***
— Ребят, мне кажется, я передумала! — Громко заявляю я при виде льда, который было немного занесён снегом. — Ан-нет, уже поздно. — Задорно произносит Петров, и бодро выходит на ледяную поверхность. — А может, всё-таки не надо.? — Интересуюсь в надежде, что парни перестанут меня уговаривать. — Неа, надо, на. — Внезапно, чувствую, что мои ноги не касаются земли. — Блять, Бяш! Пусти сейчас же! Не смешно! — А я и не смеюсь, на. Теперь наша цель — научить тебя хотя бы стоять на коньках. До катка остаётся пара метров, а бурят всё ещё меня тащит. Я для них что, кукла игрушечная?! Чего меня все таскают сегодня! Бяша отпускает меня только тогда, когда мы уже находимся на льду. Мне страшно и шаг сделать, а потому, я тут же впиваюсь в деревянный бортик. — Ну Лер, так не пойдёт… — Начинает было Антон, но я резко его прерываю: — Ага, пойдёт всё! Вот так и буду стоять, пока не окоченею. Петров вымученно вздыхает, а бурят упирает руки в бока. — Лерка, мы сюда кайфовать пришли. Значит, удовольствие должны получать все, на! Я его и получала. Когда стояла за бортом, чувствуя твёрдый снег, по которому ноги не разъезжались в разные стороны, как сейчас! — Народ, что у вас за застой? — К нам в два счёта подъехал Пятифан, заметивший наше столпотворение. — Мне пошевелится страшно… — Пролепетала я слегка севшим голосом. — Орлова, ты чо, кататься не умеешь? — Усмехается Рома и подъезжает ко мне. Боковым зрением вижу Морозову, которую сие действие явно не обрадовало. Но долго зацикливаться на ней не получалось, тело меня не слушалось. — Птичка, — Долетает до меня тихий голос шатена, который слышу только я. — Чего ты в несчастное дерево вцепилась? Отпусти. Ромина рука ложится на тыльную сторону моей ладони, чуть сжимая. Мои пальцы ещё сильнее впиваются в бортик катка. Он же без перчаток, тогда почему у него такие теплые руки.? — Орлова, ну перестань уже! — На несколько тонов громче произносит парень. — Отцепись от борта! — Нет! — Выпаливаю я. — Мне стрёмно, ноги сразу разъезжаются. — Да потому что ты на льду, гений! Вот же ж… — Пятифан трёт переносицу подушечками пальцев, а потом переводит на меня уставший взгляд. — Ладно, раз по-хорошему не можем, будем по-плохому. — Пятифан чересчур быстро оказывается рядом со мной, и в тот же миг, ушанка перестает находится на моей голове. — Эй! Верни! — За секунду дохожу до точки кипения и тяну руку вверх, дабы забрать своё. Но шатен только весело улыбается и потихоньку отдаляется, не давая мне забрать шапку. — Пятифан, черт возьми! Отдай, мне холодно уже! Ай! — Я тут же подскальзываюсь, умудряясь сделать целых два шага. Но Ромка не даёт мне упасть и ловит под подмышки одной рукой, другой продолжая держать мою драгоценность. — Вот! Отлепилась всё же! — Хохочет мерзавец и ставит меня на ноги. — Ну наконец, на! Всё, погнали! — Он и Антон, как по команде берут Полину под руки, и троица вместе устремляется вперёд, под собственный смех. — И как? Выходит, ты зря боялась? — Произносит Рома, сильно натягивая на меня шапку, прямо по самые глаза. — Нет, не зря! Всё равно было страшно! И да, не смей больше воровать мою ушанку. — Приподнимаю головной убор так, чтобы я могла хоть что-нибудь видеть, и свирепо гляжу на парня. Но это производит абсолютно противоположную реакцию, не такую, какую я ожидала. Шатен заливается в хриплом смехе. — Чего?! Что смешного?! — В негодовании спрашиваю я, начиная бесится ещё больше. — Орлова, ты сейчас так на злобного воробья похожа! — Честно, меня на секунду пробил столбняк. Но потом, гнев хлынул с новой силой. — Кто-кто я?! То птица, то воробей! Я тебе что, животное?! — Блин, а я думал, что до тебя так и не дойдет. — Ах ты.! — Делаю полноценный шаг навстречу любителю юмора и уже открываю рот, чтобы ответить нечто едкое. Как лёд снова уходит из-под лезвия моего конька, из-за чего я вновь лечу вниз. Да что за невезуха! Долбанные коньки. — Ну-ну, не стоит падать мне в ноги. — Самодовольно говорит Рома, подхватывая меня, и на этот раз за талию и плечи. — Ага, размечтался. — Буркнула я хватаясь за мужские руки, и стараясь удержаться на непослушных ногах. Парень старается подтянуть меня наверх, и между этим выдыхает облачко пара. Горячее дыхание проходится прямо по моей шее. На секунду замираю, чувствуя, как от этого действия по коже бегут мурашки. — Птичка, давай ещё и сама вставай. Я тебя таскать не стану. — Чуть возмущенно просит Рома, и я наконец-то выпадаю из оцепенения. — Всё, стою. — Молодец, а теперь поехали. — Не могу… — Виновато говорю я и опускаю голову. Как же стыдно, вообще за всё. За то, что на коньках кататься не умею, и порчу ребятам всё веселье. За все непонятные мне чувства и эмоции. — Ох, с тобой каши не сваришь… Даже из топора как-то сварили, а с тобой никак. — Тяжко проговаривает Пятифан. — Ну, спасибо, что хоть дубиной не назвал. — Коротко посмеиваюсь я, не поднимая головы. Но Ромка сама серьезность. — Руку давай. — Не уверенно протягиваю ему свою слегка замерзшую