Жених на замену

Счастливый брак зависит не от того, насколько вы совместимы, а от того, как вы справляетесь со своими различиями. Лев Николаевич Толстой

Вечер, который как я думал завершится моей глупой хандрой, завершаться похоже вообще не собирается. На моей небрежной голой без постельного белья постели лежит здоровенная серо-черная волчица. Виолетта Валле. Не могу не отметить, что наши волки даже как-то схожи внешне. Обычно волки серые, и наши не исключение, но черные полосы на шее и морде делают наших зверей неуловимо похожими. Но если мой волчара — а кто своего волка не разглядывал при обороте тот врет — выглядит опасной машиной для убийства, то волчица Вэл смотрится симпатичной. Опасной, сильной и красивой. Или это моему глупому влюбленному взгляду так кажется? Собственно, плевать. Я еле выползаю из-под неистовой волчьей нежности. Шея и грудь вся в крови, рубаха в лоскуты, но я естественно не в обиде. Снимаю рубаху, утираю кровь. — Эм… Вэл спрыгнув с меня, забирается на мою постель. Лежит такая игривая, переворачивается на спину — чеши живот, не видишь что ли? Сглатывая, кашляю и гляжу на Халлена. — Я подыщу для мисс одежду, — говорит мой опытный и невозмутимый дядька. — Да, точно. Одежду. И пожр… поесть чего-нибудь принеси. — знаю что при оборотах особенно первых, а Вэл я уверен оборачивалась нечасто, жрать охота невыносимо. Халлен кивает и закрывает дверь снаружи. Я стою, столб столбом. Понимаю, что стою тут раздетым самым «неподобающим образом». Нежные царапины от когтей уже затянулись, у меня в отличии от Вэл с регенерацией более чем порядок. Бросаю рубашку на пол и открываю шкаф. Достаю другую, надеваю. И слышу недовольный рык. Медленно оглядываюсь. Волчица лежит и смотрит на меня. Внимательно так, выжидающе. — Обернешься и все будет, — отворачиваюсь и закрываю створки шкафа, а самого начинает так трясти будто первый раз в жизни с женщиной наедине остался. Вэл идею обернуться совершенно не поддерживает. Скучнеет, переворачивается на спину и снова сучит лапами — чеши! И я со смешком подхожу и начинаю чесать. Долго так со смаком, пока пальцы зудеть не начинают, стертые о жесткую шерсть. Ей нравится так, словно ее в первый раз чешут… Черт его знает, может и в первый. В дверь стучат, Халлен принес одежду и мясо. Много мяса. От мяса Вэл в восторге, мигом сметает все с тарелки. А вот платье — ни в какую. Едва успеваю выхватить, а то располосовала бы когтями. — Эй! Не порти собственность! — возмущаюсь и бросаю платье на кресло. — Ладно, ладно, валяйся волчицей. И она валяется. Вернее мы вместе валяемся. Покусывает меня то тут, то там, потом лижет. Смотрит так выжидающе… роет мою кожу, словно пытается докопаться до того, кто скрыт во мне. А он не то что готов, он ГОТОВ прыгнуть ей навстречу! — Нет. — отворачиваюсь и пялюсь в потолок, ей богу чуть не плача. Боже, да кончатся ли когда нибудь мои испытания, связанные с этой девчонкой?! — Мы не будем с тобой резвиться в обороте. — твердо заявляю я. — Уж в первый раз точно. Сама же мне голову потом отвернешь… Она конечно же начинает лизаться… Боже… Отталкиваю. — Нет! Оборачивайся! Обернись, Вэл… «Не буду» — говорит мне волчица всем своим видом. — Ну и сиди, чудовище блохастое. Через полчаса мою дверь снова выносят. На этот раз Лекс. — Рейнар! Открой, это срочно! Виолетта Валле… Открываю. Лекс видит на моей постели волчицу, безразлично скользит взглядом — ну да, обычно