Падение Берлинской стены

Balmorhea- The Winter *** В новой школе мне было относительно спокойно. Мне нравились уроки, порой строгие учителя, коридоры, переполненные учениками на переменах. А еще странные шутки Тома, как правило, связанные с девчонками из параллельных классов, и браслеты Билла, которые он иногда одалживал мне. И конечно же, мне нравился Георг, что я тщательно ото всех скрывала. Я узнала, что он на два года старше братьев, а меня и Густава — на один. Маленькими шагами я входила в новую жизнь, постоянно озираясь по сторонам и боясь что-то сделать не так. Я дружила с парнями и перекидывалась парой добрых слов на переменах с Агнет. Она все время суетилась, занималась внеклассной деятельностью и рисовала различные стенгазеты, что меня, собственно, никогда не интересовало. Я считала, что первым делом надо учиться. А так же она знала ларек неподалеку от школы, где можно было без проблем купить сигареты — этот факт меня малость удивил. И один раз эта рыжая чертовка все же поделилась со мной белым никотиновым свертком, который яро отторгали мои легкие. Ох, было весело потом чистить зубы и оправдываться перед тетей, что курили мальчишки, а я лишь «рядом стояла». Уже настала зима, а значит, выходить в школьный двор стало еще веселее — наши снежные игры часто начинались с того, как мы с Томом дружно валили Билла в сугроб, а затем носились по всей округе от разъяренного, обсыпанного снегом брюнета. Затем к нам присоединялись Густав и Георг. Было забавно смотреть на блондина, когда он потирал запотевшие на морозе очки, и одновременно с этим в него прилетали снежки. Он лишь недовольно хмурился и бежал за громко ржущим Томом, уже сжимая в варежке снежный комок. Так мы и бегали впятером, пока снегопад не начал усиливаться. Я остановилась возле дуба и ловила ртом снежинки. — Ай! — в спину прилетел снежок. За мной стоял Георг, игриво улыбаясь. — Ну ты сейчас получишь ответку, — хохотнула я и стала набирать в руки снег. Варежки промокли насквозь, из-за чего мороз покалывал влажную кожу. Волосы под красной шапкой слиплись, но я была счастлива. Парень быстро убежал от меня, но мне удалось его догнать и бросить горстку снега ему за шиворот. Ой, как же он закричал, аж живот от смеха заболел. Мы бежали, а затем споткнулись обо что-то — и уже через секунду наши тушки лежали в сугробе. Причем так, что Георг чуть меня не придавил, оказавшись сверху. Мы удивленно уставились друг на друга, и мне казалось, что бешено стучащее сердце слышно по всей округе. Георг тяжело дышал носом, щеки порозовели от мороза, а на ресницах маленькими частичками приютился иней. Господи, он так близко. Эти зеленые глаза испепеляют душу. — Э, ну вы там где? О-о-у, — к нам приблизился Том и остальные ребята, хрустя снегом. И опять эта ухмылочка и блеск пирсинга в губе. Густав и Билл стояли рядом и сдержанно улыбались. Мы с Георгом моментально отстранились друг от друга и неуклюже поднялись с земли, отряхивая с курток белую пыль. Мне казалось, что сейчас лицо стало такого же цвета, как и шапка. Я бросила снежок в Тома, чтобы не видеть его дурацкую улыбку и сгладить этот неловкий момент. А затем наши снежные игры пошли на второй круг. *** В столовую мы тоже ходили нашей компашкой. Уж так повелось, что мы на всех переменах ходили куда-то впятером. Билл всегда брал апельсиновый сок и салат и не изменял своим вкусам, а мальчики каждый раз покупали себе что-то разное. Мой же выбор часто падал на макароны с томатным соусом, хотя в последнее время есть совсем почему-то не хотелось. Новые чувства, клокочущие внутри, затягивали в омут. И причина этих чувств сидела напротив меня. Вдобавок есть не хотелось из-за переживаний, которые никак не хотели меня покидать. — Спорим, что вон та цыпа пойдет со мной на свидание? — Том вальяжно расселся на стуле, смотря на блондинку за соседним столом, обращаясь к Густаву. — Тоже мне, герой-любовник, — подколол Билл. — Завидуй молча! — прилетел ответ, на что мы все дружно усмехнулись. Но в этот раз