Жених на замену

Брак — поле битвы, а не ложе из роз. Приписывается Роберту Льюису Стивенсону

Зарыв в лесу артефакт девчонки иду в единственное место которое могу придумать — сдаваться полиции. Я же напал на Виолетту Валле, сейчас ее семейка раздует скандал вселенских размеров и начнется. Лучше прийти к ним сразу, чем юлить. Старший инспектор в участке очередной Хардман и меня в волчьей шкуре сразу признают. Сопровождают как гостя в пустую камеру, приносят нехитрую одежду. Я оборачиваюсь в человека. уличные шлюхи и из соседних камер думают, что льстят мне своим вниманием. — Ууу! Я готова за бесплатно, дорогой! — Ой, милый, ну не спеши ты одеваться. — Какой экземпляр! Я коротко улыбаюсь им. А что еще делать? Рычать? С людскими женщинами и спал-то от силы пару раз. Не то это, совсем не то что с волчицей. Ясное дело что нехитрый процесс ничем не отличается. Та же пара ног и горячее влажное нутро между ними, все тоже самое… а не то. Не хватает самого главного. Словно с пустышкой какой забавляешься, с куклой игрушечной. Мой волк и к волчицам-то по большей части равнодушен, а от людски женщин просто морду воротит. Сказать кому, что я Рейнар Хардман, вообще-то разборчивый — вот смеху будет. Был был разборчивым, если б было с кем да тело не сводило с ума, а так… Живем с чем живем. Через час Лекс застает меня рубящимся в карты с дежурными офицерами. Я порядок соблюдаю — сижу в камере, ну а то что дверь открыта и к ней подтащили стол — так что с того? Лекс скептично оглядывает нехитрый местный быт и презрительно кривит губы. А я ничего, мне нормально. Был бы не такой зверюгой и не батькиным первенцем наверное и сам бы тут служил. — Минуту подожди. — говорю я. Мы с офицером вскрываемся и я расплываюсь в улыбке. — Да будь ты проклят! Заговоренный ты что ли? — Повезет в любви, — утешает его коллега. Я сгребаю выигранные деньги в карман и хмурюсь. Повезет в любви… Да конечно. — Что ты ту делаешь, Рей? — Лекс передает мне бумажный сверток. Заглядываю — приличная одежда. Моя. — А что мне делать? Ты в курсе что случилось? — Конечно. Ты немного приструнил эту гордячку Валле. Это не повод садиться в камеру. Я начинаю переодеваться и из соседних камер снова включается «музыка». — Ой, девочки он опять! — А можно анфас? — Помедленнее, дорогой, дай насладиться. — Приструнил? — я прыгаю на одной ноге, влезая в брюки. — Я вообще-то вроде как без причины на нее напал. — Напал?! О, не драматизируй! Никто не говорит о нападении на Валле. И главное ты так не говори, идиот! — понизив голос шипит мой умный брат. — Ага… — я соображаю как обычно туго. — То есть… мы все отрицаем? — Нет. Потому что отрицать нечего. Она вела себя вызывающе, ты не сдержал свое альфачество — так ведь все было? Нет не так, но Лекса я посвящать в дурно воняющий артефакт отчего-то не тороплюсь. Я может и не гений тактической мысли, но прекрасно понимаю куда такие новости заведут моих умненьких батюшку и Лекса. К войне между нами и Валле. Сперва хочу поговорить с ней сам, а там уж решу. — У нас, волков, это бывает и это всем известно. Если ты приструнил бы кого-то в поместье ты что пошел бы садиться в камеру? — Нет, конечно, так то в поместье. — Надеваю сюртук, застегиваю пуговицы под разочарованное «оооо». Мы выходим из участка и Лекс устало вздохнув останавливает меня. Под недоуменными взглядами прохожих и меня самого, он придирчиво одергивает на мне одежду, накой-то черт вытаскивает рукава рубашки из манжетов и перевязывает