Птичка

— Замолчи, будильник, я проснулась, — быстрым нажатием нужной кнопки отключаю противный пиликающий сигнал, оповещающий о том, что наступил новый день. И о том, что мне нужно вставать в школу. Медленно и неохотно выползаю из-под пухового одеяла. Стоит моим ступням опустится на деревянный пол, как желание идти за знаниями опускается ниже плинтуса. Да почему ж так холодно?! Быстро натягиваю тёплые тапочки, которые утащила из прихожей, и решаю спустится вниз: поставить чайник, да посмотреть, есть ли что-нибудь съестное. Лестница встречает меня скрипом старых ступеней, этот звук заставляет полностью проснуться. Спустившись вниз, я замираю. Какого черта входная дверь открыта чуть ли не нараспашку?! С силой захлопываю её, разрывая холодный и резкий поток морозного воздуха, который юрко прошёлся иголками по всему телу. А если бы кто-то проник в дом?! Ответ на вопрос, почему дверь открыта, нашелся достаточно быстро. Моя мать выходит из своей комнаты, держась за голову. Слегка неровной и шаткой походкой женщина бредёт в направлении кухни. Господи, да она еле ногами передвигает! — Мама, где ты была? — стараюсь произнести данную фразу настолько тихо и спокойно, насколько мне позволяет моё состояние. Карина пришла вчера ближе к ночи, когда я уже лежала в кровати, но её приход чётко отпечатался у меня в голове. Сестра устала, не хочется её будить сейчас. — Валерия, лучше помолчи. Голова раскалывается, — страдальчески вздыхает мать, прижимая ладонь ко лбу. Только она заходит на кухню, как я начинаю чувствовать запах перегара. — Мы лишь вчера приехали. Мама, ну зачем? — я опускаюсь на стул, собственные пальцы с силой сжимают волосы на висках. У меня уже просто не оставалось сил. — Не драматизируй, моя дорогая. Надо было отметить наш приезд, — мама наливает полный стакан воды и залпом выпивает его. — Тебя полночи не было. И мало того, ты ещё и не закрыла входную дверь! Мам, а если бы кто-то забрался в дом? Что бы тогда было?! — вскакиваю со стула, а женщина еле-еле фокусирует свой взгляд на мне. — Не смей кричать на мать... Всё, собирайся в школу, — мама, пошатываясь, уходит в свою комнату, и я слышу, как она закрылась там. С огромным трудом подавляю желание кинуть что-нибудь в стену и направляюсь в ванную, надеясь, что холодная вода приведет меня в порядок. Обычная белая рубашка приятно ощущается на коже, а вот юбка и колготки не очень. На улице холодрыга, а мои любимые, но самое главное, тёплые брюки, потерялись где-то в сумке, которую я не успела разобрать. Ладно, буду надеяться, что в школе тепло. Иначе... А что иначе? Холодно будет, вот и всё. Позавтракать нормально мне особо не удалось, так как в ванной я провела чересчур много времени. Немного не рассчитала. Но один бутерброд с сыром, оставленный в холодильнике, немного помог утолить голод. Наспех одеваюсь и последний раз смотрю на себя в зеркало. Пара глубоких вдохов и выдохов, и моё лицо перестаёт напоминать лицо покойника.

***

Щёлкнув дверным замком, выхожу из теплого дома навстречу холоду и снегу, что лениво опускался на землю. Привычная тяжесть на спине создавала иллюзию, что ничего не изменилось. Что я в родном городе, в котором снег выпал раньше обычного. Но чужие дома и непроглядный лес вмиг разбивали все мои грёзы. Не думала, что улица может быть такой пугающей. Возможно, мой страх появился и из-за того, что за всё время моего пути, я встретила только одного человека. Темнота улицы будто играла со мной, создавая тени и усиливая обычные звуки леса и посёлка. Благо, дорога, ведущая в школу, освещена и ограждает меня своим светом от влияния чёрной мглы. В какой то момент мне показалось, что за мной кто-то идёт. Клянусь, он дышал мне в спину! От страха я даже обернулась, нервно осматривая пространство вокруг. Никого. Лишь изредка мигающий фонарный столб. Блин, да так и до паранойи не далеко. Соберись, Лера, у тебя ещё уроки впереди. Минут через пятнадцать я дошла до школы. Тишина, на улице никто не стоит и не ходит, кажется, что людей здесь совсем нет. Хотя снующие туда сюда силуэты в окнах меня успокоили. Внутри здания меня сразу встречает усталый взгляд охранницы. Женщина ничего мне не говорит и переводит свой взор на уже потёртый журнал с Судоку. В гардеробе висит всего пара курток, что наталкивает меня на мысль о том, что пришла я слишком рано. Успела бы нормально позавтракать. Но смысла думать об этом уже нет, потому ноги сами ведут меня на второй этаж, а потом и к нужному кабинету. Вдруг мне на глаза попадается доска с объявлениями, находящаяся на стене при входе на этаж. И привлекло внимание не расписание уроков или звонков, а объявление о пропаже ребенка. Пропал мальчик из четвертого класса, Вова Матюхин. Очаровательный ребенок с пушистым котом на руках взирал на меня с чёрно-белой фотографии. Ужас какой, бедный мальчик. И родители его тоже. Надеюсь, он скоро найдётся. Тут же под кожу начинают заползать страх и сомнения. А если не найдётся? Разве мог ребёнок, что здесь вырос, потеряться? Вдруг, он пропал с чьей-то помощью? В голову сразу пришла мысль о маньяке. Ведь в городах такое бывало, а посёлок уж точно не лучше города. Идёт ребёнок домой, а его поджидает этот изверг. И всё, пиши пропало. Мне стало не по себе. Если моё предположение верно, то как теперь на улицу с этим осознанием выходить-то?! Тем-более, сейчас зима, темнеет рано. Я тряхнула головой. Этого ещё не хватало. Мальчик, возможно, действительно просто заблудился или из дому сбежал по каким-либо причинам. Их же может быть уйма. Но тихий голос внутри постоянно добавлял столь раздражающее «возможно». После того, как я отошла от доски с объявлениями, мне стало легче. Теперь голову забили мысли об уроках и новых одноклассниках. О том, примут ли меня здесь. А если нет, то что же делать дальше. Вскоре коридор начали заполнять школьники разных возрастов. Они собирались в группы, болтали и смеялись друг с другом. Как и ожидалось, я осталась в стороне от всех. Уже хочется считать секунды до заветного звонка, который мог бы спасти от этого мучения в ставшем тесным и душным коридоре. Я вздыхаю и отворачиваюсь к окну, оно выходило на главный вход в школу. Множество детей идут сюда, и большая часть идёт по двое, по трое, а то и по пять человек. Все ученики будто издевались надо мной, стоящей в гордом одиночестве. В эту же секунду прозвенел долгожданный звонок, оповещающий о начале первого урока. Дети медленно перетекают к своим кабинетам. Сверяюсь с табличкой на двери кабинета и убеждаюсь в правильности своего местонахождения. Когда двести четвертый кабинет отворяет учительница, мои будущие одноклассники протискиваются внутрь. Я же выжидаю две минуты, пока все усядутся, и тоже иду в кабинет. Ну всё, назад дороги нет.

