Несчастливый богач
Мне приходилось и раньше терпеть унижение, но почему-то прежде оно не приносило мне столько боли… Через полчаса после того, как я уехала от Ходжа, он позвонил мне… но я проигнорировала звонок, так же, как и все последующие. Их было много, но где-то после десятого от него пришло сообщение. Там был лишь один вопрос… Он спрашивал, доехала ли я до дома. Я сумела взять эмоции под контроль и рассудила, что логичнее дать ответ, чтобы он перестал разряжать мне телефон, но ограничилась скромным «Да». Я спала от силы час, остальное время проплакала в раздумьях о том, что творится в голове у этого мужчины. Поэтому осознание того, что впереди ещё целый рабочий день, меня совсем не утешало. Надев рубашку и застегнув на ней манжеты, я подошла к комоду за часами… только за какими именно? Передо мной лежали мои часы, которые мне подарила Елена на двадцатипятилетие… Не скажу, что они они были дешёвыми или невзрачными, но вторым они явно уступали по всем характеристикам. Одни из них обвили моё запястье, и я стала поправлять воротник рубашки перед зеркалом, как, вдруг, звонок в дверь меня отвлёк. Время — ровно восемь, а значит… — Отвезите эти цветы и все последующие букеты по второму адресу. Сюда привозить их больше не нужно. — Открыв дверь, строго проговорила я, даже не обратив внимания на букет. — Но… Я закрыла дверь перед носом у обескураженного курьера. Правда, с первого раза он не понял и решил поиграть на моём терпении, которого сейчас было почти по нулям так же, как и бодрости. — Я вам уже всё… Вновь открыв дверь, я невольно замерла. Передо мной был тот же букет, только теперь не в руках курьера, а в руках своего заказчика. — Привет, — произнёс Ходж и снял чёрные очки с глаз. — Зачем ты пришёл? — Извиниться и поговорить. — Мне уже нужно ехать на работу. — Я могу отвезти тебя. — Не нужно, возьму такси… сейчас это будет куда проще, чем вчера ночью. — Кэтрин… давай, я зайду, и мы поговорим? Времени и правда было немного, но для всеобщего спокойствия я впустила его, и мы прошли в гостиную. К тому же, мне было интересно, что он мне скажет и как объяснит своё нездоровое поведение. Всё-таки над этим вопросом я ломала себе голову всю ночь. Ходж оставил букет на столике около дивана, пока я прошла дальше и остановилась недалеко от окна. Не решаясь подойти ближе, Ходж Бейкер всем своим видом сообщал мне, что извиняться перед кем-либо в список его привычек не входило. В глаза бросились несвойственная этому мужчине растерянность и очевидное незнание, как начать разговор, чтобы он имел необходимый исход. — Я прощу прощения за то, как поступил с тобой ночью… Это было непозволительно грубо и совсем не по-мужски. Он замолчал, глядя на меня и, очевидно, ожидая ответа. — Это всё? — я скрестила руки на груди. — Я надеялась услышать причину. — У меня она была, но… пока что я не могу рассказать о ней. Жгучее негодование вновь захватило меня, и, чтобы сдержать его, я прикусила нижнюю губу, уводя взгляд на голубое небо в окне. — Тогда и я не могу… — я подняла руку и растёрла переносицу, так как почувствовала жжение где-то в районе глаз, — не могу быть с тобой, потому что… — Кэт… — Ходж сделал несколько шагов ко мне, но я тут же отскочила от него на пару метров к небольшому электрическому камину. — Потому что я уже достаточно терпела необоснованное пренебрежение… Отец бросил нас с мамой, когда был так нужен… первый мужчина, которому я открылась, оказалось, просто использовал меня… мой начальник — эгоист и грубиян, который видит во мне вовсе не младшего коллегу… а теперь ты… мужчина, которого я… который стал дорог мне, резко отталкивает меня и не может объяснить почему… Это слишком, ясно?! Нервы сдали, и я невольно повысила голос… И чёрт! Снова эти слёзы! Я никак не могу контролировать их. — Я не могу оставить тебя… и прошу лишь немного времени, чтобы всё исправить. — Почему не можешь? — Потому что… ты женщина, с которой я хочу быть… Мне хорошо с тобой… как ни с кем и никогда, и я не желаю это заканчивать. — Ходжу было тяжело говорить не меньше, чем мне. Каждое слово стало пыткой. — Кэтрин, я не знаю, что и как нужно говорить, потому что всё это… незнакомо мне, но я могу продемонстрировать свои намерения. Ходж подошёл