Темные коридоры

На следующий день. Комиссар Августин Мерцелиус.

- О-о-о бля-я-ять...- выдохнул я, пока Рингер размазывал мне холодную мазь по спине. Реакция началась быстро и острая боль начала спадать, заменяясь чувством онемения. Мой полет от выстрела в упор не прошел бесследно. Все же, я приземлился на фильтрбаллон и позвоночнику моему от этого было совсем не хорошо. Понятное дело, что он не сломался, да и угрозы для спинного мозга не было, благо там и броня была на спине, вот только хорошего в подобных полетах тоже было мало. И стоило общей полевой анестезии отойти, так меня пробило по полной. И грудь, на которой куска кожи не было, и спина, в которой наверняка диски сместились. При этом всем использовать повторно обезбол я не мог, так как была большая опасность для печени, и приходилось использовать местный обезбол - снимать бинты с тела, после чего обливать грудь специальным спреем, а спину мазать. Пускай и не очень удобно, но помогало. Все равно альтернативы не было, ведь мне, по сути, нужно было уходить с позиции и ложиться на операцию по пересадке кожи. А этого я позволить себе никак не мог. - Вам нужно заменить позвоночник,- произнес Бюрдар, что сейчас сидел за столом и интереса ради разбирал трофейные кустарные патроны бунтовщиков, чтобы узнать, из чего они их делали,- Потому что дискам вашим скоро точно пиздец будет. - Подтверждаю,- продолжил уже Гихьян. Тот стоял сейчас на охране выделенной нам квартире, но вокс мы активировали, чтобы он тоже мог постоянно с нами разговаривать,- Был у меня случай. На Уйноре. Взял свою сумку с секретными документами, да так взял, что спину сорвал. Думал там и подохну, неделю потом разогнуться не мог нормально. - Я об этом уже думал,- ответил я, пока Рингер, закончив с мазью. Теперь необходимо было полежать немного, чтобы мазь нормально впиталась,- Вот только мне он положен по ранению, а до этого еще далеко, а даже, если мне оборвет спинной мозг, то будут чинить место ранения, а не заменять весь хребет. Самому ставить - тоже накладно. Цельный ауг-позвоночник стоит тут пять миллионов, плюс установка два, это самый сложный аугмент из имеющихся. А еще может прилететь за необоснованную аугментацию. А это оставление службы. Выговор будет гарантирован, а дальше - переаттестация. Бюрдар удивленно посмотрел на меня, отвлекшись от разборки патронов. - У вас и такое может быть?- удивился он - Ага, есть такой момент,- сказал я,- Если ты на службе, то нельзя просто так взять и нацепить на себя аугментацию за свой счет. Это операция, ты оставляешь службу, а если на аугментацию нет повода, то пиши пропало. - Если узнают, конечно,- поправил меня Биндегиж,- Потому что это здесь за тобой приглядывает хмурый дядя Гангиз. А когда ты в какой-нибудь жопе находишься, вроде Элуда, где нужно даже губернатору, сука втолковывать, кто такие комиссары и какого хуя они могут расстреливать, кого угодно, а местные не имеют права даже посмотреть на него косо, то тут уж гуляй шальная, никто тебе слова не скажет. Могут, конечно, попытаться прикончить, эдак несколько раз, но тоже уже мелочи. - Мда, понятно,- Бюрдар продолжил разбирать очередной патрон под светом химического фонаря,- С кем воевал вообще на этом Элуде? - Еретики,- ответил Гихьян,- На планете рванул супервулкан. Куча пепла попала в атмосферу, началась зима ебейшая. А зима - это неурожай, неурожай - это голод, голод - всеобщая резня за все, что съедобное, и в довесок еще пандемия от ослабленного иммунитета. Вера закончилась, Экклезиархию слали нахуй, вот и докатились до сект с жертвоприношениями ради хорошей погоды. Попытались задавить - началось восстание, две трети СПО присоединились, вот и нас позвали. Ну, вначале нас, потом еще пять полков. За ними - еще одиннадцать. Пять лет воевали и справились на отличненько. Минус восемьдесят процентов населения. В основном, правда, из-за холода и голода, а мы так, кое-что защитили и кое-что зачистили, но тоже неплохо. - Пиздец,- произнес Раот, комментируя все это,- Знать бы, конечно, еще, что такое "супервулкан" и "зима", но и так понятно, что там какой-то кошмар творился. - О, еще какой, можешь не сомневаться,- Температурка зимой - минус пятьдесят, летом - минус десять. Главной проблемой было просто согреться, а враги особо и не волновали. Только при этом еще и снабжение было похерено, потому что в тылу ведь тоже боевые действия бывали, мануфы по производству термобелья или электричества не имеют, или сырья, или сгорели, или рабочих не хватает, или станки поломались, или еще какая поебень случилась. А на Муниторум надеяться не приходится, потому что астропата на планете нет и не было никогда, там все пакетботами без навигаторов пересылалось. - А так бывает?- удивился Бюрдар,- В смысле, что у планеты нет астропата. Просто я слышал, что у Абритрес они есть вообще всегда. - Поверь, это норма,- прозвучало от сервитора в ответ,- Многие планеты не имеют астропатов и просто отсылают сообщения специальными кораблями. В Алиторе даже есть вообще пять планет, на которых работает всего одна астропатическая станция с двумя астропатами. А Арбитрес и подавно разными бывают. Элуду с этим вот вообще не повезло - жопа такая, что там был всего лишь один арбитр. Он там командовал специальным Корпусом Адъюрбитров. Ну типа местные, которым арбитр дает полномочия действовать на планете, как арбитры. - Мда, понятно...