Внутри любовь

История с отцом закончилась на том, что его убили. За день до выезда — утром — пришло письмо, в котором черным по белому было вычернуто известие об убийстве. Причину зверского нападения не описали, да и мне вроде бы не особо интересно. Меня не стали насильно отправлять на похороны, наоборот, попросили не приезжать на них. Странно… Возможно, они хотят скрыть что-то, а может и просто решили замять всё дело. На его место взошел брат — тот самый Феликс, с которым мы радушно встретились в замке. Меня можно посчитать садистом за такие мысли, но я рада, что вся эта история закончилась. А с тех пор прошло довольно много времени — полтора года. И за эти полтора года я довольно хорошо преуспела подтянуть все маленькие недочеты в рукопашном бою и полетах на УПМ. Меня даже записали в отряд под командованием Леви! Раньше он тоже существовал, но неофициально, а сейчас всё очень даже по-настоящему. В нём состоят Петра, Оруо, Гюнтер, Эрд и я, конечно же! Ребята оказались очень доброжелательными, когда к ним присоединилась я и даже идиот Бозар не стал перечить капралу в принятом решении. На вылазках мы тщательно продумываем разные планы: начиная от наступления и заканчивая полным разгромом операции. Всё делаем слаженно и по команде капрала, однако я частенько чувствую себя белой вороной среди них. События, произошедшие за это время тоже немало испугали меня. Спустя некоторое время с моего дня рождения титаны прорвали Стену Мария и вторглись в Шиганшину. За несколько дней до этого нам и пришло известие об убийстве моего отца. Город признали негодным для жизни. Оно и понятно — выжить среди толп титанов это ещё та мука. Выживших людей было не очень много, но для того, чтобы прокормить их всех еды не хватало. Поэтому правительство решило избавиться от доброй части и так погибшего населения, отправив стариков, женщин и мужчин на «освоение земель» — теперь так называется добровольное убийство. Ушло порядком нескольких тысяч, а вернулось лишь пара сотен… Я уже не помню… Вылазки стали сложнее из-за того, что Король отказался поддерживать Разведкорпус. Солдатов с каждым днём становилось меньше и меньше, казалось, что в конце концов останутся лишь единицы. Кадеты отказывались вступать в наши ряды, оскорбительно о нас отзываясь: «Смертники!». Я понимаю их, по своей воле вряд ли бы сунулась сюда, но всё же жить, зная лишь базовую информацию о себе — глупо. — Жуть какая… — промямлила вслух я, поджимая ноги под себя. Подчиняться воспоминаниям — вот, чем я сейчас занимаюсь. Отношения с Леви стали намного лучше. Хоть и после животрепещущего признания я довольно продолжительное время старалась избегать его, сейчас всё более менее устаканилось. Бывают, конечно, мелкие стычки, в которых по большей части виновата я, но делу это не мешает. Надеюсь.

***

Весеннее солнышко приятно греет, пока я утопаю в его лучах. Удобно устроившись между двумя парнями, нежусь и одновременно кряхчу, — Ну вот надо ж было заставить меня, — тычу пальцем на себя и перевожу взгляд с Оруо на Мика. Закатываю глаза, — Ладно, и вас. Нас всех заставить драить эти чертовы конюшни до сраного блеска! — возмущенно вскидываю руки. Мы с парнями: Оруо и Миком решили развлечься. Почему именно они? — да потому, что Бозард за любой кипиш, кроме голодовки, а Мик просто под руку попался. Хотя… не назвала бы это «развлечением» скорее «шалостью», на которую, по их словам, подначивала я! В общем я захотела прокатиться до деревни и забрать кое-какие вещи, да и Мик хотел увидеть, в каком состоянии дом. Поутру в выходной мы взяли лошадей (без спроса, конечно, но суть не в этом) и по тихому выехали с территории штаба, едой подкупив сторожей. Выехали, доехали, я забрала вещи и отлично добрались обратно. — Ты почти ничего не делала, Лоуз! — ворчит Оруо и кладет ладонь