ко мне и потянулся во внутренний карман пиджака, доставая какой-то маленький кожаный футляр. Его содержимым оказалась золотая кредитная карта с МОИМ именем… Горький смех разразился изнутри, тогда как снаружи было полное равнодушие, с которым я следила за его действиями. — Эту карту я открыл для тебя. Она безлимитная, поэтому ты можешь ни в чём себе не отказывать… Абсолютно ни в чём… Нужды работать больше не будет, и тогда… — Ходж взял мою руку и поднёс к своим губам, — может, со временем ты перестанешь заниматься делом, которое совсем не подходит такой нежной… Он стал оставлять на моей кисти трепетные поцелуи после каждого своего слова. — … ласковой… чувственной девушке… оно утомляет и тяготит тебя, а значит, и меня. Я молча слушала его с широко открытыми глазами, которые высохли и утратили былую красноту, так как сентиментальность уступила место другому чувству. — К тому же, я бы не хотел, чтобы моя избранница и дальше подвергала себя опасности, гоняясь за наркоманами и их дилерами. Насмешливое отчаяние выбралось на поверхность, и я улыбнулась, но уже через пару секунд мои глаза снова налились слезами, а сердце яростью. Подобного противоречивого смешения чувств я ещё не испытывала. — Что это значит? — забрав у него свою руку, спросила я осипшим от накативших эмоций голосом, внезапно переходя на грубый тон. — У нас было очередное прекрасное свидание, затем секс, а сразу после ты ни с того ни с чего выставил меня за дверь посреди ночи, как одну из своих бывших проституток! А сейчас извиняешься, ничего не объясняя, и предлагаешь стать твоей содержанкой?! Ты, видимо, как-то не так понял наши отношения! Я не очередная твоя эскортница, которая развлекается и трахается с денежным мешком за возможность жить за его счёт! Я выплеснула все свои эмоции и почувствовала облегчение… правда, совсем не на долго. — Нет, Кэтрин! Всё совсем не так! — мои слова очевидно серьёзно задели его и вывели из без того шаткого равновесия. — Это ты не так поняла наши отношения! Эта карта — доступ ко всем моим средствам… это моё доверие к тебе и попытка стать ещё ближе. — Думаешь, все проблемы в мире решаются деньгами?! Доверие друг к другу определяется деньгами?! Моё желание быть с тобой объясняется твоими деньгами?! — истерично выпалила я, пытаясь прервать слезливый потоп из глаз. Ходж тут же попытался притянуть меня к себе и обнять, но я не позволила, вновь делая несколько шагов назад. — Мне нужен доступ не к твоим деньгам, а к тебе! Он опустил голову вниз и обречённо помотал ею. Медленно подойдя к дивану, Ходж опустился на него, кладя карту рядом с цветами. — Да, я решаю все свои проблемы деньгами, но ты… совсем не проблема… Ты… Сейчас всё вокруг давило на него, поэтому он потянулся к распахнутому вороту белой рубашки, поверх которой был надет пиджак соломенного цвета, и раздвинул его ещё шире, как будто ему не хватало воздуха. — Ночью я был зол на себя, а не на тебя… я проявил слабость и не сумел справиться с гневом, выплеснув его на того, кто был рядом… Мне жаль, что я обидел тебя. Жаль, что… — Я опаздываю на работу и хочу, чтобы ты ушёл. — Взяв себя в руки, я закончила наш разговор.***
— Побольше медведя не было? — спросил Ходж, встречая Доминика у входа в больницу. — Это самый большой из тех, что я нашёл в Нью-Йорке без предварительного заказа! — возмутился Доминик, которого было плохо видно из-за огромного плюшевого белого медведя с красивым синим бантом на шее. — Да и медведя побольше я бы сам не унёс. Даже этот жирдяй весит целую тонну! — Давай сюда, а то сейчас всё разлетится. — Ходж потянулся и забрал кипу гелиевых розовых шаров из рук Доминика. Мужчины зашли в большой и светлый холл больницы и направились к лифту. — Кто её родители? — поинтересовался Ходж. — Скромные католики мистер и миссис Гамильтон, Мэри и Фрэнк. Она библиотекарь при католической церковно-приходской школе в Куинсе, а он священник и преподаватель математики при ней же. — Рассказывал Доминик своему начальнику по дороге в детское кардиологическое отделение, периодически пыхтя от своей ноши. — Самые обычные люди с не совсем обычным ребёнком. — В каком смысле? — В том, что в свои пять лет девочка уже год учится в школе для одарённых детей. Она