- сказал Ахо. - Это уже такая глубокая жопа, что близко к желудку,- неожиданно сказал Рингер, что сейчас сидел рядом и разбирал один из автоматов бунтовщиков. Комната резко наполнилось громким ржачем Бюрдара, который уронил неразобранный патрон и схватился за живот, одновременно запрокинув голову. Раот также начал смеяться. - Ой Бо... Ха! Ой Бо... Ой Боже-Император, помилуй...- продолжал Ахо в попытках успокоиться,- Это... Это гениально, блять! - Это у вас так на Верлоне говорят, Рингер?- задал вопрос Гихьян по воксу. - Нет. Это Аскирт как-то сказал, на Акитосе,- объяснил спокойно Рингер, от чего мне резко погрустнело. Да. Аскирт действительно это как-то раз сказал, когда мы воевали на острове Соктомор. Когда-то Аскирт был жив... - И в честь чего он оставил такой комментарий?- задал вопрос Ахо. - Когда мы столкнулись с орочьим "Бэйнблэйдом". В комнате повисла тишина. Бюрдар замер, как вкопанный, после чего посмотрел на Рингер с глазами, полными натурального шока и даже ужаса. - У орков... был "Бэйнблэйд"?- прозвучал замогильный голос бывшего СКО-шника,- Тот... самый "Бэйнблэйд"? - Ага, он самый,- сказал уже я, привлекая внимания испуганного Бюрдара,- Выехал на нас внезапно и начал палить. Благо, мы в окопах были. - И что... потом было? - Съебались оттуда, что аж пятки сверкали! В окопах эта ебанина нас не заметила. Потом уже, после того, как Корвуарца прибили, его артиллерией накрыли, смогли подбить, орки его и бросили. Потом на починку отправили. - Ну... Тоже неплохо,- Бюрдар выдохнул, после чего положил очередной патрон, который он ковырял ножом, и сложил руки аквиллой,- Живы остались главное. Боже-Император Всемилостивы, "Бэйнблэйд" в руках у орков, ну и пиздец. - Я так понимаю, ты с "Бэйном" сталкивался уже?- спросил Биндегиж. - Бэй... Да, сталкивался. На Дальбарге. Вместе с нами прилетели еще шесть полков и среди них был Двести Девятый Сунфойский Танковый. И вот у него были на вооружении "Бэйнблэйды". Всего пять штук. Но потом один из них нам выдали в качестве танка прорыва - мы должны были пробить укрепления генокрадов. Вот тогда-то мы и узрели... Мощь одиннадцати стволов. Воистину, страшное зрелище. Мы за день прорвали оборону тогда и устремились к столице. Боюсь себе представить, что могли орки сделать, имея такое чудище... - Насчет "страшного зрелища" - подтверждаю полностью,- продолжил Гихьян,- Был у меня случай. Мы были на Унзоре, подавляли восстание еретиков, только на этот раз другого культа - психов, что мечтали о бессмертии, иммунитете от всех болезней и прочем. И вот там был небольшой склад Муниторума, где хранилась бронетехника, комплектующие, снаряды танковые, горючее и все прочее такое. Еретики все это захватили и начали использовать. А нам прислали в поддержку еще четыре полка и среди них был Семьдесят Второй Бжегишицайкий Танковый. У них было десять "Бэйнблэйдов". Бюрдар снова сложил руки аквиллой и зашептал молитву. - И вот, командование решило собрать их всех в кулак и отправить в генеральное наступление. Против них еретики выставили семьдесят три "Леман Русса" - им слили информацию и они оказались готовы заранее. К концу дня все семьдесят три горели, а среди "Бэйнблэйдов" было лишь четыре с подбитыми гусеницами, плюс еще двое застряли в грязи, а еще у троих закончилось топливо и они вертели башнями вручную. Но ни один не был выведен из строя. Я смотрел на Бюрдара и видел, с каким шоком он все это слушал. Мне же было даже страшно представить, что Гихьяну пришлось увидеть. - Понятно...- ответил Ахо,- Боюсь себе даже представить, как все это выглядело. - Страшно,- голос Гихьян прозвучал, словно удар молотка по голове,- Реально страшно. Никто на это ничего не ответил и все начали заниматься своими делами. Раот просто отдыхал, Бюрдар разбирал патроны, а Рингер - различные кустарные стабберы. И спустя минуту один Бюрдар, разобрав один из патронов и высыпав в миску содержимое боевой части, шокировано уставился на это. - Бля-я-я-я...- протяжно заявил он,- Они в край ебанулись, вот честно. - Что там?- прозвучал вопрос от Бюрдара. - Стеклянная дробь,- ответил тому бывший СКО-шник,- Стеклянная, ебаный ты нахуй дробь. Они буквально раздробили стекло и засунули осколки в патроны. Это ж пиздец какой-то! - Отчаянные ебанаты,- прокомментировал сервитор. - Та это еще мягко сказано!- начал Ахо,- Тут чего только нет. Гайки, разрезанные крепежи, осколки бетона, бижутерия всякая. А теперь еще и стекло. Я уж думал, что после Сингии меня ничего не удивит, но нет. - В плане оружия - тоже самое,- продолжил Рингер,- Полное дерьмо, удивительно, что это вообще стрелять может. И ладно бы ружья - они автоматы делают. Причем без всякой нарезки. - Понятное дело, им она и нахер тут не нужна,- сказал Гихьян,- Все равно расстояния мелкие. Вся эта тема с вооружением бунтовщиков продолжала меня удивлять. Мы и раньше знали, что они запустили процесс производства кустарного оружия и амуниции на полную мощность, бросив туда вообще все рабочие руки, какие только могли найти - в первый раз мы с этим столкнулись еще во время штурма Кольца, а в массовом порядке - во время Прорыва бунтовщиков. Однозарядные или двухзарядные ружья, револьверы, карабины, автоматы, дробовики и многое другое бунтовщики производили в