Его лицо

      Тишина, вот что сейчас окружало его уши. Он мог со спокойной душой вздохнуть и посмотреть в потресканное зеркало, в котором отражалось лишь его изуродованное лицо. Казалось, что он месяцами не спал, мешки под глазами никого не сделают красавцев, не так ли? Хотя ему, даже прекрасный сон уже не помог бы.       Он хмыкнул себе под нос, подходя к темно-бардовому шкафу, его дверцы казались хлипкими, но это не мешало Мэтту хранить там свои важные (и не очень) вещи. Открыв его, он осмотрел содержимое, обнаружив, что за ночь ничего не изменилось, все вещи были на прежних местах, как в прошлую ночь, и как в позапрошлую. Ничего не изменилось. Совсем. Мужчина взял первую попавшуюся под руку фиолетовую водолазку без рукавов, попутно сверху надевая свой излюбленный зелёный пиджак. И теперь, время было за синими джинсами. Смотря на себя в зеркало, он мог с уверенностью сказать, что больше не выглядел как бездомный бродяга. Просто как бродяга.       В голову пришла незатейливая мысль о быстром завтраке, яичница с беконом звучала не так уж и плохо, благо Мэтт смог научиться готовить за прошедшие два года, хотя первый год он жил на одном фастфуде, да и лапше из него же. Но когда его вес стал набираться, лавочку пришлось прикрыть. Мэтт снова вздохнул, теперь его лицо должно было быть последним, о чем ему следует думать. Он посмотрел на свои часы, те показывали 7:46 что несказанно радовало, ведь у него ещё тридцать минут, до начала его работы! Что могло быть лучше? Он с приподнятым настроением пошёл на кухню.        Ничего особенного из себя она не представляла, очень маленькая комната, в ней было всего две столешницы, небольшая плита и компактный холодильник, маленький стол прилагался. Комната была чуть ли не два на два метра, от того даже мебель было почти некуда ставить. Но оно и к лучшему, Мэтту всё равно многого уже было не нужно. Он быстро открыл холодильник, взял два яйца, бекон, из духовки достал чистую сковородку, всё было как обычно, дело оставалось за малым, включить плиту, маслом смазать сковороду, что бы еда не подгорела и разбить яйца, положить сверху бекон и накрыть крышкой, переворачивая мясо.        Готовка и впрямь действовала как антистресс. Хотя, вспоминая свои прошлые попытки приготовить что-то съедобные, он сморщивался и нервно взглатывал от отвращения. Но лицо Тома в те моменты было бесценно, они тогда жили в одной комнате ещё с парочкой солдат, ребята были весёлыми, но немного туповатыми, от чего долго никто из них не прожил.       За то, когда пьяный Том ел его стряпню, сразу же трезвел, в чём была причина, Мэтт, конечно не знал, была ли часть эффекта в тех листьях, которые он по памяти добавлял каждый раз пытаясь приготовить варево от похмелья, или всё-таки дело было в ужасной готовке. К слову о памяти, откуда он вообще знал нечто подобное? Старый Мэтт тоже заботился о Томе? Или дело было в чем-то другом?       В общем, готовка была прекращена, как только он почувствовал запах горелого. Что ж, ему стоит меньше уходить в свои мысли пока он готовит. Еда была чуть подгоревшей, и пресной, хотя после он и добавил в неё соли и перца, положения это не исправило. За то бекон получился вкусным и хрустящим. Плюсы определённо были! Хоть и не большие. Ну, это было лучше, чем целое ничего на столе. Но это, в какой-то степени, тоже наводило приятную ностальгию, она была такой непонятной, признаться даже, совсем не естественной Мэтту, что не могло не озадачить его. Слишком мягкая и гладкая, что бы поверить в её существование.       