Темные коридоры

Спустя сутки. Центральный штаб. Полковник Верманд Шеркин.

- Ситуация лучше, чем я ожидал,- проговорил усталый голос Дармиота, по я сам продолжал смотреть на карту слипающимися глазами. Сутки без сна давали о себе знать. Я мог понять оптимизм Дармиота, пускай и довольно осторожный. За последние сутки фронт на позициях четвертого батальона просел по полной программе. Первый эшелон обороны его левого фланга был уже полностью оставлен, так как держаться за него уже было невозможно. Второй эшелон прорван и держался только на определенных участках, где войска все же смогли сохранить столько боеспособности, что бунтовщики не стали тратить на них своего времени. Теперь все внимание было уделено третьему эшелону. Бунтовщики атаковали его в восьми разных точках - вдоль двух пешеходных магистралей, трех автомобильных трасс, двух линий метро и одной железной дороги. Сами линии атакам не подвергались, но из-за угрозы окружения и атак с многочисленных проходом, войскам приходилось покидать баррикады и отступать. Гвардия сражалась, как только могла, но силы ее таяли на глазах. Отчеты о потерях просто ужасали - некоторые взводы теряли до девяноста процентов состава, когда в живых оставалось только отделение управление во главе с лейтенантами, и то только лишь потому, что им строго настрого запрещали идти в бой, чтобы не увеличивать потери еще и в опытных кадровых офицерах, хотя они и очень сильно просили. Как итог, в общей сумме три роты уже выбыли, в то время, как оставшиеся войска отправлялись на самые сложные участки, пытаясь заткнуть дыры в обороне. - Но намного хуже, чем хотелось бы,- ответил я командиру четвертого батальона, после чего продолжил анализировать происходящее,- Оставляй "Гирыш" и занимай оборону на станциях вокруг. Этот десятинный мануфакторум, расположенный рядом с железнодорожной грузовой станцией, уже было не спасти. Пускай гарнизон СДО и не дрогнул, продолжив сражаться, а взвод Гвардии хорошо выполнял свою работу, треть его территории уже была потеряна. Потери же были уже достаточно серьезными, чтобы не надеется отстоять его в цехах. - Понял,- без всякой радости ответил Дармиот. И я его хорошо понимал - отступление из десятинного мануфакторума было действительно серьезным шагом, однако тут уже ничего нельзя было поделать. Или так, или солдаты могли просто погибнут без шансов на успех, или дрогнуть. Все равно мануфакторум не спасти, так что и держаться за него смысла не было, даже если он десятинный. - Прорыв справа от Двадцать-Двадцать,- проговорил майор спустя несколько минут тишины. Карта еще не обновилась, но я уже нашел нужное место. Двадцать-Двадцать - это был номер одной из пешеходных магистралей. Одно из главных направлений бунтовщиков. - Пробились к лифтовой станции и продвигаются дальше, плюс завернули к самой магистрали, но там есть укрепления. - Не отступай, держись столько, сколько сможешь,- приказал я. Отдавать еще один кусок этой магистрали мы не могли. Она вела к одному из железнодорожных вокзалов под названием "Капитан Тигыш Бартигалео", который сейчас был переполнен припасами, так как он служил перевалочным пунктом. Вот его мы уже не могли оставить,- Отправь туда дополнительно кого-то, но держись. - Понял. Вновь шли минуты ожидания, пока я докурил очередную сигарету и отправил ее в переполненную пепельницу. Три пачки за последние сутки и четвертая уже была практически закончена. Это позволяло кое-как успокоить нервы во время проведения операций, не прибегая к таблеткам или, упаси Бог-Император, к алкоголю. - У нас не хватает сил,- произнес Хискен,- Мы можем ввести следующие пять рот. Во фланг им бить бесполезно, а вот поставить их перед их авангардом - вполне, у них силы рано или поздно закончатся. У батальона еще были силы. Пять полнокровных рот, которые сидели на правом фланге позиций. Вот только их нельзя было использовать. Было очевидно, что как только мы сместим их, бунтовщики пойдут и там в атаку - провидец наверняка мог предсказать такой исход событий. Одновременно с этим я понимал, что если не использовать их, то уже имеющийся прорыв будет только увеличиваться и это тоже могло быть предсказано провидцем бунтовщиков. Это был самый сложный момент. Любой мой выбор и любое мое серьезное решение могло быть уже предсказано и бунтовщики уже могли среагировать на него, еще до того, как я его приму. Приходилось исходить из самого худшего, а потому у меня было всего два выбора - или держать эти пять рот вместе с огромным количеством местных войск на их позициях, прикрывая правый фланг, давая бунтовщикам расширять свой прорыв, или же попытаться ударить уже им во фланг и рискуя тем, что бунтовщики пойдут в новое наступление и прорвутся на новых позициях. В конце-концов, я принял решение. - Отправляй роту и распределяй по местам прорывов. - Этого не хватит. - Хватит, чтобы затормозить их. Пусть лучше прорываются там, нежели прорвут еще и правый фланг тебе. - СПО не станет бежать, роняя саботоны. А если придется отойти, используем части с пятого батальона. - Есть гарантии, что это не план провидца?