огромных количествах, создавая совсем уж несуразные вещи. Прикладов и верхних крышек не было, резьбы тоже, магазины пластмассовые, прицельные приспособления из пластмассы и приклеены, спусковые крючки - тоже из пластмассы, да еще и без предохранительных скоб. В общем и целом, бунтовщики изворачивались, как только можно, чтобы выдавить из своих производственных мощностей все это. Но мало сделать оружие. Надо ведь еще сделать боеприпасы под них. И вот тут-то бунтовщики удивили все. Когда у них закончились возможности делать пули из свинца - они начали их делать из любого металла, даже золота, пускай и в виде с плавов, только бы пуля была. Вместе с этим начали делать пули из сверхпрочных типов пластмассы. С заостренным наконечником и на близких дистанциях они тоже могли убить или ранить. А уж в свои дробовые патроны они стали пихать вообще любую твердую мелочевку, только был шанса поранить нас. Все это явственно говорило о том, насколько все плохо у бунтовщиков. Но при этом это все же создавало проблемы для нас. Ведь даже таким дерьмом можно было ранить наших бойцов. А раненый боец - это выведенный из строя боец. И ладно, если попадет в живот - там кевларовая защита, выдержит такое, но вот пах и ноги так просто не прикрыть, а именно туда бунтовщики и пытались целиться. Порой были и летальные исходы, так как при ранении бедренной артерии времени на реагирование и оказание первой помощи совсем немного. Но что самое противное было то, что именно это позволяло бунтовщикам поставить под ружье такое количество народу. Одно дело просто мобилизовать людей, даже идейных. Совсем другое - дать им оружие, хоть какое-то, но чтобы они поверили в то, что они солдаты и могут противостоять нам. В итоге, нас ждало противостояние с гигантской толпой плохо вооруженных новобранцев. "- Ладно, это потом..."- сказал я сам себе. Не особо хотелось об этом думать. - Кстати, Бюрд,- произнес я, обращаясь к мужику. - А? - Все спросить хотел. Ты ведь на Сингирии воевал. Что там вообще было? А то ведь там и Вацкарелли был, а он после нее отправился в СПО и спился до смерти. - Еретики,- с презрением сказал Бюрдар,- Отбитые мрази. Даже все то, что культисты Твари творили, и рядом с ними не стояло. Десять процентов потерь у нас в полку от самоубийств было и это именно удачных. Еще пять - расстрелы за попытку. Дезертиров, в сумме, вообще тридцать процентов - кто к еретикам самим, кто пытался среди гражданских спрятаться. А уж сколько сбегали с поля боя - и не сосчитать. Даже... даже я сбегал. Приходилось. Другого выбора не оставалось. Было видно, что Бюрдару об этом больно говорить. - А как ты тогда еще жив?- с удивленной интонацией спросил Гихьян,- И даже в штрафлег не попал? - Капитан прикрывал. Мы с ним много прошли, так что он... многое прощал. И прятал от Комиссариата, уже без понятия, каким образом. Другим так не повезло, казни за бегство порой массовыми были. Выстроят сто человек в рядочек голышом и всех разом вешали. - Пиздец...- прошептал с ужасом Раот,- И зачем, спрашивается? - А что еще предлагаешь делать?- с некоторым прям раздражением спросил Гихьян по воксу. - Да хотя бы шанс дать... Исправится. Причем в бою. - Ситуации разные бывают. Порой остается только казнить. Уж можешь быть в этом уверен,- ответил сервитор и звучал он довольно серьезно. - Ну... учитывая, что ты бывший комиссар - все же поверю. Хотя все равно, как по мне, казнь - это уж совсем крайняя мера. - О-о-о-о-о...- протяжно ответил Гихьян,- Вот тут ты точно мимо. Одно слово, Раот. Сервиторизация. Я тебя уверяю - это пиздец. Все замерли. От Гихьяна слышать это было по настоящему... жутко. - А ты...- начал Рингер, первым решимся нарушить тишину,- Все чувствовал, когда... ну, с тобой все это делали? - Саму операцию - нет. Но скорее всего было больно. - Подтверждаю,- ответил до этого все время молчавший Дима, что сидел на диване,- Во время сервиторизации анестезия не используется. Вероятное объяснение отсутствие воспоминаний у Гихьяна - болевая амнезия. - А амнезия - это...- начал Раот неуверенным голосом. - Потеря памяти,- уточнил скитарий. Я примерно представлял, о чем говорил Дима. Выходило, что Гихьяну было настолько больно, что его мозг просто стер эти воспоминания. - Ну в общем, вполне может быть,- продолжил сервитор,- Только после операции все болело - пиздец кромешный. Потом... потом все уже зажило и боль прошла. - Боже-Император... помилуй,- сказал Раот, сложив руки аквиллой. После этого разговоры продолжились, на самый разные темы, пока я сам продолжал лежать, давая спине отдохнуть. И при этом я не забывал мониторить обстановку на фронте, благо, что там ничего не происходило в принципе. Мы укрепляли оборону в меру своих сил, пускай и без какого-то фанатизма. Майор Аошанар решил сделать ставку на то, что солдаты будут хорошо отдохнувшими, а не на прочные укрепления. С его слов, опыт показывал, что уставшие солдаты в оборонительных боях даже в бетонных ДОТах уязвимы. Спорить тут не получалось. Одновременно с этим к нам продолжали поступать войска, так быстро, как только можно было. Лестница, по которой все шло, была заполнена на максимум, солдаты по ней буквально бежали, нагруженные под завязку всем, чем только можно. Правда, этого все еще было мало и нам нужно было еще несколько дней на то, чтобы привезти солдат