Спустя десять часов. Скитарий-гиспасист DM-273138 "Дима".
Точка "Вокзал имени Адмирала Рикотума Тердимавара" пройдена. Дима обратил мимолетное внимание на это сообщение, после чего мысленно отбросил его и продолжил следить за показателями акустических ауспексов, которые даже несмотря на перестукивания колес о стыке между рельсами, оставались единственным средством мониторинга окружающей обстановки. Время от времени в туннеле, по которому ехал поезд, встречались объекты, потому следовало соблюдать осторожность, ведь само их наличие рядом уже повышало риски обнаружения и последующего срыва всей операции по действию в тылу противника. Дорога оказалась длинной - десять часов, пятнадцать минут без каких-либо остановок. Более того, не было понятно, когда этот путь закончится. На данный момент они проезжали через те обдисы, где было большое количество мануфакторумов, в том числе и двадцать пять металлургических, и каждый из них теоретически мог быть использован для производства фальшивых монет. В следствии подобных задержек результаты анализа ситуации приводили к появлению опасений насчет успеха миссии. Проблема была в том, применение электромагнитов для сцепления с рамой вагонов приводила к значительному ускорению расхода запасов аккумуляторных батарей в аугментики скитария. На данный момент запасы были израсходованы уже на три четверти и неопределенность заставляла Диму задумываться о том, чтобы прервать операцию и направится к одной из тайных станций Адептус Механикус, где были заряженные аккумуляторы. После же пополнения заряда можно будет возобновить поиск объекта, прицепившись к другому поезду. При этом, было очевидно, что подобное решение приведет к еще большей задержке проведения операции. Учитывая, насколько сильно операция уже была задержана в следствии проведения противником мероприятия по укреплению обороны, скитарий принял решение, что увеличение этого отставания недопустимо. Согласно последним данным, ситуация в тылу значительно ухудшилась после открытия Третьего Фронта и экономических сложностей и именно от действий Димы сейчас зависело, будет ли ситуация еще сильнее ухудшаться или же ее удастся хотя бы стабилизировать. - Дигар!- вдруг прозвучал чей-то женский голос,- Стой!!! Затем был зафиксирован громкий протяжный звук, идентифицированный, как свист. - Машинист!!! Стой!!!- кричал уже мужской голос. - Меня задрало это уже все!!!- прозвучало от объекта "Мужчина". Дима опустил голову и перевернул изображение в глазах. Впереди лежал объект мужского пола, который положил свое горло на рельс и ждал с закрытыми глазами. Еще дальше к нему пытались бежать еще двое объектов, мужчина и женщина,- Все равно сдохнем тут все!!! - Дигар! Не надо!!!- продолжил издавать звук объект "Женщина". До объекта "Дигар" им оставалось еще три метра. В этот момент поезд доехал до лежащего на рельсах объекта. Металлическое колесо проехало по горлу и моментально отсекло голову, котороя по инерции отлетела в сторону. Тело объекта вздрогнуло и из его горла начала фонтанировать артериальная кровь. - А-А-А-А!!!- от женщины прозвучал громкий визг, вызванный испугом от увиденного. - Блять!!!- прокричал объект "Мужчина",- Остановись, сука ебаная! Человек под колеса попал! - Дига-а-ар!!!- "Женщина" завизжала еще сильнее, а через две секунды Дима зафиксировал глазами два объекта. Один стоял, а второй, кричащая женщина, сидела на коленях. Оба они были подсвечены слабым ручным фонариком, испускавшим красный свет. - Нахуй идите!- был дан ответ от объекта "Машинист", что сейчас находился в локомотиве,- У меня расписание, блять! Сами разбирайтесь с этим дерьмом! - Чтоб ты сдох, скотина ебаная!- прокричал "Мужчина" на "Машиниста", пока "Женщина продолжала кричать. - Убейся об рельсы, сучара!- сказал в ответ "Машинист". Поезд продолжил ехать, пока Дима оценивал ситуацию. Объект "Дигар" совершил самоубийство, в то время, как два других объекта пытались его остановить, но не успели. Информация не имела какой-либо существенной ценности - тот факт, что у противника замечен повышенный уровень самоубийств, был уже известен. Данный случай мог лишь послужить дополнительным подтверждением. Путь продолжился. Скитарий следил за тем, как заряд аккумулятора постепенно снижается, приближаясь к двадцати процентам. Угроза выполнению операции нарастала. Лимит, до которого Дима мог довести аккумулятор, составлял пятнадцать процентов. После этого выполнение миссии придется прервать и незамедлительно направиться к зарядной станции Механикус. Такой запас был необходим на случай, если возникнут какие-то сложности вроде сил противника, препятствий или отсутствия энергии в первой найденной станции. Если же аккумуляторы разрядятся полностью, скитарий умрет - без энергии не сможет функционировать легочная и сердечная аугментика. Но при этом выполнение миссии все равно оставалось в приоритете и он все также не хотел растягивать ее выполнение. Оставалось только ждать. Одновременно с этим, у Димы периодически возникали мысли, несвязанные с выполнением миссии. О Ните. Получить какую-либо информацию о ее состоянии скитарий не мог - это будет зафиксировано штабом и в случае этого могут возникнуть осложнения. Тот факт, что комиссар пообещал о ней позаботится, давало веские основания полагать, что с ней все в порядке, что ее жизнедеятельности ничего не угрожает. Но учитывая обстановку в тылу, Дима все равно фиксировал за собой что-то, что можно было охарактеризовать, как волнение. Он не хотел, чтобы с ней что-то произошло. Потому что он ее спас, поставив под угрозу выполнение всей разведывательной миссии. Он совершил ради нее грех и единственный способ его искупить - сделать так, чтобы ее спасение оказалось не напрасным. Скитарий долго думал над этим и пришел к выводу, что это возможно сделать, если она сама сможет принести какую-либо пользу Империуму, куда более значительную, нежели она бы принесла, являясь просто гражданским лицом на Вильяр Уникус. Как именно это можно было сделать - Дима на данный момент не знал. Этот момент он собирался обговорить с духовенством Адептус Механикус после завершения всех боевых действий. Сейчас же все, что он мог сделать - молить Омниссию о том, чтобы он дал ему шанс исправиться и уберег Ниту от опасностей... Спустя еще двадцать пять минут тормоза вагонов активировали, начав останавливать поезд. Однако, посмотрев вперед, скитарий понял, что они еще не приехали. Поезд прибыл к зарядной станции. - Прив, Чег...