I fucking hate Moana

Эрен ничего не может с собой поделать. Его гордость уже покинула его сознание в тот момент, когда Леви назвал Габи его дочерью, и теперь, проведя без них двоих гребаную неделю, он хотел вернуться еще сильнее, буквально разрываясь изнутри на части, когда возвращался к себе в одинокую и пустую квартиру. Теперь игрушки Габи здесь, как и футболка Леви, которую давным-давно пора бросить в стирку, потому что он носил ее, не снимая, напоминают ему о том, что ему здесь не место, и он должен быть со своей семьей. Ощущение становится все более невыносимым с каждой минутой, и Эрен пытается прибраться, используя метод Леви для того, чтобы успокоиться, но это делает только хуже, потому что он разбирает стирку, но обнаруживает, что у него не работает быстрый режим, и куча темного белья остается на полу перед машинкой, а потом он, пытаясь помыть посуду, разбивает чертов стакан, и матерится на стекло долгих десять минут, сметая осколки. Леви Аккерман Не хочешь поужинать у нас? Сообщение от Леви — последняя капля, и Эрен натягивает толстовку, бросив в сумку самое необходимое и выходя из квартиры, даже не потрудившись собрать вещи с пола или развесить белье. Леви Аккерман У нас паста и салат с авокадо 🥑 Это Габи заставила меня использовать гребаный эмоджи Эрен усмехается, читая сообщения уже в магазине, куда заехал, чтобы купить вина, как делают все вежливые гости, а на деле покупает гребаные клубничные хлопья с маршмеллоу. А еще овощи, йогурты, пудинги и просто все, что любят Леви и Габи. Потому что, на самом деле, Эрен чертовски любит Леви и Габи. Больше всего на свете. Он все-таки кладет в корзину бутылку вина, потому что Леви нравится красное вино. Габи говорила, что папочка любит все красное. Пальцы стучат по рулю на каждом светофоре, и Эрен матерится на каждый из них, на пешеходов и на знаки, останавливающие его. Терпение никогда не было его сильной стороной. Он паркуется перед домом Леви и хватает пакеты, переходя на бег, а затем громко и почти яростно постучав. Леви распахивает перед ним дверь, и Эрена окутывает теплом, запахом пармезана, томатного соуса и дома, и он роняет эту нелепую кучу пакетов прямо там, утягивая Леви в объятья. Испуганный вздох, а затем руки Леви ложатся на его спину, и это ощущается, как кислород. На секунду они оба перестают дышать, а затем делают долгий и глубокий выдох, вместе с ним отпуская все, что тянуло их вниз. Эрен дышит его запахом, уткнувшись в шею, пока Леви гладит его по лопаткам, будто успокаивая. Древесный запах так правильно ложится в смешение всех запахов здесь, и Эрен не может оторваться от него. Это кажется таким сложным, но таким простым одновременно: то, как сильно Эрен не хочет уходить. То, как сильно он хочет быть с ними. — Я люблю тебя, — это происходит само собой, и Эрен произносит это так, будто уже говорил сотни сотен раз. — Я тоже тебя люблю, — Леви отвечает с улыбкой, смотря Эрену в глаза. Эрен прижимает Леви к себе ближе за талию, касается его щеки, позволяя пальцам соскользнуть дальше и запутаться в темных волосах, а затем целует. Мягкие губы встречают его, и Эрен чувствует, как наконец-то все оказывается на своих местах. Знакомая дрожь скользит по позвоночнику, и Эрен будто снова может дышать. — Ура! Эрен дома! — Габи выбегает к ним, и Эрен подхватывает ее на руки, крепко обнимая ее и Леви.