на мой затылок, — Сама виновата, дорогая ты моя! — давит на голову, отчего я наклоняюсь вниз и пытаюсь скинуть его ладонь. — Убери руку, иначе сломаю. — прошипела я. Парень убрал ладонь, по видимому решив, что мои способности рукопашного боя проверять на своей шкуре не следует. Ну и вот… Нас троих встретил мрачный Леви и заставил убирать всю конюшню до блеска. Мы, само собой, радости не разделяли, но взялись за дело. В данном случае парни забоялись гнева капрала Леви — сильнейшего воина человечества! Ага-конечно, сильнейшего… Охлобыстину я получу вечером, когда пойду спать. Обхватив двумя руками шеи парней, притянула их к себе. — Ч-что ты делаешь? — пробубнил Мик. — Всегда мечтала задушить вас. — пролепетала я, закрывая глаза. Лопатками почувствовав знакомый холодок, резко повернулась к источнику. Сжимающий кулаки Леви стоял в группе людей, явно не вникая в стоящий между ними спор. Щурясь, окинула разгневанного капрала презрительным взглядом, « — Ну и что тебе снова не нравится? — «, немой вопрос всплыл в голове. Мужчина лишь буравил взглядом не меня, а парней, так тщетно пытающихся вырваться из моей хватки. Теперь мои глаза были как две довольно крупные тарелки. Истерично хихикнув, уставилась на землю. Ревнует что ли? Меня? Хотя… Этим мыслям есть место быть, потому что наши отношения вышли на новый уровень: теперь я ночую у него. Втайне ото всех, но не суть. Солдаты, наверняка, уже догадались, что мы состоим в отношениях. Неустойчивых, но отношениях. По-крайней мере Юмилия, Ханджи и Петра уж точно знают об этом. А знают потому, что, каюсь, я, бывает, жалуюсь на Леви и на то, сколько работы он перекладывает на меня. Одно уж точно неизменно — его опека надо мной! Он возится со мной, словно с ребенком. Свое нежелание к тому, чтобы меня опекали, я говорила тысячу раз, но этот упертый баран слушает, но не слышит меня. Возможно, он подразумевает под безумной опекой — заботу. Но меня это ни чуточку не колышет, я всё равно сделаю по-своему. И в этом мы жутко похожи — он не слышит меня, а я не слышу его. Как ни крути это проблема. И огромная. Нам нужно прийти к одному компромиссу, иначе все это может вылиться в расстояние между нами: постоянные ссоры, недопонимания, недоговорки и недоверие. А я не хочу этого. — Ты чего зависла? — Оруо пихнул меня в бок. — Да так, просто задумалась. — мотнула головой я. Парень спросил, — О чем? — я ответила, — Ни о чем. Не морочь себе голову. — поправив засученные до локтей рукава куртки, попрощалась с парнями и направилась к капралу. В больной головушке созрела идея. Направляюсь в сторону небольшого столпотворения с участием капрала, но не смотрю в его сторону. Вообще. Глаза мужчины прикованы ко мне и я, зная это, огибаю его, заходя за поворот. Боковым зрением заметив, что мужчина последовал за мной, прохожу дальше; за ещё один поворот. Оказавшись за зданием штаба, опираюсь на каменную стену. « — Остаётся только дождаться его. —», всплывает в мыслях, как за поворотом оказывается Леви. Резкими шагами подходит ко мне, пока руки его, словно под давлением сжимаются в кулаки. — Что? — включая дурочку, исподлобья смотрю на него. Он молча возвышается надо мной. Взгляд мужчины передает рой эмоций, а главное — непонимание. — Только вчера я тебе говорила про это. — максимально мягко постаралась объяснить ему, дабы не затевать ссору. — Про что? — выгнул бровь. — Серьезно? — показушно громко выдыхаю через нос, складывая руки на груди, — Про гиперопеку надо мной. Прекрати бегать за мной, как ошпаренный. Я взрослый человек и могу сама за себя постоять, без твоего участия. В крайнем случае я переступлю через свою гордость и попрошу помощи. — последние слова дались с трудом. Особенно учитывая то, что я привыкла всё делать сама. Мужчина в курсе моего характера. Он знает, насколько я бываю