- сказал объект "Мужчина",- Очер самоуба переех? "- Привет, Чегур/Чегаот/Чегиз/Чегнур. Очередного самоубийцу переехал? - Ага,- ответил ему объект "Машинист", который переименован для системы в "Чега",- Прикинь, лег на рельс, а к нему еще мужик с бабой бегут. Они ему "Остановись, не надо", а он им "Меня все заебало, мы все равно сдохним!". - Тха-ха-ха!- "Мужчина", переименованный в "Зарядчика", издал ряд звуков, идентифицируемых, как "Смех",- Ох, пон все. Так эт что вых, эт тво седьм уж? - Ох, понятно все. Так это что выходит, это твой седьмой уже?" - Именно,- ответил "Чег",- Еще пару рейсов и дойду до юбилея. Ориза у себя сейч? - Та врод долж. Тол цен повыс. "- Та вроде должна. Только цену/ценник повысили." - И сколь? - Три. - Ну нихуя себе! Дорого нынче трахаться. - А то... Девок все мен, в арм все уш. Скаж спас, что Ориза есть пок. "- А то. Девок все меньше, а в армию все ушли. Скажи спасибо, что Ориза есть пока." - Хе, спасибо полковнику, что ее к себе взял. Ладно, пойду по быстрому. Ты заряжай пока. - Пон. Акустические ауспексы зафиксировали звук удаляющихся шагов. Одновременно с этим прозвучали звуки фиксации зарядного штепселя, а затем - новые шаги. Дима осмотрелся. Рядом с локомотивом стоял объект, который отошел немного в сторону, сел на пол, оперевшись на бетонную стенку туннеля, и выключил красный фонарь, которым до этого подсвечивал себе туннель. Оценив ситуацию, скитарий принял решение отключить электромагниты и лечь на шпалы, чтобы сэкономить заряд в аккумуляторах - было непонятно, сколько путь еще может продлиться. - Сук...- начал говорить "Зарядчик". Никаких других объектов рядом с ним не было, а в вокс эфире были только сигналы ретрансляторных диапазонов. Это означало, что воксом объект не пользовался и говорил сам собой,- Сук бля... Ког ж все эт конч... Ток пизд и пизд... И жрат хоч... Ммм... Сук... Мож оп к канибам пойти... Нет. Нет, нельз... Не смей предлаг это... - Сука. Сука блять. Когда же все это кончится... Только и пиздят и пиздят... И жрать хочется... Сука... Может опять к каннибалам пойти... Нет. Нет, нельзя... Не смей предлагать это... Скитария удивила последняя фраза и он санкционировал психологический анализ услышанных речитативных формулировок. - Не хоч я вотак... Люд жрать... Не прав эт... Но уж попроб... Понрав... Хорош мясо... Сука, затк бля!!!- "Зарядчик" громко закричал и встал, повернувшись в сторону туннеля,- Неправ эт... И все рав, у нас нич нет, чтоб им заплат... Посл пач был тогд... Хот он и говор, что мож... и собой... Пош нах! Не буд я в жоп дав за мяс! Лучш голодн уж ход, чем как Биж... От грыхи подох... - Не хочу я вот так... Людей жрать... Не правильно это... Но уже попробовал... Понравилось... Хорошее мясо... Сука, заткнись блять!!! Не правильно это... И все равно, у нас ничего нет, чтобы заплатить... Последняя пачка была тогда... Хотя он и говорил, что можно... и собой... Пошел нахуй! Не буду я в жопу давать за мясо! Лучше голодным уже ходить, чем как Бижгур/Бижет/Бижан... От грыхи подохнуть... Анализ речитативных формулировок... Анализ завершен. Грыха - острое венерическое грибковое заболевание. Смертность в случае неоказания медицинской помощи - 35%. - Хоть говор не больн... Нет-нет-нет! Затк-затк-ЗААААТК!!! - Хотя говорят не больно... Нет-нет-нет! Заткнись-заткнись-заткнись!!! Объект упал на колени, прикоснулся лбом к бетонной шпале и начал процесс плача, который с каждой секундой усиливался. Уже через двадцать секунд плач усилился до уровня "истеричное рыдание". - Боже-Император... Боже-Император, пом... Остан все эт... Я не хоч вотак... Не хоч все эт... Мол те, пом... Пом, пожал... - Боже-Император... Боже-Император, помоги... Останови все это... Я не хочу вот так... Не хочу все это... Молю тебя, помоги... Помоги, пожалуйста... Еще двадцать минут объект просто лежал на полу, тихо плача и иногда обращаясь к Богу-Императору. Когда плач закончился, объект только скулил. Потом и скулеж остановился. Затем прозвучал сигнал, оповещавший об окончании зарядки батареи, после которого объект встал и отсоединил штепсель. - Мож... Мож всеж проб... Нет. Нет, пош нах... Не буд я та... - Может... Может все же пробовать... Нет. Нет, пошел нахуй... Не буду я так... В этот момент акустический ауспекс зафиксировал звук спускания биологического объекта по лестнице. - Так, ну что там?- задал вопрос "Чег". - Заряд уж...- ответил "Зарядчик". - Ох бля!- в голосе "Чега" были зафиксированы интонации испуга,- И сколько уже? - Пар мин. - Вот блять, что-то я задержался... Не хватало еще с расписание слететь... Погнал я. Послышались звуки усаживания в локомотив. Дима сразу подсоединился руками и ногами к раме поезда и уже через пять секунд тот тронулся, начав ехать дальше. На путь потребовалось еще два часа, которые скитарий провел в молитве Богу-Машине и духам его аугментики, которые помогали ему в выполнении миссии, после чего поезд все же начал останавливаться. Впереди была только гермодверь, перекрывавшая дорогу. Ее подсвечивали лишь несколько аварийных ламп, которые показывали, что дальше дороги нет. Как-только поезд остановился, скитарий отсоединился от рамы и вновь лег на бетонные шпалы. Тем временем, "Чег" выбрался из локомотива и начал идти к гермодвери. - Пиздец... Никого уже нет у дверей... Всех на фронт забирают... Что ж там будет-то...- тихо говорил про себя машинист, после чего подошел к двери и нажал на кнопку вызова,- Оператор! Впускай давай! Поезд приехал! Дима понял, что они все же прибыли к месту назначения. Это был мануфакторум "Чунгор", занимавшийся производством консервных банок. Он имел как плавильные цеха для производства листового металла, так и станки для штамповки, а следовательно - он вполне мог обладать нужным оборудованием, для производства монет. Но въезжать туда скитарий не мог. У него не было информации ни об охране на этом объекте, не об уровне освещения. А если он просто останется тут, был риск, что его обнаружат после проезда поезда. Рисковать было нельзя. Перевернувшись, он выбрался из под вагона и, пригнувшись, начал медленно идти назад, к локомотиву. - А пароль поезд знает?- задал вопрос "Оператор". Скитарий продолжал идти. - "Мерцелиус ублюдок. Чтоб ему под поезд попасть."