Внутри любовь

Среди наших шагов я заслышала тихие удары капель воды о каменный пол, сровнявшийся с телом. Пахнущий керосином факел темнит сознание, но я стараюсь перебороть порыв упасть от головокружащего запаха. И припадаю к покрытым тонким слоем ржавчины прутьям, сильнее напрягая глаза. — Он вообще здесь? — раздраженно буркнув, поворачиваю голову к Леви. Тот пожимает плечами, словно издеваясь надо мной, — Наверное. Эрвин сказал мне, что он здесь. Все вопросы к нему. Мучительно простонав, обращаюсь к всепоглощающей темноте тесной камеры, — Эй, вы! Вы здесь? — и не брезгуя запачкаться, прислоняюсь щекой к металлическому пруту. Хриплый голос заставил меня поежиться. Человек был прикован на цепи к стене, и мы отчетливо слышали их лязг. Издав глухой кашель, он заговорил, — Да здесь-здесь. Не вопи, женщина. Что-то в его голосе изменилось. Тогда, на поле (хотя назвать это «полем» было бы странно) битвы он дрожал, как осиновый лист и боялся каждого встречного ему шороха. Спиной почувствовав наглую усмешку капрала, дернула замок. Он не поддался и естественно я обратилась к Леви, — Ключи дай. — выхватив связку ключей, не с первого раза нашла нужный, но всё же открыла и вошла в сырую камеру. Сделав парочку коротких шагов навстречу заложнику, я присела на корточки с целью сровняться с лицом человека. Я не знала с чего начать разговор, поэтому сказала первое, что пришло в голову, — Что хочет мой отец? — мотнув головой, исправилась, — А, то есть Король. Да, Король. Истерзанный временем в камере, мужчина ухмыльнулся, — Советую спросить лично у него. Потому что я ничего не знаю. — цепи звякнули оттого, что он поднял руки. И дал понять, что якобы сдается. Якобы сдается. Но я-то прекрасно знаю, что здесь что-то не так. Должен же он знать хоть капельку информации, нужной мне. Но почему он ведет себя уже не так затравлено? Похрабрел что ли. Выдвинула вперед листок с перерисованным знаком, — Ладно. Это узнаешь? — опускаюсь на колени и приближаюсь к прикованному. Мужчина хмыкает в то время, как с его лба стекает капля пота, — Узнаю. — он пытается дотянуться до своей груди, но металлические оковы крепко держат его руки навесу. Я решаю проявить инициативу и без зазрения совести отодвигаю грязную ткань. Лопатками чувствую пронесшийся холодок, исходящий от стоящего позади капрала, однако мне глубоко плевать на то, что он чувствует сейчас. Всё равно делу не поможет. Глаза уже привыкли к темноте, потому рассмотреть сходство двух меток не составило труда. — Значит, эти метки - знаки Короля? Верно? — пристально рассматривая детали каждого рисунка, задаю вопрос. И поднимаю макушку на человека, ожидая ответа. Тот, чуть помедлив, нехотя отвечает, — Их ставят только приближенным Королю. Тех, кому он может довериться. Округляю глаза и усмехаюсь, водя головой в стороны, — Ц, ц, ц… Вот и оплошка. — придвигаюсь ещё ближе. Наши глаза становятся на одном уровне. Зрачки мужчины уменьшились в размерах - это было видно по его голубым глазам. Взгляд стал хищным, а мой насмешливым. Прищуриваюсь и шепчу хриплым голосом, — Рассказывай, у нас ещё уйму времени. — я опустила голову на ладони. Человек дернул оковы, — Выпустите. Тогда расскажу. Ага, конечно, расскажешь. Кому ты врешь? Себе или нам? Но в этом есть некий смысл: в случае чего я заручусь его поддержкой и он поможет мне (это не точно) сбежать из замка. Даже если он нас обманет, его можно будет заточить здесь. Снова. Всё время молчащий капрал заговорил, подав знак, что он тоже здесь, — Солжешь - убью лично. — белый оскал запугал человека на цепях. Тот тяжело сглотнул и активно закивал, — Д-да, хорошо. Спустя некоторое время капрал пришел с ключами. Отцепив мужчину, мы поспешно вышли из темницы незамеченными и направились в кабинет капрала. Эрвин, кстати, об этом ни ухом ни духом. Нутром же чувствую, что всё это выльется в большие проблемы… По-свойски