шейный платок. — Заболел? — интересуюсь с любопытством. Лекс откалывает со своего лацкана какую-то видно модную нынче булавку и вешает ее мне на грудь. — Так, нам нужны цветы. — братец оглядывает улицу. — Вон лоток, пошли. — Накой мне цветы? — Не тебе, а невесте твоей, дурень. — За языком следи. — тут же ощетиниваюсь. — Сейчас поедешь к ней, принесешь извинения, подаришь цветы и замнешь этот неприятный инцидент. Понял? А после этого пойдешь домой и расскажешь отцу в подробностях какая муха тебя укусила. Нам мне нужны конфликты с Валле… Я сам. — он отмахивается от помощи флористки и набирает из расставленных в ведрах цветов букет. Какие-то желтенькие цветочки, а потом сиреневые, зеленая непонятная трава. Чтоб я в таком разбирался. — Белую ленту. — уверенно командует Лекс и букет у него получается ну жутко элегантным. Вот умеет же, сукин сын, и откуда только навыки такие? — Держи. — он сует веник мне, но я не беру. — Лекс, давай ты, а? Вот умеешь ты с этими аристократками, а я нет. Ты и цветочки ей выберешь и оду прочитаешь. А я все что умею… то ей даром не надо. — Мои оды она нашла «очаровательными». Я изображаю на лице «А я что говорю!». — Это значит плохо. — Почему очаровательные это плохо? — Потому что. — Боги, да на кой черт у вас так все сложно?! — Рейнар, не глупи. Она свободная волчица, ты альфа стаи. Здесь не может быть вариантов, ты же понимаешь. — Да не хочу я! — понимаю, что веду себя как ребенок и, вздохнув, беру букет. Тьфу, ты пропасть. Ладно, поговорить с Валле есть о чем, а там все равно уломаю Лекса вернуться на место счастливого молодожена. А не уломаю так отметелю отца и прикажу как альфа стаи. Ловлю кеб и еду к поместью Валле. Забываю веник на сидении, приходится в три прыжка нагнать и доставать на ходу. И оставил бы, да жалко стараний Лекса. Вздыхаю и тянусь к колокольчику на воротах. Сегодня я ужас какой благовоспитанный, через забор не полезу. Но раньше чем успеваю позвонить, дверца открывается и выходит она собственной персоной. Мгновение мы таращимся друг на друга. Она молчит, я тоже. — Это вам. — сую ей букет. Она меряет меня таким взглядом, будто ей букет из ядовитых змей принесли. — Благодарю, вы очень любезны. — таким тоном мужика понежнее и кастрировать можно. — Приношу извинения за утренний инцидент. Она глядит на меня выжидающе. — И все? — Пока да. Поговорим, мисс Валле? Мне кажется нам есть о чем побеседовать вы согласны? — Нет, не согласна. Подъезжает ее кеб. — Прошу прощения, но меня ждут на стройке. Все доброго. Кучер открывает ей дверцу, она забирается внутрь. Меня вроде как не зовут, но я подхожу к двери, а чтобы отогнать пытающегося возразить мальчишку хватает одного тяжелого взгляда. Он послушно открывает передо мной дверцу и осторожно закрывает, когда я залезаю внутрь. Валле сидит плотно сжав губы. — О, конечно мистер Хардман, я нисколько не возражаю против вашего общества. Прошу вас, присоединяйтесь. — Благодарю, мисс Валле, это такое редкое удовольствие побыть рядом с вами. Такое знаете ли умиротворяющее. Кеб трогается и мы трясемся напротив друг друга на наших отменных мощеных улочках. На одном из ухабов Валле подпрыгивает и из ворота закрытого платья показывается краешек бинта. — Регенерации у вас нет? — киваю на него. Она поспешно поправляет ворот. — Это не ваше дело. — Как же не мое, вы же моя невеста. — Ненадолго. — Почему это? — Разве не очевидно? — эта фраза ей видно привычна. Вот заноза. — Послушайте, дорогуша, — она