- ответил "Чег". - Правильно. Проезжай давай,- спустя пару секунд гермодвери начали открываться, в то время, как Дима уже добрался до локомотива и начал бежать дальше, к выходу из туннеля. Как только он добежал и спрятался за ним, скитарий смог рассмотреть то, что было за дверью. Вся станция погрузки, освещенная алым аварийным светом, была заполнена ящиками, предположительно - с фальшивыми монетами. На них сидело двадцать мужчин, некоторые из которых о чем-то переговаривались между собой. "Чег" быстро добрался до локомотива, активировал электродвигатель и подвез поезд на станцию, после чего гермодвери быстро закрылись, оставив Диму одного. Тот, в свою очередь, стал думать над тем, как ему действовать в данной ситуации. У него были подробные карты как мануфакторума, так и всех коммуникаций, расположенных вокруг него. Оставалось только найти нужный вход, проникнуть внутрь, обследовать обстановку там и разработать план остановки производства. Одновременно с этим проблема заряда аккумуляторов была уже слишком серьезной. У скитария оставалось только семнадцать процентов. Слишком мало, чтобы можно было свободно думать о том, чтобы проводить операцию. Потому первым делом скитарий направился к станции Адептус Механикус, где все еще могли быть заряженные аварийные батареи. Добравшись до вентиляционной шахты, что была расположена внизу, у самых рельс, Дима быстро открутил шурупы и проник внутрь, после чего прикрутил решетку обратно и направился вприсядку вперед, в направлении мануфакторума. Вперед - сто пять метров, потом поворот направо, еще тридцать метров. Вниз - одиннадцать метров. Налево, направо, выход на тяговой подстанции, которая была подсоединена к железной дороге, но в данный момент не функционировала. И сразу же глаза зафиксировали наличие здесь большого количества каловых масс, а также насекомых и личинок на них. При этом не было найдено никаких следов мочи. Анализ показал, что каловые массы были здесь разного возраста - самым старым, судя по внешнему виду, тут было уже двадцать суток, а самым свежим - два часа. А их количество давало понять, что здесь испражнялись пять-семь человек на протяжении двадцати дней. Подобное святотатство над священным оборудованием электрической подстанции вызвало у Димы праведный гнев, который он быстро подавил в себе. Стало понятно, что здесь живут люди. Однако, согласно данным разведки, противник следил за соблюдением санитарных норм и не допускал их нарушения. Следовательно, тут жил кто-то другой. Кто-то, кто скрывался от противника. Открыв дверь, Дима обследовал обстановку. Акустические ауспексы ничего не обнаружили, потому было решено продолжить путь. Но уже через минуту скитарий все же услышал чьи-то голоса, тихие и неразборчивые. Пройдя еще десять метров вперед, система все же смогла распознать слова. -...плохие куски,- послышалось от объекта "Женщина". - Какие получилось. Девка тощая была, кожа на костях. Зато дешевая,- ответил "Мужчина". - Солдат надо брать,- произнес "Мужчина-Два",- Их кормят лучше всех. - Ага, найди еще такого,- ответил "Мужчина-Один",- По одному они не ходят, купить не у кого. А самому пытаться - как патруль прибить ножами? Да еще и незаметно, чтобы без тревоги? - Надо найти...- сказал уверенно "Женщина",- С такими тощими не прокормимся. Дима понимал, что это были каннибалы. По всей видимости, это было место их жительства, а в комнате, куда сейчас направлялся скитарий, они в данный момент разделывали труп. В следствии этого возник вопрос о том, что делать дальше. Вариант ликвидации был отклонен - не было гарантии, что удастся всех убить быстро и тихо, даже, если у них не будет огнестрельного оружия. Рисковать так сильно было нельзя, так как они находились слишком близко к мануфакторуму и его вентиляционной системе. Вариант с тем, чтобы направится к другой станции Механикус также отпадал - это было слишком долго, что было абсолютно недопустимо. Потому скитарий принял решение действовать по третьему варианту - идти дальше. - Та ладно, таких тощих полно, сможем найти побольше,- произнес "Мужчина-Три". - Ага, думаешь, так просто?- задал вопрос "Женщина-Два". - А что слож... Стоило Диме появится рядом с дверью, как "Мужчина-Три" прервался и посмотрел на него. Все остальные сделали также. У всех на глазах было выражение удивление и страха. Здесь было пять взрослых человек - две женщины и три мужчины. На полу лежал голый труп женщины возрастом от семнадцати до двадцати лет, у которого уже было отрезано до сорока процентов мышечной ткани, а также вскрыта брюшная полость. Отрезанные части мышц были разложены в металлических кастрюлях, в которые уже были опущены провода, служившие в роли нагревающих элементов. Анализ показал, что каннибалы организовали на зарядной станции кухню по варке человеческого мяса. Спустя секунду молчания, скитарий сложил большой палец с четырьмя остальными, после чего поднес их к месту, где были его губы. На Вильяр Уникус это был знак молчания. Все пятеро человек молча кивнули. Сейчас никому не было выгодно нападать на другую сторону. Был слишком большой риск, что противник это услышит. А в таком случае пострадают все. Диме не было приятно это. Он видел в этих каннибалах святотатцев, которые осквернили своими ужасными действиями территорию Адептус Механикус. И он просил прощение Бога Машины за то, что не мог в данный момент казнить этих людей. У него была миссия и она была в приоритете. Все, что мог сейчас сделать скитарий - это зафиксировать лица людей, чтобы в дальнейшем, после окончания войны, они были найдены и казнены. Зайдя внутрь комнаты, Дима, проходя мимо сидящих на полу людей, дошел до разъема доступа в систему. Прочитав короткую молитву активации, он смог подключиться и начать поиск нужной ему информации. Оказалось, что лишь один аварийный аккумулятор был разряжен на тридцать процентов. Остальные девять все еще были не затронуты, потому Дима, подключив еще один кабель, начал зарядку своих батарей. - Это что... техножрец?- задала вопрос "Женщина-Два". - Похоже... Только без робы...