сев в удобное кресло, развалилась на нём, скрестив ноги. И в ожидании уставилась на севшего напротив человека. — Ну! Говори, что знаешь. — вскинула голову, сложив ладони вместе. Человек устроился на стуле напротив. Услышав мой голос он заёрзал на месте и стал переминать язык. Помедлив несколько секунд, он начал говорить, — Тво… Ваш отец готовит церемонию коронования. В вашей семье так принято: по достижении совершеннолетия старший ребенок становится правителем. Возмущенно вскинула руки в разные стороны, — А меня спросить они не забыли?! Агрх! Как же бесит всё это! — я была просто в бешенстве от услышанного. Ненавижу. Ненавижу, когда мной крутят как только могут. Я в праве решать сама за себя! На шее запульсировала венка, выдавая все моё напряжение и негодование с головой. Кровь пустилась по венам с молниеносной скоростью, отдача которой приходила точно в кулаки. А покрасневшие от злости белки глаз сделали мой взгляд ещё более опасным. — Я. не. стану. Королевой. Ясно? — заартачилась, впившись ногтями в подлокотники податливого кресла. Медленно выдохнув, перевела узкие зрачки на человека, — На переговоры они не согласны? Тот лишь пожал плечами в ответ на мой вопрос и заерзал на стуле. А мои всевозможные вопросы и оскорбления продолжали литься изо рта. Наконец, закончив с капитуляцией злости из крови, перевожу томный взгляд на капрала. Темные глаза которого, как на гвозди уже были прибиты ко мне. Ошарашено опускаю голову на ладони, отчеканивая, — На сегодня достаточно. Гнева на вас всех не хватит! Краем глаза увидела, как Леви едва заметно кивнул и повел заключенного обратно в темницу. А я осталась сидеть в его кабинете, размышляя о том, что ждёт меня через два дня. На кого злиться? На беспечного отца, которого я толком не знаю или на тупые семейные устои, до до которых мне, как до стены Сина пешком? Не люблю я всё это. Ой, как не люблю весь этот бред. Ну надо же было родиться в какой-то там важной Королевской семье! Бесит, бесит, бесит! К сожалению, с этим я ничего не могу сделать. Что меня приводит в дикое раздражение! Я… Я же ещё даже пожить не успела, а тут на-те! Я не хочу быть Королевой. Не хочу иметь под рукой целое государство или поддержку общего Короля. Я не хочу этого. А он точно не врет? Засомневалась я. Потому что… ну это немыслимо просто! Почему здесь два Короля? Разве не один должен быть? Да и ему абсолютно плевать на подчиненных. На гражданских. На всех! Хотя… возможно мой отец - Король некой Ливии - выступает в качестве переносчика информации с земель? Глупо, да, но факт остаётся фактом. Разведкорпус вряд ли изучил все земли стен и в том числе за ними, а отец мог бы стать связующим звеном между Королем и землями. Но напрашивается ещё один вопрос: как он достает эту самую информацию для Короля? Теперь мне стало жутко интересно, а злость ушла на второй план. Даже если они захотят всучить мне трон - я откажусь и ретируюсь оттуда или на крайний случай пригрожу чем-нибудь (Ха-ха, чем?). В общем сделаю всё, чтобы отвязаться от них и свободно жить. Под мои громкие вопли мыслей в кабинет зашел капрал. Окинув меня помутневшим лицом, сел напротив и просто молчал. Молча испытывал меня на изнеможение, которое режет глотку. Я проявила инициативу первая: — Когда пойдем? Озадаченный взгляд капрала заставил меня уточнить вопрос, — Ну, стрелять. Ты же говорил, что научишь. Мужчина потер переносицу, явно уставший и вздохнул, — Да, идем. Жди меня у выхода из штаба. Я как-то задумчиво поплелась вниз. В голове не укладываются все события, а больше всего и обидно и раздражает то, что решение сделали за меня! Погодите-ка… не сделали, а хотят! Точно! Я не дамся на растерзание чуждых родителей, пусть и родных. Они не участвовали в моем воспитании - вот пусть и делают, что хотят. Единственный, кому я могу довериться - это Кенни. И то с сомнением. Мою светлую голову