у меня ночью и правда в койке волчица или две, правда не в звериной форме. — Одевайся. Здесь Крис Валле. Виолетта обернулась и сбежала из дома. Они не представляют куда и почему и просят помощи в ее поисках. — Скажи, что ее нашли и с ней полный порядок. — киваю на волчицу. Лекс медленно переводит на нее взгляд. Он не узнает ее, а я вот узнал. Не знаю как и почему. Сентиментальная чушь вроде «сердце подсказало», конечно, не про меня. Наверное, чутье. Запах может, или еще что. — Эм… мисс Валле? — уточняет Лекс. Волчица нехотя так кивает и снова переворачивается на спину. Чеши! И Лекс делает страшное — довольно так, поощряюще улыбается мне. Мол, молодец, Рейнар. Так держать. Слышу как Вэл переворачивается на живот. — Он захочет ее увидеть. Кристоф Валле. — Подождет до утра. Скажи ему, что мы страшно заняты! Захлопываю дверь перед его носом. Вижу как Вэл коробит, как волчица трясет головой. Она хочет обернуться, борется со зверем. Мое сердце болтается где-то в желудке. — Можешь не оборачиваться, можешь обернуться. Ты только успокойся. Ты в безопасности. Я тебя никому не дам в обиду… Вэл?.. Забираюсь коленями на постель, пытаюсь почесать ее, но она лязгает зубами. Проклятье, Лекс! И черт тебя дернул строить мне эти идиотские взгляды! Теперь Вэл думает черти что обо мне! Она начинает кататься по постели и сваливается с другой стороны. Поднимается уже человеком. Меня от ее наготы слепит. Мы тут только вдвоем: я, голая Вэл и постель. В голове начинается знакомый белый шум. Сколько раз я ему поддавался. Вот же она, свободная волчица и она меня хочет. Ну так, давай, вперед, Рейнар, разве у тебя еще какие-то критерии есть? Она смотрит на меня — такая нежная, беззащитная в этом своем хрупком теле. Красивая, белая, аж светится… Знаю, что если хоть пальцем коснусь — все. Смотреть и то опасно. Отворачиваюсь, и не глядя бросаю ей платье. Потому что если сейчас уложу ее на спину и трахну — потеряю. Ее — Виолетту Валле — потеряю навсегда, знаю это четко и ясно. Потому что сейчас она не доверяет, а значит нельзя. Боже, чую ее запах… Кажется гораздо легче сдохнуть, чем стоять и сдерживаться. Слушаю как она шуршит юбками одеваясь, а волк внутри бесится так, что у меня башка раскалывается. Не знаю как, но сдерживаюсь. — Я з-закончила. — заикается она. Оборачиваюсь. Стоит ни жива ни мертва, руки по швам, в лице ни кровинки. — Добрый вечер, мисс Валле, — говорю так вежливо как могу. Меня разбирает смех. Ну и ситуация. — Мистер Хардман… я… я не могу найти слов, чтобы… — Вэл от волнения часто дышит, а платьице то совершенно не скромное. Гляжу в ее декольте с мукой. Иду к столу, шарю по ящикам. Писем я не пишу, стишки не сочиняю, но стол с бумагой все же у меня есть, так уж положено. За ним и писать учился в свое время. Подтаскиваю к нему кресло, не церемонюсь, ножки скрипят по полу так, что Вэл вздрагивает. — Садитесь. — она безропотно подчиняется. Теперь ее волчица проснулась, и она будет мне подчинятся хочет она того или нет. Я альфа ее стаи. Да только мне ведь этого мало. Мало, черт побери! С ней — мало. Достаю бумагу и пишу: «Брачный договор ехидны и идиотки Вел Валле и осла и в прошлом (подчеркнуто) кобеля Рейнара Хардмана. Пункт первый: Драные секреты артефактов Валле все остаются тебе. Нахрен они мне не сдались. Ясно тебе, дура (зачеркнуто) милая?! Пункт второй: » Двигаю к ней листок и кидаю ручку. Она осторожно берет