- спросил я, использовав самый мощный аргумент для своего решения. Любой наш выбор уже мог быть предвиден заранее. Нужно было постоянно об этом помнить. - Мне кажется, он вряд ли способен на это,- проговорил командующий четвертого батальоном. - Знаю. Но будем исходить из худшего, потому только одна рота,- окончательно принял я решение,- Еще войска попытаюсь прислать, но до этого - держись так. - Понял,- мрачным голосом ответил мне майор. Он понимал, что это значит, какие последствия всего этого будут. И я тоже это понимал. Сегодня, а потом, скорее всего, и завтра, мы потеряем многих. Очень многих. "- Так нужно..."- проговорил я сам себе, закрыв глаза и сделав глубокий вдох, чувствуя сильный запах табачного дыма. Битва продолжилась. Я рыскал по спискам, сверяя их с картой в попытках отыскать все новые и новые войска для того, чтобы заткнуть ими бреши в обороне. Отправлять фронтовые части приходилось очень осторожно - слишком многих отправлять было опасно, так как был риск, что бунтовщики прорвутся. Однако кое-кого удавалось найти и они, рассаживаясь по автобусам, микроавтобусам, грузовикам и фурам, гнали по магистралям, с которых спешно разбирали все баррикады, чтобы можно было набрать хорошую скорость. Использовать прифронтовые поезда, трамваи и даже троллейбусы уже было практически невозможно из-за того, что диверсанты бунтовщиков слишком серьезно повредили инфраструктуру - где-то провода, где-то тяговые подстанции, где-то рельсы, а где-то сами поезда. Как бы не старалась охрана, они все равно не справлялись с этим. Куда большую ставку пришлось все же делать на тыловые части. До этого их использовали, чтобы подавлять малейшие попытки агитаторов бунтовщиков поднять открытое восстание. Они были прямо-таки неприкосновенным запасом, который можно было использовать только в крайнем случае. Сейчас наступил именно такой случай. Гарнизоны из сотен участков протексов, больших и малых, отправлялись вначале в арсеналы, а затем на фронт, чем только можно. Вместе с ними отправлялись половины многих гарнизонов СПО и СКО. Вторая половина СПО отправлялись в боевые патрули с разрешением стрелять по всем, кто попытается устроить хотя бы малейшее волнение. Телефоны были отключены. Банки закрыты вместе со всеми магазинами, кроме продуктовых и аптек. СМО и СДО было приказано держать в состоянии боевой тревоги и следить за рабочими прямо в цехах, раздевалках и даже туалетах. Помогало это все частично. Все равно началась реакция на отвод войск с тыла к фронту - то ли бунтовщики отдали приказ, то ли они сами решили действовать. В жилблоках, на станциях транспорта и площадях все равно начинались волнения под действием агитаторов, которые перерастали в шествия против банков, страховых компаний или обдис-локумов, но их быстро пресекали с помощью Системы Общей Герметизации, которую использовали в качестве тормоза, а затем СПО, которые где дубинками и водяными шлангами, а где и стрельбой на поражение наводила порядок, заставляя всех разбежаться, кто куда мог. Однако пока что это работало и порядок удавалось поддерживать куда лучше, чем если бы войск вообще не было. При этом было понятно - это временная мера. Если мы не остановим бунтовщиков, если не добьемся победы, народ такие меры не сдержат. Одно дело, когда мы стреляли идиотов, что пошли за агитаторами, таких никому особо жалко не было, но совсем другое - проигрыш... Вызов с пометкой "Цурагендарис" меня не удивил. И совсем не обрадовал. Мне тут только главы Администратума не хватало, но не ответить нельзя было - он имел право мне звонить даже сейчас. - Слушаю вас, цурагендарис-принципалум Кальснарт,- поздоровался я. - Полковник Шеркин,- довольно грубым и напыщенным голосом начал Кальснарт. Он явно был зол,- Позвольте узнать, на каком основании вы отдали приказали отступить от десятинного мануфакторума "Григыш"? - Его защита более нецелесообразна в связи с изменившейся обстановкой на фронте. - Вы понимаете, что вы сделали вообще?