***
События понеслись вскачь, да причём так резко, что я едва не решился откатиться на максимальный срок назад, дабы успеть так или иначе в них поучаствовать. К счастью, всё разрешилось благополучно. Хотя… благополучно ли? На Эйриса совершили покушение. О, это была новость, всколыхнувшая Семь Королевств. Кто-то откровенно жалел, что оно провалилось, причём жалел всерьёз, кто-то готовился к восстаниям, начиная собирать армии. Такие люди были даже в нашем регионе. Вот только мы готовились не к войне, а к набегам… На остров «Светлый» направился хороший такой отряд усиления из трёх тысяч солдат, дабы избежать новых налётов железнорождённых, если такое произойдёт. Логичная и правильная вещь. Успешно отстроенные корабли были отправлены в гавань Ланниспорта, под хорошую защиту. Их было слишком мало, чтобы сдержать удар островитян, вздумай они напасть всерьёз. Да и по границам — на усиление — были направлены бойцы, перекрывая основные направления возможных ударов: Речную, Золотую и Морскую дороги. Что же случилось в столице? Когда я читал донесения, то не верил своим глазам, однако вскоре, благодаря агентам в Королевской Гавани, а также некоторым столичным рыцарям, принявшим мою религию, а потому сообщающим все нужные сведения, узнал подробности. Ну и Тайвин потом ещё приехал на Запад — это позволило окончательно составить общую картину. Произошёл неудачный заговор Малого совета, который организовали мастер над шептунами, мастер над монетой и мастер над законом. Целью, само собой, был захват власти и управление страной от лица принца Рейгара Таргариена, которого бы быстро короновали. Разумеется, реальной власти у малолетнего короля при этом не было бы и страна начала бы плясать под дудку кукловодов. Также заговорщики хотели ослабления налогового бремени и получения ряда привилегий, наподобие дорнийских. Как разузнал Тайвин, «в помощь организации заговора» советники получили огромную сумму в золоте от ряда купеческих гильдий Вольных городов и некоторых вестеросских домов. Очень уж им хотелось продолжить торговлю по старым ценам и пошлинам, а ещё — по возможности — избежать будущих войн, которые неадекватный Эйрис очень уж полюбил проводить. Сейчас королевские дознаватели поднимают подробности и выносят смертные приговоры. Точнее… приговор им уже вынесен заочно, так что палачи выбивают лишь имена. И чувствуется… ушлые люди уже записывают излишки, чтобы под шумок устранить своих соперников. А прокололись заговорщики… не скажу, что по-глупому, но всё равно, словно неудачники. Советникам нужен был контроль над малолетним принцем, который решено было получить через его мать. Беременная в очередной раз Рейлла, которая по-прежнему была заперта в Твердыне Мейгора, показалась им окончательно сломанной женщиной, что согласится на любые условия, лишь бы изменить собственное положение. И вот к ней начали приходить «на разговор», в то время как подкупленные септы и охраняющая покои стража просто покидали свой пост. Рейлла согласилась на условия заговорщиков, прекрасно разыграв из себя именно ту, кого они и хотели бы увидеть. Готовую на всё, чтобы прекратить этот «конвейер постоянных родов» и отвратительного отношения брата-мужа. Вот только королева не была абсолютным новичком в дворцовой жизни, а потому у неё были собственные верные слуги, через которых женщина передала письмо Тайвину. Почему ему и как она определила, что Ланнистер не участвует в заговоре? Всё очень просто, ведь заговорщики хотели заполучить ещё и место десницы, что явно исключало участие в операции Хранителя Запада. А мужу она просто не могла довериться, что очень показательно. Даже Рейлла уже не сомневалась в том, что король безумен. Кстати говоря, забавный момент: советники решились убить Таргариена, но побоялись убить Тайвина. Вот что значит репутация… Получив письмо и сведения от королевы, Ланнистер развил бурную активность, почти сразу задержав весь Малый совет и начав вести допрос их слуг и личных стражников. Именно их людей, а не самих заговорщиков. Ведь не имел железных гарантий их вины и не мог позволить себе рисковать. Был бы при нём я, то смог бы заняться дознанием абсолютно всех, потом просто откатившись во времени, но даже без меня Тайвину хватило сведений. Подробности стали вскрываться одна за другой, и постепенно разрозненные штрихи собирались в общую картину. Очень кстати на неё наложилась и ситуация под Ступенями… Кстати да, что же там с восстанием? Каковы итоги войны? О, их очень хорошо характеризует перехваченное моими разведчиками письмо из Речных земель в Королевскую Гавань, одному из сидящих там лордов. Не из совета и не слишком важного, но находящегося среди придворных. Тоже весьма приличное положение, к слову. Благо что был он речником, потому что допусти подобные проблемы кто-то из наших, западных лордов, казнил бы немедля. «Доброго здоровья вам, господин лорд Уиллам. С печалью гляжу, что вы совсем нас позабыли и забросили, уже три года как в родные владения не наведывались, в крипту фамильную к батюшке своему не ходили. Прошлым летом какие-то дурни прохожие замóк с неё сорвали и на ночлег там встали. Так я, как управляющий, замóк новый навесил и бесчинства все убрал. Слугу вашего, пропащего, про которого вы изволили интересоваться прошлым письмом, мы видали, но где он, не ведаем. Приехал, глянул презрительно так, молвил что-то сквозь зубы, собрал подать для вас, съел задаром целого гуся в кабаке, прыгнул на коня и умчал. Если и пропал он где-то на дороге, так мы к этому отношения никакого не имеем. И без пропащих чужаков у нас несчастья сплошные. Седьмого дня коровы все порченым овсом потравились, треть стада выходили, а остальные издохли. Пекарь наш, по хмельной дурости, решил в пищу мясо их попробовать, да от заворота кишок помер в муках. На Шутовском Броде мастерскую новую поставили, выше по ручью, так стали сливать туда какую-то гадость, отчего на ручей хворь напала: от воды тухлым яйцом воняет, скотина ту воду не пьёт. А в ближний колодец, на перекрёстке, какой-то душегуб туши дохлых псов накидал, и мы его закопали. Так и гибнет оставшийся скот, от жажды. Не иначе специально нам пакостят, как могут. Потому что неспроста всё происходит. Душат нас, лорд Уиллам. И людишки в лесу заповедном вашем, Уилламском, пропадают. Лесорубы видели, патруль конный будто бы проезжал, спешивались, бродили по округам. Подходить наши побоялись, издалека смотрели. На разбойников не похожи, но Семеро лишь ведают, кто это и что там забыли. Может, дезертиры, а может — налёт от соседей. Но быстро разузнали, что лагерь там у них. Прячутся, вестимо. Может от службы бегут, чтобы на Ступени не сослали, а может и сами бандитствовать захотели. Наверняка они слугу вашего пропащего и перехватили, подати забрали, да замучили его там же. А вы с нас спрашиваете, будто бы подозреваете в чём. Будто бы мы можем честного человека разбойно убить и обобрать. Обидно, господин Уиллам. Не трогали мы вашего слугу, а если бы и тронули, так он всё равно дерьмо человек был, надменный и злой. А нам жрать и пить нечего, и людишки пропадают. Вот вы бы, вместо того, чтобы в столице сидеть и при дворе служить, лучше бы вернулись домой и нас сберегли, и еды бы привезли, раз у вас, как господина, золото водится. Потому как, кроме вас, защитить нас некому. Городские только рекрутов и провизию на войну забирают, на иное ихних полномочий нет. Парней, которых они забирают, провожают всей деревней, как на погост. Потому как пока ни один в родное поселение не вернулся. Погибаем. Так что по правде говорю вам, лорд Уиллам — нельзя так больше жить, но и умирать в таком паскудстве мы не можем. Потому сговорились мы с соседями на новолуние жечь лес ваш, заповедный, Уилламский, в котором разбойники завелись. Окружим, запалим кольцом и выкурим всех, кто по наши души явился. И не страшно нам, что этот лес — заповедный, и в вашем владении, и дичь там стрелять нельзя никому, и ходить туда нельзя, и рубить дрова там нельзя, и вы, конечно, очень злы будете, что мы ваш лес фамильный жжём. Потому как мы и так уже, и дрова рубим, и дичь стреляем, ибо жрать нам нечего и обогреться нечем. И людишек наших таскать лесной братии разбойной не позволим. Если хотите — так приезжайте и казните меня, всех нас казните, а только мы терпеть более не будем, вот так! С низким поклоном, управляющий деревни Виксолы, господину лорду Уилламу». Что это значит? Херово положение на Речных землях, вот что это значит. Хорошо… для нас. А Ступени… мы проиграли. Точнее… победой это точно назвать было нельзя. Мастер над законом, Олов Линдерли, держал своих рыцарей до последнего, пока армия Бракена не была практически полностью обескровлена. И лишь тогда, когда жалкие горстки оставались на улицах штурмуемого города, пошёл в наступление, добивая Слотстер и захватывая его ценой практически всех остатков. Но даже это не слишком помогло, ведь его владыка — Риштерд Френес — вместе с наёмниками и частью своих людей попросту сбежал по морю. Нашей армии достались разбитые стены и догорающие остовы. Да, они заставили врага отступить, при этом лишившись всей армии. Всё! Конец! Войск, можно считать, попросту не было. Осталась лишь очередная отметка в канцелярии Королевской Гавани напротив десятков и сотен фамилий рыцарей с лордами и