Калейдоскоп

Ди плохо помнит тот вечер. Только — картинками. Сменяющими стопкадрами. Будто — зависающее видео в качестве двухсот сорока пикселей. Ди помнит: Квартира. Железная банка Балтики «Семёрки», зажатая у него между пальцев. Потом — наполняюшийся эмульсионным ликёром стакан. Закуска из чипсов и чесночных гренок. Искра от зажигалки с колёсиком. Неудачно сброшенный пепел, оставивший прожженный след на куртке. Ди помнит: Такси с детским креслом. Улыбчивый водитель. Потом — малоизвестный бар в центре города на цокальном этаже где-то во дворах жилых домов. Два бокала Аппероль-Шприц. Виски с колой. Энергетик с водкой. Запотевшие пузатое стекло кальяна. Исстёртый и покоцанный мундштук. Сменяющиеся угли и горечь во рту. Лица. Знакомые. Разговаривающие, смеющиеся, перешёптываюшиеся. Совместная фотография в истории чьего-то истаграмма. Вроде, это был чей-то День Рождения. Ди помнит: У него эта дата выцарапана на задней стенке черепа. Внутри черепной коробки, в близком соприкосновении с мозгом. Тонкой иглой: Восемнадцатое октября. Неровно, блекло, неразличимо. Глубокие царапины. Невыводимые, неистираемые. Ди помнит: Заказ машины через «Яндекс-такси». Белый киа-рио. Другое заведение. Четыреста рублей за полкилометра. Пятьдесят рублей чаевых и пять звёзд водителю. Бар «Доски». Белый свет вывески, надпись — кириллицей. Музыка из входа с громкими битами, вызывающими волнение внизу живота. На улице — дождь и ветер. Ди курит у входа. Выходящие пьяные тела. Разбитая кем-то бутылка шампанского, растекающегося и шипящего, льющегося по ступенькам. Запах сладкого спирта. Цветной калейдоскоп от осколков зелёной бутылки при падающем свете уличного фонаря. Ди на спор с пяти метров бросает бычок в мусорку, и попадает. Все смеются и аплодируют. Ди безнадёжно пьян. Ди проходит фейс-контроль. Поднимается по ступенькам. Сдаёт куртку в гардероб. И платит за вход по молодёжной карте сбербанка. В помещении бара — потёмки, цвета от тробоскопа. Ведущий на сцене рвёт глотку в микрофон, проводя идиотский конкурс. Музыка «клубная» — замиксованные до неузнаваемости припевы нашумевших песен. Драка в дальнем столике с охранниками. Выпархиваюшие девушки в чёрных топах из стеклянной двери курилки, с шлейфом сигаретного дыма. Кто-то обжимает губами края стопки, проглатывая её содержимое прямо в горло опрокидыванием головы назад. Поцелуи и обжимания на танцполе. Запах пота. Спёртый сорокоградусный по спиртометру воздух. Тяжёлый потолок. Узкие тёмные углы стен. Множество запахов разных чужих духов и одеколонов. Жар от незнакомых танцующих тел. Непрекращающееся головокружение. Ди чувствует себя в эпицентре пожара. Ди уверенно идёт к барной стойке. Ди заказывает несколько шотов. Оборачивается и случайно кого-то толкает локтём. Поворачивается. И в этот момент в его жизни случается она. Чёрное обтягивающее платье-лапша из мягкой вискозы. Вырезы на бёдрах. Длинные рукава. Вырез буквой «V». Выпирающие косточки ключиц через бледную кожу. Чёрные тонкие брови, чёрные длинные прямые волосы, дымчатый «смоки-айс» и красные матовые пухлые губы. Помада за контур. Забившийся в складки, скатавшийся консилер. Большие кольца-серьги в ушах, блеснувшие при свете стробоскопа, когда она резко повернула голову. Ударивший отблеск в глаза. Блеснувшая молния в мозгу. Раскат грома. Ди опускается глазами вниз: по тонкой фигуре, подчёркнутой талии, белым бёдрам, выглядывающим через вырезы. Прямо к замшевым ботфортам на платформе с прилипшими грязными каплями от луж. Ди говорит: — Извини, я случайно. И она, стоя спиной к барной стойке, облакачивающаяся на край столешницы, свесившая руки с острыми ногтями длинной «пятёркой», широко улыбается ему, обнажая зубы: — А почему не специально? И смотрит прямо в глаза. Ди не может