- с еще большим возмущение ответил глава Администратума,- Это один из четырех мануфакторумов по производству двигателей внутреннего сгорания для строительной техники, которые есть на планете. Его потеря приведет к серьезному снижению производства десятинной продукции. - Я это понимаю, цурагендарис-принципалум,- холодно известил я собеседника,- Однако, это решение было необходимо. - Я официально требую немедленно его отменить и отправить войска на освобождение десятинного мануфакторума "Григыш", чтобы в ближайшие сутки мы смогли восстановить его работу. Мне было понятно, почему Кальснарт так говорит. Он отвечал за все десятинное производство на планете. Провал мог стоить ему репутации, карьеры, а возможно даже и жизни - тут уж, как решит его собственное начальство. Вот только сейчас десятинные предприятия меня не особо волновали. Да, это было важно для всего Империума, но или мы их оставим, чтобы увеличить шансы их вернуть, или продолжим защищать любой ценой, уменьшив шансу на победу над бунтовщиками в принципе. Для меня выбор был очевиден. - Ваше требование отклонено,- обсуждать или спорить я тут был не намерен. Все равно он ничего не мог мне сделать. - Я официально протестую против этого решения, полковник,- глава Администратума едва ли уже не шипел на меня. - Ваш протест зафиксирован,- произнес я. В переводе с канцелярита это обычно примерно обозначало куда более грубое выражение. Кальснарт сразу не ответил. Видимо, пытался не задохнуться от возмущение. Он прекрасно понял, что мне было абсолютно плевать на его протест. Да и на него самого, по большей части, тоже. Только бы снабжением занимался нормально, но с этим проблем не было. - До свидания, полковник Шеркин. Не дожидаясь моего ответа, цурагендарис отключил связь, оставив меня в тишине кабинета. Я же вновь сосредоточился на фронте. Вскоре ситуация там начала ухудшаться. Бунтовщики пробивались все дальше вдоль магистрали Двадцать-Двадцать - спустились вниз на пять уровней по лестницам, которые не смогли подорвать из-за недостатка взрывчатки, стали быстро проходить через склады коммерсантского района, а потом стали подниматься по пешеходным переходам, который выводили именно на магистраль. Хискен попытался контратаковать противника сразу на всех пяти этажах, чтобы отрезать их от лестниц, но противник, захвативший до этого плацдармы, отступил, заминировав коридоры, затем подорвал их и пошел в контратаку. Теперь там ситуация была совсем плачевная - вторую контратаку отбили шквальным огнем пулеметов. На еще одном направлении было также плохо - бунтовщики смогли захватить грузовой вокзал рядом с тем самым мануфакторумом "Григыш" и теперь быстро продвигались по ней самой, так как там не было серьезных баррикад, что могли остановить их. Одновременно они вышли в тыл войск, что защищали ее на переднем крае фронта. Тем пришлось отходить через крупный стадион по какой-то игре. И оба этих нападения шли в одном направлении - вокзал "Бардигалео", место где соединялись две важные железнодорожные магистрали. Пускай обе они были уже оборваны из-за сходов поездов с рельс, это все еще был огромный склад, заполненный всем необходимым, и санитарный пункт. - Пошли подкрепления к Двадцать-Двадцать и железной дороге,- отдал я приказ. Нужно было продержаться как можно дольше,- Выведи по два батальона с Двадцать Семь-Восемнадцать и Четырнадцать-Одиннадцать и переводи к ним пешим ходом, за час должны успеть. Плюс СКО, что стоят рядом с вокзалом и его гарнизон тоже. - Ослабить другие направления?- удивленно спросил меня Дармиот,- Не слишком будет? В этот момент мне стал звонить архиепископ Абаш. Невовремя. "- Пусть ждет..."- решил я для себя. Сейчас надо было отдать нужные приказы Хискену. - Слишком. Но вокзал важнее, его потерять нельзя. К вам уже едут подкрепления, полк СПО. Главное - продержитесь там и отходите медленно,- сейчас это был единственный вариант, который я видел. Любой ценой нужно было избежать боев в самом вокзале. Он был переполнен военным снаряжением, с него все еще шло снабжение на многие другие подразделения. - Постараюсь, но гарантий не даю,- ответил мне майор и отключился. Только потом я нажал на руну "Ответить". - Слушаю вас, преподобный архиепископ. - Извиняюсь, что, возможно, отвлекаю в такой момент, уважаемый полковник, однако должен все же позвонить вам,- хриплый голос Абаша звучал действительно уважительно. Куда приятнее Кальснарта,- Насколько я узнал, бунтовщики приближаются к храмам имени Святой Дихетты Детоспасительнецы, Святого Андрея Вознесшегося и Святого Агафа Промолчавшего. Мне необходимо узнать, каков шанс, что войскам удастся их защитить? Я посмотрел на карту. Все три храма нашли быстро и одного взгляда на них хватало, что понять - участь их печальна. Храма Святой Дихетты уже стоял вплотную к фронту, вот только бунтовщики просто их обходили через множество жилблоков рабочих трех мануфакторумов. К храму Святого Андрея также продвигались через одну из линий метро. А храм святого Агафа уже окружили с трех сторон и продвигались все дальше через коммерсантские районы. На всех троих участках храмовые стражницы сражались на подходах с упорством, которое уже начинало вредить - они несли чудовищные потери, а приказы отступить или не поступали вовсе, или поступали слишком поздно, а контролировать их никто не пытался, так как своих проблем было полным полно. И теперь я понимал, что придется сказать Абашу горькую правду. - Все три храма будут оставлены в ближайшее время. - Вы можете это хоть как-то предотвратить?