улыбка далась мне с трудом. Сегодня был как раз тот день, когда я ничего не хотела брать в столовой. Парни прикалывались с Томовских шуток, Густав дергал дредастого за козырек кепки, они смеялись, а я лишь стыдливо опускала голову. Точно не гармонировала с веселящимися мальчишками. — Почему ты ничего не ешь? Ты не заболела? — я поймала на себе взволнованный взгляд Билла. Ого, кому-то на меня не наплевать. Обо мне волнуются? Хотела бы сказать, что польщена, но не скажу. Молча встав из-за стола, я зашагала к выходу, на что услышала за спиной парочку одинаковых вопросов «Ты куда?». Стоило мне выйти в коридор, как я тут же столкнулась с кем-то. Рюкзак упал на пол, и из него тут же вывалились пара тетрадей и рисунок, который я вырвала из альбома и бережно обернула в файлик. — Смотри, куда прешь! — завопила девица, отряхивая платье. — Пожалуйста, прости! — я наклонилась к полу, чтобы собрать вещи. — Хей, а что это у тебя? — взвизгнула блондинка и вырвала из моих рук рисунок, — это же мой парень! Да как ты посмела? Ее парень? Георг? Что? — Отдай пожалуйста! — Вот еще! — девушка нарочно убрала лист подальше от меня, — то-то я и вижу, что ты постоянно трешься с моим Гео и его друзьями! Курица безмозглая! Я не успела ничего понять, потому что в следующие секунды эта сумасшедшая накинулась не меня и прижала к стене, больно дергая за волосы. Я вырывалась и хотела ответить ей тем же, но противница оказалась сильнее меня. Звонкая пощечина оглушила пространство. Вокруг нас столпились ученики, с интересом наблюдая за дракой, а затем я услышала знакомый голос: — Джесс, ты в своем уме?! Отстань от нее! К нам подлетел Георг и остальные мальчишки, взволнованно глядя на нас. Зеленоглазый оттащил от меня разъяренную девушку, чему я была крайне рада. Рисунок помялся и одиноко валялся между мной и Джесс. — Она… Она! Посмотри, Гео, это ее рук дело! Да она сохнет по тебе, вот и получила! — блондинка шумно дышала, испепеляя меня взглядом. Затем подняла лист, показывая его парню. Ко мне подбежали Том и Билл, а Густав оставался где-то посередине. Джесс жалась к Георгу, изображая из себя невинную овечку, картинно надувая губки. Я хотела провалиться от стыда, потому что сейчас мои чувства, воплощенные на этом листе, выставлены как посмешище. Щека адски горела от удара, волосы спутались. Какая же я жалкая! Шатен внимательно глянул на рисунок, а затем на меня. Его рука лежала на талии блондинки. Встретившись с изумрудным взглядом, я поняла, что это пытка. Я не могу! Неужели круг ада повторяется? Карма, от которой мне не скрыться. Все началось по новой. Медленно обернувшись, я увидела волнение в глазах братьев и удивление на лице Густава. А затем гамму эмоций Георга. Словно он узнал, что вместо машины ему на день рождения подарили набор карандашей и какую-нибудь тупую книжку. Ученики, столпившиеся вокруг, кидали в мою сторону косые взгляды, кто-то начал смеяться. С моих уст слетела нервная усмешка. Слух резало от того, насколько она выдалась истеричной. Окинув взглядом парней, я развернулась и кинулась прочь, сжимая лямку рюкзака до побеления костяшек. Им весело, они счастливы. А я им зачем? Зачем это все? Братья прекрасно жили до моего второго пришествия, а затем я свалилась всем на голову, в том числе и своей тете. Наверняка у нее были свои планы, мечты, а теперь она вынуждена возиться с такой обузой, как я. А первые светлые чувства обернулись такой глупой подставой. Мои надежды обрести здесь друзей и стать «своей» с каждым разом терпят поражение. Глупое ничтожество. Совершенно наплевать, что сейчас всего лишь двенадцать часов, а впереди у нас еще три урока. Я бежала прочь, не зная куда. Школьный двор покрылся белым одеялом, а серое небо сыпало большими хлопьями снега. А еще я не взяла свою куртку. Наплевать! В волосах путались снежинки, а мороз мгновенно окутал мое тело, прокатывая волны мурашек под тонкой водолазкой. Чувство стыда обуяло меня с головой, не давая шанса на сопротивление. Хотелось провалиться и исчезнуть в