- ответил ей "Мужчина-Один",- Ладно, не трогает и на том спасибо. Давай, надо закончить с этой по быстрому. На то, чтобы зарядить батарею полностью, ушло восемь часов. За это время все пятеро каннибалов извлекли из трупа всю мышечную ткань и все органы, которые могли им пригодится, а также полностью закончили с готовкой мяса в воде. После этого они убрали из комнаты труп, сложили все мясо в пакеты и ушли, оставив только посуду. Было понятно - они еще вернутся, что вновь заставляло скитария чувствовать гнев. Ведь это означало, что духи машины вновь будут осквернены и это осквернение будет длится до тех пор, пока война не закончится. В этой ситуации оставалось только отслужить мессу перед механизмами, чтобы хоть немного утешить духов. Как только батареи были заряжены на сто процентов, Дима смог продолжить выполнение операции. В коридорах никакой охраны противника обнаружено не было. Ее отсутствие, по сути, было одной из форм защиты объекта, так как это не привлекало какого-либо внимания конкретно к нему и при этом позволяло сэкономить значительные силы. Проникнув в вентиляцию через станцию фильтрации воды, Дима направился в направлении мануфакторума. Уже на первом перекрестке он обнаружил растяжку из свето-шумовой гранаты, но ее удалось быстро обезвредить, не спровоцировав взрыва. За пять минут удалось добраться до первого цеха. Там шел активный производственный процесс. На станках по штамповке крышек для консервных банок теперь штамповали монеты, пропуская через них металлические ленты. Монеты сваливались в ящики внизу, в то время, как продырявленные ленты складывались в другие ящики и на роклах увозились. Одновременно с этим к другой стороне станков подвозили целые металлические ленты. Ящики с монетами после заполнения также увозились на роклах в сторону складских помещений, за которыми была расположена станция погрузки. Масштаб производства был колоссальным. На одном станке за тридцать секунд использовали одну металлическую ленту и в итоге производили двести пятьдесят монет номиналом в пятьдесят вильев - в сумме двенадцать тысяч пятьсот. Самих же станков тут было сорок, но при этом на них производились монеты номиналом и в пять, и в десять, и в двадцать, и даже в сто вильев. Оценить истинный объем производства в денежном размере на данный момент представлялось невозможным, но было понятно, что он еще больший, нежели предполагалось ранее. Следующие два цеха также были заняты производствам монет - то есть всего на производстве было занято сто двадцать станков с производительностью пятьсот монет в минуту любого из номиналов. После этого скитарий смог пробраться в прокатный цех. Там из нагретых вытянутых кусков металла, что выезжали через специальные отверстия из плавильного цеха, производились металлические полосы, которые после этого нарезали на более тонкие, ждали их охлаждения и отправляли в цех штамповки. А в последнем, плавильном цеху, с помощью электродуговой печи выплавляли этот самый металл, который затем отправляли в прокатный цех. После всего увиденного возникал главный вопрос - откуда противник брал на все это электроэнергию? Плавление металла уже потребляло огромное количество энергии, а она еще требовалась на прокат и штамповку. Да, противник располагал большим количеством аварийных аккумуляторов, которые имели внушительную энергоемкость, а также проводили политику жесткой экономии электропотребления, однако это и близко не было способно дать энергии для выплавки металла такой продолжительности и такого масштаба. Становилось очевидным, что где-то бунтовщики берут эту энергию. И ответ тут мог быть только один. Атомная станция. На Вильяр Уникус было сто шестьдесят пять ядерных реакторов. Девять из них были оккупированы противником. И один из них как раз располагалась рядом с этим объектом. Гипотетически, противник, при наличии ядерного топлива, мог организовать выработку электроэнергии. Воды для этого у него хватит. Вначале скитарий решил, что если станция действительно снабжает энергией это производство, то проще всего для диверсии уничтожение подстанций. Но тут возникло сразу две проблемы Во-первых - у скитария не было взрывчатки, а искать ее в должных количествах будет слишком долго. А во-вторых - даже, если отрезать производство от электричества, противник все равно уже будет иметь огромное количество фальшивых монет, а также металлического проката, который можно будет использовать даже на аккумуляторной энергии. Следовательно, противник все равно сможет продолжить наносить вред экономике планеты, хоть и временно. Учитывая нынешнее положение, было понятно, что это недопустимо. Проконсультироваться со Штабом скитарий возможности не имел - еще пять часов назад, по пути сюда, ретрансляторная система исчезла. Скорее всего, противник пытался экономить ретрансляторы, перебросив их к линии фронта. В следствии этого, Диме оставалось только принимать решение самостоятельно. И после нескольких минут анализа ситуации и размышлений он принял решение. Для того, чтобы остановить производство и не допустить попадание фальшивых монет в экономику, необходимо было сделать так, чтобы к ним даже притронуться боялись. А на этой планете могли испугаться только одного - псайкера. Один раз Дима уже смог так сделать и тогда это получилось. Противник действительно боялся псайкеров настолько сильно, что был готов пойти на все, чтобы остановить их. В прошлый раз это было экстренное закрытие обдиса вместе с людьми, несмотря на жертвы. Противник наверняка попытается действовать здесь также, так как псайкерская угроза была слишком серьезной, чтобы ее игнорировать. Была только одна проблема. Объект под кодовым именем "Хозяин провидца" мог попытаться провести собственную операцию по захвату "псайкера", в следствии чего выясниться, что на мануфакторуме никакой угрозы нет, и производство возобновится. Эффект от такого будет непродолжительный, всего несколько суток. Следовательно, Диме необходимо было остаться здесь, чтобы уничтожить группу захвата и тем самым доказать, что здесь действительно есть псайкер и мануфакторум нельзя больше использовать, как и все, что в нем есть. Анализ показал, что скитарию это по силам, потом он принял решение действовать именно по этому плану. Оставалось только понять, как именно заставить поверить всех людей на производстве, что тут действительно есть псайкер.В это же время. Комиссар Августин Мерцелиус.