- спросил взволнованно архиепископ. Только тут уже ничего нельзя было сделать, это было прекрасно видно. Бунтовщики напирали, а идти на штурм храмов они не станут - все до единого они просто обходили стороной, даже когда это доставляло им серьезные неудобства в плане дорог, а следовательно - и снабжения. Они решили для себя, что лучше пусть будет так, что штурмовать хорошо укрепленные еще на этапе строительства помещения, в которых сидели хорошо вооруженные и сверхстойкие гарнизоны. Хотя, эти самые гарнизоны уже давно были довольно малочисленными. На протяжении всего бунта Экклезиархия прислала на фронт примерно восемьдесят процентов всех своих храмовых стражниц, оставив в тыловых храмах самый мизер. И около половины их уже погибло. А выделять войска на то, чтобы не допустить захват стратегически неважных для нас точек, которые могли еще и попасть в окружение, я не собирался. - Их защита стратегически нецелесообразна,- проговорил я,- Потому, если там есть что-то ценное, начинайте эвакуацию. - Я... вас понял, уважаемый полковник... Да поможет вам Бог-Император. - Спасибо,- коротко поблагодарил я, после чего связь отключилась. "- Хоть не стал спорить..."- пронеслось в голове. В отличии от Кальснарта, Абаш, по всей видимости, доверял мне достаточно, чтобы не перечить моим решениям. Уже хорошо. Операция продолжилась. Обновление за обновлением, сообщение за сообщением показывали мне, что ситуация становиться все хуже. Бунтовщики прорывались все дальше через третий эшелон и грозили полностью его прорвать. А дальше - ничего. Никаких укреплений и никаких серьезных войск. Только обдисы, которые всего несколько часов назад были заполнены гражданскими. Да, сейчас их эвакуировали, а некоторые войска пытались наспех заготовить хоть какие-то укрепления, но это мало что значило, учитывая скорость продвижения противника. Стоит им туда попасть и их уже мало что сможет остановить. Они ринуться туда со всей силы, во все стороны, обрывая нам все коммуникации и возвещая о своей победе народные массы. И уж после того те точно решаться на открытое, полномасштабное восстание - кто ради свержения правительства, кто просто ради того, чтобы прибиться к тем, кого посчитают победителем. И как бы мы не старались сейчас, остановить их не получалось. Сколько бы войск мы не бросали, бунтовщики все равно продавливали нас - они концентрировали гигантские ресурсы на узких точках, имея гигантский перевес в атакующих войсках и в резервах. Да, это приносило им огромные потери в атаках, но они восполняли их достаточно быстро, чтобы не обращать на это внимание и продолжать наступление. К тому же, мы не успевали вставать у них на пути. Внушительные войска все еще приходилось тратить на то, чтобы угрожать флангам бунтовщиков, чтобы они сами не начали расширять свои плацдармы. Более того, мы постоянно атаковали их фланги, хоть и довольно слабо. Это не приносило прямых результатов, противник умудрялся там держать стойкую оборону, потому даже о полноценном наступлении мы не думали, слишком мало перспектив было, но это явно отвлекало их силы, так что приходилось на это идти. А затем теперь ситуация начинала меняться. И довольно необычным образом. В первую очередь - наступление на вокзал "Бардигалео" было, по всей видимости, остановлено. Во всяком случае, бунтовщики не атаковали в его направлении, а вместо этого начали продвигаться навстречу друг к другу, пытаясь соединить два своих направление, и это уже было вопросом времени, так как наших сил там практически не было. На нескольких уровнях из-за этого произойдет горизонтальное окружение, но с этим проблем не возникнет, так там еще были рабочие лифты, лестницы и различные выезды, ведущие как вверх, так и вниз. Теперь же надо было понять, что с этим делать. С одной стороны, там было множество войск, которые можно было использовать на других направлениях, если высвободить. Да и к тому же, их вертикальное снабжение будет куда более сложным - лифтов мало, им нужна энергия, а снабжать все с помощью пехотинцев было проблематично. С другой же стороны - эти войска отвлекали на себя силы бунтовщиков. Тем как минимум придется установить там круговую оборону, чтобы прикрыть свои фланги и тылы, а для этого потребуются немалые войска. "- Говорил ли про это их провидец?"