с тыла и переместить их всех сюда. На других участках все было пока что стабильно, но было понятно, что это лишь затишье перед бурей. Бунтовщики явно стягивали силы к нам и готовились к контратаке. Как минимум, на нашем участке они точно не станут ждать, пока мы накопим силы, слишком близко мы находились к одному из их провизионных хранилищ. И внезапно, к моему удивлению, когда я ел на кухне вместе со всеми, перед тем, как отправится на инспекцию, так как мое время отдыха подошло к концу, Шеркин созвал экстренное совещание для всех полковников и комиссаров. А еще с Жаневи, Мигаротом, Харьянди и Абашем. Это уже было довольно серьезно, потому я, все еще не одевшись, принял звонок. - Приветствую всех, господа и дамы,- начал Шеркин, когда все подключились к совещанию,- У нас появилась новая проблема в тылу. Объявился Барагац. "- Да блять!"- проговорил я мысленно. Вот только этого мудилы нам сейчас и не хватало. Одновременно я раздраженно цокнул и закатил глаза, чем привлек внимание всех, кто находился сейчас в квартире. - Около двенадцати часов назад он выступил по системе оповещения и назвал себя Спасителем Паствы, то есть человеком, посланного самим Богом-Императором, чтобы изменить общество, которое погрязло в грехе и находится на грани гибели. "- Охуеть и не встать, еще один нашелся..." - Также он призвал к реформированию Экклезиархии и вообще всей социальной жизни на Вильяре. Среди его пунктов - запрет борделей, секса до брака, наложничества и индульгенций, а также введение плановой экономики на планете, целибата и обета бездетности для священнослужителей и еще несколько десятков пунктов, которые больше касаются религиозной жизни. В довесок ко всему, он потребовал назначить себя архиепископом и созвать Фратерис Милицию для очистки Вильяр Уникуса от грешников и помощи Астра Милитарум в деле разгрома бунтовщиков. "- Заебись." Я закрыл глаза и сжал кулаки, чтобы не сорваться на ор. Потому что кричать мне сейчас очень сильно хотелось. - В конце он призвал граждан выходить на митинги к храмам, а Храмовую Стражу - присоединится к нему и арестовать всех, кто откажется подчинятся ему. Граждане на митинги вышли, а вот среди Храмовой Стражи не нашлось никого, кто бы попытался сменить сторону. В итоге, митинги переросли в попытку штурма храмов, после чего Стража, Протексы, Арбитры и СПО открыли огонь по протестующим. Спустя несколько часов толпы были разогнаны. На данный момент известно о шестнадцати тысячах погибших, в том числе и добитые раненые, губернатор Мигарот отказал им в медицинской помощи. Плюс еще больше пятидесяти двух тысяч арестованных - их придадут анафеме, клеймят, побьют плетьми и отправят в штрафлегион на покаяние без права прижизненного помилования. От такого у меня все внутри сжалось. Из того, что я знал о местных религиозных законах, подобное было действительно страшным и довольно серьезным наказанием. Но еще больше я удивился цифре погибших. Шестнадцать тысяч убитых, менее чем за сутки. Было страшно себе представить, какая там бойня творилась на улицах, что погибло столько народу. - Также во время протестов были арестованы агитаторы Барагаца, которые проповедовали его принципы. Большинство из них являются бывшими священниками из его храма, но есть и простые граждане, некогда ходившие в его храм на службы. Все до единого - абсолютные фанатики, верящие в то, что Барагац является Спасителем Паствы и что все беды Вильяра от греховной жизни, их допросы ни к чему не привели, они готовы умереть. Три часа назад Барагац выступил с еще одним обращением, призывая отпустить всех его так называемых "проповедников", отменить анафематствование арестованных и покаяться в убийстве. Экклезиархия не ответила и час назад единовременно произошло двадцать пять терактов на территории храмов, участков протексов и административных зданий. Сто восемнадцать погибших, четыреста двадцать восемь раненых. И теперь Барагац пообещал бороться до тех пор, пока он не свергнет архиепископа Абаша и сам не станет архиепископом, чтобы у него была возможность, как он это называет, "спасти паству от грехопадения". После этого Шеркин замолчал и в эфире наступила полная, гнетущая тишина. Пару секунд я пытался осмыслить происходящее. И выводы были довольно печальными. - Будь проклят этот... отступник,- выговорила с нескрываемым презрением Исъегут. - Поддерживаю,- проговорил уже Увок. - И ведь получается, он специально выждал момент,- предположил полковник Оурвериш,- Ему надо было, чтобы мы начали наступление на бунтовщиков. Он знает, что все силы будут брошены туда и что в случае серьезных проблем, у нас не будет возможности выделить войска. - То есть он надеялся, что гражданских тронуть не решатся из-за нестабильности в тылу и угрозы эскалации,- предположил Тласгахар. - Больше всего, похоже на то,- согласился комиссар Ямгезан. - В таком случае, он сильно просчитался,- ответил уже комиссар Ичкехум,- Как я понимаю, гражданские беспорядки подавлены. - Именно,- подтвердил Шеркин. - У меня, правда, есть один вопрос, для уточнения,- начал Вальцевски,- Почему мы об этом узнаем только сейчас? Как я понял, это длиться уже по меньшей мере сутки. Вот это мне было действительно интересно узнать. - Я сообщил вам об этом сразу, как только об этом сообщили мне,- серьезным голосом ответил Шеркин. - Так как полковник Шеркин был занят ведением наступательной операцией, было принято решение не отвлекать его этим пустякам,- продолжил хриплым голосом Абаш,- Уже когда произошли теракты, мы решили, что лучше будет уведомить уважаемого полковника Шеркина сейчас. "- Мда, прекрасно..."