темперамента. Тем более неустойчивое состояние психики порой дает заметные сбои в виде истерик, психоза и резких вспышек агрессии. Но он всеми силами старается успокоить меня в такие моменты. И сейчас он просто, без лишних слов притянул меня за плечи и обнял. — Я просто хочу защитить тебя, пойми. И не только от титанов. Твое ярое желание найти приключения, которые могут закончится отнюдь не самыми лучшими последствиями, меня беспокоит. — Я всё понимаю, но, пожалуйста, прекрати защищать меня так сильно. — голова склонилась вбок, прижимаясь к теплой груди Леви, — Твое желание защитить меня… Я чту его и уважаю твой выбор, но, повторюсь, пожалуйста, хватит так рьяно опекать меня. Это уже чересчур. И без того раскаленный между нами воздух стал ещё горячее. — Нет. — его голос прозвучал твердо и убедительно, отчего волосы на моем затылке приподнялись. Ну вот, что я и говорила: он меня не слышит. Насчет этого я с ним поговорю вечером. — Так не пойдет. — резко отодвинула его от себя, ладонями упираясь в грудь. Стараясь сохранить самообладание, взглянула в его глаза. Он не выглядит глупым или опрометчивым. Наоборот, слишком умным и пунктуальным. И это решение защищать меня от всего, что дышит и не дышит, имеет вес. Почему? — все и так знают. Глубоко вздохнув, собралась с мыслями, — Давай сделаем по-другому. — прилагаю огромные усилия и переступаю через такую же огромную гордость, — Ты можешь наблюдать за мной. Просто следить, как за маленьким ребенком, не вмешиваясь. — во рту почувствовался металлический вкус крови из-за постоянных покусываний щек, — Но до тех пор, пока я не попрошу помощи. Идет? Он и так молчал, но сейчас его терзали такие же сомнения насчет моих слов. Он переживает абсолютно то же, что и я — переступает через гордость. И понимает, если я нашла компромисс, значит и он найдет его. — Идет. — И чего стоило раньше договориться? — я облегченно выдохнула, прикидывая план отступления, — У меня дела. Пока. — попрощалась коротким порывом прильнув к нему и ретировалась, оставив Леви в одиночестве. — Господи-боже, я израсходовала весь запас силы воли. — обогнув два поворота, прислонила ладонь ко лбу. Жарко. Наконец я решилась пойти на компромисс. Одна мысль о том, что за мной будут бегать по пятам, выводит из себя. Но это ещё не весь разговор, которого я ожидала. Не придумав ничего лучше, решила пойти к Ханджи. Но для начала нужно переодеться, потому что пропотевшая одежда неприятно липнет к телу. Краем глаза заметила приближающегося капрала и мигом шмыгнула в здание. Я, конечно, люблю проводить время с ним, да даже просто стоять рядом с ним, но не сейчас. Сейчас я хочу побыть с кем-то другим. Так сказать, разгрузить мысли бессмысленными разговорами. По пути мне встретилась обеспокоенная Петра. — О, Саша, ты не видела Оруо? Я его целое утро найти не могла. — Он на улице. Там. — махнув рукой, указала примерное местонахождение местного придурковатого парня. — Спасибо! — порывом приобняв меня, побежала дальше. — И зачем он так срочно ей понадобился? — смотря ей в след, пробубнила я, — Ладно, подумаю об этом позже. Захватив чистое полотенце, вышла в коридор. Стянув с себя грязную одежду, зашла в душ. Холодные струи приятно стекают с кожи и разбиваются о сероватый кафель. Намыливаю кожу и втираю посильнее, пока образующаяся пена мыльная слизывает всю грязь и отправляется прямиком в водопровод. Спина покрывается мелкими колкими мурашками. Подставляю ладони несильному напору и медленно опускаю их на себя. Маленькими струйками вода, словно ручей посреди засушливой равнины, мигом впитывается в и без того темные волосы. Закрепив полотенце на себе, выжимаю волосы и босыми ногами шлепаю к двери. Благо комната недалеко, можно и босиком пройтись. — Вот уж точно для людей сделали. — выхожу из душа и медленными