- спрашивал я себя. Этот вопрос я задавал себе уже практически каждый раз, когда хотел как-либо менять свои планы. Это было слишком серьезным фактором, чтобы его игнорировать. Оба варианта были плохими, - Они вряд ли будут атаковать вокзал,- произнес Дармиот, также размышляя над этим всем,- Мы не отбивали там атаки, они сами их остановили. Возможно, провидец увидел, что мы отобьем штурм. Подобное было вполне вероятно. Не просто так бунтовщики не стали идти на штурм на том направлении. Значит, теперь им нужно было ликвидировать окруженных, высвободив свои войска, обезопасив тыл и обеспечив себе сразу несколько мелких пешеходных и автомобильных трасс, что улучшит их снабжение. Вот только вряд ли они захотят тратить на это большие силы. К тому же, они должны уже понимать, что мы знаем про провидца. Значит, они понимают, что этот план может быть нами уже предугадан. Можно ли было тут рискнуть? Или же провидец видел куда больше и бунтовщики уже подготовились? В конце-концов, в голове созрел план. - Начинай эвакуацию сил к центру этого сектора. Без арьергардных боев, полный отход, даже склады не трогай. Они решат, что мы их эвакуируем и не станут идти всеми силами, пошлют только разведку или авангард, остальные войска наверняка переведут на более сложные участки, возможно все же попытаются взять штурмом вокзал. Как только начнут его или когда войска отойдут достаточно далеко - контратакуй всеми силами, никаких сдержек или экономии. - Думаешь, поведутся на такое?- с некоторым скептицизмом спросил майор. - Если нет, то как минимум отвлечем их войска от других направлений. Это уже будет хорошо,- так или иначе, от этого всего мы были в выигрыше. Все же, у нас все еще было численное преимущество, так что мы могли себе такое позволить. - Понял. Вновь началось ожидание результатов, разбавляемое огромным количеством сообщений и приказов. Уже через час направление вокзала меня не волновало вовсе - бунтовщики добились серьезного успеха сразу на двух других участках, вдоль магистрали Четырнадцать-Восемнадцать и линии метро Семьдесят Восемь-Пятьдесят. Там противник уже подошел к последним позициям третьего эшелона обороны - на первом участке пробились через мануфакторум, который защищали его СМО вместе с СКО и протексами, на втором - через квартал удовольствий и коммерсантский район, где также находились подразделения СКО и лишь взвод СПО. Скорее всего, помог провидец. Бунтовщики точно били по самым слабым местам обороны, хотя их разведка не смогла бы так быстро определить, где какие силы находятся. Именно туда начали стекаться дополнительные подкрепления, которые приходилось экстренно снимать с других участков и одновременно с этим усиливать атаки на фланги бунтовщиков, пытаясь все же заставить их отвлечь хоть какие-то силы, чтобы дать еще немного времени на подход подкреплений. Порой, такие атаки были успешными, удавалось пробить оборону противника, за одной обороной уже оказывались наспех построенные баррикады, заминированные коридоры с лестницами и новые войска противника, готовые стоять до конца. Эти ублюдки явно ставили уже буквально все, что у них было, чтобы закончить эту войну в ближайшее время. И мы такого напора не выдерживали из-за открытия второго фронта. - Полковник Харикарт, я запрещаю вам отступать,- проговорил я грозным голосом на одного из командующих СПО, который запрашивал разрешение на отступление вдоль магистрали Четырнадцать-Одиннадцать. Там бунтовщики тоже продвигались довольно активно в сторону депо и вагоноремонтного мануфакторума. Они уже были покинуты, но мы их должны удержать хотя бы до тех пор, как туда подойдут подкрепления. - Но уважаемый полковник Шеркин, наши потери...- начало было уже довольно старый мужчина, однако слушать я его желал. - Это не обсуждается, полковник, продолжайте держать оборону. К вам движется полк СПО,- в этот момент прозвучал звонок от Дармиота,- Вам все понятно? - Да, уважаемый полковник,- без радости ответил Харикарт и отключился, а я включил канал с Хискеном. - Слушаю. - Верманд,- обращение ко мне по имени и та интонация с которой майор это сказал заставило все внутри сжаться,- Они прорвались. Четырнадцать-Восемнадцать. Я посмотрел на карту. Спустя несколько секунд пришло обновление, на которых было показано, что бунтовщики уже находились на территории, которую мы считали все это время зеленой. Однако, к тому району уже подъезжали подкрепления, отозванные с фронта. Войска все же смогли продержаться. Надежда все еще была и теперь мы должны были сделать все, чтобы остановить их. Другого выбора у нас просто не было. Спустя полсуток. Комиссар Августин Мерцелиус. - Он лжет вам!- прокричал стоящий на коленях СПО-шник, который сейчас стоял у края перрона трамвайной станции со связанными за спиной руками. Одновременно с ним по всей станции разносилось громкое эхо от стабберных выстрелов и громоподобные взрывы гранат,- Освободители никогда не станут убивать вас! Если вы перейдете на их сторону или просто отступите и сложите оружие, вы не будете врагами! Наши истинные враги - это династия Файсотанур, кланы и священники, а не простые люди! Вся рота СПО, двести человек, стояли ровным строем с оружием в руках и в противогазах, молча смотря на агитатора. Тот был пойман с еще семью солдатами, которых моя речь прям настолько сильно возмутила, что они решили начать доказывать мою неправоту сразу, в прифронтовой зоне. Итог был предсказуем и теперь они все стояли в рядок на перроне. Один из них решил все же сказать последнее слово. Я не стал затыкать им рот. Стоило продемонстрировать, что я не боюсь их слов. - Сейчас они говорят именно так.