листок, читает. Поднимает на меня взгляд. — Пиши. — приказываю. — Что писать? — Что хочешь. Второй пункт твой. Вэл выпрямляется и берет ручку. В поджатых губах, строгом внимательном взгляде и прямой спине вижу ее обычную, привычную, и у меня теплеет на сердце. Пишет она долго. Наконец, двигает листок ко мне. Читаю: «Пункт второй: Рейнар Хардман обязуется пресечь все отношения личного характера имеющиеся на момент заключения этого соглашения и не заводить новых вплоть до расторжения брака по инициативе супругов или по причине безвременной кончины одного из них. Как «внебрачные отношения» квалифицируются ВСЕ (подчеркнуто три раза) виды физической близости включая прикосновения, поцелуи и ласки, независимо от формы тела (оборотническая или человеческая), характера партнерши (человек, двуликая, вампир), места, времени или эмоционального состояния (аффекта, опьянения, магического или наркотического воздействия, воздействия вампирской ауры).» Прикусываю губу, смеюсь. Понимаю, что от Вэл ничего меньшего и ждать было нельзя. Пишу: «Пункт третий: мы трахаемся друг с другом столько, сколько хотим, когда хотим и где хотим.» Двигаю к ней. Читает, краснеет, дыхание замирает, а потом частит. Мы встречаемся взглядами. Пожалуйста, Вэл, давай скорее закончим с этой бюрократией. Пожалуйста… Она зачеркивает «где хотим». Демонстративно показывает мне это. И вписывает еще один пункт. Читаю: «Пункт четвертый: проявления близости, за исключением прикосновений к рукам, лицу, волосам, поцелуев без языка (тут у Вэл явно дрогнула рука, буквы кривущие), в публичных местах недопустимы. Веди себя прилично!» Быстро корябаю следующий пункт. «Пункт пятый: волчат столько, сколько получится.» Вэл хмурится. Мое сердце замирает. Как ни крути, а для меня этот пункт чертовски важен. На листке появляется пункт шестой: «Пункт Шестой: Мисс Валле свободно продолжает работу в области артефакторной механики и городского благоустройства в любое время, которое она находит свободным от обязанностей супруги и матери.» Перечитываю все пункты, пытаясь понять считаю ли я себя при таком раскладе обделенным. Двигаю листок к ней. Она непонимающе смотрит. — У меня все, — поясняю. — Есть еще что вписать? Вэл внимательно просматривает текст. — Если не углубляться в юридические термины, то этого достаточно. Ставлю размашистую подпись «Рей Хардман». Вэл дрожащей рукой подписывается «Виолетта Грентон Виттельсбах». Ну все, у меня на слова уже сил нет. Встаю обхожу стол. Выдергиваю ее из кресла и рву тесьму на лифе платья. Вэл бессильно обмякает в моих руках. Боже, маленькая, да как же ты держалась-то? Платье рву к чертям, она снова голая, подхватываю несу на постель. Ее трясет. Сейчас, сейчас, малышка, все вижу, не до игр. Осторожно укладываю, быстро скидываю одежду и ложусь рядом. Поворачиваю ее на бок, прижимаю к себе, поднимаю ногу, подхватив под коленом. Мне даже трогать не надо — нюхом чую как жарко она течет. Дыхание Вэл срывается, она даже стонать не может — так горит. Пристраиваюсь. Ее горячие ягодицы трутся о мои бедра, Боже, наконец-то! Встает у меня мгновенно. Придерживаю член рукой, нахожу нежную впадинку. Раздвигаю головкой, проталкиваюсь внутрь, вхожу медленно, немного опасаюсь, у нее ведь впервые, хотя двуликим обычно не больно. Но она только дрожит — болезненно, сильно, жадно дрожит. Все ее тело поет — наконец-то! — и я отпускаю себя. Первые движения медленные, почувствовать