пространстве, чтобы никто больше меня не видел и не вспоминал. Идти тяжело… Сугробы по колено, а вот уже и качели… Найдя расчищенную дорожку, я прибежала к дубу и села, облокотившись на него. Сердце разрывалось от обид и ненависти к самой себе. Им всем хорошо без меня, никто и не заметит моего отсутствия. Надо мной можно смеяться. Сугроб — это дом, крепость, где я могу чувствовать себя в безопасности. Накроюсь снежным одеялом и исчезну… На ресницах оседал иней, по замерзшим щекам покатились горячие дорожки слез. Я видела перед собой высокую серую стену, которая защитит меня… Как же холодно. И тихо. А в голове звучал заливистый детский смех. POV Bill — Гео, что там? Парень аккуратно развернул лист, и мы с парнями разглядели портрет. Мне отчего-то стало неловко. — Э… — начал Том, будто что-то хотел сказать, почесывая затылок. — Ладно, ребят, мы пошли, нам нельзя опаздывать, — равнодушно ответил Георг и они вместе с Густавом и Джесс пошли дальше по коридору. Парень держал в руках рисунок. Волнение нарастало во мне. Куда могла сбежать Шарлотт? Я совершенно ничего не понимал. Я видел, как она бросилась по лестнице вниз. Но ведь через три минуты у нас математика. Мне было не по себе, и на лице Тома видел все тридцать оттенков переживания. — Том, пожалуйста, прикрой меня. Я пойду найду ее. А ты иди на урок, — обратился я к брату. — Сдурел? Я тоже вообще-то волнуюсь! — Не спорь со мной, Том! Старший брат нервно сверкнул глазами, надвинул на лоб кепку и пошел в сторону кабинета. Я аккуратно обшарил все женские уборные, но так и не нашел подругу. Спустившись на первый этаж, взял свою куртку в гардеробе и спросил, не пробегала ли здесь Шарлотт. И очень удивился, когда услышал положительный ответ. Попросив заодно и куртку девушки, я выбежал во двор и стал еще сильнее волноваться — она же замерзнет! — Шарлотт! Тишина не отвечала мне. Я двинулся налево, к качелям. Снег валил сильнее и сильнее, из-за чего мои ноги по колено уходили в сугробы. Найдя тропинку, я двинулся дальше. Я не знал, иду ли я правильно, но что-то изнутри подталкивало меня идти именно в этом направлении. Чуть приблизившись к большому дереву, я увидел что-то черное, засыпанное снегом. Распознав знакомый силуэт, я тут же ринулся к девушке. Она уткнулась лицом в колени и обхватила себя руками, легонько дрожа. Казалось, еще чуть-чуть, и девушка бы полностью скрылась в сугробе. — Что ты здесь делаешь?! Ты хочешь заработать воспаление легких? — прикрикнул я, садясь рядом с ней. Отряхнув снег с ее волос и плеч, я накинул на нее куртку. — Тоже пришел посмеяться надо мной? — безэмоционально буркнула Шарлотт, даже не шелохнувшись. Мое сердце билось как бешеное. Я не мог найти слов, чтобы описать свое волнение и нарастающее раздражение. Такого вопроса от девушки я не ожидал. Но в глубине души понимал, что она расстроена, хоть и не до конца понимал — почему она ничего не ела и что это была за драка возле столовой? Я решил не давить и начал аккуратно: — Пожалуйста, пошли внутрь. Ты замерзнешь! — Оставь меня! Зачем ты вообще пришел, иди дальше к своим дружкам. Зачем я тебе?! Поржали надо мной — молодцы! Чего мне привыкать! — завопила девушка, подняв голову. Я посмотрел в ее красные от слез глаза и порозовевшее от холода лицо. Внутри меня все сжалось. Снежинки покрывали ее голову, а ноги полностью погрузились в белоснежный сугроб. Ну уж нет, я ее не оставлю здесь! — Не слушай никого, пожалуйста. Пойдем со мной, Шарлотт. Я прошу тебя, — взмолился я, аккуратно беря девушку за руки. Боже, какая она ледяная! Но тут я уже все понял, словно в голове закрутились шестеренки. Джесс, рисунок с Георгом, драка. Пазлы сложились в картинку. Я помог девушке встать и надеть куртку нормально, после чего медленно застегнул молнию. Шарлотт была похожа на ледяную статую — так же стояла и не двигалась. Разве что тихо всхлипывала, от чего внутри что-то больно покалывало. Хотелось врезать Георгу и его тупой девушке. Но сейчас я должен быть рядом с Шарлотт. Мы вошли в здание