возмущенно вспыхивает. — Вы сейчас расскажете мне все про этот мерзкий артефакт, который я сегодня забрал. Медленно, подробно. Такими словами чтобы я понял. Потому что если я расскажу о нем моему отцу, вы знаете что будет. Не только Хардманы, все двуликие страны ополчатся на вашу семью. Вас сотрут в порошок и это никакая не метафора. Она бледнеет хотя куда уж больше. — Хотите сказать, вы до сих пор не сообщили своему отцу? — Нет, не сообщил. — Я вам не верю. — Да плевать мне веришь ты или нет, начинай рассказывать. — обычно на таком уровне злости у меня начинают прорезаться те самые властные низкие нотки, от которых все волки хвосты поджимают. Но сегодня — ничего. Мой волк сидит тихо-тихо, как мышка, и излучает одно миролюбие. Я опять теряюсь, не понимая. Эта мелкая Валле тут войну между магами и двуликими задумала может, а мой зверь… сидит на заднице и только что хвостом ей не машет! Она несколько мгновений думает, закусив губу смотрит в окно. — Все что я могу сказать, — наконец начинает говорить. — Этот артефакт — моя личная собственность и мое изобретение. Ни на ком больше он никогда не применялся. Он создан в единственном экземпляре и для единственной цели. Он имеет накопительный эффект, что полностью исключает его применение в каких-либо боевых целях. Его нужно носить неделями, месяцами… годами. — И зачем ты его носишь? Он ведь угнетает твоего зверя. — Откуда вы про него узнали? — ну надо же я сумел удивить Виолетту Валле. Обведу этот день в календаре. — Мой волк его почуял. И он ему очень не понравился. — Этот артефакт никоим образом не касается вашего волка. Вы вернете его мне? А вот ту моя зверюга однозначно и четко показывает свою позицию. — Нет. Не верну. — Ну разумеется, нет. — кривит губы Валле. — Это ведь не в ваших интересах, не так ли, мистер Хардман? — Эм… я думаю вам без него будет лучше, Виолетта. Вы сами-то так не думаете? — киваю на ее горло. — Не фамильярничайте со мной. Я не давала вам права называть себя по имени. Шумно выдыхаю. — Так дайте мне это право, я же ваш жених черт побери. — Нет. — Чтож, тогда придется дать вам пару нежных прозвищ. Солнышко и зайку сразу отметем… — Да как вы смеете! — Остается или выхухоль или ехидна. Валле задыхается от ярости. — Тогда вы или кобель или осел. Смеюсь себе под нос. — Кобель и ехидна, священник разрыдается от умиления, когда будет нас венчать. Она растеряно смотрит на меня, явно не разделяя веселья. — Артефакт не верну. — подвожу итог. — Отцу не скажу. И вы тоже держите язык за зубами. Оставим этот ваш маленький секрет между нами. Кеб останавливается, но Валле не спешит выходить. Она смотри на меня так пристально что кажется я вот-вот стану прозрачным. — Если учую у вас вторую такую штуку — пеняйте на себя. Я верю, что вы накой-то черт решили придушить свою волчицу. Вы достаточно сумасшедшая для этого. — у Валле из ноздрей вот-вот повалит пар. — Но разработок в эту сторону я не потерплю, это ясно? — Предельно. Это все, мистер Хардман? Простите, осел. — добавляет она едко. Усмехаюсь. У обморочной зубы есть? Надо же… — По этому вопросу — все. — Тогда не смею вас больше задерживать. -До свидания. Я сижу себе. А что? Мне нужен кеб, я в нем. Валле понимает, что поле нашего маленького боя остается за мной. Невозмутимо выходит. Проклятье, кажется мне полагалось вылезти и подать ей руку, но я напрочь об этом позабыл. Хорошо что Лекса нет, выел бы весь мозг. Я высовываюсь из окна и велю кучеру везти меня домой.