маленькая приписка внизу с общим количеством погибших солдат. Это происшествие оказалось частью интриги, ради которой тормозились подкрепления, пропадало золото и искусственно ухудшалось положение армии на фронте. На волне негатива лордов от провальной войны «дворцовый переворот» должен был получить большую поддержку. Когда же новый Малый совет, заполучивший абсолютную власть, отменил бы завышенные пошлины и налоги, то на них и вовсе стали бы молиться. В принципе план был не лишён смысла, являлся достаточно простым и вполне мог сработать. А главное — династия Таргариенов не прервалась бы, ведь оставалось аж двое живых представителей. Но не получилось. Рейлла осталась верна своему мужу. Ублюдок явно не заслужил такой супруги. Сам король, узнав подробности, долгое время ходил как в воду опущенный. Несмотря на все его старания, проглядел заговор! Да причём не ожидаемый, от Тайвина, а от, казалось бы, верных соратников! Это даже вызвало небольшое потепление отношений между Таргариеном и Ланнистером, но не вернуло прежней дружбы. Тем временем оставшиеся на Ступенях остатки войск были отозваны в Дорн — на ближайших кораблях, а об островах все забыли. Не до них стало Эйрису, ой не до них. Тайвин же изначально был против этой войны, так что, можно сказать, свою независимость регион отстоял. Пусть и с «помощью» Малого совета. Вот только… если бы не кретин на троне, то у страны было бы полноценное новое «королевство», однако — нет. Сколько же по итогу на той войне погибло людей? Если считать с обеих сторон, то поболее сотни тысяч, это уж точно. Так стоило ли оставлять такого никчёмного короля в живых? Я так не считаю и, пожалуй, больше расстроен, чем рад неудачному покушению. Надо подготовить план по его устранению. Если Таргариен попытается отмочить столь же глупый поступок, то плевать на канон и последствия, буду убирать его всеми способами и средствами. Проблемы от его жизни могут быть хуже, чем проблемы от смерти. А канон… не стоит он того! Да и всё равно я уже достаточно изменил событий, чтобы он не случился так, как произошло в известной мне истории… Впрочем, кое-что хорошее всё-таки было. Налоги снизили до прежнего уровня, как и пошлины, и все остальные поборы. Лорды вроде как вздохнули спокойно, но вот объяснение по поводу потери армии и неудач в войне было принято скептично. И я их понимаю. Извинения, что твои друзья, братья и остальные люди погибли просто потому, что «так надо было заговорщикам», мало чего стоили. Очередная куча дерьма, ознаменовавшая правление Таргариена. Сколько ещё таких будет? Как по мне, лишь десница удерживал регионы в покое. Его своевременные и чёткие решения в той или иной ситуации позволяли кретину Эйрису оставаться на плаву. Один только факт молниеносного разбирательства с проблемами заговора чего стоил. Здраво подумав, я решил, что не буду откатываться. Влезать в проблему, которую и без меня успешно решили? Нет, спасибо. Глядишь, подобное ещё и к плюсам каким-либо приведёт. Хотя… пока что мне кажется — скорее наоборот. Например, Эйрис начал обновлять Малый совет, что в принципе логично, ведь трое его членов себя дискредитировали. Но теперь он окончательно прекратил доверять своим советникам, воспринимая их решения как те, которые ухудшат положение королевства, а не наоборот. Особое подозрение имелось к мастеру над шептунами, ведь в нормальной ситуации тот бы донёс ему о заговоре заранее, а потому… король «выписал» себе из Пентоса Вариса. Этот человек был достаточно известен в узких кругах. Он уже успел сделать себе имя, и про него говорили так: «Если нужно что-то узнать, обращайся к Пауку». Вот и пошли знакомые персонажи! Евнух был ещё молод, ему было около тридцати лет, но точной информацией о нём мало кто владел. Лично я даже не слышал об этом человеке, когда «гостил» в Вольном городе после уничтожения кхаласара Бхарбо, а вот он обо мне явно успел навести справки. Хех… будет интересно его допросить. Уверен, в этих напудренных руках хранится множество ценных сведений. Тщательно расписал всем своим агентам (что в столице, что в остальных регионах) письма, дабы были настороже, особенно следя за немыми детьми, ведь, как помнил из канона, Варис работал через них. Едва прибыв в Королевскую Гавань, Паук начал создавать свою сеть, на что король щедро выделил ему золота. Мне почти сразу сообщили о тратах чуть ли не трёхсот тысяч золотых, но, как оказалось, оно того стоило. Евнух ударными темпами плёл паутину, извещая Эйриса о событиях не только в ближайших землях, но и отдалённых регионах. При этом Варис не рвал свои связи с Пентосом и другими Вольными городами, постепенно превращаясь в самого информированного человека на обоих континентах… Очень опасно! Как мне доложили, вместе с ним прибыла и группа достаточно известных убийц из Вольных городов. Профессионалы кинжала и скрытности, собирающиеся «взять контроль над столицей». Когда несколько моих агентов бесследно пропало, пришлось откатываться на максимальный срок в прошлое и отправлять им новые письма, чтобы люди убирались из города подальше. Потеря времени того стоила, я смог защитить всех своих шпионов, оставив лишь косвенные следы их присутствия. Теперь надо бы завести новых… а ещё позаботиться, чтобы мне не начали отправлять дезинформацию. Ещё надо «укрепить» защиту замка и города… Никогда бы не подумал, что могу наткнуться на убийц! Точнее — на скрытных убийц. Будто ассасины из одной известной вселенной… Бр-р! Стража была проинструктирована, а Бейро и Демей получили задание разработать системы, которые не позволят проникнуть в «Небесный Щит» посторонним. Я же, в свою очередь, начал подготавливать внедрение новых шпионов, с более продуманной «легендой», большая часть которых даже не была из западных земель. К счастью, у меня такие были. И я даже мог быть в них по большей части уверен. Опять сыграла на руку религия, которая начала приносить свои «дивиденды». Я набрал фанатиков с границ Простора, а также из других регионов. Некоторые из них были преданы до такой степени, что готовы и на костёр идти с моим именем на устах. Так и знал, что подобные люди пригодятся! Их «легенды» тщательно подготавливались, проверялись и заучивались. Потом люди «переезжали» и находили себе место в Королевской Гавани либо иных крупных городах. В отличие от Вариса, я хоть и имел меньшие финансы — намного меньшие! — но «работал» здесь гораздо дольше и тщательнее. А ещё владел мистической силой, которая позволяла моим агентам выкручиваться из, казалось бы, безвыходных ситуаций. Из-за деятельности Паука в Красном Замке стало на редкость тихо, ведь говорить что-то плохое про короля оказалось чревато. Теперь каждый рисковал как минимум своим языком. Но чаще всего таких просто казнили. Эйрис начал привечать всех осведомителей, плюя на то, надёжны получаемые сведения или нет. Более того — он щедро награждал за эту информацию! Когда поступал донос, то голова катилась с плеч, особенно когда под долгими пытками люди «признавались» в преступлении. Чертовски логично! Сразу повеяло «родной» средневековой инквизицией и охотой на ведьм. Да что уж там, король начал подозревать даже собственного сына, который после неудачного заговора проявил интерес к оружию. В чём-то я его понимаю. Наверняка мальчишка посчитал, что имей он «силу», то сумел бы всех победить и защитить родителей. Ну, во всяком случае мать. Про отца он вряд ли думает положительно, хотя чужая душа — потёмки. Может, принц изо всех сил любит этого безумного психопата. По поводу же обучения… Ну, оно и давно пора: двенадцать лет ему, как-никак. Поглядим, как его мастерство будет проявляться, ведь, по-хорошему, учиться ратному делу нужно было раньше, а возраст свой он, откровенно говоря, просрал. А ведь в каноне расхваливали его навыки… хм… Либо он тогда начал заниматься раньше, либо ему хватило даже этого времени, либо… его умения безбожно нахваливали, в то время как они не соответствовали истине. Поглядим, что окажется правдой. Из последнего, что я узнал после полной — временной, как я надеюсь! — пропажи моих шпионов из Королевской Гавани, Рейгар начал больше времени проводить в общении с королевской армией и офицерами Королевских Земель. Пожалуй… перспективно. Может, там его мозги сформируются иначе и он не бросит Семь Королевств ради «Северной волчицы»? Тем временем Малый совет, несмотря на замену его рядов, продолжало лихорадить. Доказательства возможного предательства экстренно искались под всех и каждого. Мастера над законом, Олова Линдерли, взяли под стражу прямо на Ступенях. Говорят, выжившие бойцы из армии Бракена собирались его казнить собственноручно, но решено было «доставить ублюдка на суд». Кстати говоря, забавный факт: мне доложили, что некоторые выжившие в той мясорубке… начали молиться «Небесному Клинку». Ха-ха-ха! Что «лишь благодаря этому» они и спаслись! Чушь редкостная, но… приятно. Маленькая положительная новость — на фоне происходящего. Не знаю уж, как у солдат шёл тот злосчастный штурм, но, видимо, было по-настоящему туго. Впрочем, не об этом речь. В столице люди слетали с должностей по малейшему поводу, и я даже порадовался, что не попал в тот вертеп. А присутствуй я там как «мастер» чего-нибудь? Точно не обошёлся бы без проверок! Нет уж, предпочту «стабильно» работать, а не