школы и сразу же присели на скамейку в коридоре. Урок еще шел, поэтому тишина давила на уши. Взяв обе ладони девушки в свои руки, я принялся согревать их своим дыханием. На лице Шарлотт не читалось совершенно никаких эмоций. Я смотрел на ее красные щеки, на нерастаявший иней на ресницах, на плотно сомкнутые губы. Становилось мерзко от того, что я хотел помочь, но не знал как. Наверное, просто хотел быть рядом, когда ей плохо? Я примерно представлял, что чувствовала Шарлотт. Возможно, стыд? Я попытался отбросить в сторону все мысли о других ребятах, а особенно о Георге. Не знал, что двигало мной, но я не хотел больше давать в обиду нашего Маячка и невольно злился на виновника сложившейся ситуации. Том сделал бы то же самое, буквально вытащил из снега, укутал в теплую куртку, стряхнул холодные снежинки… Вот сумасшедшая девчонка. Нет, я правильно сделал, что сам побежал, а Тома заставил пойти на урок. В груди что-то затеплилось, зажглось, что бы точно растопило пелену льда, окружившую мою подругу. Это и есть та самая братско-дружеская любовь? Я не знал. Все мои мысли уходили корнями куда-то глубоко в потайные ходы сознания и оставались за стеной повисшего между нами молчания. А слова и не нужны были. До конца урока осталось совсем чуть-чуть, и даже не важны были «неявки», появившиеся напротив наших фамилий в классном журнале. Главное, что мы рядом друг с другом. *** POV Charlotte Том лез ко мне с расспросами, что я упорно игнорировала. На оставшиеся уроки мне пришлось пойти. Не хватало еще проблем в школе. Билл сидел рядом и постоянно спрашивал, стало ли мне лучше. Да, стало. Только я этого не чувствовала, как ни странно. Чтобы не расстраивать паренька, я говорила утвердительно. А затем братья дружно обнимали меня на каждой перемене, согреть хотели. И у них это получалось. С Густавом и Георгом мы больше не виделись в этот день. — Да забей ты на него, систер, у тебя еще столько парней будет, сами бегать станут! — легонько пихнул в бок Том. — Ага, ты просто по себе судишь, — улыбнулся Билл. — Да иди ты! — легкий братский подзатыльник. И все-таки они — прекрасные и надежные друзья. Том прав — чего грустить? Мне и с Томом и Биллом хорошо, они меня понимают. Когда я пришла домой, тетя радостно сообщила, что записала меня в ту самую художественную школу на Тимштрассе. Все чудесно! Буду учиться и развивать свой талант, как она мне говорила. А Георга я просто вычеркну из своей жизни. *** Школа действительно пришлась мне по душе. Все, как я представляла — запах красок, дерева, смолы. Развешенные по стенам картины, позолоченные рамки, притаившиеся в углах, изрисованные холсты, свернутые рулонами, высокие мольберты с пятнышками гуаши. Правда я терпеть не могла рисовать натюрморты — как же это скучно! Горшки, вазы, яблоки. Ничего живого! Но преподаватель сказал, что полтора года — вводная часть, а затем будет разделение — на натуралистов и архитекторов. Очень хотелось попасть в класс натуралистов, потому что архитектура мне никогда не давалась. Не могла я сидеть с линейками, транспортирами, чтобы рисовать дома. Для меня в них тоже не было души. Что еще удивило, это то, как спустя три месяца после моего поступления в нашей группе появилась Агнет. Теперь будет не так скучно проводить вечера с мольбертом в компании вазочек и яблок. После очередного занятия я вымыла кисточки от красок и погрузила свои вещи в сумку. Возле входа меня уже ждала рыжеволосая и держала руки в карманах. — Ну, отмечу свой первый проваленный эскиз! — «радостно» произнесла она и достала пачку сигарет. — Ты опять бегала в тот ларек? — Ага! Вчера еще, вот для тебя тоже пачку взяла, бери, не стесняйся, — Агнет протянула мне табачный коробок. — Ты совсем что ли? — усмехнулась я, когда подруга буквально пихнула пачку в мою ладонь. Мы побрели по вечернему Магдебургу, минуя улицы, дышали городским воздухом, смешанным с дымом сигарет. На Шёнебекер штрассе было тихо. Слабо светили уличные фонари. — А ты классно рисуешь. Вот бы мне на зачете так