- пронеслось у меня в голове. Вот тебе и "решили не отвлекать по пустякам". Минус шестнадцать тысяч человек. Хотя с другой стороны, было очевидно, что тут все равно ничего нельзя было сделать. Раз уж толпы решили штурмовать храмы, Экклезиархия в своем праве начать стрелять на поражение. Барагац действительно надеялся, что никто не решится на радикальные методы и с ним будут договариваться. Однако на деле, никто уже не собирался терпеть подобное. Мы пережили на этой планете достаточно, а потому проблемы решали радикально. Поделать тут уже ничего нельзя было. Или так, или еще большие проблемы. - Тогда понятно,- спокойно ответил Вальцевски. - Остается только один вопрос - на что способен сейчас Барагац?- задал вопрос Увок,- Ведь он явно не остановится на этом. - По нашим предположениям, Барагац на данный момент не обладает серьезными силами,- начал Шеркин,- Он смог организовать секту, которая ему едва ли не поклоняется, но ее возможности сильно ограничены. Все, что они теперь могут, когда у них уже нет эффекта неожиданности - это небольшие теракты, скорее всего еще более слабые, нежели могут себе позволить бунтовщики. К тому же, они ограничены в выборе целей. Они не могут атаковать объекты инфраструктуры, это может помочь бунтовщикам, а охрана в храмах и правительственных объектах еще больше усилена. - То есть для фронта угрозы, как таковой, сейчас нету,- подытожил Исъегут. - Именно так,- подтвердил Верманд,- Хотя и надо учитывать, что мы говорим про человека, который уже явно выжил из ума на почве желания заполучить власть. Гарантировать, что он не пойдет на что-то более радикальное никто не может. - Если он что-то такое бросит, он только себя раскроет,- задумчиво сказал Оурвериш,- В таком случае, его смогут поймать. - Будем следить за ситуацией. Проблема лишь в том, что сейчас у нас нет достаточных сил для его поисков. Он хорошо прячется и явно пользуется услугами техноренегатов. - Пока что лучше сосредоточиться на бунтовщиках в тылу,- произнес Вальцевски,- Они обладают куда большими ресурсами, чем этот богохульный выродок, так что и опасности от них больше. - Полностью согласен,- продолжил мысль Тласгахар,- Учитывая начало операции, бунтовщики вскоре начнут действовать. Понятное дело, что мы понесем потери, но будет лучше, если мы все же сможем хотя бы уменьшить тот ущерб, который они нанесут нашему снабжению. А для этого разведке потребуются все ресурсы. - Я тоже так считаю,- согласился Шеркин,- Однако есть еще одна проблема - среди СПО и протексов также оказались сочувствующие Барагацу. Есть подозрение и на наличие его агентов. Потому некоторые коррективы нам все же понадобятся. Я выделил несколько гвардейских подразделений из числа невильярцев, общей суммой в пять тысяч человек, для того, чтобы иметь возможность экстренно среагировать на серьезное восстание, которое в теории Барагац может поднять. "- Бля-я-ять."- только и смог подумать я, понимая, что это довольно серьезно. Все, пять тысяч не вильярцев - это пять тысяч самых опытных солдат из всех, что мы имели. А ведь именно они были на острие нашей атаки и большая часть из них должна была прийти сюда, помогать нам в обороне. - Я так понимаю, использовать вильярцев мы не в состоянии,- вопрос Оурвериша звучал риторически. - К сожалению, при всем моем уважении к нашим вильярским новобранцам, доверия к ним... не так много, чтобы положиться на них в случае, если Барагац начнет действовать еще более радикально. Все же, он тут был довольно знаменитым. - Печально,- признал полковник Увисарского. - Ничего не поделаешь, придется пойти на это,- ответил Фенгердиз,- Хоть это и будет иметь серьезные последствия для нас. - Я сделаю все, чтобы распределить увод войск среди всех полков и подразделений,- уверенным голосом сказал Верманд,- Максимум будем уводить отделениями, возможно еще меньше, если они не слаженные. Их оперативно смогут заменить опытными гвардейцами-вильярцами. На ход операции это не повлияет. - Будем надеяться,- не очень довольно ответил Оурвериш. - В таком случае, о деталях вам сегодня сообщат. На этом все. Конец связи,- ответил Шеркин и после этого конференция быстро завершилась. - Ебаный ты нахуй блять!- не сдержался я, замахнувшись аугментированной рукой по столу, за которым сидел. - НЕТ!- взревел Бюрдар, но я остановится не успел. Металлический кулак врезался в стеклянную поверхность стола, моментально раскалывая ее и проходя дальше. Вся поверхность мигом побелела от мелких трещинок и стол разлетелся на тысячи осколков, что дождем посыпались нам на ноги и пол. За ними устремилась вся пластмассовая посуда с нашими еще недоеденными разогретыми пайками. Секунда и в квартире все замерли, уставившись меня. - Упс,- только и смог сказать, когда до меня дошло происходящее. - Упс,- с ядовитым сарказмом ответил Бюрдар,- Поели, блять... Ну давай, рассказывай, что за очередная ебанина нам на голову упала? - Барагац, что ж еще!