выкручиваться на каждом шагу, спасаясь от дознавателей. Между прочим, пострадало большое количество именно людей с Запада, которых массово снимали с занимаемых должностей. Да, многие из них получили должность благодаря протекторату и продвижению Тайвина, но это не делает их некомпетентными! Ланнистер не тот человек, который будет поручать дело абсолютно никчёмному специалисту. Впрочем, что я там говорил? «Потепление отношений» между королём и десницей? Забудьте! Если оно и было, то продлилось рекордно мало и было буквально не замечено на общем фоне. По слухам, начальника охраны Хранителя Запада, Илина Пейна, пытали четыре дня и лишили языка за то, что он якобы трепал, будто королевством правит Ланнистер, а не Таргариен. А донос совершили новые «пташки» Паука. М-м… бороться с ним на этом поле, особенно в столице, будет трудно, но… что может «Паук» против «Бога»? Будет интересно помериться с ним «силой», но это произойдёт явно не сейчас. Я ещё не готов! Люди только собираются внедряться в Королевскую Гавань. И у меня стройка, в конце-то концов, на носу! Второе кольцо Новиграда, когда я получил прежние финансовые возможности, шло просто замечательно. Даже несмотря на найм дополнительных рабочих рук, я всё равно выходил в приличный плюс. К тому же каждый следующий день «развития города» играл мне на руку. Всё больше подмастерий выходило от моих ремесленников полноценными специалистами, получая свои мастерские; всё больше новых предприятий и заведений открывалось в городе; прибывали новые люди, торговцы… Товарооборот, по скромным подсчётам, достиг почти пятой части Ланниспорта, не считая его порта, конечно же. А потому денег хватало, но они не лежали без дела, а щедро вливались обратно, улучшая экономику. Опытные строители справлялись без серьёзных косяков, которые я тем не менее регулярно откатывал: обвалы, разрушения, порченые материалы, травмы и прочее старательно мною предотвращались, отчего моя фигура обретала статус небожителя не только у солдат и обычных работяг, но и у высшего света. Слишком много и часто говорили об этом, чтобы у «верхушки» не возникало вопросов. Конечно, это было не так быстро, как я хотел, но тут обо мне говорят чиновники, здесь — глава гильдии купцов, там — начальник артели строителей, чуть дальше — простой трактирщик… И все утверждают, что я не обычный человек, а владеющий способностями! Приятно, чёрт бы их побрал… Или правильнее будет «Неведомый бы их побрал»? А, да какая разница? И хоть, общаясь с высшим светом, я отмахивался от таких вопросов по поводу собственного возвеличивания, но через какое-то время они набирали критическую массу, и даже лорды принимались задумываться, понемногу начиная смотреть на меня иначе. И речь сейчас не про моих вассалов, которые давно успели увидеть всё своими глазами. Я говорю про весь Запад. Нет-нет да и заметит кто-то из новеньких аристократов очередное «чудо», которые я перестал так сильно скрывать. Нет смысла, ведь я прикрыт со всех сторон, не считая короля, конечно же. Но этот безумец и так мог попытаться выкинуть любой фортель. И плевать ему, буду я «чудотворцем» или нет. Так что прятать мистику я прекратил. Главное, что «отмылся» от магии, с которой мог бы отождествляться, начни работать «с нуля». Теперь это от божественного, то есть хорошо, а не плохо. Угу… за этим — в это время — нужно пристально следить. Но когда все говорят про бога, то говорить про магию уже как-то… неправильно? А люди — хоть знать, хоть чернь — крайне сильно зависят от общественного мнения! Я, собственно, всю эту фишку с «божественным» и стал поддерживать по большей части, чтобы не обвинили в колдовстве. Но регулярное появление на публике, правильно выбранный образ, честность и порядочность, а также хорошая репутация — как среди низших слоёв населения, так и среди высших — делали своё дело. Мои дети, например, которыми я уже начал называть всех троих — Дию, Арона и Серсею, — просто обожали наблюдать, как я откатывал время для ран и травм. Сын однажды даже специально порезал себя ножом. Получил потом, правда, по заднице как следует вместе с лекцией, что «божественные силы» не работают, если использовать их ради корысти. На этот счёт рассказал ему, как и прилетевшей и улёгшейся под бок юной блондинке, поучительную историю, вытащив из памяти и переиначив на «современный лад». Серсея, между прочим, потом регулярно посмеивалась над Ароном, да достаточно долго, чуть до драки дело не дошло. Всё же друг друга они не слишком полюбили, даже несмотря на все мои старания. Но… дети ведь ещё? Станут постарше, объявлю про «будущий брак», так что пусть начинают готовиться, хе-хе. А по поводу своей «паствы» долгое время думал, следует ли написать какой-то свод правил или обходиться без них? Плюсы и минусы есть у каждого варианта, ведь если я укажу «что-то», а потом жизнь или ситуация изменятся, то… уже не получится так просто искоренить подобный настрой. В общем, пока буду без рукописного подтверждения. И так паломники приходят регулярно, так что я на словах могу рассказать, что да как. К тому же в храме своём раз в несколько дней регулярно выступаю, не только с речью да проповедью, больше похожей на современную мотивационную систему по типу «Поверь в себя», но и отвечаю на вопросы прихожан. Рассказываю, «как правильно жить». Имею ли я на это право? Здесь и сейчас — да. Я их хозяин — по закону и по правилам этого мира. А раз так, ежели в любом случае ответственность ляжет на меня, то я дам людям то, чего они хотят. Пусть счастливо живут и работают, а не мучаются неизвестностью, погибая в канаве от голода и холода. Даю не только работу, крышу над головой и кусок хлеба, но и покой для души. Хорошо ещё, что новиградский «Небесный храм» был достаточно большой, но даже так всех желающих не вмещал. А в будущем явно буду их перестраивать, благо что храмовая площадь при нём была крайне широка. Заранее ведь предполагал такой момент, хе-хе. Впрочем, сейчас в Новиграде уже планируется постройка ещё одного храма. А также второго — в Ланниспорте — и пары маленьких в самых крупных деревнях и поселениях, расположенных на другом конце Запада, ближе к югу и Простору. А ещё у меня есть планы на Королевскую Гавань… Нужно будет только правильно всё организовать и договориться с Верховным Септоном и его священным советом.***
Когда Тайвин вернулся в Утёс, к нему на встречу поехал не только я, но и, наверное, половина местных лордов. Только у меня в вопросе первоочередного «доступа к телу» был ряд преимуществ. Как минимум я взял с собой его дочь. За два года вдали от дома пятилетняя девочка успела позабыть родителей, но быстро их вспомнила, как и собственного брата. Радости было много, но, к моему облегчению, я заметил, что общих тем с Джейме у неё стало крайне мало. Слишком уж в разной обстановке и правилах шёл их рост. Юную львицу я воспитывал на перспективу, не как будущую королеву или леди, а больше с учётом переложенных на это время современных мне систем образования, которые сумел вспомнить, пытаясь научить думать головой и надеяться в первую очередь на саму себя. У неё, как и у всех прочих детей Небесного Щита, были даже физические тренировки, хоть и из разряда «общеукрепляющих». Но пока есть лишняя энергия, пусть лучше приносят пользу телу, чем бессмысленно бегают. Отрядил на это сира Гаррена Диргена, одного из моих офицеров, которого назначил мастером над оружием замка. Заодно и обучение искусству боя для Арона будет проводить. Офицер этот не был «мастером клинка», не был он и особо выдающимся знатоком тактики и стратегии, но… он умел объяснять. Как же хорошо мужчина умел мотивировать и побуждать на действие! Став свидетелем его речи перед строем солдат, я сразу понял, что он мне ещё понадобится. «Взял на карандаш», так сказать. Вот и пригодился. Кому, как не новому поколению, нужны будут такие слова? Если же понадобится показать «мастер-класс» именно по бою, то к распоряжению Диргена все мои солдаты и рыцари. Пусть берёт любого. Джейме же рос типичным «наследником своего дома». Это не плохо, подобное для средневековья абсолютная норма, и в такой форме обучаются почти все дети лордов. Ему как первенцу мужского пола предоставляли все необходимые знания, вот только эти люди ещё банально не осознавали, сколь многому нужно научить ребёнка, чтобы расширить его кругозор на максимум. Средневековые учителя не видели предела, а потому загружали детей менее чем на десять процентов от всех возможностей их памяти. А высокое положение их ученика не позволяло хоть к чему-то принуждать. Вот и занимались лишь тогда, когда сам Джейме проявлял желание либо получал нагоняй от родителей или дяди. То есть нечасто. Отсутствие же не то что высокой, но хоть какой-то нагрузки я хорошо заметил, когда занимался Дией. Тогда на руку, правда, больше сыграл факт наличия нескольких учителей. Каждый из них стремился донести нужный ему предмет, ради которого его и наняли, не видя всей системы целиком. И девочка справлялась! Она обучалась у трёх-пяти человек за день и успевала делать все их задания. Это… словно обычное обучение в современной школе! И подобное казалось и мне, и ей абсолютно нормальным явлением. Гораздо позже, уже когда начал намного активнее общаться со своими вассалами, понял, что «перегрузил» девочку более чем