же скетч сделать, — Агнет затянулась. Я слегка смутилась. — Спасибо. Хочешь, научу тебя? — Было бы славно! А где ты сама училась-то? Тебя все время наши преподы хвалят, колись, — девушка развернулась ко мне. — В детдоме, — я тихо усмехнулась. Агнет даже поперхнулась сигаретным дымом. — Где, прости? Я кратко рассказала свою историю. Посчитала, раз мы теперь хорошо дружим, то нужно друг другу доверять. — Сочувствую, Шарлотт, но я очень рада, что теперь ты живешь с тетей. Она у тебя крутая! — Агнет затушила окурок, — Я, если хочешь знать, тоже не в полной семье живу. Отец нас бросил, потому что часто к бутылке прикладывался, вот мать тащит нас с мелким одна. Ну изредка бабушка помогает. Ну и, собственно, все. — Мелкий — это твой брат? — уточнила я. — Ага. В третьем классе сейчас. И каждый день одно и то же, а он еще ловит не сразу, надо все время с ним домашку делать и все разжевывать по триста раз, — Агнет глянула в телефон и виновато улыбнулась, — сейчас мне надо направо, так что давай, подруга, до завтра! Мы разошлись на перекрестке, а я пошла прямо до Нойе штрассе. Повернула направо — а вот и наша кафешка, куда мы ходили с братьями. Дальше — школа. Я неспешно побрела в сторону дома, сжимая в кармане нетронутую пачку сигарет. Отряхнув невидимые соринки с платья и поправив неудобные туфли, я поплелась в сторону перехода, цокая каблуками. А вот и небольшой закуток между домами и скамейка рядом с небольшим тополем. Пожалуй, остановлюсь. Щелчок зажигалки и медленно ползущая в небо струйка серого, такого необходимого мне дыма. — А я не знал, что ты куришь, — раздался знакомый голос с нотками разочарования над головой, что я чуть не подскочила на месте. — Чего пугаешь-то так? — я подняла глаза и увидела перед собой… Тома? Юноша улыбнулся и присел рядом. — Ты что тут делаешь? — Гуляю! А потом, вижу, знакомая девочка сидит и курит. Не ожидал! — Не смеши меня, Том, можно подумать, ты не балуешься, — затяжка. Клубы дыма. Красиво. — Балуюсь, но тебе не советовал бы, — и сигарета очутилась в руках Тома, а я — во власти его наглых карих глаз. Живительная никотиновая доза упала в рядом стоящее мусорное ведро. — Ах вот так, да? Ты офигел? — я потянулась, чтобы треснуть парнишку как следует, но он упорно отталкивался от меня со своей нахальной улыбкой. — На одной сигарете свет клином не сошелся, у меня еще есть! — показала язык и потянулась за пачкой. — Пожалуйста, не нужно этого делать, — дредастый аккуратно взял меня за локоть, от чего я замерла. — Это еще почему? — Не стоит портить себя этой отравой, ты ведь очень красивая, — выражение лица Каулитца-старшего стало серьезным. А вот это уже интересно. Красивой назвал… Что ж, льстит, маленький чертенок в безразмерных штанах. Кажется, я даже покраснела, жаль, со стороны себя не вижу. Посмеялась бы. — Это такой комплимент? — отвожу взгляд куда-то в пол, а губы расплываются в улыбке. Том не прекращал сверлить меня взглядом. — Это такой факт, — передразнил парень. — Спасибо. Но я так не считаю, — холодно бросила я. Том перекинул руку через мое плечо, приближаясь. Я вздрогнула. — Ну чего ты, я не кусаюсь. Если тебя что-то тревожит, расскажи. Билл тоже курит, правда редко, но это бывает в какие-то особые моменты. Я всегда чувствую, когда что-то с ним не так. Ну и с тобой тоже, — легкая улыбочка заиграла на лице Тома. — А ты в мои психологи уже записываешься? — саркастично бросила я. — Если хочешь взять меня в свой гарем, то не выйдет, — аккуратно сбросила руку парня со своего плеча. — Эй, я вообще-то не это имел в виду! Ты же мне как сестра, — видимо, Том обиделся. Молодец, Шарлотт, совсем распустила язык, из-за своих неразберих уже ядом плюешься. И добавляешь еще больше кирпичей к стене, которая уже скоро пробьёт небеса. — Прости…— прижалась к другу, обняв его в одеяле безразмерной толстовки. — Я просто устала. — Ты какая-то агрессивная стала. Все еще дуешься на кого-то из нас? Бегаешь на каждой перемене, как от привидений. Георг между прочим, со своей шваброй