- проговорил я как можно громче, так оставаясь в противогазе,- Но запомните главное - они так говорят только потому, что у вас в руках оружие. Вас с оружием они боятся больше всего, потому что именно вы встали на защиту порядка и закона на этой планете. Но что будет, когда вы это оружие опустите и отдадите его новой власти? Что тогда будет? Бунтовщики потеряли многих близких от рук солдат и протексов. Стоит ли надеяться, что они смогут жить бок о бок с вами, с теми, кто убивал, когда их друзья и родные погибли? Ответ здесь очевиден. Они будут мстить и... - Это ложь!!!- прямо-таки с ревом проговорил солдат,- Он просто прихлебатель достогуба! Ему это все выгодно! - Вас мы уже выслушали,- проговорил я и кивнул Раоту. Тот подошел к парню и со всей силы двиганул ему кулаком в живот, от чего тот сложился пополам и упал на колени, а затем его и вовсе вырвало и он закашлялся. Только потом Раот все же впихнул ему кляп, чтобы он заткнулся. Больше его слушать не имело смысла. - Запомните главное, солдаты,- продолжил я, повернувшись к роте СПО, что продолжали стоять по стойке "Смирно",- Сколько бы вам не говорили, сколько бы вас не убеждали, вы все равно останетесь для них врагами. Они будут помнить, что вы воевали с ними. Они будут помнить, что вы были по ту сторону баррикад. Вы для них всегда будете угрозой и не станут вас терпеть. Стоит вам сдаться, как вас, а вместе с вами и ваши семьи, ждет только одно - это смерть. Потому у вас только один выбор - это остановить бунтовщиков. Остановить их любой ценой, чтобы на Вильяр Уникус вновь воцарился мир. А теперь - первой шеренге приготовиться! Вся первая шеренга направила лазганы точно вверх. Не очень синхронно, но все же быстро. - Целься! Ряд лазганов опустился параллельно полу, уставившись на всех восьмерых агитаторов. Четверо из них просто стояли с закрытыми глазами и шептали, явно молитвы, еще двое рыдали, а один просто смотрел на всех с апатичным скучающим видом, словно ему было на все плевать. И вдруг один из тех, кто рыдал, сорвался с места и побежал назад, спрыгнув с перрона вниз, после чего побежал в сторону туннеля, где никого не было. Гихьян, стоявший слева от пойманных агитаторов, немного нагнулся и сделал один выстрел. Алая диагональная линия мигнула на мгновение и торчащая голова беглеца упала. Жалкая попытка. - Огонь!- сорок лазерных лучей одновременно вспыхнули и все семь агитаторов с подожженными одеждами рухнули на пол. Тушить их не стали, они тут пожар все равно не могли устроить. - Иди в бой смело, солдаты!- проговорил я,- Защитите все то, что вам дорого! Остановите врага, что идет за вами и вашими семьями! За Бога-Императора! За Бога-Императора!!!- проревели все двести человек одним хором. - Рота!- прокричал капитан по воксу,- Налево! Все солдаты повернулись на месте. - Вперед! Шагом марш! Колонна двинулась вперед, в направлении лестницы. Оттуда они должны были попасть на станцию метро и уже от нее отправиться в атаку на позиции бунтовщиков. Было понятно, что атака будет провальной - бунтовщики хорошо укрепляли свои фланги, спешно сооружая баррикады из всего, что только можно было, при этом удерживая позиции до последнего солдата. А это означало, что большинство тех, кому я сейчас произнес речь, уже не вернутся из боя живыми. Вот только выбора у нас не было. Полковник ясно дал понять - эти атаки были необходимы, чтобы отвлекать силы бунтовщиков от наступления. Да, это отвлекало и наши силы, но у нас, во всяком случае, было численное преимущество и мы могли себе подобное позволить. Цинично. Это да. Но это давало нам шанс, что мы сможем избежать еще одного прорыва. Нам и одного хватало. Всего пять часов прошло с тех пор, как бунтовщики все же прорвали последнюю линию укреплений на третьем эшелоне обороны. И теперь, по кратким сообщениям Шеркина, я понимал, что там творился форменный пиздец. Бунтовщики начали быстро продвигаться во все стороны. При этом они активно использовали все, что могло ездить - по трассам начали двигаться легковые автомобили, микроавтобусы с прицепами, автобусы, грузовики и даже фуры. Из-за того, что после третьего эшелона не было баррикад и практически не было войск, это приносило свои плоды. Небольшие группки бунтовщиков, по пять-десять человек ехали по свободным дорогам, не встречая особого сопротивления, отключали камеры и перепрограммировали ретрансляторы. Использование СОГа, чтобы хоть как-то остановить их продвижение с помощью гермодверей, не помогало - их без особых проблем прорывали небольшими зарядами взрывчатки и двигали дальше. Единственная надежда была на подходившие к месту прорыва подкрепления от СПО, которые еще могли хоть что-то сделать, но они прибывали постепенно и не имели заготовленных подкреплений. Оставалось надеяться, что там все получится. Ехать к месту прорыва мне смысла не было - это займет полдня минимум, учитывая, как тут укрепились, да и сделать я там мог немного. Потому мне оставалось только ездить на нашем микроавтобусе между различными подразделениями и лично воодушевлять их идти в атаку или же готовиться к упорной обороне. И одновременно расстреливать всех агитаторов, которых по моему приказу оставили для показательных казней. - Вспомните тех, кого вы любите!