- Вот, против чего мы сражаемся! Вот, что пришло на Вильяр Уникус! Зло, для которого не существует никакой морали! Для него есть только садизм и извращения! Именно это проповедует Тварь среди тех, кто присягнул ей на верность! Именно этого хотят культисты - насиловать, пытать и убивать всех без разбора! И они будут это делать со всеми, если мы не уничтожим их всех до единого! Да, кто-то из вас думал, что Тварь - это посланец Бога-Императора, а культисты - праведники, что сделали правильный выбор! Тем самым вы согрешили! Потому как Тварь - не посланец, а обезумевший от своей силы псайкер, что желает нести страдания всем вам и вашим близким ради собственного удовольствия! Покайтесь за свои грехи! Покайтесь и смойте этот грех в бою! Потому как иначе, после смерти, на Последнем Суде, за ваш грех предательства вас ждет возмездие Бога-Императора! Покайтесь сейчас, потому как потом может быть поздно! Среди толпы солдат, что собралась вокруг очередной обнаруженной оргии, в которой замучили чудовищной смертью сто пятнадцать человек, началось волнение. Большинство все солдаты усиленно молились, сложив руки аквиллой, многие плакали. А некоторые солдаты начали падать на колени. - Простите меня!- прокричал один из них, сложив руки аквиллой и ударившись головой о бетонный пол. В этот момент промелькнула красная вспышка, после которой один из солдат рухнул как раз рядом с трупом худого мужчины, обмотанного самодельной колючей проволокой. - Бог-Император, прости меня!- начал кричать второй,- Прости! Затем еще четверо выстрелили себе в голову из лазганов. Из роты в двести человек пятнадцать застрелились и еще двадцать семь начали молиться в истерике, бросив оружие. Результат был, конечно, довольно серьезным. Сочувствующих, как мы их уже повсеместно начали называть, здесь оказалось достаточно много. Правда, как-только командир роты, капитан Дагаль, рухнул на колени и начал слезно молить о прощении, я понял, что удивляться тут нечему - рыба гниет с головы. На этом моя речь была окончена и начал спускаться со своей кафедры. Все остальное уже сделают солдаты - найденных сочувствующих арестуют и направят в специальные отряды покаяния, в которых им придется провести одну боевую смену или получить хотя бы одно ранение, после чего им будет даровано прощение. Идя мимо солдат, что выстроились цепью, я пытался не поворачивать взгляд в сторону трупов, которые тут были обнаружены - на данный момент это была самая масштабная оргия из всех обнаруженных, а по уровню жесткости она как-минимум не уступала предыдущим. Огромное разнообразие вещей, которые всовывали в людей, страшные раны от всего, что могло резать, использование открытого огня, соли и различных кислот, в том числе и простого домашнего уксуса. И плюс, ко всему, понятное дело, выпивка в гигантских количествах. Не хватало только наркотиков, но их, по всей видимости, у культистов уже просто не было - использовали раньше. Возрастная планка на этот раз снова была преодолена - самые маленькие трупы принадлежали здесь годовалым младенцам, а самые старшие уже преклонным старикам лет эдак семидесяти, причем некоторые из них были явными участниками, а не жертвами. От одного только осознания, что здесь творилось, меня в первый раз вновь вырвало, вместе с Рингером и Раотом. Но то было уже минувшее. Эти люди отмучились. Меня же больше беспокоило другое. Как бы мы не старались в плане пропаганды и какими бы не были наши успехи на фронте, все равно находились люди, которые думали, что мы действуем неправильно и что нам нужно следовать за Тварью. Причина для такого, по сути, была одна - безудержный фанатизм пленных культистов, ни одного из которых еще не удалось расколоть с помощью пыток. Как бы не ухищрялись полевые специалисты по допросам, культисты умирали и впадали в беспамятство от болевого шока куда раньше, нежели от них успевали хоть что-то узнать. На многих местных, которые раньше с подобным не сталкивались, это производило огромное впечатление и заставляло задуматься - если культисты так держатся ради Твари, то может не просто так? После этого возникали сомнения, а сомнения, оставленные надолго без контраргументов, в свою очередь приводили к уже откровенной ереси, попыткам агитации, отказу исполнять приказы или даже скрытому саботажу. Минимум пятнадцать раз были зафиксированы случаи дезертирства в сторону культистов, что уже вообще ни в какие рамки не лезло. На наше счастье, Тварь в информационную войну не лезла от слово "Совсем" и что-то делать на этом поприще не пыталась. Все, что она делала - это во всю устраивала грандиозные по размаху и чудовищности оргии, где применялись самые разные методы пыток и убийства. Все это действовало на солдат. Количество всяких сочувствующих начало убывать, как и количество всяких диверсий. Мне же оставалось только продолжать работать в этом направлении. Моего участия в боях уже не особо требовалось - я смог оправдать это необходимостью усиленной агитационной работой среди солдат, особенно СПО. Алтанзор с Гебериком это приняли без проблем. Правда, для меня самым важным было теперь то, что мне не придется идти в бой там, где был большой риск столкнуться с мингырцами в боевой обстановке. Ведь после всего того, что я узнал от Ниринты, было понятно, что я для Геберика одна из самых серьезных угроз на его пути к власти над Верлонским полком, а следовательно - был теперь огромный риск того, что меня попытаются убить. Понятное дело, что сделать это просто так нельзя. Харьянди, при всем его отношении ко мне, подобное просто так не оставит и начнет тщательное расследование. Все должно выглядеть, как что-то естественное - гибель в бою, диверсия руками культистов, бунтовщиков или даже Барагаца, несчастный случай, к которому невозможно будет подкопаться. Все это означало, что нужно просто избегать тех мест, подобное провернуть возможно - не участвовать в боях с мингырцами или рядом с ними, не ездить на поездах, не пользоваться, по возможности, лифтами. Понятное дело, что все это были не самые серьезные меры предосторожности, но на что-то большее я пока пойти не мог - иначе Геберик мог что-то заподозрить и начать действовать более решительно. Все же, пока он не знал, что его план раскрыт, это было нашим преимуществом. Но долго так продолжаться не сможет, так что нам нужно было действовать. Для начала нам нужно было дождаться Ногрона с Маринуром, которые все еще пытались добраться до нас по моему приказу, причем еще и тайно. До этого они сидели во Внутренней Пирамиде, потому что пока они были мне без надобности, а держать их в тылу, близко к фронту, было слишком опасно - там все еще было не так уж и спокойно после