Падение Берлинской стены

— Это ты! Это ты! — практически хором завопили мальчишки и в следующую секунду сжали меня в объятиях. — Ээ-эй, раздавите ведь! — хохотнула я, почуяв, как на глаза наворачиваются слезы счастья. Я не могу в это поверить. Братья нехотя отпрянули и стали разглядывать еще пристальнее меня, а я — их. Я была уверена в том, что больше никогда не увижу этих ребят. Оставила их за стеной, которой сама себя же и оградила, будучи беспризорницей. Но, оказывается — мир чересчур тесен! — А я тебя сразу узнал! — заулыбался Том и поправил кепку. — И я тоже, правда, немного засомневался сначала, — выпалил Билл, — все-таки ты изменилась, такая красивая стала! Но глаза остались прежними. От такого внезапного комплимента я немного смутилась. Том подошел ближе и положил руку мне на плечо, слегка приобняв. — Стала? — решила поймать брюнета на слове, хитренько прищурившись. — Нет, ну, э… В смысле, почему же? Всегда такой была! — Каулитц-младший замешкался с ответом, на что мы втроем дружно рассмеялись, тем самым вогнав брюнета в краску. Не скажешь, что между нами была пропасть длиною в несколько лет. — У тебя, кажется, фамилия теперь другая, — обратился ко мне Том. — Все верно. Меня забрали в детдом. Потом моя тетя вернулась в Германию и удочерила меня. Правда, только спустя шесть лет… И теперь мы живем здесь, — я кратко рассказала о себе без лишних эмоций. Братья удивились и переглянулись между собой. — Мы, собственно, так и подумали. Тогда к маме побежали, плакали, упрашивали ее узнать, где ты. Но кто бы нам сказал? — произнес Билл, немного сокрушаясь. — Ну, мою историю вы услышали. Только пожалуйста, не говорите об этом никому… — тихо попросила я. В ответ братья лишь синхронно провели замочком из пальцев по губам. — А вы-то тут как? Вы же жили в… Наш диалог прервали двое подбежавших ребят из других классов — невысокий блондин в очках, а второй — зеленоглазый шатен с зачесанной на правую сторону челкой. — Здарова, парни, — протянул второй, пожимая руки братьям Каулитц и окидывая нас всех взглядом. — Вообще-то не только парни, — блондин улыбнулся в знак приветствия и посмотрел на меня. — Здарова, Гео, — проговорил Том. Когда взор этого самого Гео остановился на мне, парень слегка удивился. — Это ваша новая подружка? — Скорее хорошо забытая старая, — отозвалась я, чем вызвала на лице шатена еще большее изумление, — Привет. — Мы дружили с Шарлотт, когда еще жили в Лойтше. Сегодня ее первый день в нашей школе. Познакомься, это Георг и Густав, — Билл кивнул в сторону зеленоглазого, а затем указал на блондина. — Очень приятно, — я протянула руку в знак приветствия, которую тут же мягко пожал Густав. Шатен же легонько прикоснулся к ладони губами, и посмотрел на меня своими яркими изумрудами. Я засмущалась. — О-о-о, Гео, ну ты даешь, да она вся красная уже, — ухмыльнулся Том сначала на парня, а затем на меня. Парни усмехнулись. Мои щеки ярко вспыхнули румянцем, а губы расплылись в глупой улыбке. — Ребят, до конца перемены три минуты осталось, — сообщил Густав, глядя на наручные часы. Коротко попрощавшись, мы с Томом и Биллом сорвались с места и ринулись в кабинет математики. Самостоятельная работа — гласила надпись на доске. Да, не повезло мне. Я присела рядом с Томом, а Билл остался за партой впереди с каким-то мальчиком. Начался урок. Двойные листочки, примеры, числа, в которых я очень часто путалась. Каулитц-старший помог мне с парой примеров, а дальше мы уже «тупили» вместе. В голове крутился Георг и его неземной красоты глаза. И это мешало мне сосредоточиться. Написав половину работы, я отложила листок и уставилась в окно, подперев рукой подбородок. Блин, а он такой красивый, этот Георг. Хочу познакомиться с ним поближе. Тем более он друг Тома и Билла. Из какого он класса? Для меня урок пролетел незаметно, и вот уже прозвенел звонок. — Че задумалась-то? — Том поддел языком пирсинг в губе в своей фирменной ухмылочке, параллельно собирая тетради в рюкзак. Ну все, теперь точно видно, что я улетела в облака. — Да так, ничего. — Хах, не пытайся меня обмануть, по-любому о ком-то думаешь. Ну не о нас же с Биллом, да? Я угадал? — Том, отстань! — мы вышли в коридор, где нас вскоре догнал Билл. — О чем спорим? — вмешался брюнет. — Кажется, наша принцесса положила глаз на Георга, — за эти слова я была готова кинуться на Тома и вырвать ему все дреды. Билл удивленно присвистнул. –Смотри, не