умеет превосходно читать и писать, а самое главное, считать… и не только лучше нас с вами и своего отца-математика. Она, словно семечки, щёлкает самые сложные математические уравнения, а её IQ 156 баллов… у Стивена Хокинга был 160! Она настоящий вундеркинд… Не знаю, как вам, но мне страшно с ней знакомиться. Пятилетка, рассуждающая о высшей материи, наводит на меня страх. — Меня больше пугают взрослые, которые вовсе не знакомы с этим понятием. — Ответил Ходж и поправил несколько переплетённых ленточек от шаров. — Как давно она лежит в больнице? — Болезнь диагностировали полгода назад… что-то там с сердечными клапанами и походу врождённое… без трансплантации никак не обойтись. Последние два месяца стало совсем худо, поэтому её взяли под стационарное наблюдение… Кстати, пока не забыл. С фондом все вопросы я решил, он начнёт функционировать примерно через неделю… Уже на территории отделения важных посетителей встретила Лиз. Она с детским восторгом поприветствовала мужчин, не забыв в тысячный раз поблагодарить Ходжа за его помощь, а после провела к палате Габриэль, у которой их уже ждали её родители. Мэри и Фрэнк терпеливо, но волнительно предвкушали знакомство с внезапно возникшим ангелом-хранителем их дочери. Лиз тактично познакомила Ходжа и родителей девочки, а после вместе с Домиником отошла в сторону, оставляя их наедине. Очевидно, пятилетняя Габриэль была поздним ребёнком у супругов Гамильтон, так как и по виду, и по ощущениям они были старше Ходжа минимум лет на десять. — … В Интернете много интересной информации о вас, но всё это ничто в сравнении с личным знакомством с человеком, которого сам Всевышний послал нам… — Мэри признательно пожала Ходжу руку, пока уставшие женские глаза успели намокнуть. — Нам не хватит жизни, чтобы отблагодарить вас. Фрэнк сдержанно погладил жену по спине, вступая в диалог. — Мэри права, мистер Бейкер. Мы должны знать лично человека, для которого будем просить у Господа благословения каждую секунду. — Фрэнк поприветствовал Ходжа рукопожатием вслед за женой. — Мне искренне жаль, что вы и ваша дочь вынуждены находиться здесь. — Ходж тепло улыбнулся своим новым знакомым. — А благодарить пока что рано… да, и этого больше заслуживают врачи и их руки, которыми они творят чудеса в операционных. — Любое чудо — Божье благословение. — Проговорил Фрэнк. — И ваше желание помочь — одно из этих чудес… Мы живём в сложное для человечества время… оно тонет в пороках и обесценивает всё, что щедро даровано ему, но такие люди, как вы, внушают надежду на то, что все мы достойны прощения… Ибо все мы – Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять. — Новый Завет, послание апостола Павла, — проговорил Ходж, вызывая восторженное удивление в глазах собеседников. — Мы с мужем уже собрали больше половины необходимой суммы, поэтому… — начала Мэри. — Не стоит. — Уловив, куда ведёт женщина, произнёс Ходж. — Насколько я знаю, после подобных операций положен длинный курс реабилитации. Так что лучше оставьте собранные средства для этих целей. Вскоре посетители прошли в палату, привлекая к себе внимание её маленького обитателя. Он по-турецки сидел на больничной койке и читал. Ходжа сразу заинтересовала книга, которую было очень странно видеть в руках у маленькой девочки. Сама же она совсем не выглядела, как человек, жизнь которого могла оборваться в любую секунду. Миниатюрная даже в сравнении со своими сверстниками Габриэль очень походила на обоих своих родителей. Длинные тёмно-русые волосы были распущены, а большие карие глаза с первого взгляда выдавали главную особенность этого ребёнка. Габриэль аккуратно вложила в книгу закладку и закрыла её, кладя под подушку. — Габриэль, это мистер Бейкер… — Мэри подошла к дочери, параллельно представляя ей Ходжа, — тот самый мужчина, который организовал для больницы благотворительный фонд и оплатил твою будущую операцию. Девочка внимательно слушала маму, но не сводила глаз с Ходжа, который смело отвечал ей тем же. Даже большой белый медведь и несколько десятков воздушных шаров не смогли отвлечь девочку от внимательного наблюдения. — У вас умные глаза, — проговорила девочка, — но грустные. — В этом мы похожи, — ответил Ходж и подошёл ближе. Девочка