шажками на одних носочках направляюсь в комнату. Но не успеваю зайти за поворот, как из-за него вылетает лохматая Ханджи. — Саша! — хватается за плечи, — Мы тебя обыскались! — Хах, да я вроде и не терялась, — тянусь пальцем к голове Зое и поправляю спавшие очки к переносице. — Кто «мы»? Что-то случилось? — совершенно невозмутимо спрашиваю. Женщина выпучивает глаза и поразительно громко возражает, — Да как же! Ещё как случилось! — Что? — непонимающе хлопаю глазами и сдвигаю брови к переносице. — Представляешь, в кадетский корпус прибыли новенькие ребятки! — Это, конечно, замечательно, но не могла бы ты… — совсем невзначай указываю на то, что она до сих пор держит меня стальной хваткой. — А, ой, прости. — отпускает руки и я сразу же принимаюсь массировать места зажима. — Ну так вот, нам нужны солдаты и как ты знаешь… — Ближе к делу. — фыркаю я, понимая, к чему идет разговор. — В общем Эрвин дал приказ, чтобы ты и Леви отправились туда и оценили способности кадетов. — Скажи, что ты шутишь… — я устало потерла глаза. — Не шучу. — бурчит та, — Ну чего ты так! Развеетесь зато. — женщина интригующе заиграла бровями. Закатив глаза, слегла толкаю ту в плечо, — Ладно! Когда выезжаем? — Через двадцать минут будь готова. Надень форму и плащ не забудь. Я кивнула и мы распрощались. Я надела форму и натянула ботинки. Глянув на подоконник, заметила не съеденное яблоко и сунула его в карман. — Я всё равно не голодна, а Фури не откажется. Сплела две косички из мокрых черных волос, схватила плащ с вышивкой крыльев и вышла из комнаты, по пути застегивая его на шее. На улице уже красовались две лошади: черная — капрала и белая — моя. Подойдя поближе, потрепала коня за ушками и тот, находясь под удовольствием, довольно фыркнул. Выудив из кармана заранее припасенное яблоко, протянула его коню и он с довольным чавканьем набросился на угощение. — Забирайся на лошадь. — знакомый холодный, до костей пробирающий голос возникает со стороны. — Так точно! — улыбаюсь и прижимаю кулак к груди, излучая тонны наигранной серьезности. Мужчина закатывает глаза и взбирается на коня. Я следую его примеру и через мгновенье оказываюсь верхом. Поправив упряжку, дернула поводья с негромким криком, — Но! — и лошадь сдвинулась с места размеренным бегом, еле поспевая за конем капрала. Дорога до кадетского корпуса сопровождалась глухой тишиной, за исключением пары фраз, которыми мы перекинулись. — А как именно мы будем оценивать кадетов? — нарушила звенящую в висках тишину. И наклонилась, разминая спину. — Как и наших солдат. Ты будешь записывать и запоминать умения, смекалку, физическую подготовку и прочее. — безразличным тоном подчеркнул капрал. По его лицу было видно, что Леви жутко устал. То ли от жары, то ли от меня. — А почему именно я? — возразила моя наискромнейшая особа, разводя руками. — Потому что я так сказал. — буравящим взглядом проследил за мной. — Ладно… — слегка обиженно отвернулась к зеленому весеннему и немного летнему пейзажу, проводя глазами по свежим листочкам. Не стану ему докучать. Следующий час прошел в тишине. По приезде в корпус мы обнаружили в своем поле зрения сравнительно небольшое построение людей. Кадетский корпус — подразделение войск Парадиза, которое занимается подготовкой и обучением кадетов, чтобы в дальнейшем они смогли стать членами трех основных родов войск: Военной полиции, Гарнизона и Разведкорпуса. Больше всего интересно, что только десять лучших выпускников могут претендовать в полицию, получив привилегию жить во внутренних стенах. Остальные выпускники могут выбирать только между службой в Разведкорпусе и Гарнизоне. Как по мне это несправедливо. Ведь все люди хотят жить в стенах, постоянном мире и спокойствии, хотя это не относится лишь к тем, кто желает вступить к нам — в Разведку. Ребята вытянулись, как