***

Стоило мне зайти, как десятки глаз устремились в мою сторону. Что ж, такая реакция ясна. Становлюсь возле доски, учительница переводит на меня взгляд, спрятанный за блестящими линзами очков. — Здравствуйте, — как можно увереннее произнесла я. — Здравствуй, кто такая? — Новенькая. Орлова. На лице, кажется, Лилии Павловны промелькнуло удивление, но она тут же уткнулась в классный журнал. — Нет такой. Может, ты ошиблась? — учительница слегка нахмурилась. Класс же начал тихонько хихикать. — Нет, не ошиблась. Меня просто только вчера перевели. — Да что ж такое! — гневно воскликнула женщина и поднялась со стула. — Опять никто бумаги не заполняет. Не первый раз уже! Ты, стой здесь. Сейчас они у меня попляшут... — дальше было не расслышать, учительница покинула кабинет, оставив меня в полном недоумении. Вот это педагог мне попался. — Слышь, доску вытри!— о, отлично. И класс, видимо, не лучше. Я лениво перевела взгляд на одного крупного парня, чьё лицо практически полностью занимали гнойные прыщи, а засаленные рыжие волосы взлохмачены. Он и перед уроком показался мне неприятным, вёл себя отвратно. Я всё так же расслаблено посмотрела на доску. Идеально чистая, на ней было выведено только сегодняшнее число. Ничего мыть не нужно. — Ты чё, глухая? Доску вытри, говорю! — на лицах многих одноклассниках возникли ядовитые ухмылки. Ага, значит, ты местный юморист, а остальные твои подпевалы. Господи, какой же он мерзкий. Да и голос у него противный. — А ты видимо слепой, посмотри внимательнее. Доска идеально чистая, — серьёзно ответила я и уперла руку в бок. Парень на секунду остолбенел, а в классе настала гробовая тишина. Хах, неужто ты думал, что сможешь унизить меня, да еще и при всём классе? Не позволю. Это не в моём характере и планах. Пришедший в себя парень слегка покраснел. Легко же его вывести из себя! Он уже раскрыл рот, дабы выпустить ещё одну порцию яда, но тут вошла учительница. — Что же мне с тобой делать? Куда посадить? — пробормотала она и уселась за свой стол. А я уже приметила себе место. Их всего два, рядом с парнем-юмористом и ещё одно, на последней парте. — Я могу за последнюю парту сесть. — Да, хорошо. Садись с Петровым. Обойдя первый ряд с левой стороны, я направилась к своему новому месту. Когда нужная парта была буквально в двух шагах, рыжий парень толкнул в мою сторону стул. Благо, я вовремя это заметила и остановилась. Предмет мебели ударился не о мою ногу, а о деревянный пол. — Бабурин! Это что за поведение?! Снова бабушку в школу вызвать? — прикрикнула Лилия Павловна, видя эту ситуацию. — И что она мне сделает, а? — ехидно протянул названный. — Не она, так я тебе сделаю, Семён, — пригрозила женщина. Парень закатил глаза и ещё больше развалился на своем месте. Я же обошла стул и наконец-то села за парту. Вскоре учительница начала урок. Спустя пару минут, Семён развернулся ко мне и отчеканил, скаля жёлтые зубы: — Тебе. Пиздец. — и тут же отвернулся. Угрожает. Я стиснула ручку в руке и уткнулась в тетрадь. Прекрасный, ну просто охрененный первый день!