выступления Тивгарта. Потому нам оставалось только одно - заниматься комиссарскими заботами, пытаясь поддерживать уровень дисциплины и морали на должном уровне. Именно для этого мы сейчас шли по коридорам недавно освобожденного обдиса в направлении полевой казармы. Там как раз уже все должно было быть готово. Правда, дорога все же была осложнена моим личным состоянием. Голова раскалывалась от боли, чувствовалась тошнота, все живые части тела крутило и ломило, а сам я уже имел повышенную температуру - по показаниям Гихьяна, тридцать восемь градусов. Что это было, я представления не имел, да и выяснять это у меня откровенно времени не было. У меня было полно работы в полку, потому как в нем накопилось достаточно много проблем. Какая-то повышенная температура и небольшое недомогание уж точно не могли мне помешать. Добираться пришлось недолго, всего десять минут. Плац для построения организовали прямо на станции трамвая, точнее - станции трамвая третьего класса. Означало это то, что трамвай имел общую длину в сто метров, а следовательно и станция была соответствующей длинны. Самое то для того, чтобы собрать большое количество человек, не отводя их слишком далеко от фронта на случай, если они все же понадобятся. Сейчас тут были построены три взвода нашего Верлонского полка, триста человек. Все стоят тремя прямоугольниками, пять на двадцать человек. Все с оружием, в полной боевой экипировке. - Смирно!- прокричал во всю глотку старший лейтенант Бадагаж, который был здесь за старшего. Солдаты почти синхронно стукнули своими сабатонами и посмотрели строго на стену станции, где были еще различные плакаты, на которых рекламировали губную помаду, дезодорант, матрасы и тому подобное,- Комиссар Пятнадцатого Верлонского Полка, Августин Мерцелиус! Я прошел дальше вместе с Гихьяном, Раотом, Рингером и Бюрдаром, после чего остановился по центру и посмотрел на солдат. Противогазов на их лицах сейчас не было, потому можно было понять, кто есть кто. Большая часть из них были уже вильярцами - верлонцев, насколько я знал, осталось меньше двух тысяч и все уже были офицерами, минимум сержантами, а акитосцев - меньше десяти тысяч. Но даже смотря на вильярцев, было отчетливо видно, что они уже прошли достаточно, чтобы быть в нашем полку и называть себя гвардейцами. Дело было даже не в шрамах и не в аугментике. Все было видно по глазам, где они были еще целыми, или по выражению лица, где глаза уже были искусственные. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять - эти люди повидали всякое дерьмо, пережили его и готовы идти дальше. - Гвардейцы!- прокричал я, активировав вокс, чтобы все могли меня услышать на этой довольно-таки немаленькой станции. Боль в голове от этого только усилилась, словно мне ее сверили ебаной дрелью,- Сегодня я собрал всех вас здесь, во время вашего отдыха, чтобы сообщить вам неприятную новость. В ваших взводах нашлись те, кто посмел нарушить дисциплину одним из самых мерзких способов, и тем самым поставил под угрозу всех вас! Мародеры! Среди задних рядов прозвучали удивленные шепотки, в то время, как некоторые гвардейцы в первых рядах удивленно посмотрели на меня, в то время, как большинство лишь продолжили смотреть на меня холодным взглядом. Одновременно с этим через один из выходов на автобусную станцию, что была под нами, начали выводить тех самых мародеров. Их арестовали за вчерашний день во время наступления на позиции культистов за мародерство - их рота штурмовала довольно обеспеченный жилблок, а потому многие из них решили попытаться что-то оттуда утащить. Кто-то начал искать деньги, кто-то украшения, а кто-то пытался утащить медикаменты, дорогой алкоголь, одежду и даже дорогую косметику. Причем делали они это всего в сотне метров от линии фронта, где все еще продолжались бои с культистами, а некоторые особо отбитые из-за этого затормозили выполнение приказов. Благо, что этих идиотов смогли быстро поймать, разоружить и арестовать для дальнейшего суда, потому вреда для остальных войск они своими действиями не нанесли. Однако, тут даже я был бессилен. Оправдать этих людей означало бы показать, что мародерство во время боевых действий может остаться без особых последствий. Бичевание плетьми, карцер, разжалование с запретом на повышение, лишение наград, то даже увольнение с позором с лишением всех денежных выплат - все это было слишком слабым наказанием. А это означало только одно - этих людей ждала смерть. Да, быстрая, все же пытать я их не собирался, но смерть. Тем более, что чего-то серьезного они из себя не представляли. Все были вильярцами, недавно поступили добровольцами, за спиной - стандартные тренировки СПО и несколько месяцев боевых действий. Невелика потеря. Всех мародеров вели в обычных тюремных робах, босиком, с застегнутыми за спиной руками. Мешки на голову я им не собирался надевать. Пускай все видят их лица и то, как они умрут. За минуту всех мародеров расставили по своим местам и усадили на колени. Распределили их равномерно - так, чтобы между каждым из них было по четыре метра расстояния. За каждым из них стоял гвардеец, который и должен был привести приговор в исполнение. - Эти солдаты совершили грех мародерства!- продолжил я, пока гвардейцы молча и холодно смотрели на усаженных на колени преступников,- Они решили, что им недостаточно хорошо платят, и что легкая нажива стоит того, чтобы не выполнять приказ командования! Для них более ценными оказались монеты, золотые украшения, косметика и алкоголь оказались важнее, нежели защищать верноподданных Бога-Императора от культистов, что несут за собой мерзейшие извращения и богохульство! Подобное не прощается! Никогда! Кем бы вы ни были, какие бы награды вы не имели, это не имеет значения! Каждого мародера, что посмел грабить прямо во время выполнения миссии, ждет лишь одно наказание! Смерть! На станции стало тихо. Единственное, что было слышно - это небольшой сквозняк, что шел из туннелей, и плач нескольких мародеров, что не могли уже сдерживаться. Я же попытался сдержаться от того, чтобы не зашататься. Голова уже начинала кружиться. Мутило меня довольно сильно. - Готовься!- крикнул я и гвардейцы, что стояли за мародерами, достали пистолеты из своих кобур. - Простите...- прошептал один из них, что сейчас находился недалеко от меня,- Простите, прошу... У-умоляю вас... - Целься!