Он снова посмотрел на часы. 8:14 довольно неплохо, на самом деле он хотел бы справиться с завтраком чуть раньше, но он опять блуждал в своих мыслях пытаясь что-то понять. Он быстро вышел из «комнаты» на которой фиолетовым маркером было написано «Мэттью Харгривз (Комната самого сексуального мужчины в мире)» а с низу синим маркером дополнение к громкой подписи «В его мечтах». Мэттью до сих пор помнит как злился на идиота Тома, ведь даже сейчас не мог смыть этот синий фломастер, а менять целую дверь из-за этого, казалось, ни много не мало, не разумным. Для Тома, Мэтт то был готов последние гроши отдать за то, что бы «этот позор убрали с глаз моих долой!». Хотя и сам Харгривз знал, что его черно-глазый приятель, снова бы сделал тоже самое, и могла эта «битва» продолжаться гребаную вечность. Поэтому дверь решили оставить в покое. Чёрт, он снова отвлёкся, почему такие воспоминания приходят на ум так невовремя? Он быстро закрыл дверь на ключ, проверяя пару раз, точно ли всё было заперто.       В коридоре было очень много людей, все были в униформах, как на подбор, каждое действие было идеально сбалансированно, все были шестеренками одного механизма. Слишком идеально, слишком гладко, слишком прекрасно, чтобы таковым быть. Всё это, Мэтта немного раздражало, что-то идеальное вызывало у него неприязнь, чистота, была созвучна с «пустотой» в его голове. И вспоминая старый дом, когда Эдд был рядом, кхм, его комната в общем никогда не была особо чистой. Но сейчас он не мог тащить вещи из любой барахолки за копейки. На выходе рядового обыскивали, так же как и на входе, особенно чательно, чтобы никто ничего не пронес внутрь, лидера это естественно не касалось. Так что барахло тащить он больше не мог, что первые три месяца его очень злило, он даже не мог спать какое-то время. Пустая комната казалась слишком маленькой, в ней было душно, никакой свободы действиям, идеальная пустота, в которой от Мэтта, ничего нет. Словно в ней, он стал меньше, незначительней, ещё более бесполезным чем раньше.       По расписанию, он должен был провести перекличку в одной из групп, новобранцы, самый слабый вид бойцов, превосходят по силе, разве что, детей. Не верится, что когда-то Мэтт был одним из таких солдат. К счастью они легко обучаемы, но сегодня явно не тот день, когда он сможет что-то нормально объяснить. Мэттью, на самом деле, был бы не против сейчас окунуться в тёплую ванну, включить какую нибудь расслабляющую музыку и уснуть прямо там, пока его лёгкие полностью не заполнятся водой, пока его глаза не потеряют блики, а мускулы не ослабнут. Пока по его венам не перестанет циркулировать кровь, а сердце не перестанет биться. Ну, это пока что, именно то, о чём Мэтту стоит переживать меньше всего, все равно, исполнить подобную мечту ему не позволит один из датчиков слежения Торда, что тот внедрил каждому из командиров. Но ладно если бы это были обычные датчики, что раскрывают твоё место положение, они регулярно проверяют жизнеспособность человека. Так что волей не волей, Мэттью бы откачали быстрее бы, чем он бы понял, что тонул. Повеситься было плохим вариантом, во первых, верёвку достать проблематично, хоть она и есть на складе, и её много, нужен пропуск и удостоверение, ведь зачем может понадобится Мэтту, обычная веревка? А во-вторых зацепиться не за что, на потолке люстр нет, встроенные лампочки. Словно в этой тюрьме всё сделано для того, что бы человек не мог себя прикончить в стенах этого здания. Резать вены Мэттью не стал бы, последнее чего он хотел, так это оставить уродливые рубцы ещё и на своём теле. Даже большой синяк на шее не звучал так страшно.       А вообще, это же всё шутка! Он же не идиот, что бы оставлять Тома один на один с ним? Если бы Мэтт знал, как можно было бы победить Торда, найти слабое место, посадить как преступника за решётку, или даже, убить… Ну, на это времени у Мэттью нет! Он всё ещё должен обучить новобранцев, а после, как пушечное мясо, отправить в одну из трех точек, естественно оставаясь где-то в тылу. Не то что бы он считал подобный метод бесчеловечным, но он ему не нравился, и он не про тыл, сам факт того, что он отправлял этих мальчишек на верную смерть, при этом даже глазом не моргнув, заставлял его немного самого себя бояться. Мэттью не должен был быть здесь. Всё это не про него.       