в пять раз. Аха-ха-ха! И ничего, всё освоила. А я ведь ещё думал, что многовато у неё свободного времени остаётся… Эх, стоит только вспомнить современные школы и домашние задания, на которые, бывало, уходил реально целый день. А в это время, если убрать факт физической нагрузки, «уроки» проводятся одним мейстером раз в несколько дней, на пару часов. М-м… неплохо-неплохо. Вот и вышло, что Джейме только начали обучать каким-то навыкам, и эти уроки не были пацану интересны. Даже логично, ведь это «скучно», а энергия так и требует заняться чем-то более активным. Скорее всего, это и было тем фактором, из-за которого многие лорды вырастают теми ещё бездарями. Впрочем, наследникам обычно, так или иначе, необходимые знания доносят. Кому из-под палки, а кто просто осознаёт, что по-другому банально не выживет. Тайвин, например, явно тянулся к знаниям сам. А Роберт Баратеон, насколько помню по канону — где его детство хоть и кое-как, но освещалось, — плевал на все знания с высокой колокольни, проводя своё время на плацу и крутя молотом. Отличным королём стал! Сарказм, ежели что… Ну да ладно, отвлёкся… Джейме — в отличие от Серсеи, которая, как и мой сын, полюбила изучать новое, которое я старался доносить с как можно более интересной стороны, — обожал носиться по огромному замку, по мелочи пакостить солдатам и слугам, а также изображать из себя «лорда», верховодя над местными мальчишками и собственной свитой. Много времени проводил с рыцарями и дядей — Герионом Ланнистером, шестнадцатилетним обалдуем, который обожал шутки и уже успел перепробовать самые разные формы развлечений. Несколько раз мои люди, из которых состояла приличная часть Алых Плащей в Ланниспорте, вытаскивали Гериона из притонов, где он укуривался гашишем и миррским лотосом, а потом развлекался с продажными женщинами и мужчинами. Про «обычную» выпивку и говорить было нечего. Сейчас, пользуясь заключением мира со Ступенями и Вольными городами, он собирался отправиться «в путешествие», и юный Джейме грезил тем, что поплывёт вместе с ним. — Брат, но он же отвратителен, — морщилась златокудрая девочка, — ему шестнадцать, а он ещё даже не рыцарь, всё ещё оруженосец, вдобавок постоянно попадает в неприятности. Отец и Арвинд говорят… — Это весело! — перебил её Джейме, — а знаешь, что дядя сделал вчера, когда ты ушла спать? В общем, Герион — это местный шут, но из разряда «мирных». Тем не менее я бы не стал подпускать его к воспитанию своего молодого поколения. Да и в целом странно, как такая личность вообще умудрилась сформироваться в Утёсе? На него было всем плевать и шутками он привлекал к себе внимание? Может быть… Я был рад, что Серсея не слишком положительно восприняла его, как и выходки своего брата. И нет, я не хотел специально её ссорить с родственниками, просто нужно делать грамотные выводы, на кого стоит равняться, а на кого нет. В данный момент это у неё получается интуитивно, но эта самая интуиция появляется не на пустом месте, а от привитых ценностей. Это как в современном мире, где девушка интуитивно понимает, что ей не следует одной гулять по ночам, что стоит опасаться пьяных компаний, что не нужно оставлять свои напитки в людных местах без присмотра и так далее и тому подобное. Так и здесь. Я смог за эти пару лет донести до Серсеи, как и до остальных своих подопечных, часть подобных принципов. В частности теперь её точно не заинтересует пустая бравада и пьяные «смешные» выходки, как от того же Гериона. Тайвину, кстати говоря, такое поведение пришлось по нраву, ведь он не любил своего младшего брата как раз таки за его поступки. Впрочем, Хранитель Запада вообще мало кого любил. — Будет следующий сын, отдам тебе в оруженосцы, — усмехнулся он, хлопнув меня по плечу, — не знаю, как ты смог этого добиться, но если моя дочь и дальше будет столь же самостоятельной и умной, то… считай, что твоему наследнику повезло. Столь надёжной опоры себе он найти уже не сможет. — Взгляд Тайвина устремился мимо меня, он задумался. — Честно скажу, Арвинд, не будь у меня этого договора, выдал бы её замуж за Рейгара да сделал королевой, — чуть криво улыбается Верховный Лорд. Улыбка на лице этого человека была большой редкостью, и показывал Ланнистер её только «среди своих». Ценно! — У тебя не получилось бы, — делаю глоток ягодного отвара, — Эйрис отказал бы тебе. Мужчина прищурился. — Ты… видел это? — Он колебался, что было хорошо заметно, но слишком много чудес происходило вокруг меня, дабы просто отмахиваться от них. — «Ты хороший и ценный слуга, Тайвин. Но не более того. А где видано, чтобы король отдавал наследника за дочь слуги?» — произнесена фраза была с явно ощущаемым подражанием речи короля. Получилось неожиданно похоже, да так сильно, что Ланнистер вздрогнул, будто бы на миг увидел Эйриса на моём месте. — Похоже на него, — мотнул грандлорд головой, — даже очень… — Его руки крепко сжали кубок, но тот был медным, так что смог сдержать давление. — Тогда хорошо, что мне удалось избежать очередного унижения. Их и так было слишком много. Лев Запада нахмурился. Настроение Тайвина явно было испорчено, но с этим ничего нельзя было поделать. Я и так не стал рассказывать ему, что следующего его сына я вряд ли смогу взять в оруженосцы. Из Тириона получился бы отвратительный рыцарь. Эту новость я поведаю позже, когда факт беременности Джоанны станет явным. Быть может, это случится именно в этот его приезд? Я не знаю — до таких мелочей эту вселенную никогда не изучал. Тем не менее, когда пир по случаю возвращения Хранителя Запада был проведён и большая часть гостей успешно разъехалась, начали решаться более серьёзные вопросы, которых, как и всегда, накопилось изрядно. Обычно мы с Киваном, Тигеттом и редко когда присоединявшимся — скорее поиздеваться и позубоскалить — Герионом разбирались со всеми делами сами. Но раз уж приехал Тайвин, то все проблемы были отложены, ожидая именно его. Разумеется, тут была не только повседневная рутина, с которой спокойно справлялась та же побочная ветвь Ланнистеров. Были глобальные задачи, например по завершению стройки дорог, которые были отменены Эйрисом на время восстания Ступеней. Вот только у нас, на Западе, плату за работу и материалы возложил на себя Тайвин, не позволяя строительству и ремонту останавливаться. Также — на ознакомление — подсунул Верховному Лорду проект банка, уже существенно дополненный, разросшийся конкретными деталями и подробностями. Много же я времени на него убил… к счастью, этого ресурса у меня было в избытке. Логично, что к банку был проявлен повышенный интерес. — Недаром Браавос столь могуществен, — произнёс тогда Хранитель Запада, — банк во многом помог ему с этим. Стать его заменой, хотя бы на землях Вестероса, будет очень много стоить, — бросил он на меня серьёзный взгляд, — а также банк будет требовать высочайшего контроля и огромных финансовых затрат. — Если в Эссосе есть Железный банк, то у нас будет Золотой, — кладу я ногу на ногу, откидываясь на спинку мягкого кресла. — Начнём постепенное развитие. Вначале на Западе, а потом уже и по остальным регионам. Медленно, неспешно, но верно. Скорее всего, мне хватит собственных ресурсов. Запас есть ещё со времён уничтожения кхаласара, но лишним финансовым вложениям буду рад. Без твоего влияния и контроля на уровне десницы на начальном этапе будет трудно, хоть и возможно. А потому предлагаю дому Ланнистер подключиться к проекту, и будем делить прибыль пополам. — Ланнистеры и так уже финансируют другие дома, — поставил он локти на стол и скрестил руки, — я не вижу столь уж большой перспективы. — Темнишь, — позволяю на лице появиться тени улыбки, — сам до этого говорил, что Браавос во многом возвысился благодаря банку. А занимают золото у Ланнистеров только местные лорды и король. Остальные обходятся своими силами. Если же создать общий банк, который будет находиться вроде как «над всеми домами» и который будет позиционироваться как обособленное предприятие… это привлечёт заёмщиков со всей страны. Деньги всего Вестероса будут у нас в руках. Будем их хранить, выдавать, кредитовать… А имея такие средства… что король сможет противопоставить этой финансовой системе? Со временем даже его казна будет размещаться в наших сейфах! Хозяин Запада благосклонно прикрыл глаза. Пару секунд он молчал, вероятно представляя перспективы. Я чётко видел, как они ему нравятся. — Хорошо, — едва заметно кивнул Тайвин, — доводи проект до ума, с учётом всех мелких деталей и возможных проблем. Начинайте строить здания. Как понимаю, в Новиграде ты уже наметил для него территорию? — Само собой, — вытаскиваю карту, — для Ланниспорта тоже. Всё же это приморский город, а потому здесь просто необходимо будет собственное отделение банка, причём солидное… С полчаса мы обсуждали мелочи, но проект, разумеется, требовал ещё большого количества работ. Да и рекламу — после открытия — дать не помешает. Предчувствую, всем этим придётся снова заниматься мне… Бардов, что ли, нанять? Или глашатаев, как делал в свободных городах Ступеней? Впрочем, от банка и кредитования тема не далеко ушла. — Корона должна нам два миллиона золотом, — сказал тогда Тайвин. — На войну ушло очень много, а ещё больше прилипло к рукам Эррола и остальных заговорщиков. И денег, конечно же, у них уже не осталось… Само