тогда расстался. А Билл не специально твою тетрадь по химии в раковину уронил, честно! Я засмеялась. Громко, заливисто. — Спасибо, что развеселил. У тебя это всегда хорошо выходит, — я уткнулась лбом в плечо юноши. Он поднялся с места, надвинул кепку и взял меня за руку. — Между прочим, ты зря не считаешь себя красивой. Если тебя это утешит, то одному из нас ты действительно очень нравишься. — Что? — Что слышала, — Том ухмыльнулся, задев языком пирсинг. Я едва не поперхнулась воздухом. Что это еще за новости? Затем тихо усмехнулась. — И кому же? Тебе что-ли? — Ахах, так бы я тебе и сказал! Пошли уже, я замерз, — дредастый повел меня вперед. Мы пошли в сторону нашего частного сектора. — Ну спасибо за шикарную новость! — я шутливо сделала поклон. Но Том внезапно стал серьезным, отчего я немного поежилась. — Вроде бы еще не так поздно, может, заценишь новую песню у нас в гараже? Я очень хочу узнать, нормально ли вышло. Мы с Биллом недавно написали, — произнес Том. Я согласилась. Сейчас мне не хватало свежего воздуха. Не хватало музыки братьев, их смешливых взглядов и подзатыльников, которые они отвешивали друг другу во время очередной ссоры. Не хватало живых объятий, которые приводили меня в чувства. Не хватало сил наконец-то стать собой и снять холодную маску с лица. Не хватало… узнать до конца ту правду, которую мне не договорил Том. Как говорится, приехали. А впрочем, я устала думать. Все время о чем-то размышлять и перенапрягать свою нервную систему, когда обычно иду по улице и пинаю пустые банки из-под кока-колы. Мы зашли в теплый гараж. Том аккуратно повесил наши куртки на крючок, бросил рюкзак к небольшому диванчику и принялся потирать руки, согревая их. Затем подошел к невысокой табуретке и взял в руки акустическую гитару. — Привет! — в дверях показалась знакомая черная макушка, — Ой, и ты тут? Рад тебя видеть! — мальчишка сжал меня в объятиях, касаясь шеи холодными пальчиками с черным маникюром. — Привет, Билл! — я улыбнулась теплым шоколадным глазам и заметила несколько листков в руках юноши. Там были написаны какие-то слова корявым почерком, некоторые были перечеркнуты. В общем, понять эту странную писанину могли только братья Каулитц. — Ну че, готов? — Том уселся на табуретке и уже настроил гитару. Брюнет взял с дивана несколько подушек и бросил прямо на пол. Уселся по-турецки, приглашая меня присоединиться. Я послушно устроилась рядом, подминая под себя подушку. Том дернул струны, начиная мелодию, и Билл подхватил: Окно больше не открывается Здесь полно тебя и пусто И передо мной гаснет последняя свеча Я ждал вечность Наконец пришло время Черные тучи собираются снаружи Я должен пройти через муссон за миром До конца времен Пока не перестанет идти дождь против бури На краю пропасти… tokio hotel — durch den monsun Брюнет довольно посматривал на меня во время выступления и прихлопывал ладошками по коленям. Его грудь вздымалась, а челка смешно подпрыгивала. Затем Том дернул струну в финальный раз, и музыка затихла. — Ну, пока мы только еще думаем над текстом, ну уже что-то! Я довольно улыбалась и хлопала в ладоши. Песня ребят очень хорошо описывала мое состояние, ведь моя жизнь действительно была похожа на один сплошной муссон, через который я должна пройти и все преодолеть. Только вот смогу ли? Билл твердил в своей песне, что надо пройти, ведь этот голосок не мог врать и вести по неверному пути. Я верила паре теплых шоколадных глаз напротив, которые говорили, что мы все сможем… — Спасибо, что слушаешь нас, — братья поднялись с мест и окружили меня в объятиях. Мои ладони легли на взмокшие спины юношей, и я чувствовала, как глотнула свежего воздуха и ощущала внутри себя тепло. — До завтра, Шарлотт, — тихо произнес Билл, когда Том складывал в чехол свою гитару. Задержавшись на кареглазом взгляде, я осознала, как неосторожно зажженая кем-то спичка упала в мое сердце, разжигая неизвестный огонек. Ответ стоял на расстоянии вытянутой руки. И что-то находящееся посередине мешало его принять.