- говорил я очередной роте солдат, которым предстояло уже в ближайший час столкнутся с бунтовщиками,- Вспомните лица своих матерей и отцов! Вспомните своих братьев и сестер! Вспомните своих жен и детей, если у вас уже такие есть! Задумайтесь о том, что их ждет в руках бунтовщиков, которые будут видеть в них не людей, близких их врагов! - Огонь!- кричу я и пять человек получают залп лазерных лучей в тело. - Не надейтесь на их милость, солдаты!- говорил я уже у солдат, что должны были защищать огромный вещевой склад с потолками метров под двадцать,- Вы все, до единого, для них самые страшные враги. Опустите оружие и вам вместе со всеми, кто вам дорог, настанет конец! - Огонь!- три человек падают на бетонный пол. - Они будут убеждать вас, что вы станете для них друзьями, стоит вам только пойти за ними! Они будут убеждать вас, что ничего с вами и вашими семьями не случиться, если вы опустите оружие и отступите! Но спросите себя - зачем они так говорят? Зачем им щадить тех, кто сражался с ними, мешал им заполучить власть и убивал их близких? Чтобы вместе с ними жить? Или же они просто говорят так, чтобы вы вначале дали им прийти к власти, а уже потом расправиться с вами? - Огонь!- Минус семь человек. - Подумайте своей головой, солдаты! Зачем им жить наравне с вами? Зачем им прощать вас, когда у них уже будет власть и оружие, а у вас их не будет? Что им помешает отомстить вам за сам факт того, что вы когда сражались против них? - Огонь!- Пять человек. - Они говорят, что я лгу! Они говорят, что бунтовщики не тронут вас и ваших близких! Они говорят, что если сдадитесь, вы станете равными им! А с чего вам верить тем, кто отравляет свои листовки в попытке убить рабочих? С чего вам верить тем, кто взрывает бары с простыми людьми, потому что больше никуда подложить бомбу не могут? С чего вам верить тем, кто убивал целые семьи с детьми? Правильно! У вас нет причин верить им! - Огонь! - Вы - единственные, кто стоит между ними и властью над всей планетой! Они боятся вас и вашей силой! И они знают, что не смогут победить вас в открытом бою! Вот поэтому они изо всех сил пытаются доказать, что стоит вам сдаться, как вы и ваши близкие будете в безопасности! Они хотят, чтобы вы просто опустили оружие и сдались им на милость! - Огонь! - Ложь - это тоже оружие, которым они пользуются во всю! Сейчас они говорят, что вы будете в безопасности, что вам ничего не угрожает, но стоит вам сдаться, стоит вам опустить оружие - это будет концом. Из солдат, которые могут защитить и себя, и своих близких, вы превратитесь в беззащитных жертв, которых новая власть, если она придет, сделает виновником всех прошлых бед и на которых направит свое возмездие! - Не будьте наивными глупцами! Не думайте, что вы для них станете равными! - Они лгали, лгут и будут лгать, пока у вас в руках оружие, которым вы можете им противостоять! - Вы всегда будете в отдельности от них, даже если присоединитесь к ним или просто сдадитесь! - Они будут мстить, как вам, так и вашим близким, и месть их будет страшна, можете в этом не сомневаться! - Если кто-то из агитаторов говорит, вас простят, то знайте - это ложь! - Примирение между вами не будет никогда! - Или они, или вы! Третьего тут не дано! Так прошли первые сутки. Сидеть в салоне микроавтобуса у меня уже не получалось и я просто лежал на полу, находясь в полусонном состоянии. По голове словно били набатом. Горло горело огнем. Живот сводило судорогами. Желудок уже опорожнился полностью несколько часов назад. Еще и печень начинала болеть тупой болью. Стимуляторы я глотал по полной программе, вместе с обезболивающими после операции на руке и регенеративными препаратами, которые должны были ускорить заживление швов. Я понимал, чем это все грозит. Вполне вероятно, что печень могла снова начать отказывать и тогда придется уже ждать операции по пересадке. Но это было оправданным риском. Во всей этой ситуации это было то, что я действительно мог сделать. Причем я знал, что это приносило свои плоды. Подразделения, где я был, еще ни разу не побежали. Или шли в бой, или же держали оборону до последнего. Порой это даже приносило результаты - две роты, перед которыми я выступал, смогли пробить оборону бунтовщиков, а еще четыре держались настолько твердо, что смогли заставить бунтовщиков прекратить атаки на их участки. Хотя уже было заметно, как бунтовщики уже изменили тактику. Наступление на третий эшелон обороны прекратилось и теперь противник разворачивался, пытаясь