озарила очередная догадливая мысль и я чуть в поднятом настроении выскочила на улицу. Перед этим не забыв накинуть теплую куртку. Подняв голову к пасмурному небу удивилась, насколько бывает переменчивой погода. Ведь только утром солнышко светило, а сейчас уже не то. Совсем как я. В голову ударило осознание, что это уже похоже на болезнь. Мотнув головой, отмела странные мысли. Чего это мне таким болеть и вообще существует ли такая болезнь? Думаю, нет. Тенью проскочив мимо командиров, опустилась на отсыревшую лавку. Не хотелось бы мне сейчас встревать в разговор с тренерами. Склонив голову на плечо, прикрыла глаза, как со стороны послышался оглушительный писк. Распахнув ресницы, оборачиваюсь назад и вижу картину: Оруо валяется на пыльном песке, уставившись на землю под ногами, а ребята громко улюлюкают. Срываюсь с места и бегу к ним, на пути разминая кулаки. Ну, вдруг что случилось из разряда: «Глупец Оруо нарвался на проблемы, а нам их разгребать». — Что случилось? — выглядываю из-за спины хихикающей Юмилии. Девушка ещё сильнее начинает смеяться, думая о том, как бы мне преподнести информацию, — Там змея, — делает перерыв на смех и продолжает, — Он испугался безобидной змеи! — вслед за подругой и я подхватываю общий смех. На плечо ложится чья-то рука и я её привычно откидываю, — Юмилия, отстань… Мне и так дурно, — хихикая, уставилась на непонимающую девушку. Поняв, что что-то не так, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и лицезрею недовольное лицо капрала с наперевес висящим оружием, — А… Ой… Ребята, мне нужно идти! — крикнула им, догоняя уходящего Леви под настороженные и испуганные взгляды друзей. Мужчина буркнул под нос, — На лошадях или пешком? — дал выбор тот и я воспользовавшись ситуацией разминуть затекшие ноги, четко отчеканила, — Пешком. У меня, — хлопнула по своему бедру, — уже болят на лошади кататься. — мужчина кивнул и мы направились в неизвестном мне направлении. Передо мной возвышаются тренировочные человеческие манекены метра два в высоту. Выставляю ладонь ребром, прикидывая разницу роста, — А не слишком ли они высокие? — поворачиваю голову на расположившегося неподалеку капрала, который держит прицел ровно на мне. Неожиданно вскрикиваю и отскакиваю в сторону, — Ты, что, с ума сошел?! Нельзя оружие направлять на людей, больной! — яростно шагая в его сторону, складываю руки на груди. — Это знаешь - уже хорошо, — и сняв с предохранителя, отвернулся к мишени, — Оно было не заряжено, — быстро и уверенно нажал на спусковой крючок. Выстрел на время оглушил, а вскоре после того, как я пришла в себя, увидела зияющую дыру во лбу мишени. Восторженно охнув, придвинулась к мужчине, прося опробовать оружие. Жестикулируя пальцами, сжимаю их и разжимаю, на что мужчина лишь закатывает глаза, передавая ружье мне. Оно оказалось тяжелее, чем я думала. Покрутив штуковину в руках, уставилась на капрала, — И как его правильно держать? — вопрос оказался вполне уместным. Потому что по реакции Леви на мои попытки перехватить ружье поудобнее, его желание выхватить его и пристрелить меня к чертовой бабушке лишь увеличивалось. — Держать на вытянутой или на согнутой левой руке, но в любом случае все мышцы должны быть расслаблены, левая рука должна твердо поддерживать цевье, чтобы оно не болталось, правая – сжимать шейку ружья. Щека должна лежать на гребне, при этом шея не должна напрягаться. Важно твердо стоять на земле,  корпус немного наклонен на левую сторону, поясница должна быть подвижной. — рассказывая и объясняя наглядно на себе, он изредка поглядывал на меня. Потом всучил откуда-то взявшийся деревянный муляж ружья мне, дабы понять запомнила я или нет. С деревяшкой на деле оказалось легко. Она удобно легла на левое плечо и я, как объяснил мужчина, уложила левую щеку на гребень оружия. В начале не забыв подхватить всё это правой рукой. — Так? — спрашиваю, прикидывая