- сказал я,- Эта сука объявила себя Спасителем Паствы, выставила охуенные требования и отправила народ на митинги к храмам. Шестнадцать тысяч трупов, пятьдесят две тысячи анафемных штрафлегионеров! Ну и плюс еще теракты до куче, больше сотни убитых. И теперь эта мразь заявляет, что будет воевать с нами до тех пор, пока мы его архиепископом не признаем. И из-за этого пять тысяч гвардейцев отправится в тыл, на всякий случай! Сука ебаная, вылез блять в самый не подходящий момент. На мои слова Раот и Рингер сложили руки аквиллами и начали молиться, а вот Бюрдар задумчиво смотрел в пустоту. - Хе... Я кажись знаю, у кого он этого понабрался,- заявил он,- Мы когда были на Хусхаросе, еретики тоже в тылу партизанщиной занимались. Теракты, убийства чиновников, проповеди, вот это все. Однажды вообще целый город на восстание подняли, пришлось ядерками глушить их. Я лишь устало выдохнул. - Вот стоило нам начать разбираться с одной проблемой, так нет же, вылезла еще одна!- заявил я, так как сдерживаться уже не было никаких сил. - О, поверь мне, Авги,- начал Гихьян,- Оно так постоянно происходит, когда ты на высоких должностях. Это тебе не романчик дешевенький, где одна проблема и все ее решают. Окружение вокруг тебя не спрашивает, готов ты, не готов. Оно своей жизнью живет. - И не поспоришь,- все же признал я, поднимая вместе с остальными упавшие пайки, которые расплескались по полу. Хорошо еще, что там немного оставалось. - Это ты еще Харьянди не видел,- продолжил Биндегиж,- Окажись ты на его месте - охуел и не встал бы больше. В сравнению с ним у тебя и вовсе проблем нет. - Боюсь себе даже представить. - И не надо. Оно того не стоит. - Так, ладно, где тут швабра какая?- спросил я, забрав все лотки и ставя их стол, рядом с электропечкой. - А тебе нахрена?- Бюрдар посмотрел на меня с удивлением. - Убраться ж надо,- как само собой разумеющееся сказал я. На этот раз Ахо посмотрел на меня с недоумением, пока Раот куда-то вышел из кухни. - Боже-Император, ты серьезно? Мы на фронте, блин. Да и сюда больше не вернемся, скорее всего. - Это чья-то квартира все же,- сказал я, качнув плечами, от чего на груди вновь почувствовалось неприятное жжение,- Да и поселить тут могут кого-то еще. - Мда... Видел бы ты нас на Шальдаре, тебе бы это не понравилось, гарантирую,- с сарказмом сказал бывший СКО-шник,- О чистоте домов гражданских никто не думал. - Думаешь, это правильно?- спросил я и в этот момент вернулся Раот, который принес совок, метлу и швабру с наполненным водой ведром. - Не сказал бы, просто мы тогда были в такой ситуации, что совсем не до этого было. - Понятно,- только и сказал я, после чего приступил к уборке. Все же, не очень хотелось, чтобы гвардейцы, которые тут окажутся после меня, начали задаваться вопросом "А что тут такого было в квартире, где жил комиссар с адъютантами?". Не хватало еще, чтобы слухи всякие пошли. Гвардейцы слухи очень любят, особенно преувеличивать их. С этим удалось разобраться быстро, после чего мы стали собираться. Особенно трудно с этим, понятное дело, было мне. Вначале заменить бинты, вновь обрызгать рану специальным спреем, наложить повязку с нужной мазью, забинтовать, потом надеть новый поддоспешник, который мне оперативно прислали, за ним - новый гвардейский броник. Без посторонней помощи надеть его я не мог, слишком больно даже с анастезией. Больше всего меня теперь волновала левая рука. Все же, тот бунтовщик умудрился задеть левую грудную мышцу, а она отвечала за движение плеча. Двигать-то рукой получалось в полной мере, но не безболезненно, что не особо мне нравилось. В бою будет болеть, причем сильно, а колоть себя обезболивающим не выйдет, все из-за той же печени. Но выбора у меня особого и не было. Мне все равно, рано или поздно, придется идти в бой. Все же, отсиживаться мы не могли. За подобное меня гвардейцы презирать начнут. Причем так думал не только я - Гихьян это подтверждал в полной мере. Пускай он и не сильно был рад, что я, как комиссар, прусь в бой, наличие у меня и всех моих адъютантов силовых щитов создавало свои нюансы. Так что или в бой, хоть и осторожно, или получить огромный удар по репутации, с которым уже ничего не сделаешь, только полк сформировать заново. Такая себе перспективка. И вот, наконец-то, мы направились на обход. По нему я должен был обойти все наши передовые позиции, плюс места, где гвардейцы ели, где лечили раненых, где складировали припасы, где содержали военнопленных и тому подобное. Все необходимо было увидеть лично и заодно показать себя, чтобы дать всем знать - комиссар бдит. Это была важная составляющая, благодаря которой удавалось держать гвардейцев в дисциплине. Ведь если никогда не будешь уверенным, придет к тебе комиссар или не придет, то лучше исходить из того, что он придет, нежели надеется, что обойдется. Потому что цена провала была достаточно велика, а вот шанс, что все будет нормально - отнюдь. Идти надо было недолго - к счастью, наши позиции на этом этаже были небольшими, всего лишь километр в диаметре, по пятьсот метров в каждую сторону от лифтовой шахты, с некоторыми изменениями в зависимости от того, что было на передовой. И в один момент, когда мы приближались к площади одного из жилблоков с маленькими комнатушками, я услышал молитвы. Через несколько секунд мы прибыли на саму площадь, на которой, как выяснилось, располагался увисарский полк. Столов на площади нигде не было - скорее всего ушли на баррикады. В центре, прямо на полу, в позе лотоса, кругом сидело около пятидесяти солдат увисарцев, сцепившиеся друг с другом в локтях, тем самым образуя замкнутую цепь. Голова и спина у всех была покрыта синими плащами, исписанными белыми готическими буквами и различными рисунками из линий, среди которых угадывались различные святые. Сидели они на специальных круглых ковриках к узорами. В центре же круга находился капеллан, в такой же синей робе с буквами, который стоял и размахивал дымящимся кадилом, одновременно зачитывая молитвы с небольшой книжки, пока солдаты синхронно раскачивались из стороны в сторону. Как можно тише, мы прошли дальше, направляясь к ближайшему выходу из жилблока. - Интересно, конечно,- прокомментировал Бюрдар,- Порой удивляешься, как люди молятся Богу-Императору. У меня бы на Бихтиране... посмотрели бы на это с удивлением. - А что такое?- удивленно спросил у него Раот. Да и мне самому стало интересно. - Сидеть на заднице во время церковной службы... За подобное тебе бы эту самую задницу побили бы так, что она посинела бы, гарантирую. - И как же у вас правильно молиться? - Только на коленях. И разутым. И на специальном коврике, который продает только Экклезиархия. И со своими личным маленьким кадилом. И со специальной повязкой на лбу, в которой лежит коробок с листком молитвы о дарении тебе имени, написанной священником, что тебя освящал после рождения. - Кхм... Довольно... необычно,- удивился Раот. - То есть подожди, у вас молятся... с коробками на лбу? - Ага,- спокойно сказал Бюрдар,- И если вдруг он упадет у тебя во время молитвы - жить тебе на хлебе и воде целый месяц, ведь это означает, что Бог-Император на тебя злиться. Помню один раз так у меня упало, так после этого так крепко завязывал, что больше не падал. Хе, моим друзьям из деревни не везло с этим, вечно постились. В этот момент мы выбрались на пешеходную трассу, по которой уже шла колонна гвардейцев по четверо, человек сто, не меньше. - У нас наоборот было,- начал Гихьян,- На Ханафаре, помню, всегда на одно колено становились перед иконой. А вот на Тонгане все всегда молились стоя, сложив руки аквиллой. И только стоя. Ни одну молитву нельзя было произносить сидя и уж тем более лежа. Это лень, лень - это грех, а грех - плети, карцер и покаянный пост. - И тут покаянный пост,- с сарказмом ответил Ахо,- Еще ни разу не сталкивался с культом, где бы его не было. - Эффективная вещь пото... Впереди засветилась яркая желтая вспышка. Затем вспышка превратилась в огромное пятно, которое продолжало расти. Я быстро все понял. Огонь. Это был огонь, что вырывался из стены впереди. И прямо сейчас он мгновенно начал обволакивать гвардейцев. Весь коридор мгновенно наполнился истошными мужскими криками. - БЛЯТЬ!!!- прокричал я, резко останавливаясь вместе со всеми. Солдаты начали разбегаться, однако пламя, направленное в нашу сторону, все равно продолжило нестись вперед, поглощая все новых и новых гвардейцев. - Назад, назад!- приказал я. - Следите за вентиляцией!!!- потребовал Бюрдар и я, пятясь назад, начал искать глазами вентиляционные решетки. Несколько из них мы нашли. - Чисто!- сказал я, обследовав ту, что была рядом со мной, на потолке. - Чисто!- продолжил Раот. - Чисто!- это был Рингер. Пламя прекратило распространятся и теперь пламя, горело прямо на полу, коптя едким черным дымом, что стал уходить в вентиляционные отверстия. В самом пламене продолжали кричать гвардейцы. По нашу сторону осталось только пятеро гвардейцев. - ТРЕВОГА!!!- проорал я по воксу на всех каналах,- Всем отойти от вентиляции! У нас огнеметчик там! Всем надеть противогазы и следить за решетками!!! На мой маяк - все, чем можно тушить, кроме воды! Быстро!!! Отключив вокс до того, как мне что-то ответили, я ринулся вперед, бросая лазган и гранаты. - Куда, блять!?- прокричал мне Гихьян вслед. Я промолчал. Я мог помочь. Пламя оплавит ботинки, но у меня ноги уже искусственные. Им не страшно. Из пламени выбежал, кричал, первый гвардеец. Руками он пытался сбить пламя, но у него ничего не получалось. Его маска от противогаза уже плавилась, а шланг от фильтрбаллона - оторвался. Сделав несколько шагов, он рухнул на пол и стал кататься по полу. Ему я помочь не мог, да и из пламени он выбрался. Уже хорошо. Пламя оказалось горячим. Чудовищно горячим. Еще ни разу ничего более горячего я не ощущал рядом с собой. Всем живым частям тела стало больно. Но я видел, как впереди, среди пламени и дыма, метался человек, который пытался найти выход, одновременно крича. Не обращая ни на что внимание, шагнул в горящее пламя, протягивая руку к гвардейцу. Бедра и пах моментально стали жариться. "- Блять-блять-блять-блять!" Левой руке тоже стало неимоверно горячо. Телу становилось больно. Кое-как, но я все же смог дотянуться правой рукой до гвардейца, что уже упал на колени. Стоило его схватить, как я моментально потащил его назад, вытаскивая наружу. Мои ботинки уже горели, облепленные горящей жидкостью. Я чувствовал максимально возможное тепло и мягкость от плавящихся подошв, однако мне на это было плевать. Дима также смог вытащить одного горящего человека. Его красного пальто на нем не было - им сейчас тушили первого выбежавшего. К нам из коридора уже бежали люди с различной одеждой и постельным бельем. Это должно было помочь. Развернувшись, я начал искать еще кого-то в этом адском пламени. Но никого не было. Крики уже стихли, увидеть кого-то не получалось. "- Пиздец..." - Комиссар!