Помню, каким ты родился. Помню, как рожала тебя. Думаешь, меня удивляет твоё лицо? Раньше я видела его чаще, а сейчас всего несколько раз в год. Мне не нравится твоё имя. Я бы тебя так не назвала.
Сон прерывается звенящим сотовым. Я у себя в спальне. Хорошо. Это гораздо лучше темноты. Звук «тилиньканья» гораздо лучше грубого женского голоса, старого, зловещего тембра. Я привык рано вставать по утрам, но сегодня же будильник выставлен на 10:30. Уже пора просыпаться? Настенные часы показывают четверть девятого. Это шутка? Беру телефон. Из-за слипшихся глаз не понимаю, что случилось с будильником. Разве, чтобы отключить его, нужно ответить на звонок? Разве я давал имя будильнику? — Да, — говорю заспанным голосом в трубку. — Выручай, приятель! Меня не выписали, — смачный сап носом, кажется, в моём огромном тоже появились сопли, как у собеседника, — продлили больничный ещё на три дня! Представляешь! — Только не говори… — Да-да-да! Выручай! Вторая пара — твоя. У тридцать четвёртой группы сегодня первое вскрытие. Им понравится. Я имею в виду, им понравится пара с тобой. — Вторая пара? Это во сколько? — никак не могу проснуться. — В 10:40. Ты успеваешь. — И до скольки? — До 12:20. Быстренько сделаешь разрезик трупа, поковыряетесь в кишочках, и будешь свободен. — У меня суд! Я даже в институте предупредил, что прибуду позже! Сегодня я не преподаватель. Меньше болтай и больше делай. Встаю с кровати, поправляю задравшуюся футболку и иду умываться. — Мне больше не к кому обратиться, — продолжает коллега на том конце, пока на зубную щётку ложится паста. — Кто всегда меня заменяет? Правильно: ты. Кто лучший препод по «судебке»? Правильно: я. А кто может меня заменить? Конечно же, ты! М-м, больно. Как только щётка касается нижней челюсти, становится невыносимо больно. Что это? Полощу рот и выворачиваю наизнанку губу, подставляя ряд зубов к зеркалу. Десна припухла под тридцать вторым. Да, что-то вылезло. Ещё и в губу отдаёт почти у самого подбородка. Где мой «Метрогил»? Нужно поискать. А перед этим всё-таки постараться закончить процедуру. — А, мо… ты у… …естанешь б… еть? — Чего-о? М-м, чёрт. Включаю громкую связь и кладу мобильник на стиральную машинку. Мятная. Б-р-р. Дёсны стягивает. Больше не буду покупать эту пасту. — Ты тут? — волнуется собеседник. — Почему я слышу воду? Сплёвываю смесь из разбавленной мяты и полощу рот: — Потому что я на Ниагарском водопаде! Где мне ещё быть во вторник в такую рань? Сколько можно болеть? Третья неделя пошла. Все твои студенты знают меня, а должны — тебя. На сессию ты тоже свалишь, прикрывшись больничным? — Э-э-э! Даже с температурой я приду мучить молодёжь. Ну так что? Будущее деток в твоих руках. В моём скальпеле. Вода слишком тяжёлая — проблема дома в целом. Многие соседи жалуются, что мыться и стирать довольно сложно — определённых веществ переизбыток. Переизбыток студентов в моей жизни за последние две недели. Разве для этого я выбрал секционный зал и холодное одиночество? Кто виноват в том, что мужчина с огромной залысиной на голове пользуется популярностью у студентов? Снова я? Меня любят, но никто не греется моей любовью. — Через три дня надеюсь увидеть закрытый больничный на кафедре. Это в последний раз. Я не собираюсь подрываться и выполнять твою работу. — С меня бутылка. Длинные гудки. Решил купить меня алкоголем? Не имею спиртовой привычки. Хотя с моей работой… Первое время было тяжело — всем тяжело, я не один такой. Сто пятьдесят грамм после работы на протяжении двух лет. А как иначе? Человеческие тела обладают массой специфических запахов, от которых не избавишься и по прошествии нескольких дней. Приходишь