собой, долг был повешен на их семьи, но расплатятся они по нему лет через пятьдесят, не раньше. — Ланнистер хмыкнул. — Ловко, очень ловко работали гады, даже я не подозревал, что именно они готовили! — Эти люди как раз были твоими основными политическими соперниками, брат, — произнёс Киван, — логично, что их целью было твоё свержение и централизация всей власти. — Моё «свержение»? — фыркнул грандлорд. — Я не король. — Зато управляешь королевством, — слабо улыбнулся Киван, — это знают все. — Думаю, — дополняю я, — едва оказавшись «на престоле» они передрались бы и друг с другом. — Возможно, — поморщился Хранитель Запада, — но теперь это уже не важно. Совет обновляется и… — он бросил на меня взгляд. — Скажи, Арвинд, что ты думаешь о нашем новом мастере над шептунами? Стоит ли нам, как поговаривают в столице, бояться говорить о короле плохо, даже находясь в собственном доме? — Откуда ему об этом знать? — усмехнулся Герион, — Варис лишь несколько месяцев как получил свою должность… — Очень опасный человек, — нахмурился я, на что братья Тайвина, включая и Гериона, который во время обсуждения банка откровенно скучал и больше времени уделял винограду, удивлённо на меня покосились. — Да-да, не удивляйтесь, — махнул им руками, — я успел навести о нём справки. Получил донесения сразу из Пентоса… — Арвинд в своём духе, — засмеялся младший Ланнистер, на что Тайвин нахмурился. — Побольше порядка, — зыркнул он на остальных, добиваясь полноценной тишины. — Рассказывай, — а это уже мне. — Паук не имеет здесь никаких сторонников, кроме короля, — начал перечислять я. — Все его связи остались на море, следовательно, он долгое время будет держаться лишь за Эйриса. А может, и всегда. Даже, скорее всего, всегда. Причём держаться до последнего, ибо никто из остальных лордов не доверит ему свою спину. К тому же… рождение в Пентосе, в Вольном городе, делает его стиль мышления немного отличным от нашего. Я это знаю, моя… жена была из Пентоса. Там совсем другое воспитание, а значит, Варис будет решать задачи, поставленные перед ним, не так, как поступили бы наши соотечественники. Но самое основное, его главная слабость и преимущество — он кастрат. Герион захрюкал, с трудом удерживая хохот, будто услышал лучшую шутку за последние пару лет. Тигетт скривил лицо, Киван кивнул, а Тайвин продолжал молчать, ожидая, пока я раскрою свою мысль полностью. — Его не интересуют женщины, — улыбаюсь на столь разную их реакцию, — и мужчины тоже. С исчезновением влечения его разум… явно должен был вновь измениться. Я не буду даже пытаться предугадать реакцию такого человека на те или иные события, разве что… божественные откровения, — угу, постфактум называется. Произойдёт проблема — откачусь в прошлое и «узнаю о ней». Пожимаю плечами. — Но опасаться его шпионов не стоит. Мои агенты получили все необходимые приказы, а потому стали намного осторожнее. Сейчас я продвигаю в Королевскую Гавань новых людей, которые пробиваются в городскую стражу, питейные заведения, бордели и, конечно же, слуги Красного Замка. Раскрытий пока нет. И это крайне тяжело мне даётся. Как же скучаю по телефонам! Письма — большая морока. Кстати говоря, их перехватывали, а потому пришлось откатываться и придумывать шифр, но не думаю, что это спасёт меня надолго. Хоть я и не планировал начинать так рано, но, похоже, уже вступил с Пауком в игру. — «Небесный Клинок» всегда впереди, «реально лишь будущее», — произнёс Тигетт, на что покосились остальные братья Ланнистеры, но промолчали. — К вопросу о женщинах, — постучал пальцами по столу Тайвин, — вовремя ты упомянул это, Арвинд. Тебе надо жениться. Возражения не принимаются, слишком долго уже тянешь с этим. — У меня есть женщина, — хмурюсь я на это, — прекрасно тебе известная. Так и планирую всё оставить. — Не путай личное с публичным, — прищурился Хранитель Запада, — можешь оставить её, но в качестве любовницы, если уж так нравится. — Наверное, это будет честно, — усмехнулся Герион, — а то мы все тут уже женаты или хотя бы помолвлены, а ты один в статусе холостяка, — он погрозил мне пальцем. — Вдовца, Герион, — жёстко посмотрел на него, отчего шутник отвёл взгляд. — Хватит уже, Гери, — махнул на него Киван, — но Тайвин дело говорит, Арвинд… Ну ещё бы, чтобы Киван да не поддержал брата! — А разве мы не отвлеклись от темы? — пытаюсь я слезть с неприятного для меня разговора. — Даже удивительно, как быстро от евнуха мы перешли на женщин. Представить связь, конечно, можно… — Про Вариса мне всё понятно, — пожимает плечами грандлорд, — скользкая змея, которой нужно по возможности отрубить голову. Следи за ним, Арвинд, раз уже начал противостояние. Постарайся перевербовать его шпионов и задавить его полностью. Когда буду в Королевской Гавани — могу помочь, но не отвлекай меня ерундой. Сам понимаешь, дел там будет немерено. — Для тебя и создаю эту сеть, — хмыкаю я на это. — По большей части сведениями будет удобнее всего воспользоваться именно из столицы, пока они наиболее свежие и актуальные. — Задумал что-то? — прищурился он. — Продумаю способы связи, — вздыхаю я, — чтобы мои агенты дублировали сведения твоим людям. Нужно будет только отобрать самых верных и умных. — Можно взять сира Илина, он всё равно уже немой, — хохотнул Герион, — точно не проболтается, хоть ты тресни… — Герион! — ударил Тайвин по столу, — ещё одна твоя шуточка, и отправишься вон. Не только из Утёса, но и Ланниспорта, — мужчина холодно усмехнулся, — и никакого Эссоса в таком случае. На это его младший брат тут же принял возвышенный вид и серьёзно кивнул. Шут, как я и говорил. — Проще всего мне было бы вести дела в столице, — позволяю я себе помечтать, — а ещё лучше в… — Хорошо что ты не затрагивал эту тему с королём, — хмыкает Хранитель Запада, прерывая меня, — и не советую рваться в Малый совет, там сейчас очень… душно. Эйрис чуть ли не стражу к каждому из нас приставил. Даже несмотря на то, что я его поддержал, король по-прежнему не доверяет мне ни на грамм. Рейгара, после его «неожиданно пробудившейся любви к сражениям», отправил на Драконий Камень, «подальше от всех вас». Рейлла снова заперта в Твердыне Мейгора, ведь у неё был новый выкидыш, который Таргариен подвёл под тему «продажных септ и стражи», что якобы закрывали глаза на её распутство и измены. Я был рад вырваться оттуда, хоть и ненадолго. Мужчина посмотрел на меня и откашлялся. — Возвращаясь к теме женитьбы… Это не критическая необходимость, но поспеши. Род Моустас должен укрепляться, а не чахнуть. — Можешь не переживать, — растягиваю я губы в лёгкой улыбке, — я не умру ещё долгое время, как и ты, впрочем. А потому могу позволить себе жениться позже, когда будет подходящий момент. — Почему я не мог сказать так же?! — возмущённо воскликнул Герион, — тоже буду ждать своего момента! — задрал он нос к потолку. — Потому что ты не бог, Гери, — скрестил руки на груди Тигетт, — смирись с этим и делай, как говорят. — Ты ведь сейчас пошутил, брат? — странно посмотрел на него Тайвин. — Причём уже не в первый раз за сегодня. Арвинд? — перевёл он взгляд на меня, — я признаю, что у тебя есть способности, но «Бог»? Сошедший «Воин» или возрождение Семерых? С каких пор байки для солдатни и черни стали проникать так высоко? — Мы уже давно связаны одной великой целью, — отворачиваюсь я, глядя в окно, — всё предельно просто. Если раньше я лишь ощущал те или иные великие события, предугадывал нити судьбы, то сейчас… — хмыкаю и вытаскиваю кинжал, после чего… вонзаю себе в ладонь. Сдерживаюсь и не морщусь, пока острый нож кромсает мою руку. Было крайне больно, но адреналин, поднявшийся в крови, самую каплю её уменьшает. Мне нужна эта демонстрация, нужно показать им, что я не просто много о себе возомнивший человек. Я… выше этого, уже не просто «массовка», я… сверхсущество. А значит, могу обладать властью, недоступной простым людям, ведать то, что недоступно им же… Продемонстрировав дыру в ладони, через которую было видно меня самого и остальную комнату, я применил откат времени, всего на пару минут назад. Ладонь вернулась в прежнее состояние. О произошедшем ранее говорила лишь кровь, которая натекла на пол и стол. К сожалению, пара капель попала и на одежду, которую я… также откатил обратно, вновь делая чистой и аккуратной. В комнате повисло молчание. На меня смотрели как на… чудо, что я, в принципе, только что и показал. Все, кроме Тигетта. Парень лишь гордо улыбался, ведь он «поверил первый». — «Небесный Клинок», — едва слышно повторил он. Его руки соединились в молитвенном жесте, и Тигетт что-то тихо забормотал, прикрыв глаза. — Что это за трюк? — первым пришёл в себя Хранитель Запада, не обращая внимание на брата. — Ты… этого не может быть! Это магия?! — Это проявление божественной воли, Тайвин, — протираю я кинжал и убираю обратно, — всё оказалось связано, а потому… просто прими это. А я буду наблюдать за тобой в течение тридцати трёх дней, своего максимума на откат. Проверять и анализировать, стоило ли открываться настолько явно. Стоило ли мне доверять тебе. Рисковал ли я сейчас? Да. Вот только, как и говорил ранее, я уже долгое время веду политику получения контроля и власти над своими людьми — что безродными, что знатными. Но ключевой игрок, которого мне нужно заарканить, — именно мой сюзерен. Мы уже очень давно