по струночке, нервными взглядами всматриваясь в наши с капралом фигуры. Спрыгнув с лошади, потрепала её за ушком и привязала к стойлу, находящемуся неподалеку от здания кадетского корпуса. — Я скоро буду. Не пере… — моё обращение к Фури прервал громогласный, с нотками жести голос инструктора. Мужчина четко вышагивает между рядами ребят, используя свою излюбленную технику запугивания. — Теперь вы официально новобранцы 104-го кадетского корпуса! К несчастью для вас я — Кис Шадис — буду вашим Командиром. Здесь с вами не будут нянчиться, сейчас вы просто скот, который будет ужином для Титанов! Вы даже хуже чем скот! В следующие три года я выбью из вас все бесполезное дерьмо! Я научу вас сражаться с Титанами! Посмотрим, будете ли вы по прежнему вкусным ужином через три года! Или же станете достойными защитниками наших стен?! А может Великими героями которые уничтожат титанов?! Выбор будет за вами! — кричал Кис Шадис, сложа руки за спину и наблюдая нервными бегающими глазами за новобранцами. Кис Шадис — жутковатый тип, на самом деле. Его вид больше походит на трупа, нежели на человека: темная, обвисшая на щеках кожа, покрытая морщинами; бездонные чёрные глаза добавляют жути, это всё припорошено свирепыми взглядом. — И это нормально? — выгнув бровь, спросила я. — Нормально. — ответил капрал и пошел в сторону строения, а я последовала за ним. Кошмар, а не посвящение в солдаты. Зачем же так делать? Армия армией, но оскорбления тут не к месту, хотя… не мне судить. Возможно, с инструктором было также. Остановившись перед ребятами, я замерла, пока инструктор проходил мимо некоторых ребят, будто и не замечая их. Все взгляды, повернутые к нам, были прикованы к капралу Леви. Среди них был заметен страх, но тот зеленоглазый брюнет явно испытывает восхищение при виде нас. Такой славный мальчик. Мальчик вытянулся ещё сильнее, выпрямил спину и приставил кулак к сердцу, приветствуя нас. Его глаза засверкали на солнце, а блики словно ослепили меня. Я невольно улыбнулась, но вмиг стянула гримасу с лица, услышав очередной крик. — Эй, блондин! — рыкнул инструктор, подходя к голубоглазому невысокому блондинистому пареньку. — Да, сэр! — зажмурился тот и, как по рефлексу, с глухим звуком приставил кулак к левой груди. — Кто ты?! — Шадис впился глазами в бедного мальчика. — Меня зовут Армин Арлерт! Я прибыл из района Шиганшины! Инструктор нахмурил брови, — И что с того?! Кто вообще тебя так назвал?! Неужели родители?! Меня обдало кипятком и я сцепила зубы, гнев поднялся из недр души. Словно с цепи сорвавшись, выставила ногу вперед, но капрал ухватил меня за руку, — Стоять. — Это был мой дедушка! — Арлерт нервно сглотнул. — Слушай сюда, Армин! Зачем ты сюда пришел! — инструктор подозрительно сузил глаза и наклонился к нервно сжимающему кулак на груди парню. Боязливо закрыв глаза, парень выкрикнул, — Служить во благо человечества! Удивленно поднял брови, — Да ты что! А я вот думаю, ты станешь отличной закуской для титанов! — и обхватив большой ладонью голову Арлерта, скомандовал, — Третий ряд, кру-гом! — Армин послушно выполнил команду Шадиса. — Что за бред, Леви?! Это же дети! — возразила я, вырываясь из стальной, холодящей хватки капрала. — Молчи и стой на месте, неугомонная. — прошипел тот сквозь стиснутые зубы. Я ослабила пыл. Шадис продолжил унижать новобранцев, обратившись к другому блондину, — Эй, падаль! Кто ты?! — Я Томас Вагнер! Я из Троста! — стараясь не выдавать страха, ответил тот, прижав кулак к груди. Дальше ещё хуже. — Ты кто, недоносок?! — обратился к брюнету с довольно вытянутым лицом. — Я Жан Кирштейн! Из Троста! — с улыбкой на лице, крикнул тот. — И что же тебе здесь надо?! — Я хочу вступить в Военную полицию и жить во внутренних стенах. — расслабленно ответил Жан. — Вот как… Военная полиция, значит? — пристально