав «неправильно набран номер». — Всё я правильно набираю! — Что-то случилось? — спрашивает мужчина, про которого я, если быть честным, успела на несколько секунд позабыть. — Нет, — отвечаю коротко, хмурясь, — просто… просто не тот номер набрала, ошиблась.       К моему всё нарастающему ужасу «не теми номерами» оказываются номера всех моих близких. Стоит ли говорить, что пальцы у меня начинают подрагивать как у пьяницы, а в горле напрочь пересыхает?.. В голове вертятся сотни мыслей — одна хуже другой, а страх набирает такую силу, что я просто не могу заставить себя оторвать взгляд от монитора, гипнотизируя его взглядом.       Мне страшно. Очень страшно! Чувство беззащитности накрывает с головой — и я уже на грани паники. Только теперь поняла, чем может обернуться моя «вылазка» из родного дома в такой поздний час… И почему-то чувство безграничного одиночества высасывает силы, а проклятое «неправильно набран номер» заставляет сердце тревожно замирать. Моих рук касаются чужие шершавые ладони, и я тотчас дёргаюсь назад, стукаясь спиной о стенку. — Не трогайте меня! Мужчина тотчас убирает прикосновение. — Не бойся, дитя, я не причиню вреда, — говорит он, поднимая руки в беззащитном жесте. — Ага, все так говорят… — хриплым от страха голосом говорю я, фыркнув. — Я Вам не верю! — Пусть так, — покладисто соглашается он. — Отчего ты не можешь дозвониться домой? — Без понятия, — выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Голова начала болеть неожиданно и сильно. — Дурдом какой-то…       В этот момент земля содрогнулась. В прямом смысле этого слова! Широко открытыми глазами я взирала на то, как дрожат стёкла в окнах, распахиваются двери, как люди, ещё недавно размеренно шедшие — теперь с криками бегут.       Да что происходит?! — Нужно уходить отсюда, девочка, — незнакомец встаёт и решительно тянет ко мне руки, намереваясь снова поднять. — Ну уж нет! Я Вас не знаю и никуда с Вами не пойду! — яростно мотаю головой, чувствуя, что от накрывающего страха скоро начну стучать зубами пуще, чем от холода. — Слушай, в городе происходят странные вещи. Не знаю, какие, но здесь небезопасно, — проговорил мужчина. Потом посмотрел прямо в глаза. — Надо убраться с улиц. — Так уходите! А я с Вами не пойду, — упрямилась я, помня о том, что нельзя доверять первым встречным. Он качнул головой, вздохнув. — Не выживешь ведь одна…       Асфальт в очередной раз дрогнул. Вдруг один из домов за моей спиной накренился…       Да, тут он прав. И обычный, здоровый человек тут не без труда справится, а уж я… — Но Вы не утащите меня, у Вас не хватит сил! — выкрикнула я, уже не скрывая мандража. Он почти покровительственно улыбнулся. — Не боись, не брошу! — затем его взгляд стал блуждать по окружающему нас пространству.       Меня била крупная дрожь, сердце так билось о рёбра, что делало больно. Обернувшись назад и увидев, как один из домов всё-таки рухнул, создав неимоверный грохот… я, повинуясь совершенно дикому порыву, рванула со скамейки, падая вперёд. Ладони протестующе вспыхнули болью, но ужас был сильнее.       Вид не солидный, знаю, но мне было так страшно, что я плюнула на всё. Просто хотелось выжить.       Конечно, далеко уползти не удалось… — Берегись! — услышала я крик своего спасителя.       Но обернуться не успела — болью прожгло затылочную часть и казалось, всю голову, в глазах потемнело…       Мир потускнел — и я отключилась, успев подумать о том, что так страшно, как в эти последние полчаса мне не было ещё никогда…