оторваться. Ди легко расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки у горла, чтобы дышать стало легче. Ди держит зрительный контакт, опленёеный, захваченный в лосо, почти задушенный. Тёмные глаза с прищуром от улыбки. Свет на лице не от хайлайтера. Внутреннее свечение. Яркая, искренняя улыбка, обращённая только к нему. Ди чувствует расползающееся по телу тепло. Тепло другое, отличное от жара опьянения от выпитого алкоголя. Нежное. С лёгким запахом жвачки «бабл-гам» из автомата. Похожее на прикосновение свежей травы по голым стопам. Или пляжному горячему песку между пальцев. — Меня зовут Лиф. Ди медлит, залипая. Ему подают поднос с шотами. Ди протягивает новой знакомой рюмку со своего заказа: — Ди. Ди помнит: Резкая тишина ночных улиц города после музыки бара. Лиф в чёрной сияющей полушубке у него под рукой, неровно ступающая на платформах своих ботфортов. Ди помнит: Слепящие его фары машин на дороге. Мысли перетекают густым тестом. Расслабленные плечи. Ди пиздец как пьян. От Лиф пахнет самбукой. В её дамской сумочке гремят несколько стеклянных бутылок пива, незаметно утащенных через охранников на выходе. Они смеются. И смех Лиф отражается гулом об стены домов, утихая где-то глубоко в переулках. Ди помнит: Холл местной гостиницы. Он заполняет карточку постояльца на одну ночь. Оплачивает через терминал лёгким прикосновением карты. Ди помнит: Белые хрустящие простыни двухспальной кровати. Пахнущие дешёвым порошком. Свет от прикроватной лампы на тумбочке. Ди помнит: Светло-коричневые ореолы сосков аккуратно-маленькой груди Лиф. Её проступающие рёбра через кожу на грудной клетке. Её мурашки по коже. Её горячую кожу внутренней стороны бёдер, тающую на губах, расплавляющуюся в его рту как жженный сахар леденцов. Поцелуи с невидимыми следами на коже. Ди помнит её запах в раскинутых в разные стороны ногах: Влажный, терпкий, возбуждающий. Ди помнит: Гладкий лобок, узкая полоска щели между половых губ. Розовых от возбуждения. Ди помнит: Он легко проводит членом между ними, смазывая. Лиф вся мокрая. Белые капли её смазки, медленно стекающие между ягодиц. Ди помнит: Узкий вход. Сперва — не поддающийся. Потом — Ди надавливает, и Лиф легонько простанывает, вздрагивая. Его член — между сжимающих горячих стенок. Хлюпающий звук. Шлепки кожи друг от друга. Лиф проводит кончиками ногтей про загривку Ди, оставляя наливающиеся краснотой полосы. Лиф прикасается мягкими ступнями с чёрным матовым педикюром к его пояснице. Лиф прогибается под ним в спине, впечатываясь ему в грудь своей — мягкой, упругой. Выдыхает горячо ему прямо в рот. Ди заводит ей руку за поясницу, прижимая лобком к себе. Сжимая её задницу до побеления пальцев. Двигаясь не быстро, рывками, доводя до дрожи. Лиф натянутая, звенит мелодией приглушённо-сладких стонов под ним. Струна. Третья с конца. «Со». Лиф сжимает его плечо влажной ладонью. Губы закушены. Волосы скомкана на подушке. Стены одноместного номера отеля расходятся. И звёзды врываются с потолка в комнату. Лиф бьётся в его руках каждым изгибом. Каждой жилкой. Ди помнит: Лиф курит сигарету с его пачки на балконе. На фоне уснувшего города с тёмными окнами домов. И тихой дорогой проспекта. С жужжащими проводами контактной сети троллейбусов. Лиф — голая, завёрнутая в белую простыню на манер римских аболлы. С завязанным бантиком краями на плече. С бутылкой пива в руке. Она делает затяжку, и — не выпуская дым — проглатывает её вместе с глотком пива. Облокачивается руками о перилла балкона. Её волосы свисают вниз с четвёртого этажа. Обнажается шея с алыми следами губ Ди. Лиф смеётся куда-то в небо. В сторону полной луны. Дрожит плечами от холода. И, отхлёбывая ещё раз из горлышка бутылки, с причмокиванием, спрашивает: — Так, как там тебя, говоришь, зовут?