ладонь. Парень быстро её берёт и начинает медленно скользить по льду, как бы везя меня за собой. — Хорошо. Попробуй идти, как по земле, только чуть помедленнее. — Спокойно произносит шатен и оборачивается посмотреть, как у меня выходит. Честно, мне хочется завизжать от радости. Я еду! Тихонько, но еду! Я крайне осторожно передвигаю ногами, и всё же несколько раз едва не падаю, но Пятифан вовремя успевает меня подхватить. Каждый раз, парень ловит мой радостный взгляд, и улыбается в ответ, немного набирая скорость. И всё чаще, я начинаю смотреть на наши сплетённые руки, но успевая глядеть и под ноги, дабы не упасть. — Слушай-ка, — Неожиданно говорит Рома, и оборачивается ко мне. — А чего ты так ушанку свою бережёшь? Понимаю, вещи ценить надо и всё такое, но… Ты как-то чересчур серьёзно к этому относишься. Я затормозила, и Пятифан остановился, недоуменно уставившись на меня. — Это, можно сказать, последнее, что осталось от моего отца. Брови парня взметнулись вверх, а рот приоткрылся, настолько он был удивлён. Но Ромка быстро вернул себе привычное выражение лица, а затем отъехал к бортику, утянув меня за собой. Дабы никто лишний не подслушал. — Я помню, ты говорила, что сейчас с сестрой живёшь, мать в городе. — В слух рассуждал Пятифан, скрестив руки на груди. — Да, про отца ты никогда не говорила. Извини за вопрос, но что с ним? — Всё нормально. — Проговариваю я, и запрыгиваю на бортик. Благо, его толщина позволяла удобно расположиться. Недовольно корчусь, вытягивая ноги вперёд, и пытаюсь пошевелить пальцами. — От коньков всегда так ноги болят? — Только с непривычки. — Помотал головой парень, и прислонился спиной к деревянному заборчику. — Не переводи тему, раз сказала, что всё нормально. Ишь ты, всё-то понимаешь. — Мне восемь лет было. — Вдохнув побольше воздуха в лёгкие, я начала рассказ. — Мама тогда пить начала, не знаю, по какой причине. Ни один день не проходил без скандалов. В итоге, папа не выдержал. Сказал, что уезжает в командировку, на прощание вручил мне свою шапку-ушанку. А сам с командировки так и не вернулся… — Знаешь, я очень долго ждала, что папа за мной вернётся. Заберёт от злой мамы к себе, и всё у нас будет хорошо. — Печальная улыбка появилась на моём лице, а Рома нахмурился и отвёл глаза в сторону. — К счастью или нет, этого не случилось. Но уверенность, что отец бросил именно мать, а не меня, почему-то есть… Хотя, что скрывать? Обида на него тоже присутствует. Пятифан молчал где-то минуту, а потом поднял на меня взгляд. — Прости. — Ромка вытянул руку и опустил её мне на макушку, одновременно с этим сильнее прижимая к моей голове шапку. — Я больше не буду. — Всё в порядке, ты ведь не знал. — ...Поверь, понимаю тебя. — Вдруг произнёс парень, на что я вопросительно приподняла бровь. Ромка убрал руки в карманы и выдохнул облачко пара. — Мой отец погиб в Афгане, в Дашти-Марго. — На последних словах, он прикусил губу и отвернулся. — Мне действительно жаль… — Тихо проговорила я, не сдержав печали в голосе. — Всё нормально. — Вернул Пятифан мою же фразу, от чего у меня сердце заболело. — Мама, как мне кажется, до сих пор не может с этим смириться. Он старательно избегал слово «смерть», что так и вертелось на языке, но произнести его, Рома был не в силах. — Поверь мне, твой отец точно гордился бы тобой. Ты хороший человек. — Говорю чистую правду, заглядывая Ромке в глаза. Он был слегка удивлён. — Конечно, иногда ведёшь себя как полный придурок и гопник, но это мелочи. Ромка качнул головой и усмехнулся. — Я уж было подумал, что тебе плохо, раз язвить перестала… Спасибо. — Кстати, мы всё ещё на катке. — Заметил Пятифан. — Поэтому, давай слезай. Наш сеанс катания ещё не закончен.***
Рома продолжил мучать меня, и заставлять наматывать за ним круги один за одним. Но несомненно, в этот вечер он открылся мне с совершенно другой стороны. Все же, невозможно всегда быть крутым и сильным. У каждого есть слабые стороны. — Поберегись! — Раздался крик, из-за чего я вынырнула из раздумий. Тут же, в меня что-то врезалось, и я ничего не успев сообразить, рухнула на лёд. Судя по отборным матам, что прозвучали далее, Рома тоже не удержался. — Бяша, блять! — Хрипло зарычал Пятифан. — У тебя в каком месте глаза расположены?! — Да тут не только Бяша… — Тихонько подал голос Антон. — Мы скорость немного не рассчитали. Я захохотала, наплевав на неприятную боль от падения. Эта троица влетела в нас с Ромкой, из-за чего мы и грохнулись, но мне было весело. Впрочем, Пятифан тоже не смог долго злиться, а ребятам уже было не до этого. Мы так и остались лежать на холодном льду, глядя на появившиеся в чёрном небе звёзды. Болтали обо всём на свете, дурачились, даже пытались созвездия разглядеть. Наверное, вот оно. Чистое и искреннее счастье. Иначе это чувство, которое поселилось в груди, я описать не могу. Всё же хорошо, что Бяша и Антон вытащили меня на каток. Я перевела взгляд на наши с Ромой руки, которые были сцеплены в замок. Да, определённо хорошо.