знакомы; мы, не побоюсь этого слова, стали друзьями. Так с чего теперь ему меня предавать? Это глупо, недальновидно и попросту опасно. Я «Пророк», я «сверхчеловек», владеющий божественными силами. Мало того — гениальный полководец, отлично контролирующий земли и людей, налаживающий порядок и позволяющий региону процветать. И одно из самых главных качеств — пока что не стремящийся его «подсидеть». Нет-нет, пока мне этого не надо. А раз так, то Тайвину банально не выгодно, с какой стороны ни посмотри, пытаться меня устранять. Что он от этого получит? Ага… почти ничего. А что потеряет? Хех, вот тут уже хоть список составляй. Не-ет… такого, как я, нужно держать максимально близко, а потому приближающееся родство придётся очень кстати. Мой сюзерен только что должен был начать ценить меня ещё больше… По моему же плану. Это не может не радовать. Но… проследить всё равно будет нужно. Тщательно и хорошо проследить… Остаток вечера был посвящён мне, а потом и проекту банка, который позволил немного снизить накал страстей вокруг «божественности» моей персоны. К счастью, все вопросы о магии я сумел отсечь. К ней доверия у людей как раз-таки нет. В Утёсе гостил почти три недели. Это время было посвящено многим вопросам, и я стал замечать, что отношение ко мне действительно поменялось. Это было не очень заметно, но мой взгляд отмечал подобное с лёгкостью. Уважение и почтение — вот что я там видел. Теперь моё мнение было не просто советом, который стоило изучить, это был знак, тот момент, на который стоило обращать внимание, который играл важную роль и который нельзя было игнорировать. Хорошо. Выводы были сделаны, и сделаны правильно. Из разряда ценных вассалов и друзей я перешёл в категорию ключевых союзников. Когда Тайвин засобирался обратно, в Королевскую Гавань, а я — в привычный мне и давно ставший родным «Небесный Щит» и к «любимой» стройке Новиграда, получил ещё одно письмо, заставившее поторопиться. Вернулся Талберг Хьяндл. И он был не один. К счастью, «им» хватило ума не привлекать внимание, играя роль простых торговцев. Но всё-таки нужно проследить, дабы не пошли слухи. Только-только «отмылся», что не имею никакого отношения к магии, как тут на тебе! — Представь нас, — говорю я на валирийском и делаю слабый жест рукой в сторону трёх мужчин, стоящих за его спиной. Один из них был в маске, но все без исключения одеты в длинные чёрные балахоны с капюшоном, почти полностью скрывающие тело. У каждого в руках был… посох? Жезл? В общем, предмет. У всех они были разными, но отличались искусностью и украшением. Кто-то вставил в навершие переливающийся камень, кто-то — едва уловимо светящуюся подвеску, а кто-то — искусно вырезанного ворона. — Господа, — бросил Талберг взгляд на троицу, — высший маг Ишпакай и его ученики Мадий и Скилур. Они кланялись, когда называли имена, одновременно снимая капюшоны. Все кроме того, что был в маске. Его звали Ишпакай. Лысый — Мадий, и Скилур, который «обычный». «Ученикам» было порядка сорока лет. Их взгляды были цепкими, холодными и немного пустыми. У лысого Мадия на голове была татуировка, смысл которой был мне непонятен. Да и не мог я в своём положении, сидя на троне, детально её изучить. Зал, где мы вели общение, был полностью пуст. Лишь преданные мне стражи, абсолютные фанатики, готовые на что угодно ради своего «Бога». Они были нужны скорее для приличий и впечатления, чем на самом деле. Если с «магами» не справлюсь я, то не справится никто. Но, с другой стороны, имей они реальную силу, повелевали бы миром, а не прятались по углам, верно? — Не будем ходить вокруг да около, — растягиваю я губы в улыбке, — меня зовут лорд Арвинд Моустас. Я хочу научиться искусству магии. Если научите — обогащу. Если нет… по обстоятельствам, — хмыкаю, продолжая пристально смотреть на этих людей, которые, к моему удивлению, спокойно держат тяжёлый взгляд. Я пока не давил на них, но… уже показатель. — Ты не лорд Арвинд Моустас, — заговорил Ишпакай, — чужое место. Незваный гость этого мира. Я нахмурился, прекрасно понимая, о чём он говорит. «Небесная стража» заметно напряглась, а Хьяндл осторожно начал отходить назад. — Ты не ответил на мой вопрос, колдун, — я поднимаюсь с трона и подхожу ближе, вставая напротив него, — обучишь меня магии или нет? Его глаза не были видны мне из-за капюшона, а маска скрывала все движения лица. — Нет, — спокойно произнёс Ишпакай, отчего я едва не завис в ступоре. В чём тогда была цель этого посещения?! — Зачем же вы прибыли сюда, господа? — скрестил я руки на груди. — Себя показать? На других посмотреть?! — Внутри меня пылал с трудом сдерживаемый гнев. Во время пути я представлял… многое. Очень и очень многое! А по итогу ничего не получил? Настоящие ли они вообще маги?! — Даже пожелай я обучить тебя, — шагнул Ишпакай ближе, встав прямо напротив, — наша магия слаба в этом месте. Здесь правит холод, оборотни и «Дети Леса». Их сила чужда Краю Теней и Пепельной реке. Мужчина приподнял руку, раскрыв ладонь. Она была изрезана чёрными шевелящимися линиями, отчего тени в зале — буквально на миг — всколыхнулись, съёжились и тут же вернулись в прежнее состояние. Всё же что-то умеет. Значит, я был прав. Магия… существует! Я должен к ней прикоснуться! И плевать, что будет слабой. Кто, если не я, сумеет её познать?! Кладу руку на его плечо, опасно близко к шее. Колдун был худым и щуплым, ладонь легко ощутила кости его предплечья. — Тени можно организовать, добавив света. А сейчас… — начал давить я взглядом. Пока лишь им. — Научи. — Свет горит для тебя, — произнёс он. — Я давным-давно живу во тьме. Мужчина снял капюшон и маску, показав мне бледное безглазое лицо. Провалы были черны и темны, а бледная кожа столь натянута, что казалось — лопнет от любого прикосновения. Невольно делаю шаг назад, сосредоточенно прищурившись. — Ты пришёл в мир, — слетело с его сухих губ, — и увидел, что местные люди не ровня тебе, чужак. Их знания — крохи по сравнению с тем, что были даны тебе. Даже самые великие из них были подобны детям. Полоски тени заплясали на поверхности каменного зала и стенах. — Им свойственно верить в то, во что верили их отцы, — продолжал маг, обратив на меня тьму своих пустых глазниц, — желать того же, чего желали родители… Люди подобны воску, вылитому в форму, их души формируются обстоятельствами. Почему у септона не рождаются рглорианцы? Почему дети Штормовых земель верят в Семерых, а не в Утонувшего бога? Потому что их истины уже сделаны. Они обрели форму по воле конкретных, свершившихся обстоятельств. Если ребёнок растёт среди знати, он будет лордом. А среди крестьян — останется чернью… Раздели его надвое, и он убьёт себя в попытке понять, кем же является на самом деле. Внезапно тень падает на его фигуру, хотя огни факелов продолжали гореть ровно и прямо. Это длилось буквально миг… которого едва хватило, чтобы заметить тонкое красное свечение во тьме его глазниц. Это могло показаться случайностью, игрой света, но почему-то я сразу понял, что это было не так. Ишпакай захотел, чтобы я это увидел. — Всё это очевидно, — продолжал маг как ни в чём не бывало, — но очевидность ускользает от большинства. Поскольку эти люди не могут видеть того, что было до них, они считают, что ничего и не было. Ничего. Они не ощущают молота обстоятельств. Они не видят, как их выковывают. Они считают свободным выбором то, что на них выжгли. Поэтому эти люди бездумно полагаются на интуицию и проклинают тех, кто осмеливается задавать вопросы. Невежество — основа их действий. Они принимают собственное неглубокое понимание за абсолютную истину. Мужчина поднял платок и прижал его к пустым глазницам. На бледной ткани остались два розовых пятна. Лицо повернулось точно на меня, будто разглядывая саму душу. — И всё же какая-то их часть боится. Ибо даже неверующие чувствуют бездну своей греховности. Везде, повсюду они видят доказательства того, что обманывают самих себя. «Я! — кричит каждый. — Я избранный!» И могут ли они не бояться — они, так похожие на детей, от злости топающих ногами в пыли? Короли и лорды окружают себя льстецами и устремляют глаза к горизонту в поисках знака свыше, подтверждающего, что они пуп земли, а не пуп самих себя. Маг махнул рукой, приложил ладонь к груди. — И платят за это своей честью и набожностью. Неожиданный спич вывел меня из равновесия. Взгляд на Талберга показал, что он поступил мудрее всех, попросту выскользнув из зала. Хорошо… — Власть, — говорил Ишпакай, — это всегда власть над кем-то. Если ребёнок может стать кем угодно, то в чём разница между верующим в Старых богов Севера и верующим в Семерых? Или между слугой и его господином? Как податлив человек, если любой, попадая в жернова обстоятельств, может стать убийцей! Ты быстро усвоил этот урок. Ты посмотрел на большой мир и увидел тысячи тысяч: их спины гнутся на работе, их ноги раздвигаются, их рты твердят молитвы, их руки куют сталь… Тысячи тысяч! Каждый вертится в кругу одних и тех же действий, каждый — лишь малый элемент системы этих земель. Ты понял, что как только люди перестанут кланяться, королевская власть падёт, копья будут отброшены, слуги перестанут повиноваться, ведь в этом пропадёт смысл! Для ребёнка быть королём или нищим, торговцем или крестьянином… кем угодно — это значит, что остальные вокруг тебя