влюбись, — добавил старший близнец. — Да хватит! С чего ты вообще это взял? — я стала раздражаться. — Не обращай внимания, Том любит у нас всех задирать, — младший подмигнул, — Ну, а если честно, то, насколько я знаю, у Гео девушка есть. Ну и вот мой воздушный розовый замок светлых надежд тут же рухнул. Я, конечно, малость расстроилась, но ничего. Справлюсь. Надеюсь, хотя бы дружить будем. Отсидев оставшиеся три урока, мы с братьями выбежали в школьный двор, где нас уже ждали Густав и Георг. Ох. — Капец, я вообще ничего не написал в контрольной по истории. Меня точно дома убьют, — надулся блондин, чем вызвал у всех нас легкую улыбку. — Братан, это не самое страшное, главное, на репетиции к нам в гараж приходи, и все будет тип-топ. А контрольная — ну и хрен с ней, — Каулитц-старший повис на плече Густава. Я смотрела на Георга, который активно перелистывал страницы учебника, и пыталась унять участившиеся удары своего юного сердца. — Ладно, парни, мы пошли. Шарлотт, ты с нами? — сказал Билл, чем заставил вынырнуть меня из мыслей. –Да! Мы попрощались друг с другом, и я пошла следом за мальчишками. Хоть по пути мы нормально пообщаемся, и я узнаю о них все. Заодно отвлекусь от мыслей о Георге. Том прав, я определенно думаю о нем. — Пошли в кафе? Здесь рядом, за углом. Мы там мороженое покупаем. Ну и поговорим заодно, а? — предложил дредастый, и мы с Биллом согласились. Я отправила тетушке смс-ку, что после школы задержусь, и мы пошли с друзьями в кафе на Нойе-штрассе. Яркий интерьер заведения не мог не впечатлить меня — веселые зеленые стены, картинки, разноцветные диванчики, окна от пола до потолка. В моем маленьком кошельке болтались пятнадцать евро. Взяв каждый себе по мороженому, мы с братьями присели за столик возле окна, разложившись на больших оранжевых диванах. И только сейчас до меня дошло, что я пробовала мороженое только в раннем детстве, и уже совсем не помню его вкуса. Так что для меня эта сладость была практически в новинку. — Так значит, мы теперь снова все вместе? — подал голос Билл, поедая мороженое. — Выходит, что да! Расскажите пожалуйста теперь, почему вы здесь. Вы же жили в Лойтше. Мальчики почему-то изменились в лице и опустили голову, словно я спросила что-то ужасное. — Через год после того, как тебя забрали, наши родители развелись. Бабушка умерла, и… Маме было трудно оставаться там, в Лойтше. Во время какой-то командировки она познакомилась с мужчиной, и вскоре он сделал ей предложение выйти замуж. Ну и мы перебрались сюда, у него тут свой дом большой. Нам с Биллом нравится, — рассказал Том. — Ого, теперь у вас, получается, есть отчим? — мои глаза загорелись от любопытства. — Да! — Билл повеселел, — он музыкант, и у нас рядом с домом во-от такой гараж, где мы репетируем, там есть все инструменты, — брюнет широко развел руками. — Гараж? Это про него ты говорил Густаву? — обратилась я к Тому, который доедал свое мороженое. — Ага. Ой, мы тебе не сказали? У нас своя группа, мы репетируем в том самом гараже. Я — на гитаре, Билл поет, Густав — на барабанах, а Георг — басы, — гордо протянул дредастый. Внутри снова что-то зашлось при упоминании Георга. — Здорово! — я довольно захлопала в ладоши. Мы вышли из кафе и уже хотели прощаться, но направились с братьями в одну сторону. Оказалось, наши дома были неподалеку друг от друга, пешком минут десять. За частный сектор, через дорогу и чуть направо. Вот это судьба. Мальчишки предложили мне пойти с ними, от чего я не смогла отказаться. Уж очень хочу взглянуть на этот гараж! — Блин, а ключи где? — Том почесал затылок, остановившись перед большой железной дверью. — Под горшком, дурень, — фыркнул юный вокалист. — Точно! — Каулитц-старший нашел связку и отворил дверь. Я приятно удивилась, когда увидела много различных инструментов и проводов. Мое любопытство просто не желало сидеть в теле — как же хотелось прикоснуться ко всем этим гитарам, стукнуть палочкой по тарелке барабанов и запеть в микрофон. Однако с музыкой я никогда не дружила, максимум, что я могу — это танцевать. — И это все ваше? — я остановилась возле ударной установки, глядя на парнишек. Том говорил с кем-то по телефону возле входа, а Билл стоял неподалеку. — Нравится? Сейчас скорее всего будем репетировать! Буду рад, если ты останешься, — брюнет заглянул мне в глаза с просьбой. — Конечно! Только недолго, а то меня тетушка потеряет. — Без проблем! Вскоре в гараж, или как