домой, а от тебя воняет мертвечиной. Идёшь мыться: вкусный шампунь и не менее вкусный гель. Ты можешь не втирать в кожу, а глотать залпом — всякие мысли лезут в голову первые несколько лет. Ты теряешь запах тела и надеваешь на себя чужой, неестественный. Нет, конечно, всё, что испускает человек, — естественно, кроме запаха сгоревшей плоти. Заснуть невозможно. Лежишь в кровати и думаешь, что горишь. Начало суда в 12:00, а пара заканчивается в 12:20. Как обычно какому-нибудь студенту станет плохо — прибавляем время на «откачку» эмоционального парня или девушки. Когда меня могут вызвать к трибуне? Через час? Полтора? Медиков часто штрафуют за превышение скорости? Ставлю чайник на плиту. Кусок хлеба, два ломтика колбасы. Снова боль на нижних зубах. Когда меня последний раз тошнило при аутопсии? Лет… лет… а, нет. Меня вообще никогда не тошнило в зале. Вода слишком сильно нагрелась. Ненавижу кипяток. Графин пустой. Отлично. Что я делал вчера перед сном, раз забыл наполнить стеклянную ёмкость? Кружка с енотами — зачем купил? Нет, не покупал. Конечно, подарок «горячего» коллеги. Только он может подарить что-то милое, мягкое, нежное и доброе, коим сам не является — это только на первый взгляд. Ставлю кружку на подоконник — пускай остывает чай. С бутербродом в руке иду в спальню и снимаю с вешалки одежду. Серый костюм и розово-оранжевая рубашка в клеточку. Не слишком ярко для суда? Кажется, присутствующие будут в шоке, услышав мою профессию и увидев непосредственно меня. Предлагаете предстать перед вами в рабочей одежде? Вы даже не представляете, в чём я работаю. Современные фильмы запудрили вам мозги. Моё ремесло выглядит совсем иначе. Чёрный галстук застёгиваю под шеей. Финальные крошки с бутерброда сыплются на пиджак. Отряхиваю. И снова вечером придётся мыть полы. Всё же хорошо, что люди отказались от разноцветных паласов. Красный — на полу, коричневый — на стене. И зачем это делали? Прошу, не говорите, что мы вернёмся в те времена. Чай на подоконнике остыл. За пять глотков выпиваю содержимое и мóю кружку в раковине. Ещё думать, что готовить на ужин. Пожарить картошку или отварить макароны? Начало десятого, а я опаздываю на занятие. В школьные и студенческие годы такое было непозволительно. К девочкам, как ученик, я не приставал, а в студенчестве бегал в соседнее общежитие за пирожками к будущим преподавателям и учительницам. Гормоны. Куда они подевались в зрелом возрасте? Проверяю тонкую прямоугольную сумку: паспорт, сигареты, ежедневник, документы для суда, очки в футляре. Добавляю ко всему сотовый телефон. Что забыл? Гель! Нахожу тюбик в «аптечке» — нет, сейчас не вариант мазать дёсны. Надеваю ботинки в прихожей и смотрю в зеркало: пригладить торчащие седые волосы на висках, вытереть от чая усы и бороду. «Препод». Забираю ключи от машины и квартиры и выхожу наружу. Чёрный Фольксваген Пассат с серебристыми дисками. Полы мою каждый день, автомобиль — раз в две недели. Всё должно блестеть: как дома, так в транспорте и на работе. Закуриваю «Black Tip Black». Не слишком много чёрного для полностью чёрной сигареты? Армянское производство, между прочим. Кто подсадил меня на них? Ах, конечно, всё тот же «горячий» коллега с любовью к енотикам. Когда-то в школу я ездил на трамвае, в университет ходил пешком, а теперь собираюсь гнать чёрного «немца», чтобы не опоздать на пару. Тушу окурок в пустой пепельнице и выдавливаю гель на палец. После каждой сигареты придётся мазать рот холодной вязкой текстурой. Отлично начинается денёк — непредвиденная пара, непредвиденная боль в дёснах.Мне не нравится твоё имя. Я бы тебя так не назвала.
Нормальное у меня имя.