ведут себя соответственно. И люди ведут себя так, как подсказывают им их убеждения. Ты увидел эти тысячи тысяч, разбросанные по миру и живущие согласно иерархии, в которой действия каждого полностью подстроены под ожидания других. Место человека, понял ты, определяется убеждениями и представлениями остальных людей. Вот что делает королей королями, а слуг — слугами… Не боги. Не кровь. Жизнь народов определяется действиями людей. Голос асшайского колдуна странно шелестел и заставлял думать над его словами. — А люди действуют согласно своей вере. Верят же они в то, во что их научили верить. И поскольку они не замечают того, как их учат, они не сомневаются в собственной интуиции… — Ишпакай усмехнулся, отчего бледная кожа сильно натянулась. Мне показалось, что она треснет, но этого так и не произошло. — Они верят этому абсолютно, — дополнил маг. Дрожь невольно прошла по всему телу. Мне захотелось откатиться обратно, уйти от этого невидящего взора, приказать страже порубить колдуна на куски. — Как пришелец из другого мира, — продолжал его бесплотный голос, — ты, обладающий несоизмеримо большим знанием, видел всё это. Понимал, осмысливал и не имел выбора. Чтобы владеть собой, ты должен был овладеть обстоятельствами. А чтобы управлять обстоятельствами, ты должен был подчинить волю людей, рождённых в этом мире. Ты должен был сделать людей своими руками. Потому ты постоянно изучал местные книги и мироустройство. Их сведения были тебе необходимы. Это аксиома. Ты легко уяснил, что если истина идёт вразрез с интересами сильных мира сего, то её называют ложью, а ложь, служащая их интересам, зовётся истиной. И ты осознал, что так и должно быть, поскольку именно вера, а не правда сохраняет народы. Почему королевская кровь считается священной? Зачем септоны говорят крестьянам, что страдание есть добродетель? Вот что делает вера: она разрешает или запрещает. Это самое важное. Если бы люди считали, что всякая кровь одинакова, короли были бы низвержены. Если бы люди считали, что золото — это гнёт, купцы бы разорились. Народ принимает только ту веру, которая сохраняет сложную систему пересекающихся действий, позволяет совершать их снова и снова. Как ты уже понял, для тех людей, которые были рождены в этом мире, правда не имеет смысла. Иначе почему они живут во лжи? Первое твоё решение было простейшим. Ты решил стать рыцарем, показал, что принадлежишь к их касте, что ты аристократ. Низшего ранга, но это было лишь началом. И как только ты кого-то убедил в этом, доказав, что имеешь право стать рыцарем, то потребовал, чтобы остальные вели себя соответственно. Этот простой поступок дал тебе независимость. Никто, кроме малой группы избранных, не смел приказывать тебе, поскольку все верили, что этого делать нельзя. Но как ты сумел убедить их в своем праве? Как сумел доказать, что достоин? Маг сделал шаг вперёд. — Это был не подвиг, а ложь, ведь ты добился этого нечестным путём. Использовал свои способности, недоступные остальным, обманом заставил других поверить тебе, в твою честность и порядочность. Зато первая ложь поставила тебя на одну доску с ними, с «игроками», — маг задумался, — но какая ложь сделала тебя их хозяином? — Это неправда, — мотнул я головой, закрывая глаза, пытаясь сосредоточиться, — всё было иначе! Проклятый колдун, твои нечестивые речи извращают истину, выворачивая её наизнанку! Я ведь не думал так, верно?! Я не хотел… не стремился… Молчание воцарилось в зале, только длилось оно не долго. Не так долго, как мне бы хотелось. — Ты произносишь слова, — послышался голос Ишпакая, — «проклятый», «истина», «нечестивый», «извращённый»… Зачем ты их произносишь? Ведь ты понимаешь, что это лишь способы контроля. Даже сейчас ты не отпускаешь эти нити, управляя своими марионетками, пытаясь управлять мной. Я различаю шелест его одежды и новый шаг, наконец открывая глаза. — Больно слышать? — наклонил асшаец голову. — Когда-то мне было больно смотреть. Он обернулся, будто бы увидев стоявших в напряжении стражников, которые продолжали находиться у стены. — Ты понял, что люди как монеты: медь, серебро, золото — имеют свою систему ценности, свою иерархию. — Его слова били по мне, будто молот. — Кто-то всегда имеет больше влияния, чем остальные, но королевская власть стоит выше всего. Есть ли этому лучшее доказательство, чем война «Девятигрошовых королей»? Действия стольких людей объединяются ради одной цели, вопреки множеству природных слабостей, вопреки страху, лени, жалости… Но путь к короне показался тебе слишком долгим и тернистым. Тогда твой взор пал на кое-что иное — то, что заставит преклонить колени даже короля — власть Богов. И тогда ты открыл новую ступень своего возвышения — религия. Ты вдоволь изучил поступки людей вокруг себя, осознал и осмыслил доктрину веры, чести и рыцарства. Сполна осмыслил власть слов. Ты прозрел основную функцию жизни Семи Королевств — преклонение перед кем-то более могущественным. Вот в чём специфика веры в Семерых или иных богов. И это оказалось крайне просто! Всего лишь привязать веру к тому, что нельзя увидеть, и таким образом обеспечить повторение всей совокупности действий, создающих единый народ. Усомниться в этом порядке вещей — значит усомниться в самих богах, создавших их. Боги защищают положение человека, и деспотическая сила, подменяющая правду для короля и крестьянина, скрыта от глаз и попросту не видна. Задавать вопросы становится не просто опасно, не просто дико — это становится бесполезно, поскольку ответы лежат вне этого мира. Рабы сжимают кулаки, угрожая небесам, но не хозяевам. Голос асшайского мага заполнял всё пространство большого зала, отражаясь от стен и оглушая. Он… странным образом был прав. Я… не осознавал этого ранее? Или же… — И тут ты увидел его — наикратчайший путь возвеличивания себя. Ибо ты понял: этот трюк, обращающий глаза угнетённых к небесам, отвлекая от руки с кнутом, послужит твоим целям. Чтобы овладеть обстоятельствами, надо управлять действиями. Чтобы управлять действиями, надо управлять верой. Чтобы управлять верой, надо стать гласом небес, чудотворцем, посланником богов. Ты — чужак, пришедший из другого мира, знающий истину, готовый к ней и понимающий её, а люди этого мира с их чахлым умишком — не более чем дети. — Ложь, — вновь прикрыл я глаза, — ложь от начала и до конца. Я не стремился к власти, всё произошло случайно. Люди сами дали мне её… сами… Я говорил эти слова, но мысленно соглашался с ним. Почему?! — Ты убедил их, что разница между твоим интеллектом, твоими способностями и их навыками — как расстояние между зимой и летом, жизнью и смертью. Подмени своим образом богов — и они дадут тебе полную власть, будут преданы тебе до конца. Путь этот узок, но очень прост. Ты взращивал их благоговение и их убеждения, ты рассказывал им о том, о чём не может знать ни один человек. Ты взывал к искрам понимания и надежды в их душах. Ты разбирал логику их пристрастий, объяснял значение старых догм. Ты давал им веру, основанную на истине, а не на ритуале. Ты вскрывал их страхи и уязвимые места, показал им, кто они есть, и в то же время использовал их слабости в собственных целях. Ты дарил им уверенность, хотя всё в мире — тайна. Ты льстил им, хотя всё в мире — безразличие. Ты показал им цель, хотя в этом мире царит анархия. Ты учил их неведению. И всё это время ты говорил, что ты сам — один из них. Ты даже делал вид, будто гневаешься, когда они осмеливались высказывать сомнения, возвеличивали тебя, превозносили над собой. Тем самым давая им то, что они хотят. Да… они сами дали тебе всё. Всю власть над собой, своими умами и душами. Ты ничего не навязывал и не предполагал. Ты лишь принял это, принял как должное, заполучив всё. Ты показывал и воспитывал: давал одному человеку древко, другому — леску, третьему — крючок, зная, что рано или поздно они соберут все части вместе и получат собственное откровение. Ты связал их предположениями, чтобы однажды они сделали тебя своим заключением. Сухое безволосое лицо повернулось к факелу, и тени вновь изменили его черты. Оно казалось ухмыляющимся черепом. — И они сделали тебя «Пророком», «Небесным Клинком», «Дара-уна Сэпана». Но даже этого было недостаточно, — продолжали шевелиться губы. — Не имевшие власти ничего не теряли, когда ставили тебя между собой и богами, поскольку давно перепоручили свои действия другим. Служение — самая инстинктивная их привычка. Но те, кто наделён властью… Править от имени несуществующего короля — значит править напрямую. А потому власть богов была очень выгодна королям. Но вот живой бог, имеющий вполне чёткие желания и стремления, им был не нужен. Рано или поздно знать должна была восстать, а король отринуть тебя. Кризис был неизбежен… Как наяву перед глазами мелькали картины того, как я впервые вошёл в королевский лагерь во главе собственной армии, набранной со Ступеней. Как меня встречал Тайвин и остальные. Как чётко ощущалось недоверие в их глазах! Какая сильная разница была между нами… А что было после? Постепенно зародившаяся ненависть короля. Я сваливал всё на безумие Эйриса, но что, если он осознавал? Понимал, может даже подсознательно, что я посмел покуситься на его единоличную власть? — И здесь ты пошёл дальше, обменял веру большинства на реальные блага — стал лордом. Во всяком