- все разом прицелились в затылки мародерам. Те, кто плакал, заплакали еще сильнее. Те, кто молился, стали молиться еще громче, от чего их молитвы сливались в какофонию. - Пощадите!- выкрикнул еще один,- Пожалуйста! Я все сделаю! Только пощадите! Умоляю вас! Я ошибся! Я каюсь в этом! - Огонь!!! Одиночный залп лазпистолетов оборвал жизнь всех мародеров одновременно и мгновенно. Все двадцать пять человек в секунду рухнули на пол с прожженными отверстиями на затылках, из которых исходил легкий дымок. - Запомните, гвардейцы!- произнес я напоследок,- Это ждет каждого, кто посмеет возомнить, будто бы воровством на поле боя можно заниматься! А теперь - разойтись! - Первый взвод - напра-во!- прокричал лейтенант и взвод, что стоял крайним справо, синхронно развернулся на месте. - Второй взвод - напра-во! - Третий взвод - нале-во!- повторили два других командира. - Шагом! Марш!- повторили все трое лейтенантов и взводы начали расходится к разным выходам. Одновременно с этим гвардейцы из расстрельной команды начали брать трупы за руки и тащить их к еще одному выходу, где уже должны были ждать детритофагиусы, ожидавшие свежие трупы для разделки. Боль в голове постепенно начала стихать благодаря тому, что я молчал. Правда, крутить все живое во мне стало куда сильнее, от чего я рефлекторно стал разминать голову и левую руку. В этот момент, однако, ко мне неожиданно подобрались двое гвардейцев с атвасанскими знаками различия и при этом - с комиссарскими нашивками. Это мне сразу не понравилось. - Господин комиссар!- произнесла одна из них, вытянувшись в струну,- Рядовая Далада Мафус. Комиссар Исъегут просит вас о личной встрече сейчас, если это возможно. Я приложил максимум усилий, чтобы мое лицо, не скрытое противогазом, не показало никаких эмоций. Особенно волнения. Потому что именно волнение я сейчас почувствовал внутри себя. Чего это Исъегут вдруг хочет поговорить лично? Причем еще и вызывает таким способом, чтобы не было никаких следов в вокс-системе? Самые худшие догадки я сразу откинул. Не хотелось о них думать. - Хорошо, идемте,- ответил я. Далада, кивнув и развернувшись вместе с помощницей, направилась к выходу из станции трамвая. - У меня хуевые предчувствия,- сказал Гихьян по воксу. Так, что никто не смог услышать. Остальные промолчали, так как их могли услышать, но я понимал, что у них, скорее всего, такие же ощущения. Я пытался гнать от себя плохие мысли и сосредоточиться на том, чтобы вообще идти ровно. Мое состояние мне уже не нравилось. Кажись, все было куда хуже, чем я думал в самом начале, и все же придется брать больничный. Мне это не нравилось. Не хватало еще оставить полк без надзора прямо во время проведения операции. Добираться до Исъегут пришлось на специальном микроавтобусе, на котором и прибыли две атвасанки. Автомобильные дороги, которые уже были признаны достаточно безопасными, во всю расчищали по "убедительной просьбе" Администратума, которая больше звучала, как довольно-таки нахальное требование. Но учитывая, что культисты уже ничем нам не были способны угрожать, никто не возражал. Пока мы ехали, я чувствовал, что мне становится все хуже и хуже. Температура, по словам Гихьяна, уже поднялась до сорока, что было откровенно плохо. Все крутило, голова трещала по швам, хотелось просто лечь и не двигаться, а еще лучше - заснуть. Скорее всего, меня где-то хорошенько продуло, хотя я и не знал точно, где такое могло произойти. Но я понимал, что сейчас этого сделать было никак нельзя. Нужно было разобраться, чего хочет Исъегут. Не просто так она меня решила вызвать. Идеи касательно этого у меня были. И кроме самых худших, о которых даже думать было страшно, еще были идеи касательно инцидента с Увисарским и Бонвурским полками. Может быть, ей понадобилась моя помощь по каким-то вопросам? Или же она хотела о чем-то рассказать мне? Хрен знает. Сам путь продлился больше трех часов, после которых наш переполненный микроавтобус остановился и мы смогли выбраться наружу. Оказались мы на автомобильной парковке, которую использовали для погрузки лежачих раненых. Прямо сейчас вдоль всех трех стен, а также во всех пяти коридорах, что отходили от парковки, лежали сотни раненых девушек под капельницами. У одних были перебинтованы лица, в других не доставало одной или даже двух ног. Многие из них тихо перешептывались друг с другом или молились, пока между ними ходили санитарки в белых костюмах и с поясами, заполненными различными препаратами. В это же время в семь микроавтобусов пытались загрузить раненых - в каждый помещалось лишь пять штук, да и то без санитара. Наша группа молча прошла в один из коридоров и начала идти в сторону кабинета Исъегут. Та его не меняла с момента образования Второго Фронта. Еще минут десять и мы были на месте. Я уже чувствовал себя развалиной, но пытался все же держаться. - Комиссар Исъегут готова вас принять,- ответила Далада, после чего я кивнул и открыл уже знакомую дверь в кабинет комиссара Атвасанского полка. - Приветствую, комиссар Исъегут,- ответил я. Сама Сегана все также, как и обычно, сидела у себя за столом в окружении кипы бумаг. - Приветствую, комиссар Мерцелиус,- холодным голосом ответила женщина, указывая на стул рядом с собой,- Присаживайтесь. Стоило мне опуститься на стул, как я мигом почувствовал блаженное чувство. Хотелось вообще больше с него не вставать. - Итак,- начал я, посмотрев на Сегану,- Позвольте узнать, с какой целью вы захотели со мной поговорить лично, комиссар Исъегут? - Для начала, я бы попросила вас подсоединить это к своей аугментике, комиссар,- довольно холодно произнесла женщина, протягивая ко мне небольшой ноутбук с кабелем,- Это необходимо, чтобы убедиться, что ваша аугментика не находится в режиме записи. Без этого никак. Я удивленно уставился на ноутбук, а затем на Сегану. Та продолжала серьезно смотреть на меня. Было понятно, что без этого разговор не выйдет. - Что ж, если это так важно...