цель. Мужчина незамедлительно отвечает, — Да. — и передает настоящее оружие. Я попадаю точно в лоб «жертвы». Импровизированная тренировка наедине с капралом и оружием прошла успешно: я довольно быстро овладела последним да и с глазомером у меня всё, как оказалось, отлично. Даже капрал со своим извечным недовольством похвалил меня! Да-да, именно он! Дак ещё и меня за очаровательные глазки и хорошую внимательность (правда она включается тогда, когда надо, а не всегда, но мы не об этом). Зрение у меня всегда было хорошее, даже слишком. Порой увижу что-нибудь лишнее - так из головы надолго не выброшу. А теперь, поудобнее устроившись на деревянной лавке, сижу, раскинув руки в разные стороны, — Я устала. — начинаю гундеть, потихоньку набирая обороты. Рядом скромно сидящий Леви не разделяет моих гундений и хлопает ладонями перед лицом, — Прекрати причитать. Надоела уже. Показушно надуваюсь, всем своим видом показывая зарождающуюся обиду, — Кому же, как не тебе, мне жаловаться, а? — и ехидно улыбаясь, сползаю с лавки, — Пойдем покушаем? Там уже обед должны подать… — под мой мечтательный взгляд, засмотревшись на штаб, мужчина мучительно вздыхает, словно я его заставила убить тысячу титанов одной вилкой, и поднимается вслед за мной. В столовой не было никого, кроме нас, и это не могло меня не радовать! Видимо, обед уже закончился и все разбрелись по комнатам в поисках необходимого отдыха, а то есть - сна. Поглаживая немного выпирающий живот, блаженно закатываю глаза, — Я так вкусно ещё не обедала никогда! И вправду, я соскучилась даже за этими не очень-то и большими порциями кушанья. Которых едва ли хватало на то, чтобы досыта наесться какому-нибудь, например, крупному солдату. Но куда мне до них, ведь я - маленькая и хрупкая девушка, способная переполнить живот за две-три ложки каши! С моим-то желудком с размером с наперсток… Это очень плохо на самом деле. Капрал подозрительно косится на меня, щуря глаза. Я, почувствовав явную угрозу не только жизни, да и смерти тоже, понемногу сползала с неудобного и черствого, как сам Леви, стула. — Стоять. — мужчина схватил меня за шиворот и вернул в нормальное положение «сидя», — А ты когда последний раз заполняла отчеты? Вскинув брови, пытаюсь вывернуть ситуацию в другое русло, — Ох, какой замечательный закат, — повернувшись к окну, наигранно протараторила я. Сегодня ранний закат. Но мужчина остался непреклонен к моим восхищениям, — Второй раз спрашивать не буду. В который раз он портит все мои планы! А ведь я хотела сейчас пойти да прогуляться вокруг штаба. Тихонечко, спокойно… Но не тут-то было! Ладно, белый флаг, я признаю свою вину! Мучительно громко вздыхаю, наклоняя голову вбок, — Ладно-ладно! Я ничего не писала, признаю! И сильно раскаиваюсь в содеянном! Да простит меня Бог пред моими грехами! — складываю ладони вместе, смотря в потолок. Затем перевожу глаза на капрала. Мужчина сидит, выгнув бровь, и наблюдает за тем, как мой «концерт» не увенчался успехом. И поняв, что мой план с треском провалился, беру в охапку теплую куртку и со злобным кряхтением поднимаюсь со стула. Леви не отстает от меня, гордо поднимаясь с временной стоянки и мы вместе направляемся к нему в кабинет. «Любимая» писанина утомила меня до изнеможения. Да и не только меня: капрал ещё с самого начала стал клевать носом. По-видимому, он наконец-то доверился мне, потому что добровольно спать в присутствии постороннего человека мужчина не мог себе позволить. Может, он этого и не заметил, но я-то ещё как заметила! Уже глубокая ночь, как мне показалось: сверчки давно не поют, лишь луна палит в окна штаба. — Эй, не спи. Я уже закончила. — шепотом сказала я, наклоняясь к нему. Леви резко раскрыл глаза и уставился на меня, — А да, да. Если хочешь, можешь остаться здесь. Ошалело посмотрела на него, — Ты уверен? — он принялся складывать бумаги с моей