Парни стояли в линейку, плечи широко поставлены, все до единого стоят с серьёзными мордами, словно уже понимают, что их ждёт, Харгривз уверен, что большинства из них умрёт в первом же настоящем бою, где правил нет. Мэттью и Том поняли это после первой же битвы, когда чудом остались живы. Эти парни стоят с промытыми мозгами, в которых играет лозунг «Красный лидер заботиться о вас!» но всё это обычная пропаганда для идиотов. Они не представляют на сколько на их жизни плевали, всего лишь инструменты, механизмы с одной функцией — убивать. Это звучит пафосно, слишком наигранно даже в его мыслях, но это так, это жестокая правда, от которой их мозги отказываются, пытаются заполнить пустоту в своих головах, оправдывая все зверства, что совершают они же. Выживают лишь те, кто достаточно умен, что бы здраво оценивать ситуацию. Безумцы, что считают иначе, намного опаснее Тома или Мэтта вместе взятые.       И не важно что говорила его мать, он до сих пор не помнит даже собственных мыслей. Этот день просто обязан быть долгим…

***

      Лето, пора, которую Мэтт ненавидит больше всего. Он даже толком не понимает почему, но палящее солнце точно входит в список ужасных вещей, благо, когда британец ещё жил в Лондоне, пасмурная погода не была для них редкостью. Но сейчас, это просто невыносимо, из-за отсутствия кондиционера в этой огромной столовой, в которой собралось куча людей, в жару в плюс 30°, здесь гребаная общественная баня, или парильня. Все запахи смешиваются в этом хороводе из живых мертвецов. От кого-то разит потом, а этот самый пот смешивается с чьими-то ужасно резкими духами, что пахнут лавандой, и вы не подумайте, Мэттью любит эти цветы, но не когда они сливаются в зловонную смесь, которой можно убивать целые поселения.       И эти люди не виноваты в том, что всё эти запахи смешались. Они все устали за весь день, все они сейчас готовы умереть от собственного запаха, но никто не жалуется, а значит и Мэттью не должен, лучше он поковыряет свой обед, чем продолжит заниматься всякой ерундой, ему с минуты на минуту придётся идти в лабораторию, а он здесь «прохлаждается». За соседним столиком раздаётся чей то писклявый женский голос, это девушка одна из новобранцев, которых обучает его коллега, но почему она решила подсесть к его ребятам? Они уже знакомы? Скорее всего, в конце концов, кто в здравом уме сядет за стол к незнакомцем? — Гэрри, рада тебя видеть, а что с Никком? — девушка кажется удивлённой отсутствию парня. — Я без понятия, этот урод смылся, как только его наш Вождь к себе в кабинет вызвал. — парень за столом в отвращения скривя губы, засовывая похлебку себе в рот. — Странно, он же только год назад сюда попал, чего он такого сделал, что его к себе аж красный Лидер вызвал? — девушка поставила поднос на стол, аккуратно подсаживаясь к парню. — Сам не знаю, я же с ним всегда был, ничего выдающегося этот придурок не делал! Плохого тоже ничего, а теперь, смотрите-ка, сам Вождь к себе на коврик пригласил, какого хрена? — мужчина недовольно цокнул демонстративно отодвинув от себя тарелку с супом. Девушка засуетилась. — Т-ты чего орёшь так? Потише будь, дуралей, а если кто услышит? Проблем не оберешься. — шёпотом сказала она, недостаточно тихо, но в гуле людей их говор стало труднее понять. Парень резко замялся, словно, вспомнив где находиться, огляделся, и поняв, что никто на него не смотрит, с облегчением вздохнул. — Блин, ну вот и зачем его позвали? Ну ты мне скажи? — спросил он, почти в отчаянии. — А если он… Из этих? Ну… Зелёных…- девушка была резко перебита. — Ольга! Ты что несёшь?! Да ты знаешь, что за такую клевету делают? — он хлопнул по столу, от чего парочка зевак вздрогнули и отошли в сторонку. — Да не клевета это, а предположение, сам посуди, припёрся хрен знает откуда, паспорт совсем новенький, всё о базе разнюхать пытается, якобы «для расширения кругозора», ну вот чует моё нутро, врёт он! Как дышит, врёт, а наш Вождь не дурак, и хвать! — девушка показывает движение руками как при захвате врага за шею. — И схватил подонка! — почти победоносно произнесла она.       