ее под собой, сантиметр за сантиметром. В глаза темнеет. Ее запах… утыкаюсь носом в волосы, прикусываю тонкую шею. Быстро разгоняюсь. Вэл волочет по постели под моими сильными яростными толчками. Приходится сбавить темп, а она, минуту назад девственница и «не такая», жалобно протестующе стонет. Тут же бросаю ее на живот. Так уж никуда не денется. Нам пары минут хватает, не больше. Чувствую как ее нутро жадно алчно сжимает меня в оргазме и так засаживаю, что наверное до горла. Кончаю в нее, да так ярко, что чуть не до слез продирает. Падаю сверху, вяло думаю, что раздавлю сейчас свою хрупкую новоиспеченную настоящую невесту, но она чуть отодвигает меня и только. Сильная она теперь. Волчица. Остываем молча, четко понимаю, что одним разом не обойдемся. А слова… что слова. Пустое. Минут через пять деловито подтаскиваю ее снова. Она охотно разводит ноги. Теперь лицом к лицу. Какая же Вэл красивая, когда занимается сексом: румяная, взмокшая, жадная. Нас снова выжимает за жалкие три-четыре минуты. Упав Вэл на грудь начинаю смеяться. Черт, а нормальный секс у нас вообще будет или так и будем скорострелить всю жизнь? Она не понимает похоже, томно залюбленно улыбается, а я не могу объяснить — смеюсь как идиот. Притягиваю ее к себе, целую. Как же хорошо с Вэл целоваться после секса. Как сладко… Мы только сейчас, после двух раз, хоть каплю выдыхаем. Вот теперь хочется целоваться, рассматривать ее всю, касаться во всех местах, изучать, трогать. Я делаю это первым. Грудь у нее маленькая, острые соски, трогательная, девчоночья форма. Вся она худенькая, хрупкая. Ничего, откормлю. Развожу ноги, усмехаюсь. После двух раз Вэл предсказуемо вся немного…во мне. Тянусь за рубашкой, осторожно вытираю ее. С любопытством рассматриваю, оглаживаю складочки, отмечаю какая она. Вэл смущается и пытается свести ноги. Не даю. Неа, хренушки, теперь вся моя, до последней родинки. Пробую ее языком. Маленькая мисс ханжество тут же вскидывается. За свои нежные старания получаю пяткой в грудь. — Что?! — это возмущенное слово первое, что звучит в комнате после подписания нами собственного брачного договора. — Это непристойно! — ЭТО?! — хохочу. Вот уж нет! Поласкать свою женщину один на один языком точно не тянет на непристойной. — Вэ-эл… — я горестно вздыхаю. — Как сделать тебя развратницей? Очень надо. Она краснеет, но ведь скромницей ее сейчас точно не назовешь. Лежит на спине, голая, затраханная, широко разведя ноги. Подтягиваюсь выше и мы целуемся. Долго так, сладко, нежно. Она отстраняет меня и укладывает на спину. Теперь она изучает. Ведет руками по груди, щекочет соски. Смешно и возбуждающе. Царапает живот, нравится ей, вижу как нравится. Очерчивает кубики, со сладким вздохом проводит по дорожке под пупком. Я прямо жду когда она остановится. Это же непристойно. Но ей любопытно, и она берет член в ладонь Мягко ласкает, сдвигая крайнюю плоть и рассматривая головку. Я вижу что ее рвет на части возбуждение и любопытство, но хрена с два после ее заявления я тут буду кого уговаривать. Демонстративно закладываю руки за голову. Ей кажется нравится моя поза, глазки плывут, а рука начинает двигаться увереннее. О, я быстро откликаюсь. Все твердеет и выказывает полную готовность. Вэл не выдерживает, наклоняется. У меня все внутри сжимается от ожидания. Но она целует так словно мой член это щека ее подружки — тык губами и назад. От разочарования меня