рукописью, — Уверен. И я не спал, а наблюдал. — Ага конечно… — пробубнила я, стягивая с себя надоедливые, но удобные теплые ботинки. Стукнув несколько раз по столу, привел документы в надлежащий вид, а то есть поддался своему перфекционизму. Протянул бумаги мне, — Положи на полку и достань мне чистую рубашку. — и на мой кричащий протестом вид, устало протянул, — Пожалуйста. Выхватив стопку, вскинула подбородок, — То-то же! Нечего мне тут указывать. — прошла к полке и положила на неё бумаги. Сделав два шага в сторону, оказалась напротив деревянного шкафа, дверцы которого легко поддались моему мега-усталому напору. Взглянув на верхнюю полку, поймала одобряющий кивок капрала через длинное зеркало на всю левую дверцу и вытянула хлопковую рубашку. — Эта? — мужчина кивнул, — Лови. — и я бросила ему одежду. Теперь моя очередь: сняв с себя стягивающие ремни, похожие на грубые тиски, отбросила их на стул и принялась за штаны. Вскоре и они висели на спинке деревянного стула, как и рубашка. Оставшись лишь в одной майке и нижнем белье, муторно взглянула в зеркало. И увидела в отражении то ли вожделенный, то ли выжидающий взгляд капрала на мой новооткрытый для него вид. Хотя, новооткрытый - это грубо сказано. Обыденный - больше подходит. — Будешь так пялиться - врежу, — сложив руки, хлопая глазками сказала я. Мужчина оскалисто улыбнулся, подкладывая ладонь под голову для более удобного осмотра. Едкая прохлада окатила меня с ног до головы, заставив съежиться. Но я даже не думала пойти под одеяло этого мерзавца. Гордо рассматривая свое тело в зеркале, осталась стоять на прежнем месте. А капрала это ещё больше забавляло и даже не смотря на дикую усталость он поднялся с кровати, создав тихий скрип. Завидев его угрожающую походку, я всё равно утолила свое мега-огромное эго и осталась стоять на холодном полу. Спустя пару-тройку шагов он оказался за моей спиной и без зазрения совести и страха, что нас разоблачат - крепко обнял. Да так, что я едва ли перестала дышать. Спина потеплела, как и все остальные части тела, потому что столь явной близости у меня не было никогда. Наклонив голову ниже, прошептал тот, — И где же твои крики и удары? От его голоса по моей спине и плечам пробежали мурашки. Миллионы мурашек. Но я молча отводила смущенный взгляд, чем вызвала на его лице наглую ухмылку, — Ты не стесняйся. Или тебе припомнить тот день? Меня словно кипятком окатило и я ещё больше залилась розовой краской. От исходящего тепла кожи капрала мне тоже стало неутолимо жарко. И я благодарна ночи за то, что она скрыла моё яркое, так сказать, смущение. Я стала подбирать слова, — Я… Ну я… — это не особо получалось, но собрав всю волю в кулак, как на духу выпалила, — Ты сам виноват и… — осеклась, смотря на ошарашенную реакцию Леви. Конечно, что взять с маленькой восемнадцатилетней девочки? Правильно - ничего! Мужчина резко развернул меня к себе лицом, пока моё трезвое сознание пребывало в другом мире. — Так… Я хотел бы разъяснить: ты вообще что-то чувствуешь ко мне? — несвойственная для капрала манера речи меня не на шутку перепугала. — Ну да… Нет… Да! — запутавшись в клубке мыслей, ответила я. Тот закатил глаза и повторил вопрос, — Так, ладно. Ещё раз. И на этот раз отвечай внятно и честно. Ты что-то чувствуешь ко мне? — Да. Слова слетели с уст и мир зашагал. Громко, быстро и хаотично, размыляя вид пред глазами. Словно глухая темная дымка накрыла мои уши, да и в принципе все органы чувств, оставив только бешено колотящееся сердце, — «Что он сделает? Оттолкнет? Выставит за дверь? Или, может, отчитает меня бездумную за такие, казалось, ненужные чувства?», — не переставала думать я, пока мужчина молча стоял передо мной и пристально смотрел в глаза, стараясь уличить то ли в обмане, то ли в шутке, — «Но это не шутка и не ложь!», — вопила голова. Наконец подняв макушку на него, уверенно спросила, — А