случае, так показалось аристократам. Но разве оставил ты всё как есть? Снова слова, снова контроль, снова та же игра, но направленная вверх, а не вниз. Сколько душ ты смог положить в свой карман? — Зачем… — с трудом удаётся справиться с собой, — зачем ты говоришь мне это? — Потому что ты не человек, — словно удар мечом, произнёс Ишпакай, — ты уже колдун. Магия рождается не в разуме, а сердце. Твой центр силы открыт и ярко переливается мощью, которая позволила тебе создать ложь, и которая, быть может, позволит бросить этот мир к собственным ногам. Вот только это неправильная магия, калеченая, ущербная. Ты словно хромой среди бегунов, прокажённый на королевском пиру. Конечно, даже такой может заполучить всё, стать победителем, в очередной раз обманув судьбу. Но даст ли она тебе второй шанс, чужак? — С чего мне тебе верить? — Эмоции, хоть и с трудом, были отброшены в сторону. Мне нужно выжать максимум из этого ублюдка. — И как я могу быть магом, если не умею колдовать? — Я слеп, но я вижу, — указал он на свою чёрные провалы, — тебе для этого не хватило и тысячи попыток. Тысячи тысяч попыток. Тот, кто называет себя «Небесным Клинком», решил таким же путём добиться последнего, что всё ещё не открылось перед ним — магии. Но то, о чём ты мечтаешь, не откроется уже никогда. Ты сам ушёл по другой тропе, сам позволил остальным поменять себя. Ты никогда не станешь магом, но ты действительно смог встать на путь становления богом. — Зачем ты пришёл сюда? — повторил я свой вопрос, уже звучавший в стенах этого зала. Только в этот раз он был задан иначе. По-другому. Осмысленно. — Этот мир на грани смерти, чужак, — вновь проигнорировал Ишпакай мой вопрос, начав такую тему, от которой я не могу отмахнуться, — и ты знаешь это. Близится день, когда на него обрушится Великий Хлад. Но это лишь мелочь по сравнению с дальнейшим. Границы между нашим миром и вечным льдом не являются твёрдыми. Если очистить мир от достаточного количества душ, поглотив их, испортив, то его можно будет «открыть». Дать взглянуть на него истинным богам, не таким, как те, которые выдают себя за них: Рглор, Посланник Старых Богов, Семеро, Небесный Ткач и остальные. То — лишь фальшивки. Немногим лучше тебя, — пожал он плечами. — Когда один из таких, называемый Великии Иным, «откроет» этот мир, то всё изменится навсегда. Для этого Великий Иной создаёт своих слуг — Белых Ходоков. Каждое из этих существ — суть извращённой и изменённой души, дающей их королю силы и могущество. И когда таких наберётся достаточно, то они пройдут очищающим ледяным огнём по всему миру. А когда мертвецы населят этот мир, то Великий Хлад снизойдёт на всю землю. Маг странно улыбнулся, но почти сразу продолжил. — Вот только Хлад — лишь вестник грядущего события. После него сюда придут Высшие, и каждая душа — неважно, изменённая или обычная — получит воздаяние или проклятие. Как ты уже понял, Великий Иной просто хочет спасти свою сущность, прервать цикл, по которому Планетос ходит по кругу, тысячи и тысячи лет повторяя свою жизнь, постоянно вынужденный скатываться в собственном развитии, не в силах вырваться, возвыситься. Так стоит ли назвать Великого Иного нашим спасителем? Разрывающим петлю? Может, даже помочь ему? — Нет. Его надо остановить, уничтожить. — Пальцы сжались в кулаки. К такому я не был готов… в какой уже раз? И почему его слова вновь кажутся мне такими правильными? — Ты уже думал об этом, но малодушно оставил на потом. Почему? — Слова Ишпакая, как игла, вонзались в мою плоть, заставив поморщиться. — У меня просто не было сил. Даже сейчас их не хватит, чтобы предотвратить его план. — Силой воли вынуждаю себя расслабиться, одновременно ощущая, как гулко колотится сердце в груди. — Поэтому я и пришёл, — коротко ответил он. — Ты увидел наикратчайший путь? — взглянул я на мага. — Нет. Единственный. Молчание — вот что было после его слов. Мы оба погрузились в свои мысли, но я должен был продолжить — узнать всё, что могу, от этого… человека. Если такое слово вообще к нему можно относить. Это точно кто-то обладающий «силой». Как я? Ха-а… кто знает… — Только владеющий мистическим способностями может добиться на этом пути успеха, — внезапно для меня заговорил Ишпакай. — Тщательно лелеемый план Рглора уже разрушен, пошёл прахом. Глупец ещё не видит этого, поглощённый своим огнём и видениями, но скоро даже до него дойдёт эта мысль. Драконов не будет. Я вздрагиваю, но заставляю себя продолжать слушать мага. — Несмотря на все мои размышления, продуманные и подготавливаемые планы, их элегантность и здравомыслие, остаётся несчётное количество переменных величин, которые невозможно предусмотреть. Лабиринт катастрофических вероятностей: большая часть их скрыта, остальные почти ясны. Я давно бросил бы всё, если бы последствия бездействия не были столь абсолютны. Только наделённый «силой» может идти этой тропой. Сейчас из таких есть лишь ты, чужак. Трудно поверить, но в его голосе слышался отзвук печали. — Почему я? А как же ты? Другие маги и остальные сущности этого мира? Тот же Рглор, в конце-то концов! Мой собеседник едва заметно усмехнулся. Мимолётно. Так, что это можно было принять за игру тени на его высохшем, бледном лице. — Твоя религия может открыть новый путь, но может закрыть его полностью. Она ещё слаба. Не давай ей зачахнуть, возвеличь, открой её миру и воплотись, как поступали другие. Слишком много информации, он заваливает меня ею! — Ты говоришь так, словно эта «религия» — живое существо. Словно цветок, выращиваемый на подоконнике. На безглазом лице не отразилось ничего. — Так оно и есть. — Ишпакай отвернулся и встал между двумя смазанными тенями. Несмотря на слепоту, он уверенно держался прямо посередине. — Ты никогда не слышал об одной игре из Нгая? Или Нефера, как сейчас называется последний оставшийся там город. Игра называется «нирамсата», или «много воздуха». — Нет. — Каша в голове требует возврата и осмысления, но заниматься этим буду позже. — На равнинах, окружающих город Нефер, знатные люди живут уединённо и изнеженно. Наркотик, который там выращивают, обеспечивает им покорность подданных. Многие сотни лет они разрабатывали искусство интриг, которое по итогу заменило их старые верования. Они тратят целую жизнь на изучение того, что мы назвали бы слухами. Но нирамсата совсем не похожа на придворные сплетни или пересуды гаремных евнухов. Она гораздо сложнее. Игроки лгут о том, кто и что кому сказал, кто с кем спит и так далее. Они делают это постоянно, и более того — они изо всех сил стараются воплощать чужую ложь, особенно если она остроумна. Так они превращают её в истину, и она переходит из уст в уста, пока не исчезает различие между правдой и ложью. В конце проводится величественная церемония и провозглашается самая часто повторяемая байка. Ее называют «пирнирсут»: «воздух — это основа» на древнем неферийском. Слабые, неизящные слухи умерли, зато другие стали сильнее, подчиняясь только пирнирсут, воздуху-основе. Видишь? Нирамсата оживают, а мы — их поле битвы. Улыбаюсь на эти слова. — Как вера в Семерых или Рглора? — Точно. Ложь завоевывала позиции и воспроизводила себя веками. Непостоянный мир ценит то, что его разделяет. Семеро и Рглор — близнецы-нирамсата, они воюют в телах и голосах людей. Два огромных бессмысленных зверя, бьющихся за людские души. — А вера в «Небесный Клинок»? Ишпакай обернулся ко мне, вновь «посмотрев» прямо в глаза. — А вот это уже способно их подстегнуть. Более того, бьёт до крови прямо сейчас, пока мы говорим. Формула событий, по которой перепишут всю их историю. Великое правило развития, ведущее к преображению всех религий, не только Семерых и Рглора. Ты будешь способен включить их в себя. Полностью, все вместе. Вера порождает действия, чужак. Если людям суждено пережить грядущие тёмные века, они должны действовать заодно. Пока существуют разные религии, разделяющие остальных, это невозможно. Они должны отступить перед новым обманом, новым воздухом-основой. Все души будут переписаны… под тебя. Другого пути нет. — Полностью погрязнуть во лжи? Чем же это будет отличаться от существующего мироздания? — задаю ему новый вопрос. — Где истина? — Для рождённых в этом мире нет истины. Они жрут и плодятся, обманывают свои сердца ложью и лестью, облегчают свой ум убогими упрощениями. Религия для них — лишь орудие власти и похоти, не более того. Они оправдывают себя и проклинают других. Они превозносят собственный род и ставят его выше всех остальных. Они мучают невинных. И когда они слышат слова, подобные этим, они соглашаются, но считают, что такие изъяны присущи другим людям, не им самим. Они как дети, научившиеся скрывать свое раздражение от родителей, друзей и прежде всего — от себя. Ни один человек никогда не скажет: «Они избраны, а мы прокляты». Ни один рождённый в этом мире. Их сердце закрыто для истины. Асшайский маг сделал шаг вперёд, вслед теням, которые немного сместились от движения солнца, тем самым оказавшись рядом со мной вплотную. Лицо его было бесстрастным, как слепая каменная маска. Он протянул руку, чтобы схватить меня за запястье или локоть, но остановился, когда я отпрянул. — Но зачем ты говоришь это? Зачем спрашивать меня о том, что ты уже знаешь сам? Это было последнее, что я услышал, попросту откатившись в прошлое.