спустила ноги с кровати и продолжила с интересом разглядывать дядю перед собой. — Вы богач, да? Слегка бестактный детский вопрос вызвал улыбку у всех присутствующих. — Что-то вроде того. — И вы счастливы? Улыбка медленно покинула лицо Ходжа. Давать ответ он не спешил. — Может, у вас и много денег, но вы точно не богаче меня, — заключила Габриэль и манерно протянула ручку Ходжу. — Габриэль Гамильтон, рада знакомству. Крепкая мужская рука уверенно пожала крохотную детскую. — Взаимно, Габриэль… Не рановато для таких книг? — Ходж указал взглядом на подушку. — Любви все возрасты покорны, мистер Бейкер. Девочка не переставала удивлять Ходжа своей красноречивой находчивостью. — Спасибо вам за деньги… и за этот пылесборник с шариками, он выглядит милым. И ваш друг может, наконец, поставить его в угол. Спустя полчаса высоко интеллектуального общения с не по годам развитой девочкой Ходж попрощался со всеми и направился на выход, перед этим дав Габриэль обещание навещать её. В одном из коридоров мужчина был вынужден задержаться, неожиданно столкнувшись с одной своей очень хорошей знакомой. — Ходж? Он узнал её сразу, несмотря на то, что её внешний вид сейчас резко контрастировал с тем, в котором он привык видеть эту девушку. — Лидия? Девушка подошла к мужчине, приветливо улыбнувшись. Правда, её глаза по-прежнему выглядели уставшими. — Что ты здесь делаешь? — первым спросил Ходж. — Майки заболел… мы уже неделю лежим здесь с бронхитом… Как пошёл в детский сад, стал часто болеть… Присядем? Они сели на длинную скамью около большого светлого окна. — Вся больница несколько дней буквально гудит по поводу какого-то благотворительного фонда. Случайно, не твоих рук дело? — Случайно. — Коротко ответил Ходж. — Мне жаль, что твой сын болеет… Может, ему нужно что-то… или тебе? — Нет, спасибо большое… у нас всё есть. — Лидия неловко похлопала руками по коленям. — Кстати, хорошо, что мы встретились, я бы хотела поговорить с тобой… — Я тоже… но дам возможность начать тебе первой. — Я… я благодарна тебе за всё, но… — Я всё понял, можешь не продолжать. Нашла работу? — Да, Кристина устроила медсестрой к себе в клинику… Я ведь успела закончить одногодичные курсы ещё до знакомства с Рональдом. Да и… Майк растёт и рано или поздно начнёт понимать, чем занимается его мама… У него никого нет, кроме меня, поэтому я совсем не хочу стать разочарованием для него. Ходж довольно улыбнулся Лидии, чем и выразил своё уважение её словам, а после поднялся. Она поднялась следом. — А ты… Что хотел сказать ты? — Хотел сказать, что… — Ходж странно задумался, но быстро вернулся в реальность. — Твоя свобода настигла и меня. Лидия усмехнулась и ободряюще похлопала Ходжа по плечу. — Держись за неё и не отпускай… что бы ни случилось. Девушка потянулась и ласково поцеловала Ходжа в щёку, который тут же заключил её в тёплые дружеские объятия. В тот самый момент из-за поворота в коридор вышла уверенно шагающая фигура Лиз, которая внезапно застопорилась и быстро скрылась назад за угол, осознав, что стала свидетелем очень интересной картины… Молодой человек её лучшей подруги довольно проникновенно обнимался с какой-то высокой блондинкой…***
Больничная суета вынудила Ходжа найти пристанище спокойствия в своём кабинете в клубе, но радоваться было рано, так как вскоре следом за ним зашли его трое главных приспешников. — Можно поздравить нашего филантропа с дебютом в гуманной благотворительности? — спросил Леон и уселся на диван вместе с молчаливой Кассандрой. Ходж даже и не думал реагировать на ехидные выпады друга, так как сейчас его мысли были всецело о другом человеке. — Мистер Бейкер… — Доминик, вошедший в кабинет последним, неотрывно смотрел на планшет в своих руках. Леон и Кассандра сразу заинтересовались загадочным тоном Доминика, с которым он обратился к Ходжу. — Что?! — немного раздражённо спросил Ходж. — Кто-то арендовал весь наш клуб на сегодняшний вечер и ночь… по самому дорогому тарифу… заказ оплачен полностью и даже с чаевыми, но… — Доминик водил пальцем по экрану и, вдруг, он недоумённо нахмурил брови, — он оплачен с одного из ваших банковских счетов… и этот кто-то… Доминик сделал паузу длиннее всех предыдущих и посмотрел на начальника. — Кэтрин Хилл.