ты? Я не боялась отказа или криков. Нет, даже наоборот — я боялась, что он ответит тем же. Ответит и мне придется научиться любить, заботиться и внимать. Я боюсь того, что он в итоге разочаруется во мне, забудет и перестанет вспоминать. А ещё я боюсь того, что я его в какой-то момент разлюблю. Подобно приятно пахнущему белому куску мыла, со временем истощающееся - мыльное сердце. Я никогда так чисто и открыто не любила кого-то - только его. Люблю его незаметные эмоции: мимолетную улыбку, когда я совершаю очередную глупость, а после этого его гневный взгляд и бесконечные нотации в конце. Он стал для меня незаменимым человеком, которому я могу рассказать все свои проблемы, переживания и знать, что меня не осудят. Не заставят думать иначе, не перевернут голову верх дном только из-за того, что ему это не понравится. Не устроят скандал, а лишь прижмут в теплый объятиях с лаской поглаживая по макушке. Я знала, что любовь может пройти, оставив после себя едкий, до боли разъедающий глаза и заставляющий навзрыд истерить, след. След боли, примыкающий к вам двоим и не оставляющий после себя ничего, кроме слабостей и разочарований. Любить больно - это правда, но я настолько люблю всех вокруг, что готова назваться мазохистом. — Люблю. На глаза начали наворачиваться слезы, а виски неприятно давили на голову. Разочарованно заглянула в его глаза, которые отражали то же самое чистое разочарование. Подняв рыдающий взгляд на него, истерично спросила, — Чем? Чем я заслужила эту любовь? Скажи! — схватила Леви за плечи и начала трясти, — Ну же, скажи мне! Чем я заслужила эту чертову любовь! Я безумно-безумно хочу, чтобы он ответил мне честно. Я хочу, чтобы мы были вместе, не скрываясь от других, но я прекрасно понимаю, что этому не бывать. Вышестоящие не поддержат союз начальника и подчиненного. Он язвлено шикнул, — Ну-ка тихо. Такими темпами нас точно услышат. — усадил на кровать и сам сел рядом. А я… Мне было приятно слышать, что он сказал «нас», а не «меня». Ощущение того, что он рядом не только физически, но и морально было одновременно и невыносимо, несмотря на то, насколько я к нему привязалась, и до коликов в животе приятно. Всхлипнув, заулыбалась и тихонечко прошептала, — Хах, а ты, я посмотрю, не изменяешь своим привычкам. — сказала я это лишь потому, что знала о безграничной любви капрала к тишине. Ему нравится она, подобно мне спокойствие, которого, как ни кстати, сейчас не хватало. Он решил внезапно резануть по моему всё ещё туманному сознанию, — К таким вещам я очень осторожно отношусь, особенно, если это связанно с работой. Ты, как никто, лучше знаешь наше предназначение. И я не хотел бы тебя потерять в одном из сражений. Потому попрошу… — он перевел дыхание, — …не лень на рожон, если не нужно. — я огорченно кивнула. — И пообещай, пожалуйста, выжить. Я не хочу тебя терять. — на его языке это значит - «я тебя люблю». Зная до ужаса скрытного капрала я ожидала, конечно, что он и эмоции особо не вкладывает в слова. Но сейчас он невероятно искренен. Искренен, как никогда раньше. Возможно, со мной он первый раз говорит так, главное не сделать этот раз последним. А зная меня, это можно выкрутить любым образом. — Хорошо, — окончательно успокоившись, подытожила я, — Но с тебя условие: прошу того же самого и ещё… Не скрывай эмоции, а они у тебя великолепные! — развеселилась я. Я не могла злиться или огорчаться долго - это совсем не в моем вкусе. Я считаю, что жизнь не следует тратить на подобную ерунду. Поэтому шутки единственное, что мне помогает в трудных ситуациях. Пускай и мысленные, но сути не меняет. Мужчина улыбнулся настолько нежно и трепетно, насколько мог. И лег рядом со мной. Так мы и заснули вдвоем: разочарованные, но счастливые тем, что наконец открылись друг другу. Что наконец не будем препираться чувствами и неловко вглядываться в очертания лица сквозь других людей.