его называл Том, «репетиционную базу» вошли Георг и Густав. Оказалось, он им звонил. Когда наши взгляды с шатеном пересеклись, я моментально устремила глаза в левый нижний угол. Глупая. — Опа, у нас сегодня зрители? — спросил Густав. — Да, Густ, давайте, все по местам! — Том хлопнул в ладоши и перекинул через плечо ремень с гитарой, держа между пальцами медиатор. После небольшой настройки ребята заиграли. Я присела на небольшой диванчик, чтобы их слушать. Голосок у Билла был таким твердым, уверенным, но еще по- забавному детским. Ты просыпаешься, и тебе говорят, куда тебе надо идти И если ты здесь, ты слышишь, о чем тебе надо думать. Спасибо, за этот как всегда чудесный день. Ты ничего не говоришь и тебя никто не спрашивает, скажи, хочешь ли ты этого? Нет, нет, нет, нет, нет Нет, нет, нет, нет, нет Кричи! пока не будешь самим собой, Кричи! Даже если это самое последнее, Кричи! Даже если это причиняет тебе боль, Кричи так громко, как только можешь. Кричи! Кричи! пока не будешь самим собой, Кричи! Даже если это самое последнее, Кричи! Даже если это причиняет тебе боль, Кричи так громко, как только можешь. Кричи! Tokio Hotel - Schrei Во время выступления я смотрела то на Билла, сжимающего микрофон своими наманикюренными пальчиками, то на Тома, рэперский стиль которого совсем не сочетался со звучанием исполняемой песни, то на задумчивого Густава, ну а больше всего — на Георга. Шатен сосредоточенно перебирал струны бас гитары, а зеленые глаза ярко блестели от счастья. Его волосы заслоняли правую сторону лица при малейших движениях, что меня чертовски привлекало. Казалось, на фоне остальных он выглядел самым взрослым. И да, он очень красив. Молодец, Шарлотт, уже влюбилась. Блеск! Когда ребята закончили, я довольно подскочила и захлопала, весело улыбаясь. — Это очень здорово! Вы такие молодцы! — Спасибо, только вот песню мы еще не до конца дописали. Только несколько партий отыграли, но мы продолжаем работать, — смущенно ответил Билл. — Юху, народ, сегодня уже лучше! — Том радостно поднял руки над головой. Георг и Густав аккуратно оставили свои инструменты, взяли в руки рюкзаки и зашагали к выходу. Зеленоглазый почему-то часто поглядывал на меня, как-то странно улыбаясь. Черт, да что же ты творишь? — Давайте, парни, еще увидимся, — Георг пожал руки ребятам, — ну и с тобой тоже, красотка, — шатен подмигнул мне. Красотка. Красотка?! Сердце шумно ухнуло вниз. — До завтра, — протянул Густав. — П… Пока, ребят, — запинаясь выдала я, после чего мальчики удалились. Остались в гараже только Том, Билл и я со своей идиотской улыбкой до ушей. — Я, наверное, тоже пойду, а то тетушка волноваться будет. Вы очень круто сыграли! Настоящие таланты! — Да ладно, это мы так, балуемся, — отмахнулся Том, — Может, если Гордон будет нас по всяким клубешникам таскать, то еще и прославимся, кто знает! Но сначала надо школу окончить, эх. А, Гордон — это наш отчим, забыл сказать. — Все еще впереди, ребят. Ну что ж, я пойду. Спасибо за крутые эмоции! — мы обнялись с ребятами на прощание, и я побрела домой. Тетушка расспрашивала меня о первом дне в школе, о том, кто такие Билл и Том, и почему я пошла с ними в кафе, а затем в гараж. Я рассказала ей о друзьях детства, о самостоятельной по математике, о новых знакомых, музыкальной группе ребят, но ту часть, которая сейчас больше всего трогала мое юное сердце, аккуратно опустила. Не хотела сразу закидывать тетю шквалом эмоций, которые испытывала сама. Тем более, я была не уверена в своих чувствах, но стая бабочек в животе кричала об обратном. После ужина я поднялась в свою комнату. Мне совсем не хотелось делать домашнее задание, которое надо было подготовить к завтрашнему дню аж по трем предметам. Скукотища такая. Поддавшись порыву вдохновения, я быстро открыла свой альбом и достала карандашик. Шорох серого грифеля о бумагу успокаивал и через несколько минут явил мне славную мордашку Георга. Рисование по памяти всегда давалось мне легко — вначале разметка, а затем постепенно вырисовывала знакомые черты, восстанавливая портрет в целостном виде. Кажется, у меня где-то были и цветные карандаши. Порывшись в рюкзаке, отыскала зеленый и выделила глаза своему нарисованому герою. Ох, как же чудесно получилось! Душа радуется. Теперь осталось спрятать этот рисунок подальше от посторонних глаз. Или подарить его тому, кем заняты сейчас все мои мысли? «Смотри, не влюбись» — ты опоздал, Том.