- прокричал Раот, подбежав ко мне,- Бежим! Я знаю, где их ловить! Быстрее! Мы медлить не стали и всей группой побежали за Раотом, пока двух гвардейцев уже начали пытаться тушить, сбивая с них огонь и пытаясь их укрыть, чтобы закрыть доступ к кислороду. Тикьярм бежал быстро. Очень быстро. Но я за ни поспевал. Поворот налево, еще налево. Вход в техническое помещение, сейчас взломанное нашими. Там по лестнице вниз, еще несколько поворотов. Резкое торможение. Раот остановился рядом со взломанной дверь, при этом приготовив лазган. Посмотрев внутрь, он вошел туда, после чего я, Рингер и Бюрдар направились за ним, в помещение подстанции. Мне приходилось идти особенно осторожно - подошва полностью оплавилась и слетела, из-за мои металлические стопы сильно громко стучали по бетонному полу. Ничего не говоря, Раот указал на отверстие в вентиляционной шахте, что проходила через это помещение. Вначале ничего не происходило. Вокруг была тишина, а вокс эфир полнился сотнями сообщений. Все войска пришли в движение и пытались понять, что происходит. Майор и вовсе просил о звонке, но я ничего не отвечал. Мы все ждали в полной тишине. И спустя гнетущую минуту я все же услышал какие-то звуки. Шедшие слева. Усиливающиеся с каждой секундой. - Фиксирую движение. Слева,- отчитался Дима,- Двое объектов. Приближаются. Раот немного отодвинулся влево, одновременно поставив лазган на максимальный режим, пятьсот процентов. Мы все повторили за ним. Звуки усиливались и вскоре стало понятно - это действительно кто-то ползет. Ближе... Еще ближе... Вот они начали ползти уже в самом помещении подстанции, приближаясь к отверстию. Два метра... Один... В отверстии показалась широкое дуло, прицепленное к трубке. Затем - два больших огнетушителя с одним маленьким, соединенных вместе, от которых уходил гибкий шланг, соединенный с трубкой. В нем сразу угадывался огнемет. Его деража мелкая ручонка, совсем не взрослого. Еще секунда и показалось тело. Это был паренек, совсем молодой еще, лет максимум пятнадцати. Он полз на четвереньках, пока не посмотрел внутрь помещения. Его взгляд моментально столкнулся с нами. - Сая, наз... Крик паренька прервался лазерным лучом, что вылетел из моего лазгана и прожег ему лицо. Плевать я хотел на то, сколько ему. За то, что он сделал, ему не было прощения. Из вентиляционной шахты послышался девичик истошный крик. - Огонь!!!- злобно прокричал я и начал стрелять по вентиляционной решетки. Поток лазерных лучей на пятсотпроцентной мощности из пяти лазганов мигом прожгли тонкую стенку шахты, раскаляя ее и заставляя плавится. Крики быстро стихли, но я продолжал стрелять, пока батарея не разрядилась. Только после этого все стихло. Расплавленный метал капал на пол, быстро остывая, пока в самой шахте начинался пожар от горящей одежды убитой. "- Получите, мрази..."- сказал я. Твари легко отделались. Быстро умерли. - Как ты узнал?- прозвучал вопрос от Рингера, пока я начал пытаться достать этих двоих из шахты. - Типовой жилблок,- спокойно и довольно холодно ответил Раот,- Всю жизнь прожил в таком же. Наизусть планировку знаю, вентиляции тоже. Успел понять, куда они полезут, чтобы потом спрятаться. Кое-как мне удалось вытащить кустарный огнемет сюда. Затем труп пацана, а за ним - девчонки. Ее труп был изжарен лазерными лучами, но вот лицо сохранилось. Сразу стало видно, что этой девчонки где-то лет двенадцать-тринадцать, не больше. Смотря на них, я чувствовал только злобу и ярость. - Идем,- произнес я, после чего направился к выходу, утаскивая с собой пацана. Спустя пару минут мы добрались до места, где произошел поджог. Огонь уже потух - гореть тут было нечему. Раненых тоже унесли, но теперь тут находилось множество гвардейцев, которые, завидев меня, резко отходили в сторону. Дойдя до места пожара, я остановился. Пол, стены и потолок покрывала черная копоть. И в этом огромном темном пятне, не отражавшей красный свет аварийных ламп, лежало тридцать два трупа, что теперь во всю дымились. Всего один удар и столько жертв. Я повернулся к солдатам, которые моментально вытянулись по стоке "Смирно", подняв лазганы дулами к верху, после чего выбросил труп мальчишки. - Только что эти двое детей сожгли тридцать два гвардейца,- начал я по открытому каналу вокса,- Но погибли они не только из-за них и не только из-за пламени. Они погибли, потому что мы все решили, что в безопасности. Запомните главное - расслабляться нам нельзя. Бунтовщики готовы на все, чтобы победить, и вот таких случаев может быть еще много. Всю вентиляцию обыскать, снять все решетки, впредь следить за каждым входом. Также не ходить плотными колоннами и группами. Вам все ясно!? - ДА, ГОСПОДИН КОМИССАР!- проорали гвардейцы. - Передайте это остальным и разойтись по делам. Тут были закончили. Дальше были и разговор с майором Аошанаром, и разговор с Шеркиным. Все были шокированными тем, что произошло, но при этом понимали, что бунтовщики будут впредь и дальше так действовать. К такому следовало быть готовым, когда мы пойдем дальше по территории бунтовщиков. А затем, спустя еще пять часов, по всем войскам прошла боевая тревога. Бунтовщики начали контратаку.