смотря на него, сказал инструктор. — Да, сэр! — гордо ответил парень. Шадис резко ударил лбом о голову Жана и тот, сложившись наполовину, болезненно стонет. — Я разрешил тебе падать?! Ты не можешь стать военным полицейским в валяясь в грязи! — оторвав внимание от парня, Шадис продвинулся дальше. Я сжала кулаки покрепче, уже представляя, как вмажу этому несносному инструктору прямо в нос. Наблюдать за издевательствами становится невыносимо, отчего злость бурлит огромным и горячим котлом. — Но помни… Твоя жизнь черта с два сдалась Королю! — Шадис возвышается над симпатичным, веснушчатым пареньком. Но также мимолетно отняв внимание от него, переключился на лысоватого, низкого мальчика. — Ты, придурок! Да, ты! Назовись! Ярко-карие глаза мальчика забегали. Звучно ударив кулаком по своей правой груди, крикнул, — Конни Спрингер, деревня Рагако, что к югу от стены Мария! Мои глаза округлились, — Конни! Это он?! Серьезно?! — обрадовалась я, поднимая глаза на капрала. Тот ничего не ответил, обойдясь лишь сдержанным молчанием. — Вот же идиот… — скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как инструктор впился в мальчика свирепеющим с каждой секундой взглядом. — Кретин, у тебя сердце справа что ли?! — он подошел к нему вплотную. Только тогда парень понял свою ошибку, и стиснув веки, крепко выстоял напор инструктора. Краем глаза я услышала чавканье. Темноволосая девушка совсем бесстрашно, плотоядно рассматривает клубящийся паром картофель. Шадис обратил на неё свои глаза и недоуменно спросил, — Ты… что делаешь? Девушка, будто и не замечая вопроса, продолжила жевать откачанную часть, озираясь по сторонам. Шадис гневно прокричал, — Ты, дрянь! Какого черта ты делаешь?! Назовись! Глаза девушки округлились и она, мигом сглотнув картошку, отдала честь. Приложив кулак к груди, её хвостик встрепенулся и быстро проговорила, — Саша Блауз из деревни Даупер! К югу от стены Роза! — Тоже Саша. У нас даже фамилии созвучны… — удивлено подумала я, по прежнему не отрывая глаз от ребят. — Саша Блауз, что ты держишь в правой руке? — с некоторой угрозой в голосе, басом спросил Шадис. —Печеный картофель, сэр! Я взяла его на кухне! — без зазрения совести, ответила она. — Ты его украла?! Почему?! Почему именно здесь?! — ряд вопросов последовал, словно из пушки. Я даже хотела уши закрыть. Идиотизм девушки и наглость инструктора доведут кого-угодно. — Теплая картошка вкуснее холодной, поэтому я и решила съесть её здесь. — подняла карие глаза на непонимающего мужчину. Хотя и мужчиной его не назовешь, скорее стариком. — Понятно… но почему ты ешь картофель? — Вы спрашиваете, почему люди едят картофель? После этого вопроса, он лишь мрачно смотрел на неё. Все новобранцы напряглись под тяжестью гнетущей, мрачной атмосферы. Ребята задавались вопросами: Она, что, глупая? Не видит, что злит инструктора? Или она глупая? С толикой недоверия, она отломила кусочек картошки и протянула инструктору меньшую часть. Хмурясь, словно отдает что-то ценное, например, жизнь. — Господи, что у неё в голове? — я перетерла переносицу в пальцах. — Так ещё ко мне не обращались. — ответил капрал, усмехнувшись и по-прежнему наблюдая за дальнейшими намерениями девушки. Я зыркнула на него и легонько стукнула, — Заткнись. — Это… мне? — хлопая глазами, вопросил старик-инструктор. Шадис стоял и глупо смотрел то на отломанный кусок картошки, то на девушку, неловко держащую большую часть плода. Но, вопреки ожиданиям Блауз, он скривил недовольную гримасу и оглушительно прокричал, — Ты будешь бегать до самой ночи вокруг барака! И пошел дальше, сжимая в ладони картошку, но остановился. И, недолго подумав, огласил, — Ты лишена обеда! Девушка распахнула глаза и с ужасом звонко закричала, будто у неё отобрали последнее, что она любила, — Нееееет! Всё закончилось.