Мэттью хмыкнул, а она не промах, жаль, что такие таланты здесь, а не у зелёных, это группа сопротивления, черт знает кто ими руководит, но Мэттью это касаться не должно. Он своё дело делает, и ему нормально. Но насчёт парня, о котором она говорит, Никк, кажется, хреновый из него шпион вышел, Торд его ещё в самом начале раскусил, специально дезинформацию всей его группе давал, а этот Никк, как ребёнок ел всё, что ему предложат, от чего зелёные понесли колоссальные потери. И вот сейчас, Торд всё-таки решил избавиться от него, скорее всего, из-за ненадобности. Но честно говоря, Джинджер больше волнуется о себе, если этот уоод вызовет его во время пытки, это день станет еще хуже. Он посмотрел на красный стену, на ней был плакат с надоедливым лозунгом «Красный Вождь заботиться о вас! " пытки в эту заботу тоже входят? Тогда Мэтт предпочитает быть мёртвым.       Тихое постукивание по столу отвлекает мужчину, он смотрит на источник звука, это Каспер, ага призрак, не смешная шутка мы все это знаем. Каспер — коллега Мэтта, он скорее учёный, от чего Харгривзу с ним намного комфортные и интереснее находиться, все эти склянки, баночки, всё это действительно заставляет Мэтта покрываться мурашками в предвкушении чего-то интересного, быть учёным для Мэттью, всё равно, что быть богом, хотя, наверное робототехника должна быть на том же месте, но у него это дело совершенно ничего не вызывает, даже отголоска каких-нибудь чувств.       Наука — это, что-то действительно особенное, что-то, что можно считать магией, все эти банки, склянки, микроскопы, всё! Вызывает у Мэтта приятную, немного щекочущую ностальгию, словно он сам, этими руками, когда то работал с ними, экспериментировал, совмещал ДНК, создавал монстров самых разных уровней, каждую секунду познавая мир больше и больше. К слову о монстрах.       Том, является одним из таких существ, что делает его ещё более полезным инструментом в битве, но большинство людей попросту не выживают после бесчеловечных экспериментов, что проводят Каспер и его команда. Мэттью бы назвал их бесчеловечными ублюдками не знай он подробностей. На самом деле, большинство из них, работают для создания новых лекарств, большинство из которых являются довольно полезными и качественными, но загвоздка в одном, для этих лекарств как раз таки и нужны монстры, без их изменённого ДНК, большинство полезных и важных медикаментов как: Тиберсола, таблетка которая позволяет отрубленным и ампутированным конечностям снова регенерировать, станет бесполезной. Потому, Мэттью относиться к ним лояльно, эти учёные в любом случае не безумные гении или что-то в этом роде. Мэттью на это по крайней мере надеяться. — Что ты здесь делаешь? — вопрос как обычно в лоб, но разговаривать они просто так никогда бы и не стали, у них не такие близкие отношения. — Вопрос с подвохом? Разве ты не видишь? — Рыжий посмотрел на свой обед, а после на мужчину с пепельно белыми волосами. Насколько Мэттью знает, это седина, его знакомый явно пережил не лучшие времена, хотя, каждый день наблюдая за неуправляемыми чудовищами, не только седым можно стать… — Ты в курсе, что кое кто ждёт тебя? — — Ага.- — Так чего не идёшь? Жить расхотелось? — — Ну, таймера вроде нет… И на тебе взрывчатке не наблюдаю… — — Чт… Не важно, я недавно разговаривал с Великим Вождём, он попросил меня, что бы я привёл тебя к нему. — ого, теперь его нужно называть… Так? Фу… — Звучит, как дерьмовое оправдание для того, что бы подсесть за мой стол. — Задумавшись ответил мужчина. — Не идиотничай, ты знаешь, что мне, будет, если я не выполню его приказ. — Мэттью тяжело вздохнул потягиваясь за столом. — Ладно, хорошо, пошли. Боже, он даст мне хотя бы поесть нормально? Что за… — люди вокруг переглянулись меж собой, рассматривая Мэтта со всех сторон. Стало неуютно, и тесно, словно его заперли в душной и пустой комнате один на один с его самым страшным кошмаром. Темнотой.