- ответил я, протягивая к себе ноутбук. Там сейчас была активирована, как я понимал из надписей, программа аугментической диагностики, которой был подан запрос на поиск записывающих устройств. По идее, это не должно было как-то мне навредить. Тем более, что у меня все же стояла надежная защита от взлома и в случае проблем, мне хватит пары секунд, чтобы выдернуть шнур. Открыв небольшой разъем у себя на левом виске, я подсоединил кабель к нему, после чего получил запрос на доступ, который сразу и одобрил. На экране ноутбука через несколько секунд появились две строчки, в которых были указаны мои глазная и слуховая аугментика. Обе значились как "Активные" и "Без записи". Одновременно с этим я внимательно следил за системой, но та показывала, что никаких попыток взлома или передачи каких-то данных не было. Уже хорошо. - Готово,- сказал я, повернув к женщинам экран ноутбука. Вместо ответа Сегана подняла правую руку, активировала экран устройства на предплечье, разблокировала его отпечатком пальца и нажала на несколько кнопок. Как я понял, это была активация какого-то аудиофайла. - Я... Я дезертировала, Августин. От услышанного голоса все внутри похолодело. Это был голос Ниринты. Искаженный, словно говорили вдалеке, но все равно легко узнаваемый. Вмиг стало все понятно. Мы попались. И попались по жесткому. От осознания этого стало страшно. За себя, за Ниринту... за нашего ребенка. Я продолжил смотреть на Сегану, которая остановила запись и тяжело выдохнула. - Без обид, комиссар,- в голосе Исъегут не было какой-то издевки и злости. Скорее была какая-та печаль,- У меня в каждом помещении тут прослушка стоит. Ваша... Ниринта не могла о ней знать. Ответить на это было нечего. Мы попались. И не сказать, что попались совсем уж глупо. - Давайте сразу к делу,- ответил я женщине,- Раз уж я все еще не под арестом у Харьянди, сдавать вы меня не собираетесь. - Есть такое,- согласилась комиссар, откинувшись на кресло,- Новость о том, что нас, по сути, уже расформировывали, стала... неожиданностью, если честно. Ожидаемо, после таких-то потерь. Я буду откровенна с вами, Мерцелиус. Меня бы устроило, если бы наш полк не стали расформировывать, но... вы мне не враг. И вы достаточно хороший человек, чтобы мне не хотелось обрекать вас и вашу Ниринту на смерть. Да и ее саму я могу понять. Как... женщина женщину. Потому во все это я вмешиваться не хочу. Прибьет вас Геберик или вы его - мне, честно сказать, разницы нет. Но. У меня будет одно условие за свое молчание. - Я вас внимательно слушаю,- серьезным голосом произнес я, сжав при этом левую руку от боли в голове. Ломота в теле и тошнота также не отходили. Если у меня температура уже сорок один, я не удивлюсь. - В случае вашей победы наши полки сольются под вашим командованием, а всех комиссаров отправят в другие полки. По протоколу, вы должны будете провести оценку тех частей, что к вам присоединились, а также - дать рекомендацию на комиссара, который передал вам полк. Мой полк не образцовый, уж можете мне поверить. Моя... предшественница была той еще сукой, делов она натворила всяких. Да и я не идеал, разгрести все это быстро не вышло. Так что я буду очень вам признательна, если вы, в случае своей победы... не будете учитывать некоторые моменты в своем отчете и предоставите хорошую рекомендацию. - С этим... проблем не будет,- ответил я почти сразу же, отлично понимая, что от меня, по сути, требовался просто документ, где будет написано, что она - прекрасный комиссар. По сути, она была карьеристкой. Или что-то около того. Потому и решила воспользоваться шансом, который ей буквально упал в руки. - Вижу, вы удивлены. Стоило признать - тут Сегана была полностью права. - Не без этого,- сказал я. В ответ на это Исъегут выдала смешок. - Жадность - грех,- улыбнулась комиссар,- Да и требовать от вас мне особо нечего. Мы ведь с вами комиссары, а не полковники. Даже заставить вас влезть в это дело с увисарцами и бонвурцами не выйдет - я же на него уже подписалась. Хотя и очень хотелось бы от него избавиться. Та еще морока. Было отчетливо видно, как Сегана чуть ли не плюется от этой темы. От того, что мы вдруг от шантажа перешли к такой вот непринужденной беседе, становилось непривычно. Но с другой стороны, уж лучше так. - В общем и целом, рада что... мы договорились, комиссар,- Сегана немного улыбнулась. - Как и я...- честно признался я, одновременно чувствуя, как мне становится все хуже и хуже. Похоже, придется идти в лазарет. - И еще...- продолжила комиссар,- Даже если вы проиграете во всем этом, я Ниринту не выдам. На такое у меня рука не поднимется. Услышать подобное было... приятно. По настоящему приятно. Получалось, что пока я соблюдаю свою часть сделки, Ниринта и наш ребенок будет в безопасности. Это знание успокаивало. За них можно не волноваться. С ними все будет хорошо... - Спасибо...- кое-как проговорил я. Слабость уже сковывало все тело. - С вами... все в порядке?- спросила Исъегут. В ее голосе слышалось волнение. - Температура... Наверное, продуло опять... - Да вы же горите!- с возмущением и одновременно удивленно сказала Сегана, стоя надо мной,- Какого течения вы ко мне приперлись!? - Думал... само пройдет,- не стал скрывать я. В ответ я услышал лишь злобный рык. - Вечно вы мужики такие...- прошипела женщина,- Отправляйтесь в санчасть к нам. Отлежитесь. Все равно вас возвращать в таком состоянии не выйдет. Хоть увидитесь со своей... половинкой. От последнего слова меня словно током ударило. Точно! Ниринта! Из-за всего этого состояния я совсем забыл! Моментально я схватился своей правой рукой за правую руку Исъегут, что стояла рядом со мной. - Предупредите... Ниринту...- выдохнул я, одновременно пытаясь контролировать заплетающийся язык. Похоже, заболел я чем-то серьезным,- Мог... заразить ее... Эх... Ребенок... - Поняла,- строго ответила женщина и я ее отпустил. Уже спустя несколько минут ко мне прибыла бригада санитарок, которые прибыли ко мне и увезли на каталке в сторону клиники, которая была реквизирована для военных целей. Пока меня везли, мне стало совсем худо. С меня текло, как из душа, голова раскалывалась еще сильнее, слабость была такая, что подвигать живыми частями тела уже почти что не получалось. Температура и вовсе поднялась до сорока одного и шести, что уже говорило о серьезности ситуации. Но меня это не волновало. Было очевидно, что я заболел чем-то, что мог передать и Ниринте при встрече - а следовательно, была и угроза для ребенка... "- Только бы все обошлось..."- думал я, пока меня в сопровождении врачей и моей команды везли на каталке в сторону клиники. А когда меня привезли туда, помогли раздеться и подключили к капельнице, я начал чувствовать, как сознание и вовсе меня покидает. "- Только бы у Ниринты все было хорошо..."- думал я, пока окончательно не отключился...