соединить место прорыва третьего эшелона с семью другими направлениями, что у них успешно и получалось. Шеркин, однако, решил отходить с боями до самого последнего. Каждый убитый солдат бунтовщика был каплей в нашу победу. А вот новости с самого прорыва радовали слабо. В некоторых точках бунтовщики продвинулись на гигантские тридцать километров - это при этом, что все три линии эшелона занимали всего пять. Пускай это были всего лишь отдельные отряды на машинах, подобная скорость поражала. Было понятно, что это только начало. К тому месту успели прибыть только отдельные подразделения СПО, плюс отряды протексов и храмовая стража. СКО, СМО и СДО с ближайших территорий уже давно прислали на фронт, где они или сгинули, или были на очереди. Бои уже шли, но пока что остановить бунтовщиков удавалось на отдельных участках и то только их авангарды. Как только прибывали основные силы, приходилось с боями отходить - сказывалось отсутствие баррикад, строить которые не было ни времени, ни свободных рук. Тот факт, что на втором фронте новости тоже были не самыми лучшими, так как атака Оурвериша обернулась провалом, меня уже не особо волновал. То все казалось непомерно далеким и неважным. У нас тут своих бед было по горло. - Тебе надо отдохнуть,- сухо проговорил Гихьян, который смотрел на меня, пока я лежал на боку. Я уже давно не снимал с себя фильтрбаллон, банально задолбался. - Мне надо ехать дальше,- устало ответил я, при этом репетируя следующую речь перед ротой СПО, что должны были идти в наступление. - Ты на грани уже,- продолжил вещать сервитор,- Будешь так продолжать - печень точно не выдержит. Не забывай, она у тебя и так уже отказывала. - Еще несколько выступлений не повредят. - Я тебе серьезно говорю - хватит уже,- все не унимался мой собеседник. - От себя добавлю, что согласен с уважаемым Гихьяном,- продолжил Раот,- Вы уже совсем плохо выглядите, это даже в противогазе видно. А если сляжете - так некому будет солдат вдохновлять. - Есть такое слово - называется "Надо",- проговорил я устало. Этот разговор вести не хотелось. - Вот именно это слово я хочу тебе вдолбить, чтобы ты лег отдохнуть. Эти ублюдки все равно прекратили другие атаки, можешь записать это себе в достижения. - Бои еще идут,- возразил я, хоть и довольно слабо. - И тебя они уже не должны касаться - свое ты отвоевал. Серьезно, если печень откажет окончательно... Звонок по воксу отвлек меня, а стоило мне увидеть, что это от Ногрона, как я прервал Гихьяна. - Слушаю. - Комиссар, у нас... У нас беда. Дрожащий голос Ногрона и особенно последнее слово заставили меня напрячься. - Что случилось? - Со мной начали связываться знакомые из Арбитрес... Туда пришли компроматы... Все... Там... Там бойня. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать все происходящее. Нет. Только не это. Только не сейчас, блять! Не в тот момент, когда у нас и так все хуево! "- Гнида ты ебаная, Ротингун..." Я сделал вдох, пытаясь хоть немного успокоиться. Не получилось. - Насколько сейчас все плохо? - Настолько, что я не знаю, кто сейчас главный в Арбитрес. Ходят слухи, что Тальрага арестовали, или убили, или арестовали, а потом убили, или еще с десяток версий и их комбинаций. У меня источники уже на разных сторонах, но сколько этих сторон - я тоже не знаю. - Ну охуеть теперь можно...- прошипел я,- Что эта сука Ротингун вообще творит? В этом не было никакого ебаного смысла. Ротингун прекрасно знала, что ее ждет в случае, если отправит свои компроматы. - Не знаю. Ей не было смысла это все делать, даже узнай она о нашей операции,- проговорил Миханг. - Нам нужно взять Ротингун. Я из этой суки чистильщика унитазов в Гвардии сделаю,- я едва сдерживался от того, чтобы не заорать от гнева. В этот момент к нам присоединился Маринур. - Мы отследили ее по камерам. Она все еще в своих апартаментах, не выходила оттуда уже четверо суток. Это тоже было довольно странно. - Она ведь знает, что я за ней приду,- подытожил я. - Именно,- проговорил Ногрон,- По всей видимости... это приглашение. Для переговоров. - Что мне с этой сукой вообще обсуждать? - Может, предложит план, как остановить все это, пока Арбитрес режут друг друга только в Цитадели, а в обмен потребует вернуть ее на место марицалум. Я не знаю, честно. Но похоже, что вам придется ехать сюда. Я этому не обрадовался. Я не хотел разговаривать с этой сукой, если она при этом не была заключенной камеры. Вот только... если она все же могла предложить план, как это все остановить, то следовало ее хотя бы выслушать. Уж лучше так, нежели один из Адептусов начнет убивать сам себя. - Понятно. Еду,- проговорил я,- Водитель. На ближайший работающий вокзал. - Слушаюсь, уважаемый комиссар,- произнес СПО-шник в ответ. "- Что же ты задумала, мразота ты ебаная?"- задался я вопросом, пока мы продолжали ехать, а я в полной мере осознавал, в каком же теперь мы были дерьме.