выгибает. Да что же это такое за наказание?! Что я там говорил насчет уговоров?.. Я пустобрех. Кладу руку ей на затылок и наклоняю. Беру член и мягко провожу головкой ей по губам, заставляю почувствовать его на вкус. Снимаю первый страх, даю осознать что все уже, дело сделано… Она очень рада мне поддаться, ну конечно, я не сама, меня тут принуждают и развращают. Глупенькая, перед кем тут притворяться? Отпускаю, и Вэл продолжает сама, по своей охоте. Все как я представлял. Она неуверенна, но очень очень вдохновлена. Стреляет в меня пьяными глазами. — Все… хорошо… х-хорошо… — шепчу, а самого скручивает так что глаза разлепить не могу. — Вэ-эл… Она смелеет, устраивается удобнее, активнее двигает головой. Ей нравится. По настоящему нравится это делать. Вижу по лицу, по желанию с которым она облизывает и снова впускает в рот. Увлеклась не на шутку. Вроде хотел только поиграть, но черт с ним. Хватаю ее руку и кладу на основание, показывая как держать. Тяжелую ладонь ей на затылок. Ну держись, маленькая развратница. Трахаю ее в рот. Вот уж теперь нет, терпи. И она терпит. С таким членом во рту как мой никому не комфортно, но возбуждение перекрывает. Она охотно, послушно подставляется, позволяет, очень старается сделать мне хорошо. Не потому что так нужно или ей страшно, а потому что хочет. Когда я рычу и кончаю, Вэл жмурится и с жутко сосредоточенным видом глотает. Ох, твою мать, как это горячо видеть. Она отстраняется, покачиваясь как пьяная. Утирает губы. Вид такой, словно сама не верит что она это сделала. Дурной и немного гордый. — Иди сюда… — шепчу хрипло. Вэл устраивается у меня под боком. Я жарко целую ее. Она кажется пытается смутиться. Да поздно уж смущаться, малыш. Отдышавшись укладываю ее на спину и тяну к себе, закидываю ноги на плечи. Ой, поглядите-ка, уже никто не возражает. Еще бы, вся в соках. Чертовски завелась сама, пока меня ублажала. Она комкает матрас — постельного-то у нас так и нет, трахаемся на чем пришлось. Выгибается, сладкая моя, хнычет, кусает руки. Ох, как же ее накрыло. Стонет так, что у меня дрожь по телу, а на вкус… — Рей, пожалуйста… пожалуйста… — шепчет неистово. — Ты мне нужен… нужен… Опускаюсь сверху, ее ноги на моих плечах, складываю мою малышку пополам и даю то, что просит. У нее глаза закатываются от удовольствия, а меня вдруг пробивает не вожделением, а нежностью какой-то… Мне кажется, что впервые в жизни именно что любовью занимаюсь, а не спешу к известному финалу по проторенной дорожке. На этот раз не спешу, медленно неспешно, выматывающе вхожу в Вэл в едином ровном темпе. Ее крутит подо мной, сжимает удовольствием. Кончает… Умница, но знаешь, давай еще раз. И я продолжаю и продолжаю. Кажется никогда не насытимся. Под конец звереем. Беру ее сзади. Жестко. Любая человечка бы поломалась до смерти, а Вэл. рычит в ответ, движется навстречу. Да-а-а-а…. Кровать под нами надсадно скрипит, но кому не плевать. Она рычит, стонет, а потом и сдавленно кричит, когда я совсем теряю голову. Темп такой что залюбуешься. По бедрам Вэл идут те самые сладкие судороги. Ах! Да, черт возьми! Да! Сжимает меня внутри и я догоняю… Все… Могу умереть сейчас и ни о чем не жалеть. Валимся на постель, обнимаемся сразу, без чувственности, а как утопающий с бревном. Потому что жизненно необходимо обняться. Впервые, после того как сорвал с Вэл платье, чувствую себя удовлетворенным. Даже в сон тянет. И мы засыпаем.